Журавль в руках (СИ)

Глава 6

Я проснулась от запаха цветов, окутавшего воздух вокруг меня. Сначала почувствовала невероятное блаженство, ударившее по обонянию как наваждение, а после открыла глаза в поисках источника запаха. Только вот долго искать не пришлось. Прямо передо мной знакомые руки держали большой букет красных роз. Я до безумия любила цветы, и сейчас сердце забилось в восторге. Улыбнулась, сама того не заметив.

Леша опустил букет, и теперь мы встретились глазами.

В его взгляде немая радость, маленький фонарик любви и трепета. Словно он нашкодивший щенок, который пришел к хозяйке вымаливать прощение. Я приподнялась на локтях, кутаясь в теплый легкий плед. Его принесла мама, пока я спала. Это ее характерная особенность, еще когда я была совсем маленькой она кутала меня в него.

— Что ты тут делаешь? Зачем ты приехал? — Я была слишком резка и неприветлива, только слепой мог это не заметить. И Алешка хорошо прикинулся слепым. Его улыбка стала еще шире, одаренная сладкими звуками моего голоса.

— Я приехал к тебе, потому что мы так и не поговорили. Ты все еще обижаешься? — Алешка протянул мне букет, и я осторожно взяла его в руки.

Какие волшебные громадные цветы, словно не с этой планеты. Красивые, дурманят запахом. От их количества голова кругом.

— Алеш, я… должна тебе кое-что сказать, — в горле зажгло огнем.

И меня накрыло бурей моих собственных страхов. Я в одно мгновение почувствовала, что начинаю задыхаться. Я должна сказать ему все сейчас. Я просто обязана выпалить ему все. Что не люблю его больше, и вероятно, никогда не любила. Что жила, надев розовые очки, сквозь призму не замечала своего безразличия. Что никогда у меня не было к нему ни огненной страсти, ни безумного влечения. Что мою крышу ни разу не сорвало от его слов.

— Поехали домой, Оксан, — он проигнорировал мое обращение, а я только и смогла отложить букет и развалиться на кровати, смотря в потолок.

Глаза защипало от слез, и я старалась не расплакаться. Не хотела сейчас усугублять ситуацию, только сердце кололо тревогой.

— Я не хочу домой, я не поеду. Я никогда больше не поеду с тобой домой. — Пробормотала себе под нос.

Очень больно причинять боль другим. Даже больнее, чем себе самой. Я только и думала о Лешкиной реакции, о его горе, которая захлестнем с головой, после моих слов.

— Оксан, что происходит? — Он взял мою руку, и я закрыла глаза.

Предательски потекли слезы по щекам. Где-то на кухне ходила мама, и я слышала ее шаги, папа говорил по телефону в соседней комнате. Я ревела перед своим несостоявшимся женихом.

— Я не люблю тебя. Я тебе изменила. — Проговорила я на выдохе, еще сильнее зажмурившись.

Ожидала чего угодно. Пощечины. Оскорблений. Истерики.

— Ерунды не говори! Кому ты нужна такая! — Алеша засмеялся, отчего я широко распахнула глаза.

Да, у каждого своя реакция на подобные слова из уст любимого человека, но я никак не ожидала, что у него она будет такой.

— Какая такая? — Взгляд заметался по его лицу.

Алеша ничуть не расстроился.

Он просто не верил мне, не верил ни одному моему слову.

— Такая, Оксан, такая! Да ты посмотри на себя повнимательнее. — Алеша снова улыбнулся, а я взбесилась.

Что он имел в виду, проговаривая эти ужасные слова?

Я боялась сделать ему больно, я боялась признаться. Но и себя обманывать я больше не могла. И вот сказала, а он что? Что?

— Убирайся, — прошипела змеей, в голосе повисла неистовая злость и гнев.

Я чуть ли не кричала внутри. Так бывает, что ты ничего не чувствуешь кроме обжигающей ненависти. Даже боли нет, нет никаких других эмоций. Ты не бьешься в истерике, ты не хочешь ничего. Кроме жажды мести.

— Я без тебя не уеду. Оксан, собирайся, мы едем домой. — Словно отдал приказ.

Нет уж! Почту за честь уехать отсюда без тебя! Я не сука, чтобы ходить за ним и скулить. Вернее, я больше не хочу таковой являться. Пусть катится на все четыре стороны!

Я бы посмотрела на себя «повнимательнее», нашла бы изъяны, как раньше. Только вот за меня это уже сделал Матвей. Матвей посмотрел достаточно внимательно. Показал, что я желанная и красивая. А не какая-то «такая». Он подарил мне крылья, он своим поведением доказал, что после тридцати можно так горячо и пламенно чувствовать эту жизнь, можно улыбаться, сходить с ума от наслаждения и безумного желания. От симпатии, появившейся резко. От страсти, которую не удержать. А Леша просто пытается это во мне убить, покорить меня. Поставить свои правила и мерзкие унизительные условия. Привязать меня исполнением моих желаний, обещанием взять в жены, сделать счастливой.

Только вот мне уже достаточно. Я в его жизни просто старая мебель, которую жалко отправить на помойку. И сегодня я отправлюсь на помойку сама.

— Леш, иди на хер! — Вырывается из глубины моего воспаленного сознания, и я просто подрываюсь с кровати, натягиваю на себя одежду.

Стараюсь не обращать внимания на его взгляд, на его улыбку. Всем своим видом он говорит, что я никуда от него не денусь, только вот он ошибается. Денусь! Прямо сейчас уеду.

Выбежала на кухню, и поймала на себе мамин испуганный взгляд.

— Ты плакала? Доченька, что случилось? — Под ее голос накидываю пальто и обувь.

Только после замечаю постороннего человека за столом — наш сосед. Видимо, это он привез сюда Алешку.

— Я вернусь через несколько часов. Если не приеду, то позвоню. — Игнорирую вопросы, выбегаю из дома.

Мне хватает пары секунд, чтобы завести машину и тронуться с места. И уже через минуту я лечу по трассе. Слезы затмевают рассудок, а проселочная дорога пуста. И я все сильнее давлю на газ, переключая скорости. Первая, вторая, третья. Машина ревет, но я не намерена останавливаться и сбавлять скорость.

Я просто хочу убежать от этого мира. Как можно дальше.

Ну что за дурочка, посмотреть то на меня жалко. Что я натворила? Сама все разрушила. Шесть долгих лет радовалась тому, что нашла Алешу, что я его девушка, почти невеста.

А сейчас что?

Убегаю, поджав уши и хвост.

Выехала на трассу, и переключила скорость на четвертую. Нажала посильнее на газ. Ветер за окном выл, как ненормальный. Только вот мне на все было наплевать. Летела вперед, обгоняя попутные машины, совсем не думала о безопасности. Хорошо, что пристегнулась по инерции.

Подвергала опасности не только себя, но и других. А сердце так билось от адреналина, что готово было дыру пробить в грудине. И пульсацию его я чувствовала и горлом и животом. И звук ударов заглушал все, заполнил салон машины до предела. Еще недавно я была счастлива здесь в машине, извиваясь на молодом красавце, а сейчас я лечу вперед, наплевав на свою жизнь.

Визг тормозов, оглушительный, резкий.

Испуганные глаза собаки, бежавшей по дороге. И мой собственный испуганный вопль. Машину занесло, и она врезалась в дерево. Хруст металла и звук разбивающегося стекла затмили рассудок. Подушка безопасности сработала во время, обняв мое тело, сжав его, почти раздавив. Ветка дерева пробила боковое стекло, и осколки попали мне на руку, на лицо. Я почувствовала острую боль, ноющую и зудящую. Заревела с криком на весь салон.

Постаралась выбраться из машины, открыв дверь, и просто вывалилась в грязь лицом. Пачкая белое пальто, я продолжала лежать на земле. Внутри все вибрировало от страха и ужаса. Я задыхалась от боли, от испуга. Я словно проваливалась куда-то вниз, под слои размокшей почвы. Кричала, хотела позвать на помощь, но из легких вырывался только кашель.

Лай собаки привел меня в чувства, и я поднялась, присела на земле, смотря по сторонам. В голове так сильно все гудело, и перед глазами летали деревья, что я не могла понять, откуда идет звук.

Только вот хорошо ли, что я не раздавила эту псину?

Собачий лай был злобным, рычащим. И это совсем мне не нравилось. Я подвинулась ближе к машине, но теперь ее вряд ли можно было назвать этим словом. Просто кусок безжизненного разбитого металла, даже не знаю, подлежит ли она восстановлению. Поджала под себя колени, пряча голову под руками, а лай все приближался. И чем ближе, тем больше рычания, больше оскала, больше страха в сердце.

Я сжалась, просила кого-нибудь мне помочь. Шепотом, себе под нос. Только ради Бога заберите меня отсюда, позвольте оказаться в другом месте, как по щелчку пальцев.

— Нельзя, фу! Фу, кому говорят! — Рассудок не сразу разобрал слова.

И я не сразу открыла глаза, чтобы посмотреть на человека, произнесшего это.

Алешка схватил собаку за холку и оттащил от меня. Пес вилял хвостом, смотрел на него добрыми угрюмыми глазами. Алеша осторожно поднял меня с земли и понес в сторону соседской тайоты.

— Прости меня, я… не знаю, что на меня нашло. Прости. — Шептала я, щекоча губами его шею.

Обвила руками шею спасителя, прижалась всем телом.

Почувствовала тепло, разлетающееся по венам моментально с бешеной скоростью. Я все еще дрожала, тряслась, как осиновый лист на ветру, но мне было спокойнее рядом с ним, в его крепких руках.

— Все хорошо, Оксаночка, — прижал посильнее, согревая меня теплом.

— Что с машиной? — Я посмотрела через его плечо.

Наша тачка припечаталась к дереву, ее раздавило, размазало.

— Ничего, купим новую. Не страшно. — Отозвался Алеша, сажая меня в соседскую тайоту.

— Что с псом делать? — Голос соседа заставил меня поежиться, я с недоверием посмотрела на собаку, виляющую хвостом с некой дружелюбностью.

— Возьмем с собой, потом найдем ему хозяев, или в приют отдадим, — Алеша поднял пса и посадил рядом со мной.

Собака недоверчиво посмотрела на меня, оскалилась, шерсть встала дыбом.

Ну что за наказание такое? Я разбила любимую машину, между прочим единственную в нашей семье. А сейчас еще и этот пес сидит рядом со мной и огрызается. Да, я дура, я чуть не убила собаку и не погибла сама.

Алеша сел рядом, стал что-то говорить. А я ничего не слышала. В груди все болело, ломило кости. Страх не отпускал ни на секунду.

Я чуть не разбилась.

Слова смешались в общий поток. Неразборчивые фразы врезались в слух и рассыпались.

Когда Алеша вышел из машины, сосед тронулся с места.

Меня не смутило, что мой парень не поехал с нами. Не смутило наличие в салоне здорового черного пса.

Алеша отправил меня домой, как победитель. И я его награда, трофей. Он спас меня, подобрал на дороге, не дал возможности дикой собаке меня разорвать на мелкие клочья.

От голода сводило желудок, руки тряслись, не давали покоя. В голове столько мыслей, что хочется просто уснуть.

Алеша думает, что все теперь у нас хорошо. А у нас нет ничего хорошего. Да и никаких НАС больше нет. Есть он и есть я. Мы отделились друг от друга еще давно, между нами была трещина, большая, глубокая. А с появлением в моей жизни Матвея эта трещина стала разламываться все сильнее. Пока мы не сделались двумя разными кусками, которые уже никогда не смогут склеиться в целое.