Глаза любви

Глава 6

Возле самого замка Вара свернула к зарослям кустарника, чтобы не оставаться на виду. Неужели граф последний раз вынужден прятаться от людских взглядов?

Возле черного хода их ожидали два конюха.

— Вот вы и дома, — мягко сказала Вара.

Она проводила его к дверям и вернулась к себе.

В комнате никого не было. Вара подошла к окну, чтобы взглянуть на море, и еще раз подумала о том, что, если утром граф прозреет, ей придется уехать домой.

Она знала, что никогда не забудет этих дней, проведенных здесь рядом с ним.

Она не могла и предположить, что любовь настигнет ее таким странным образом, завладеет ее душой и телом, заглушая все остальные чувства.

«Что бы ни случилось в будущем, — думала она, — вряд ли я смогу испытать к кому-нибудь другому подобные чувства».

Она знала, ее мать и отец полюбили друг друга с первого взгляда. Однако потребовался еще год, чтобы получить согласие родителей ее матери. За все это время ни один из них даже не взглянул на кого-либо другого.

«Это случилось и со мной!» — решила Вара.

Но с графом ничего такого не происходило.

Она могла предположить, что, будь замок в полном порядке, граф счел бы здешнюю жизнь чересчур скучной и уехал в Лондон.

Однако дела требовали своего завершения.

Вара уже могла судить по тому, как граф взялся за них, что он хороший организатор, сообразительный и умный. Только бы избавиться ему от своего недуга!

«Тогда он, конечно же, остался бы надолго!» — подумала Вара.

Она засмеялась, поймав себя на том, что ищет любой предлог, дабы почаще видеть его.

Вероятно, даже вернувшись домой, она могла бы изредка приходить в замок, чтобы поговорить с ним.

— Я люблю! Я люблю его!.. — шептала она.

Ей казалось что волны прибоя повторяют ее слова.

Она сочла разумным остаться в своей комнате до вечера.

К ужину она надела новое платье. От одного только взгляда на графа почувствовала, что сердце готово выпрыгнуть из груди.

Несмотря на повязку, он казался ей самым прекрасным на свете мужчиной.

За столом граф ни словом не обмолвился о событиях дня. Они говорили о множестве других вещей, в том числе о гавани.

— Вы что-нибудь придумали для обуздания молодых шалопаев, которые учиняют беспорядки? — спросила Вара.

— Об этом я хотел бы еще раз переговорить с нашим отцом. Думаю, вместе мы найдем, чем занять их и оградить от соблазна побезобразничать.

— Если это удастся, вы заслужите уважение старейшин,

— Опять эти старейшины! — воскликнул граф. — Я еще не забыл, что обещал вам встретиться с ними.

— Они ожидают вашего приглашения в замок.

Говоря это, она отметила, что граф преодолел еще одно препятствие.

Оставалась только самая серьезная проблема — окажется ли действенной магия матери МакКэй.

После ужина они вернулись в Зал Вождей, и Варе показалось, что граф не расположен к разговорам. Девушка решила оставить его одного.

— У меня был очень трудный день, — сказала она, — я, пожалуй, пойду в спальню.

— А для меня это будет длинная ночь, — промолвил граф. — Ведь только завтра мы получим ответ.

Вара уже направилась было к двери, когда граф, к ее удивлению, вдруг встал со стула и протянул к ней руку.

Она вложила в его руку свою.

— Я хочу поблагодарить вас за все, что вы сделали для меня. Вы многого достигли, и мне лишь остается надеяться, что наш сегодняшний визит не был напрасным.

Пальцы Вары дрогнули в его руке.

— Я буду молиться, чтобы завтра утром вы снова могли видеть, — прошептала она.

— И я тоже, — ответил граф.

Она хотела высвободить руку, но он поднес ее к губам и нежно поцеловал.

— Спасибо вам, — повторил он.

Ощущение его близости наполнило девушку блаженством, подобным пению ангелов в небесах. Однако она молча выскользнула из зала.

Войдя в свою спальню, Вара приникла губами к тому месту на своей руке, которое поцеловал граф. Легкая дрожь пробежала по всему ее телу.

Она подошла к окну: в небе сияли звезды, и луна уже взобралась на купол небосвода над самым морем, касаясь волн серебряными лучами.

Столь прекрасный и таинственный пейзаж навел ее на мысль, что это духи моря посылают графу часть своей силы.

Возможно, они тоже наделены властью сорвать проклятие с его глаз.

Вара еще долго стояла у окна, шепча молитву, прежде чем разделась и легла в постель.

Сон все не шел к ней. Ее одолевали думы о графе, «А что, если, проснувшись поутру, он обнаружит, что по-прежнему слеп? Что же мне делать тогда? Что сказать ему?» — терзалась она.

Ей хотелось взять на себя хотя бы часть его страданий.

Чувства, которые в эту ночь испытывал граф, не поддавались описанию.

Как он мог спокойно спать, зная, что утром его ожидает либо победа, либо поражение?

Девушка ворочалась с боку на бок, пока наконец не заставила себя расслабиться.

«Мне остается лишь молиться и не думать о собственных чувствах», — успокаивала она себя.

Но это было нелегко сделать. Как бы горячо она ни молилась, в глубине души все равно оставался вопрос: чем закончатся их отношения?

Они говорили о том, что граф устроит бал, и теперь Вapa размышляла, будет ли в числе приглашенных и она.

Ему стоило бы научиться танцевать, и ее отец мог бы стать лучшим советчиком, нежели она.

Он предложил бы на выбор учителей из числа мастеров, которые выступали на Состязаниях Горцев и были лучшими танцорами во всей Шотландии.

Вара думала также и о иных событиях, которые вскоре произойдут в замке.

Прежде всего должна состояться церемония, в ходе которой члены клана по очереди целуют руку своему вождю, клянясь ему в верности. В этот день с утра и до ночи в замке играют волынки, а во дворе, если граф достаточно щедр, жарят на вертеле оленьи туши, пьют эль из огромных кружек и устраивают фейерверки.

Как радостны будут все участники этого праздника — от мала до велика. И конечно же, сам граф должен олицетворять собой все великолепие незабываемого дня.

Множество мыслей пронеслось в ее головке, прежде чем она наконец смогла заснуть.

Внезапно Вара проснулась от шороха.

Должно быть, это крысы!

Вара села на кровати и, дотянувшись до ящика комода, вынула свой револьвер. В комнате было не совсем темно. Даже сквозь задернутые шторы пробивался лунный свет.

Одна штора, возле которой девушка стояла накануне, была задернута не до конца. Сжимая револьвер в руке, она обвела взглядом пол, но не заметила никакого движения.

Стены во всех комнатах этой части замка были обшиты панелями. Вара знала, что за ними находятся потайные помещения, где женщины и дети в старину укрывались во время вражеских набегов.

Звуки больше не повторялись.

Вара представила себе крыс, скребущихся за стенными панелями в поисках лазейки в ее комнату. Она вздрогнула от отвращения, и пальцы сильнее сжали рукоять револьвера.

«Может быть, мне просто приснилось», — пыталась она успокоить себя.

Вара снова потянулась к комоду, чтобы убрать револьвер в ящик, как вдруг за дверью звякнул колокольчик.

На какой-то миг она растерялась, но потом вспомнила, что сама распорядилась провести звонок из спальни графа в свою, дабы он не будил по ночам Дональда и мистера Бридена.

Она поняла, что произошло.

Крысы потревожили сон графа, равно как и ее. Граф позвонил в колокольчик: вот сейчас Дональд явится и наведет порядок.

Вара соскочила с кровати и побежала к двери.

На ней была только ночная рубашка, но она не остановилась, чтобы накинуть что-нибудь сверху. Она была озабочена только расправой с крысами.

Снаружи у двери в спальню графа на маленьком столике стояла керосиновая лампа. Подобные лампы можно было видеть по всему замку.

Как-то раз Вара поинтересовалась их предназначением. Оказывается, прежний граф счел обычные свечи пожароопасными. Панели, балки и полы в замке были деревянные, и граф распорядился заменить свечи лампами.

Вара остановилась. Переложив револьвер в левую руку, она придвинула лампу как можно ближе к двери.

Из спальни доносились неясные звуки, похожие на какую-то возню. Вара осторожно приоткрыла дверь и переложила револьвер в правую руку. Левой взяла со стола лампу.

В первую секунду, войдя в комнату, она ничего не заметила, так как смотрела на пол.

Но вдруг со стороны кровати послышался шорох. Вара повернулась на звук и вскрикнула от ужаса.

Некий человек в килте находился на постели спиной к ней. Вара тотчас поняла, что он держит подушку на лице графа, пытаясь его задушить.

Будучи в состоянии аффекта, девушка вскинула руку и выстрелила.

Пуля достигла цели, и нападавший, раненный в бедро, вскрикнул от боли. Вара выстрелила еще раз, и снова удачно — пуля попала в ногу. Человек дернулся и рухнул на пол.

Это был Хэмиш.

Подушка, которой он пытался задушить графа, упала на него.

С трудом постигая случившееся, Вара застыла на месте. Она высоко подняла лампу; револьвер в ее руке дымился.

Граф поднялся на постели, кашляя и стараясь отдышаться.

Вара перевела взгляд с Хэмиша, который стонал и корчился на полу, сжимая окровавленную ногу, на графа.

Он сидел, глядя на нее широко раскрытыми глазами. Их взгляды встретились, и несколько мгновений они смотрели друг на друга. Затем граф воскликнул:

— Я прозрел! Я вижу! Я вижу вас, Вара!

Его голос звучал необычно и странно. Вара не могла двинуться с места. Она во все глаза смотрела на него, убеждаясь, что не ошиблась. Граф действительно был самым красивым человеком, которого она когда-либо встречала.

— Я могу видеть! — повторил он. — Именно так я вас себе и представлял!

— Вы видите? Вы правда можете видеть? — прерывисто промолвила Вара.

Позади нее послышались шаги, и, обернувшись к двери, она увидела Дональда, прибежавшего на звуки выстрелов.

— Что случилось, милорд? — спросил он.

В ночном халате вместо килта и со всклокоченными: волосами, он разительно отличался от того человека, которого Вара привыкла видеть днем.

Прежде чем граф ответил, подал свой голос Хэмиш:

— Помогите мне! Помогите! В меня стреляли! Я истеку кровью! Помогите!..

— А могу я узнать, что вам здесь понадобилось, мистер Хэмиш? — холодно спросил Дональд.

— Он хотел задушить меня! — вскричал граф. — Уберите его, Дональд. Приглядите за ним и утром препроводите в полицию.

— Будет сделано, милорд.

Дональд схватил Хэмиша за руку и выволок его из комнаты. На полу остался кровавый след.

Какое-то время за дверью слышались стенания Хэмиша. Но Вара уже забыла обо всем на свете — для нее существовал только граф.

Она устремилась к нему и заметила открытую дверь в потайную комнату возле камина. Этим путем Хэмиш проник в спальню графа.

— Вы… вы не ранены? — в тревоге спросила она.

— Вы появились как раз вовремя, — ответил граф. — Он с силой навалился на меня, и я едва успел дернуть за шнур звонка.

— И вы… можете видеть?

Вара бросила револьвер на кровать и заслонила рукой свет лампы.

— Но ведь до рассвета еще далеко! — воскликнула она.

— Однако чудо, которое вы мне обещали, произошло! — подтвердил граф. — Я отчетливо вижу вас.

Только теперь Вара осознала, что на ней ничего нет, кроме легкой, почти прозрачной ночной рубашки. Вара быстро поставила лампу на стол и затушила ее.

— Зачем вы это сделали? — запротестовал граф. — Отодвиньте штору, я хочу увидеть звезды!

Скрываясь в темноте от его взгляда, девушка подошла к окну и отдернула штору.

Звезды все еще сверкали бриллиантами, но на самом горизонте появилась узкая полоска света.

— Уже рассветает! — воскликнула Вара. — Вы сдержали слово, данное матери МакКэй!

— Рассвет нового дня и новой жизни, — задумчиво произнес граф.

— Я так рада! Так рада! — прошептала Вара.

Опасаясь, что граф может разглядеть ее, она отступила в тень, прошла мимо отодвинутой панели и закрыла потайную дверь.

— Поговорим обо всем позже, — сказал граф. — Мне есть за что благодарить вас.

Вара поспешила к выходу.

— Постарайтесь снова заснуть, — сказала она. — Утром вам предстоит много забот, и вы должны чувствовать себя сильным и отдохнувшим.

— Я чувствую себя настолько сильным, что готов перепрыгнуть через луну и переплыть Северное море!

Вара засмеялась.

— Верю, что вы на это способны! Надо известить мать МакКэй о свершении чуда.

— Думаю, она и так знает об этом.

На какую-то секунду Вара замешкалась. Она так желала остаться в комнате, но понимала, что тактичнее будет вернуться к себе.

— Я благодарю не только мать МакКэй, — сказала она, — но и Господа.

Войдя в свою спальню, она опустилась на колени возле кровати и стала истово молиться. Она молилась до тех пор, пока не почувствовала холод.

И вновь, подобно незваному гостю, ее посетила мысль, что граф может утром отослать ее домой.

Заснуть ей так и не удалось.

Она стала думать лишь о том, что граф отныне перестанет быть несчастным. Ему не потребуется больше тратить силы на борьбу с самим собой. Теперь ничто не помешает ему занять свое место во главе клана МакДорнов.

Но не откликнется ли он на зов далекого Лондона и своих друзей, которых так ярко описал лорд Белгрэйв?

Подумав об этом, Вара заплакала, и ей довелось приложить немало усилий, чтобы успокоиться.

Она полюбила графа всей душой и сердцем, но отдавала себе отчет в том, что не может надеяться на ответные чувства.

Она убеждала себя: любить его — все равно что пытаться достать звезду с неба.

Мир, в котором он привык жить, будет ждать его. Граф вернется на Юг и будет приезжать в Шотландию только порыбачить и поохотиться.

В его мире для нее нет места.

Она снова заплакала, как маленький ребенок. Слезы неудержимо струились по щекам. Вара зарылась лицом в подушку.

Когда слезы иссякли, она сказала себе, что следует взять себя в руки и не терять достоинства, как учил ее отец. Граф не должен ни о чем догадываться.

Вара не сомневалась, что граф относится к ней всего лишь как к «местной девушке», которая сумела ему помочь, за что он ей благодарен.

Этой ночью, потрясенный чудесной способностью видеть, граф воскликнул, что она выглядит именно так, как он себе и представлял.

Но что он имел в виду?

После длительного пребывания во мраке слепоты ему любая девушка могла показаться красавицей.

— Должна же у меня быть гордость! — вслух произнесла Вара.

Ей оставалось только надеяться, что она не выдаст своих чувств до самого отъезда домой.