Журавль в руках (СИ)

Глава 5

Оксана

Я сидела в машине еще долго. Смотрела в окно на капли дождя. Из-за них не было видно ни моего дома, ни неба. Лишь одинокий фонарь виднелся сквозь мокрую стену.

Домой мне не хотелось. В одно мгновение я осознала, что мой дом совсем чужой для меня.

И, наверно, я больше никогда не буду с удовольствием бежать с работы к Алешке, не буду ждать его в выходной. Мне хотелось раствориться, рассыпаться на мелкие атомы, разорваться на молекулы. Я представляла, что скажу ему, когда вернусь. Что-то из области, что ничего страшного не произошло, что я совсем не обиделась.

А я обиделась. Обиделась так сильно, что смогла отдаться в машине незнакомцу. Я предала Алешу и нашу любовь. Я вытерла об нее ноги. И от этого мне теперь никуда уже не деться, у меня не получится простить себя за это.

Телефон разорвался от звонка, и я вздрогнула. Это он.

Закрыв глаза, я вздохнула, чувствуя каждой клеточкой своих легких горячий воздух в машине. Тут все еще пахло Матвеем. Его тело было для меня наркотиком в эту ночь, и теперь я хотела еще. Да, глупая ненормальная женщина. Мне больно теперь, от осознания, что я это сделала. Но будь он рядом, окажись со мной еще на одну ночь, я бы все равно поступила также. Только вот это теперь останется моей мечтой.

— Да, Леш, я уже иду, — подняла трубку, вздохнула.

— Оксан, я спать уже ложусь, тебя не буду ждать, хорошо? — От его вопроса я возмутилась.

То есть, вот так вот.

Испортил мне день рождения, а теперь ляжет спать, как ни в чем не бывало. Даже не подождет меня, чтобы лично извиниться, чтобы вымолить прощения.

Какого прощения? О чем я вообще? Меня только недавно отымел молодой парнишка, а я сижу и жду, что Леша извинится передо мной.

— Хорошо, ложись. Спокойной ночи. — Пробормотала я, а после выключила телефон.

Не хочу, чтобы мне позвонил кто-то еще, родители например. Закрыла глаза, поняла, что хочу принять ванну, смыть с себя его запах, его прикосновения, его тепло. Как можно скорее избавиться от этого томительного воспоминания.

Уже через двадцать минут я исполнила свое желание. Опустилась в горячую воду и замерла. Как только я закрывала глаза, передо мной вставал образ Матвея, его лицо с четкими скулами и резкими чертами, его руки, сжимающие мою грудь и бедра так крепко, до приятной мучительной боли. Я сама не заметила, как моя рука без моего контроля скользнула по моему животу вверх, и пальцы с силой сжались в области сосков.

Издала легкий стон, запрокидывая голову.

Это словно наваждение.

И почему от одного представления, как он гладит меня, я готова взорваться? Я теряю контроль над собой, мой рассудок помешан на нем. Меня накрывает с головой, словно цунами, волна дикого напряжения. Почувствовала дикое возбуждение, низ живота обожгло. Удушающая волна безудержной похоти и первобытного желания.

Распахнула глаза, вернулась в реальность и вздрогнула.

Я все еще думаю о Матвее, все еще не могу избавиться от его образа.

Схватила мочалку и поднялась из воды, принялась натирать свое тело со всей силы, нервно, стервозно. Грубая материя оставляла на теле красные разводы, казалось, что я протру кожу до дыр, что она сейчас слезет с меня, расплавиться под натиском и давлением. Слезы затуманили рассудок. Я хотела избавиться от этой муки, и вместе с тем хотела еще. Новую порцию молодого огня, обжигающего, испепеляющего. Такого мощного, что нет сил сдержаться. Я бы отдала все за новую встречу. Каждый сантиметр моего тела пропитался им, а кожа впитала его теплые прикосновения, и я чувствовала его руки на своем теле снова и снова. Это одержимость, колдовство, заклятье. Меня словно к нему приворожили.

Вышла из ванной спустя час, посмотрела на часы. Половина четвертого. Леша давно сладко спит в нашей постели, замял мою подушку и прижал к себе. Словно ребенок.

А я стояла рядом и смотрела на него, не могла оторваться. С этим человеком я провела шесть счастливых лет. Мы даже не ссорились, так, ругались по пустякам. Но, сейчас я заметила, что у нас никогда не было дикой страсти, меня никогда не поглощало безумие и слепая жажда слиться в одно целое. Жестокая. Ненасытная. Все было в наших отношениях размеренно и спокойно. И за одну ночь с Матвеем я почувствовала гораздо больше, чем за жизнь с Лешей. От этого было так грустно, что я тонула в печали, тонула в собственных мыслях. Я ошиблась. Мой мир перевернулся не утром, когда я открыла глаза и разделила жизнь на «до» и «после». Это было условно, неправдоподобно и до исступления глупо. Моя жизнь раскололась в тот момент, когда я впервые коснулась Матвея. А все из-за его раны на щеке. Если бы я не заметила мелкие крапинки крови, расположившиеся словно бусинки в ряд, не было такого безумия.

Порой достаточно одного прикосновения, чтобы жизнь перевернулась. Он напоминал мне огонь. Такой горячий, неукротимый. А я смогла его укротить этой ночью? Нет. Я обожглась, больно и неосторожно.

За окном теплился рассвет, а я так и не ложилась в кровать. Мне не было на ней места, Леша занял все ее пространство. Стоя на балконе, я всматривалась вдаль. После дождя медленно выходило солнце, облаков не было, их разогнал зануда-ветер, и, возможно, сегодня будет тепло. После перевела взгляд на нашу машину, стоявшую совсем не далеко от подъезда. И вздрогнула. Меня словно ошпарило кипятком, и я отскочила в квартиру, резко закрыла балконную дверь, и остановилась у занавески.

Зеленые туманные глаза меня преследовали и чудились на каждом шагу. Я помнила злость на лице Матвея, когда мне позвонил Алеша. И его глаза, готовые меня убить, растоптать. Он мог просто вцепиться мне в глотку и разорвать мое тело на куски. Я помнила расширенные тяжелые зрачки, зеленую, словно болото, радужку, с мелкими темными вкраплениями. Его взгляд — магнит.

— Доброе утро, ты чего здесь? — Алешкин голос кольнул сердце, и я судорожно обернулась.

Поправила халат, кутая в него обнаженное тело, и отвела взгляд в сторону. Мне нечего ответить ему, да я и не хочу с ним разговаривать после вчерашнего. Я не хочу заглаживать свою вину, не хочу ничего ему рассказывать и объяснять. Я даже видеть его не хочу.

— Я приготовлю завтрак, — дежурно отозвалась я, натянув фальшивую улыбку.

Алеша подошел ко мне, и его руки легли на мою талию, он притянул мое тело к своему. Он был горячим, даже раскаленным.

— У тебя температура? — Сама не заметила, как моя рука оказалась у него на лбу. Да, у него действительно жар.

— Нет, это просто похмелье, — он усмехнулся, притягивая меня к себе вновь, и вонзаясь в мои губы.

Я закрыла глаза и ответила на резкий и невкусный поцелуй. Ничего не происходило во мне, когда он целовал, никакой реакции. Тело не отзывалось так же, как и душа. Никаких бабочек в животе, никакого вихря эмоций, никакого цунами похоти и возбуждения. Просто обычный поцелуй, небрежный, с громким причмокиванием. Пальцы Лешки нашли молнию на моем халатике, и он потянул за собачку вниз, отчего я вздрогнула.

— Ты опоздаешь на работу! — Притормозила я, но это не подействовало.

— Я взял выходной. Хочу побыть с тобой, наедине, как в старые добрые времена! Помнишь? — Грубая рука с шершавой кожей скользнула под халат, раскрывая мое тело, обнажая его безжалостно и слишком быстро.

Грудь-холмик заполнила его ладонь, он потянулся к ней губами, жадно поцеловал, обводя языком контур ареолы, а я закрыла глаза.

Удушающая пустота сжирала внутри. И тоска. И боль, захлестывающая кнутом до смерти. Выпустила воздух из легких с шумом, похожим на настоящий стон.

— Тебе нравится, да? — Леша расценил мой вздох как призыв к действию.

Его рука скользнула между моих ног, отчего я покачнулась. Недоуменный взгляд повис на моем лице. У меня там сухо, как в пустыне. Раньше меня хоть как-то могли разогреть его ласки, его прикосновения, его слова, томный взгляд. А сейчас что? Я стою перед ним и ничего, совсем ничего не ощущаю.

— Прости, я сегодня не хочу заниматься любовью. Я хочу съездить к маме и папе. После того, как я уехала вчера, они, должно быть, волнуются. — Пробормотала я, закрывая халатом оголенную грудь, отошла в сторону и с грустью посмотрела на Алешку.

— Я отвезу тебя, погуляем по лесу в деревне у твоих родителей, да? Расслабимся. — Он улыбнулся, а я отвернулась, так и не ответив.

Я не хочу, чтобы он ехал со мной. Я вообще больше не хочу, чтобы он был со мной. Любила ли я его когда-то? Да, безусловно! Или же… это был самообман? Я втирала себе мысль, что он мой человек!

Тем более, я хотела замуж. Я хотела ребенка. Мальчика. Я бы назвала его Ванечкой или Мишкой. И я бы любила его больше жизни, больше, чем Бог любит вселенную.

На кухне я тут же схватила в руки кружку, нажала на кнопку электрического чайника, отсыпала себе огромную порцию кофе и замерла. Голова затрещала. Душа рвалась на части, и я чувствовала это, это была непреодолимая боль. С одной стороны, я должна промолчать о своем ночном приключении и постараться жить дальше, а с другой — я должна бежать из дома, где уже никогда не будет любви.

— Оксан, что-то случилось? Ты молчишь и… не хочешь. — Алеша растерянно смотрел на меня, пока я упиралась ладонями в стол и смотрела в кружку.

— Все в порядке. Я хочу побыть одна. — Выдавила из себя, поспешила в комнату, чтобы одеться. Алеша не отставал. Натянула на себя кружевные трусики красного цвета, и скинув халат, застыла перед зеркалом.

— Откуда у тебя такое белье? — Изумленно подняв брови, выговорил Алешка, а я повернулась к зеркалу боком. Синяк на бедре в виде мужской пятерни заставил меня поежиться, вспомнить мои вчерашние движения бедрами и крепкие руки молодого мужчины, а еще скорее натянуть на себя джинсы, пока мой благоверный этого не заметил. Покосилась на него: молчит, осматривает мою грудь любопытным жаждущим взглядом.

— Купила недавно, еще не носила, — наконец-то додумалась ответить.

Игнорировать его совсем не выход. Так он еще скорее что-то заподозрит, закатит истерику, как скандальная баба, а мне оно надо? Нет.

— Передай привет родителям. Раз ты уезжаешь, я тогда схожу с соседом футбол посмотрю. Пивка попьем, поедим рыбки соленой, тараночки.

— Хорошо, Леш. Отдохни от меня. — Одевшись окончательно, я прошла мимо него, осторожно поцеловала в щеку, и пробежала в прихожую.

Даже не стала ждать чайник и пить кофе. Мне просто захотелось сбежать, как можно скорее, не оглядываясь.

Пара минут, и я в машине. Тут все еще пахнет Матвеем, пахнет его флюидами, его телом, его кожей. И меня ведет лишь от запаха, я словно голову теряю. Снова представляю его под собой, отчего судорога возбуждения пробивает насквозь, а по венам разносится тепло. Когда я сажусь на то место, где вчера все это произошло, сердце бьется сильнее. Пульсирует в горле, того гляди и выпрыгнет. Завела машину, положила руки на руль. Они дрожат, как у сумасшедшей. Нужно просто это пережить, просто попробовать забыть, жить по-старому. И молчать. Выть от боли и тоски, но молчать. Словно рот намертво зашили.

Деревня наша находилось недалеко, и я добралась минут за двадцать. Здесь всегда свежий воздух, дурманящий голову. Погода разгулялась после ночного дождя, солнышко выглянуло, освещая все вокруг. Сегодня мне даже не было холодно в одной лишь блузке.

— Оксанка приехала! — Радостно воскликнул папа, как только я вышла из машины.

Он открыл мне дверь в сад, и я почувствовала родительскую любовь и заботу, как в детстве. Для них я всегда была маленькой. И останусь такой, не смотря на то, что мне уже тридцать. Полными легкими набрав дурманящий воздух, я обняла моего старика. И на сердце сразу стало легко, тревога и боль рассеялись, как утренний туман.

— Дочка, ты какими судьбами? — Мама вышла на крыльцо, взглянув на меня с радостью, но что-то в ее глазах было такого… необычного. Она словно что-то заподозрила в один момент.

— Я на один день, просто хочется отдохнуть от городской суеты. От всего отдохнуть. — Старалась улыбаться, сделав довольное лицо, натянув улыбку. Но маму не обманешь.

— С Лешей так и не помирились? — Женский голос дрогнул.

Неужели для нее сейчас самое страшное — мое расставание с Лешей? Да, они его любят, и мама и папа признали его, как сына, приняли в нашу семью. А все испортила в одно мгновение, все испоганила. Я закрыла глаза, а выражение на лице, как у нашкодившей собачонки.

— Ну ничего, помиритесь еще, — мама развела руками, а потом провела меня в дом, моментально поставила на стол конфеты, заварила чай.

Помиримся? Это вряд ли. Я не хочу возвращаться к нему, не хочу обманывать. Он бы выставил меня сам, если бы узнал, что я ему изменила.

Мы прошли в дом, мама быстро заварила мне чай, и на столе, как по волшебству, возникли мои любимые конфеты. Я улыбнулась, а после задумалась. Все горело болью внутри, я не могла выкинуть из головы какого-то мальчишку, что имел меня вчера. Имел. Другого слова я и подобрать не могла.

— Мам, а вот если я расстанусь с Алешей. Что ты скажешь? — Так и не решилась посмотреть на нее, когда спрашивала.

Услышала только ее испуганный ах и звук разбившейся тарелки. А чего я ожидала? Еще и спросила прямо в лоб.

— Он обидел тебя? Сделал что-то плохое? — Вмешался папа, пока мама подбирала осколки с пола.

— Ничего, просто я поняла, что никогда его не любила, — слова не просто произносились, они кололи болью. Они доводили меня до пика болезненных ощущений.

— Это тебе так кажется сейчас. Ну поругались вы, с кем не бывает. Завтра уже все будет прекрасно. И не говори так. У тебя просто кризис среднего возраста. — Мама вновь развела руками, со вздохом упала на стул.

Я быстро попила чай с конфетами, и легла спать. Я очень устала, очень. Мне просто нужна была передышка того дня, после ночи с Матвеем, бессонной и бесконечной.

Я не сразу провалилась в сон. Поначалу я все думала о нем. Молодой. Бесподобно красивый. Особенно черты лица и глаза. Выразительные, взрывные. В них особая сила, мощь. Я представляла, что он гладит какую-нибудь молоденькую красотку, его ровесницу, и меня просто клинило от этого. А после он мне еще и приснился.