Глубокое погружение / In too deep

Пятница, 11-ого июля

Эрин просыпалась, медленно выбираясь из ночного кошмара. Сев на кровати, она потерла лицо и попробовала сосредоточиться на действительности. Кошмар казался настолько реальным, что ей потребовалось несколько мгновений, чтобы стабилизировать дыхание и успокоить сердце. Она видела этот сон прежде, бесчисленное количество раз, и всегда он был одним и тем же.

Она оказывалась в том ужасном месте, куда послали ее родители, когда ей было четырнадцать. Это считалось поведенческим Центром Здоровья, расположенным в больнице делового центра города, но для Эрин это был ее собственный ад. Будучи самой молодой в палате, у нее было меньшее проблем, чем у других. Здесь были подростки с умственными нарушениями, буйные и самоубийцы, а также помешанные на наркотиках. Именно в этом была и ее проблема - наркотики. Марихуана была ее постоянной спутницей, наряду с метадоном и ЛСД, возносившими ее вверх, когда она скатывалась вниз.

Однажды, родители нашли ее притон, и, как обычно, слишком остро отреагировали на это. Они тут же отправили Эрин в больницу. Каждый раз, когда им казалось, что вещи не идеальны. или ситуация выходит из-под контроля, они реагировали молниеносно, устраняя проблему, чтобы любым путем вернуть свою жизнь к тому совершенству, ради которого они, столь тяжело, работали. Было намного проще отослать ее, чем присмотреться к себе и, исследовав собственную жизнь, спросить, почему же их дочь пристрастилась к наркотикам. Для них было проще изолировать ее, отослав на исправление, и обвинить во всех грехах.

"О, Эрин подсела на наркотики. Вы знаете этих детей – они подпадают под влияние сверстников. Приходится наблюдать за ними двадцать четыре часа в сутки. Кто знает, в какую неприятность они могут попасть еще". - Голос ее матери звенел в ушах. Она объясняла ее поведение, ничем иным, как плохим воздействием на нее друзей.

Она встала и пошла в ванную. Плеснув воды на вспотевшие лицо и шею, она попыталась смыть неискренний голос матери. Она долго смотрела на себя в зеркало, напоминая себе, что ей больше не четырнадцать и, что она уже не беспомощный ребенок. Теперь она была в безопасности, и сама контролировала собственную жизнь. Она наклонилась вперед, чтобы сохранить равновесие, поскольку воспоминания накатили на нее волной, снова возвращая ко сну.

Она сидит на полу в центре комнаты и смотрит телевизор. Это - ночь, и они проводят над ней какое-то исследование. Она не уверена, для чего это делается, но придется провести всю ночь без сна. Какие-то предметы, прикреплены к ее голове, чтобы контролировать ее мозговую деятельность, по крайней мере, она так думает. Внезапно, какой-то звук возникает у нее за спиной, она оборачивается и видит, что это - один из ее консультантов. Его зовут Рик, и она думает, что он болен. Больной Рик - так она называет его. Не больной, словно человек подхвативший лихорадку, а больной, в смысле, извращенец. Улыбаясь, он подходит к ней, неся свое бледное, неуклюжее тело, и присаживается на корточки.

"Привет, Эрин", - здороваясь, он рассматривает ее.

Она бросила на него мимолетный взгляд, он подмигивает ей через толстые линзы очков. Он сглатывает, и она видит, как его кадык подпрыгивает, словно рыбацкий поплавок, которым дедушка всегда позволял ей пользоваться. Она смотрит в сторону и жалеет, что сейчас она не с бабушкой и дедушкой. Ей грустно от того, что она находится здесь, а не где-нибудь еще.

Рик молча осматривает палату, перед тем, как сосредоточить свое внимание на ней.

"Как дела?" - спрашивает он, показывая свою заинтересованность. Тон его голоса настораживает ее, она знает, чего он хочет. Он всегда начинает попытку к сближению, выказывая заинтересованность и заботу, его голос становится выше, почти плаксивым, и она знает, что последует дальше. - "С тобой все хорошо?" - Скулеж продолжается, он слегка поглаживает ее руку.

Она замирает и, прекращает дышать. Она закрывает глаза и хочет оставить свое тело, чтобы молекулы ее души смогли, каким-то образом, покинуть ее тело и больницу, и отправиться к ее бабушке и дедушке домой, где она чувствует себя в безопасности, любимой и защищенной.

"Все эти испытания могут быть тяжелыми", - продолжает Рик. - "Как на счет перерыва?"

Эрин пожимает плечами.

"Все хорошо, спасибо". - Она была всегда вежлива, даже с Больным Риком.

Рик встает с корточек.

"Ха, ты не можешь чувствовать себя прекрасно. Посмотри на себя, на все эти провода. Ты нуждаешься в перерыве".

Эрин с вызовом встряхнула головой.

"Но если я сделаю перерыв, это нарушит испытание, и они заставят меня повторить это снова завтра ночью".

Рик снова улыбается, и подает руку, чтобы поднять ее с пола.

"Хорошо, тогда завтра ночью я опять составлю тебе компанию".

Она встает и смотрит на его лицо, пока он продолжает говорить.

"И следующей ночью и последующей ночью тоже". - Он отпускает ее руку и пытается расстегнуть молнию на своих штанах. Она пробует убежать, но провода на ее голове держат ее на привязи. - "Иди сюда, помоги мне", - говорит Рик, беря ее руку и помещая ее на свой член.

"Нет!" - шипит она, отдергивая руку.

Глаза Рика становятся больше, и он с силой хватает ее за руку.

"Ты сделаешь это или я пошлю тебя в "камеру".

Она смотрит на "камеру", которая расположена в углу палаты. Она крошечная, ее стены целиком обшиты белыми мягкими матами. Она отдает предпочтение обитой мягким материалом камере, а не Больному Рику и его члену. Она отшатнулась от него и открывает рот, чтобы сказать ему об этом, но ее прерывает шумом, доносящийся с одной из соседних комнат.

Хлопает дверь и до нее доносится громкий крик. Прыщавый юноша, по имени Брэд, бегает вокруг палаты, и крича, бьет кулаками по своей голове. Другие консультанты преследуют его, а Рик наклоняется и шепчет в ее ухо:

"Кажется, Брэд присоединится к тебе в "камере". - Эрин отрицательно качает головой. Между тем, крик становится все громче и громче. К нему присоединяется злой смех Рика, от которого Эрин не может убежать. Она падает на колени и плачет. Она плачет и кричит, пока реальные слезы не выносят ее из кошмара.

Эрин промокнула лицо мягким полотенцем.

"С этим покончено", - сказала она себе, проведя руками по растрепавшимся волосам. Нет больше больницы, нет Больного Рика и нет больше совершенства, к которому стремились ее родители, которые отказывались понять ее. Теперь у нее собственная жизнь, даже если она, в основном, не включает общение с ее родственниками.

Поскольку Эрин было очень трудно простить их, постепенно, она отдалилась от своей семьи. Она пришла к выводу, что ей трудно сидеть и говорить с ними, слушать, как идеальна жизнь ее сестры и насколько совершенна их собственная жизнь. Ее отец увлекается классическими автомобилями и играет в гольф, а ее мать организует путешествия богатым детям. И затем, обязательно, всегда всплывал вопрос о жизни, которой она хотела жить - почему она стала полицейским, что это сугубо мужская работа, к тому же, такая опасная. Почему она не уволится, не останется дома и не займется семьей. Марк получает достаточно, чтобы содержать ее.

Вместе со своим отражением, она невесело рассмеялась, вспоминая о родных.

Луч утреннего солнца ярко заиграл на обручальном кольце, отвлекая ее мысли от родителей и переключая внимание на ее хрупкий брак. Уставившись на кольцо, она легко стянула его с пальца и положила на полочкеу, вашу с драгоценностями. Звякнув о края чаши, оно закружило, зазвенело, как бы говоря о ее, вновь обретенной свободе, пока не успокоилось на дне. Потирая безымянный палец, она внимательно рассмотрела его, убеждаясь, что на нем не осталось никаких меток или следов. Кожа была мягкой и гладкой на ощупь, и Эрин, внезапно, почувствовала легкость от отсутствия платины и большого алмаза. Первое положительное чувство за все утро заставило ее по-настоящему улыбнуться, и она решила, что пришло время готовиться в дорогу.

Она начала с душа. Эндерсон должна была забрать ее в десять, после встречи с сержантом Руисом в отделе. Первоначально, встреча была запланирована для всех детективов, работающих над этим делом, но Эрин была рада, что ее отпустили и ей больше не нужно быть там. Она была уверена в своих коллегах, и знала, что они обязательно посвятят ее во всю важную информацию. Между тем, она была решительно настроена на выполнение всех задач, запланированных на день.

Горячая вода помогла смыть остатки кошмара и отрицательные эмоции, которые сон поднял из глубин памяти. Она вышла из душа, несколько освеженная, готовая отдать все свои силы предстоящему заданию. Эрин не спеша, оделась, что-то напевая, потерявшись в мыслях, не относящихся к чему-то определенному. После этого, она принялась паковать оставшиеся вещи. Это заняло у нее мало времени, так как большую часть удалось сложить ещ прошлой ночью.

В последнюю очередь, она бросила внутрь зубную щетку и застегнула молнию на большой байковой сумке. Подхватив сумку, она отнесла и оставила ее у передней двери. Заглянув на кухню, Эрин взглянула на часы. Было только девять утра и ей оставалось как-то убить целый час. Не желая завтракать в одиночестве, она открыла холодильник и достала холодную диетическую колу. Отвинтив крышку, Эрин начала бегло просматривать почту, потягивая охлажденный напиток прямо из бутылки.

Она остановилась, когда натолкнулась на выписку из кредитной карточки Марка. Обычно она не уделяла этому особого внимания. Но ее, вконец, утомили игнорирование и притворство мужа, а отсутствие обручального кольца, только подтолкнуло ее к действиям. Она открыла ящик и взяла нож, чтобы вскрыть конверт. Вытащив свернутые бумаги, она аккуратно их развернула. Эрин никогда не понимала, почему выписки не посылали ему в офис, ведь он прекрасно знал, что она открывала большинство почты. Конечно, иногда она спрашивала о некоторых расходах, на что он с легкостью отвечал, что развлекал клиента. И это было верно; большинство расходов было из ресторанов и мест, где он, действительно, мог заполучить клиента. И прежде, Эрин не интересовалась этим, но теперь вещи изменились. Она чувствовала себя чрезвычайно независимой и готовой идти дальше, причем одной.

Она прочитала о расходах на первом листе и перевернула страницу, чтобы просмотреть весь список. Выписка этого месяца была более длинной, чем другие. Обычно Марк тратил совсем немного. Большинство расходов было из Остина, и это не удивило ее, так как, с некоторых пор, они почти всегда присутствовали. Но затем, она натолкнулась на некоторые траты, которые слегка удивили ее. Одни были из детских бутиков, другие из точек, торговавших детской мебелью. На какое-то мгновение она прекратила дышать, пытаясь осмыслить то, что увидела. Возможно, у клиента был ребенок, и Марк просто хотел купить им хороший подарок.

Эрин еще раз просмотрела расходы и сложила их в уме. Получилось больше тысячи долларов. Это был чертовски дорогой подарок. Она покачала головой и засунула выписку обратно. Хотя, все это и не было явным доказательством, но по ее размышлению, у Марка и его любовницы был ребенок.

Эрин прижала руку к губам и, словно зомби, подошла к дивану. Она села и в прострации уставилась прямо перед собой. Ей хотелось плакать, но она не могла. Ей хотелось кричать, но она не могла. Все, что она могла - это сидеть и смотреть в одну точку.

Эрин не знала, сколько прошло времени, когда позвонили в дверь. Она даже не пошевелилась. Трель звонка раздавалась снова и снова, пока она, наконец, не поднялась, чтобы узнать, кто пришел.

Она открыла дверь и яркое солнце, на мгновение, ослепило ее.

"Привет", - улыбнулась, стоявшая на пороге Эндерсон.

Эрин отступила в сторону, пропуская ее внутрь.

"С тобой все в порядке?" - спросила Эндерсон, заходя в дом.

"Что? О, прекрасно", - сумела выдавить из себя Эрин.

"Похоже, на то, что ты, только что, увидела приведение".

С возрастающим беспокойством, Эндерсон разглядывала очень бледную молодую женщину.

Эрин удалось рассмеяться над ее заявлением. Она лишь сожалела о том, что то, что она увидела, на самом деле, не было приведением.

"Давай убираться отсюда". - Она взяла свою сумку и вышла наружу, не побеспокоившись запереть за собой дверь.

Эндерсон покинула дом следом за ней, захлопнув дверь, и пытаясь догадаться, что же стало причиной странного поведения Мак.

"Ладно", - тихо пробормотала она, когда они направились к ее машине.

Поездка проходила в полнейшей тишине. По дороге Эндерсон присматривалась к Мак, желая убедиться в том, что с ней было все в порядке. Она не знала, что беспокоило ее, но предполагала, что это имело какое-то отношение к Марку. Ей хотелось выяснить, что же произошло между Эрин и ее мужем, но это было вовсе не ее дело, и вряд ли она должна была вмешиваться. Но, вскоре, она передумала, решив, что, если уж считает себя другом Эрин, то должна, по крайней мере, предложить выслушать ее.

"Слушай, Мак. Если есть что-нибудь, что ты хотела бы обсудить". - Она посмотрела на нее и увидела, что Эрин все еще смотрит в окно. - "Я - здесь", - закончила мягко Эндерсон.

Она вновь сосредоточилась на дороге и продолжала вести машину, сохраняя молчание. После того, как через какое-то время, тишина стала невыносимой, она решила включить радио.

"Он сделал ей ребенка", - заявила Эрин прямо, не отрывая взгляда от окна.

"Что? Кто?" - Эндерсон совершенно запутало прозвучавшее откровение. Она быстро убрала руку от радио, довольная тем, что Мак, наконец, заговорила.

"Марк", - резко сказала Эрин.

Эндерсон повернула голову и внимательно посмотрела на нее.

"От него кто-то забеременел?" - Она не могла поверить тому, что услышала.

"Кажется так". - произнесла Эрин без тени эмоций.

"Кто?" - Эндерсон обратила внимание, насколько отрешенной казалась Эрин.

"Его любовница живет в Остине".

Эндерсон, вновь, сосредоточилась на дороге и принялась искать в своем мозгу руководство: "Как помочь другу пройти через неверность".

"Как ты узнала?" - Это было лучшее из того, что она смогла придумать.

"Из его выписки из кредитной карточки". - На сей раз, Эрин сумела оторвать взгляд от окна, и посмотрела на Эндерсон. - "Обычно, он тратит деньги на модные рестораны, цветы и дорогие подарки для нее. Но на сей раз, он потратил около двух тысяч долларов на мебель и принадлежности для младенца". - Она сделала паузу и снова посмотрела в окно. - "Вот скажи мне, как бы ты отнеслась к этому?"

Эндерсон крепко ухватилась за руль и скрипнула зубами.

"Сукин сын". - Все так и клокотало внутри нее, Патрисия даже тряхнула головой от отвращения. Ей не понравился Марк, когда она встретилась с ним в первый раз, но теперь она возненавидела его. Как он мог поступить так с Мак? - "Я сожалею", - сказала она, вкладывая в эти два слова слишком многое.

Эрин не повернула головы и продолжала смотреть в окно. Ей больше не хотелось думать, она просто хотела бездумно существовать. Иногда, чтобы стало легче, надо было просто выбрать что-то постороннее и сконцентрироваться на этом. Даже если это небольшая вещь. Она вкратце изучила Буддизм, который, в таких случаях, советовал сосредоточиться на какой-то несущественной детали. Этим она и собиралась воспользоваться.

Смотря в окно, она начала растворяться в своем окружении. Они ехали, какое-то время, прямо по шоссе, а затем свернули в фешенебельный район в центре города. Дома здесь были старыми, но в очень хорошем состоянии.

Эрин сконцентрировалась на домах, их ухоженных лужайках, и попыталась вообразить людей, которые здесь живут. Кто они были? Как долго они там жили? И что они любили делать изо дня в день? Возможно, вон там жила пара в возрасте. Пенсионеры. Да, они были все еще влюблены друг в друга, и вместе вели мирную, заполненную любовью жизнь в их добротном доме.

Эндерсон свернула перед одним из небольших домов и припарковала машину, вернув Эрин в настоящее. Выйдя из машины, блондинка принялась разглядывать дом, стоящий перед нею. Он был окрашен в белый цвет, который приятно контрастировал с красной черепичной крышей. Во дворе было много пальм и сочной зеленой травы. Белая Хонда Аккорд стояла на дороге и Эрин с интересом посмотрела на свою новую машину. Автомобиль выглядел довольно новым. Она знала, что он заведен в их полицейскую базу данных на имя Кэтрин Чандлер.

Солнце было теплым и ласковым, и Эрин подставила под его завораживающий массаж свои голые руки. Вернувшись к машине, она достала сумку и последовала за Эндерсон внутрь, разочарованная тем, что необходимо оставить это расслабляющее солнечное тепло.

Вступив в прохладные границы дома, она сразу же обратила внимание на то, что дом был богато и со вкусом обставлен. Большой белый ковер закрывал почти весь пол. При виде белоснежного ковра, она почувствовала, как грязна ее обувь и тотчас скинула кроссовки.

Эндерсон, посмеиваясь, наблюдала за ней.

"Тебе не нужно этого делать".

Эрин, протестуя, подняла руку.

"Нет, должна. Если этот ковер будет грязным, я сойду с ума".

У нее был такой же фетиш с носками. Она не могла вынести, если белые носки, не были абсолютно белыми.

Эндерсон пожала плечами и последовала примеру Эрин. Она стянула с себя ботинки, с уважением отнесясь к чувствам детектива. Если бы кое-что, столь же простое, как сохранение ковра в первозданной чистоте, помогло Мак расслабиться, то она с удовольствием сделала бы это.

"Твои носки, очень белые", - заметила Эрин, с уважением смотря на ноги Эндерсон.

Патрисия посмотрела вниз на свои носки, а затем внимательно на Эрин. Она задавалась вопросом: не поехали ли крыша у той по вине Марка.

"А что такое?" – смутившись, спросила она.

"Носки некоторых людей не настолько белые".

"Мак, с тобой все в порядке?"

Эндерсон становилась все более обеспокоенной. Эрин стояла в центре передней комнаты, уставившись на ее ноги, как -будто они были волшебные.

"Что?" - Эрин тряхнула головой, чтобы выйти из транса. - "Да, все прекрасно. Извини, но я повернута на белых носках". - Она знала, что это звучит смешно, но ничего не могла с этим поделать. Эрин сильно сжала виски пальцами. - "Я знаю, что это странно, и люди долгое время, дразнили меня за это, но я не могу вынести грязные или плохо выстиранные носки".

"Угу, я поняла". - Эндерсон задержалась взгляд на блондинке, думая, что с ней было не все так уж прекрасно, как она пыталась себя убедить. - "Возможно, мы должны поговорить и отложить встречу с Адамс до следующих выходных".

Возможно, они вообще должны отложить это на неопределенное время.

Эрин поймала обеспокоенный взгляд на лице Эндерсон. Она почувствовала, что должна успокоить детектива, и должна сделать это, как можно быстрее. - "Со мной, действительно, все хорошо".

"Даже в связи с тем, что происходит в твоей личной жизни? Тебе нужно время, чтобы разобраться с этим, Мак. Ради Бога, посмотри на себя, ты стоишь здесь, уставившись на мои ноги".

Эрин вздохнула и подошла к кушетке, тяжело опустившись на нее. - "Я знаю. Должно быть, я выгляжу, как чокнутая. Но у меня все нормально". - Она подняла глаза и увидела, что Эндерсон ей не верит. - "Каждый проходит через трудные времена. Даже ты. И не знаю, как ты, но для меня, иногда, лучше отвлечься".

Эндерсон подошла ближе и присела с ней рядом на диване.

"Я нуждаюсь в этом задании, Эндерсон. Это отвлечет меня от моих проблем и заставит сконцентрироваться на Адамс. Разве ты никогда не нуждалась в чем-то, подобном этому? В том, что помогло бы тебе миновать темную полосу в твоей жизни?"

Эндерсон посмотрела на нее и, на мгновение, задумалась. Она вспомнила об ужасных временах, через которые прошла, благодаря Адамс и как ударилась в творчество, чтобы пройти через это. Она написала лучшую часть, именно в тот период.

"Я понимаю". - Синие глаза встретились с зелеными. - "Но, если я, хоть на секунду, решу, что с тобой что-то не так, я выдерну штепсель".

Эрин с облегчением вздохнула.

"Договорились".

Она встала и принялась рассматривать свою новую обстановку. Пришло время заняться другой работой.

"Здесь великолепно, я чувствую себя чертовски неудобно, зная, что все это финансируется налогоплательщиками". - Она, еще раз, окинула одобрительным взглядом просторный, отвечающий всем требованиям, дом.

"Налогоплательщики не оплачивали ни один счет", - бросила через плечо Эндерсон. Она подняла байковую сумку Мак с пола, чтобы отнести ее в спальню. - "Это был дом моей тети".

"Твоей тети?" - Эрин послушно направилась следом за ней. - "Она .. "

"Умерла". - Эндерсон поставила сумку в центре комнаты и положила руки на талию. - "Да, она скончалась в прошлом году".

"Я сожалею".

Эрин испуганно огляделась вокруг, надеясь, что ей не придется спать на кровати умершей женщины. Только одна эта мысль вызвала холодный озноб, прошедший по всему позвоночнику.

"Все хорошо". - Эндерсон заметила пристальный взгляд, которым Эрин одарила кровать. - "Я заменила всю мебель в доме, включая кровать".

От этой новости Эрин стала дышать намного ровнее.

"Она умерла не здесь?"

"Ты подразумеваешь в доме? Нет. Фактически, она, вообще, редко бывала здесь. В Серебряной Долине она проводила только зимы, а в остальное время отправлялась на восток или путешествовала по миру".

Эрин подошла и села на край кровати. Она была мягкой и, в то же время, упругой. Эрин легла на спину и раскинула руки, пытаясь сбросить часть напряжения, которое подарил ей день.

"Ты очень связана с этим расследованием, Патрисия". - Она намеренно назвала детектива по имени, надеясь, что Эндерсон почувствует беспокойство в ее голосе.

Эндерсон засунула руки в карманы. - "Я участвую в этом, потому что должна. Это личное".

"Разве это не опасно, быть так сильно вовлеченным в расследование?" - Эрин приподнялась на локтях и внимательно посмотрела на Эндерсон.

"Нет, мы были осторожны. Очень осторожны". - Она переместила свой вес с ноги на ногу, с трудом пытаясь не замечать, как призывно выглядела фигура Мак, лежащей на кровати. - "С тобой будет все хорошо, если ты останешься здесь?" - Патрисия, все еще, беспокоилась о молодой женщине. Она сомневалась в том, что задание с Адамс необходимо было форсировать. Особенно теперь, когда личная жизнь так расстраивала Мак. Это может оказать на нее давление, заставить излишне рисковать собой.

"Да, со мной будет все нормально. Это - прекрасный дом, комфортный и удобный". - Эрин не хотела больше говорить о себе или своих чувствах. - "Ты была близка со своей тетей?"

"По правде говоря - нет. Она никогда не могла понять: "почему я просто не найду себе мужчину и не успокоюсь". - Эндерсон произнесла последнюю фразу с характерным южным акцентом, подражая своей тете.

"Правда? Ты говорила ей почему?" - Эрин села и слегка похлопала по кровати, приглашая Эндерсон, присоединится к ней.

"Да". - Патрисия подошла и села рядом с Мак, соблюдая дистанцию, чтобы не оказаться слишком близко к блондинке.

"И она, все же, тебя не поняла?"

Эндерсон вздохнула, вспоминая о тете. - "Она была старая и имела свои убеждения. Кроме того, она все время ждала, что я проигнорирую мою склонность к женщинам и выйду замуж за мужчину".

"Ты была когда-либо с мужчиной?" - Эрин было любопытно узнать о прошлых возлюбленных Эндерсон, независимо от того, кем они были.

"Нет!" - ответила Эндерсон и плюхнулась спиной на кровать. - "Даже если бы я попробовала, я думаю, что меня стошнило бы от одного поцелуя".

Они обе рассмеялись и стали смотреть вверх, на вращавшийся, на потолке вентилятор.

"Они намного грубее, чем женщины. Это из-за щетины на лице, я думаю", - мудро произнесла Эрин, поцеловавшая только одну женщину за всю свою недолгую жизнь. Но полученный опыт был колоссальным, слишком уж он отличался от того, что ей приходилось испытывать с мужчинами.

"Нет, это намного больше, чем щетина на лице. Они всегда пробуют сразу же втолкнуть свой язык в твое горло", - пояснила Эндерсон.

"Как - будто ты знаешь!"

"Эй, у меня тоже были свидания в средней школе", - возмутилась Эндерсон, а затем вздохнула. "Боже, я ненавидела среднюю школу. Каждое свидание всегда заканчивалось неудачей, я приходила к парню, который вечно прилипал к моему лицу со слюнявым поцелуем и грубо пытался ощупать мою грудь". - По ее телу пробежала дрожь от неприятных воспоминаний, а затем она рассмеялась. - "Если бы не Барри. Барри умел целоваться".

"Так что происходило с Барри? Он был страстный и горячий?" - спросила Эрин, подперев голову рукой. Она перевернулась на бок в сторону Эндерсон, чтобы видеть ее лицо.

"Нет, мы никогда не заходили дальше поцелуев. Он был единственным парнем, который умел целоваться медленно и нежно. И мы были довольны поцелуями и никогда не заходили дальше этого".

"Почему?"

Эндерсон засмеялась.

"Вероятно потому, что в действительности, мы оба были геями".

"Иди ты! И он тоже?"

"О, да. Он был даже более женственный, чем я". - Эндерсон сложила руки под головой. - "Он был великолепным парнем. Мы вместе сходили на школьный бал и все".

"Что с ним случилось? Ты поддерживаешь с ним связь?"

"Нет, мы потеряли контакт после средней школы. Но я слышала, что он уехал и живет в Калифорнии".

Эрин лежала какое-то мгновение в тишине, сопротивляясь соблазну потянуться и коснуться Эндерсон.

"А теперь, у тебя есть близкие друзья?"

Эндерсон чуть не задохнулась от вопроса.

"Я должна идти"- Она села и нервно потерла руки о колени. - "У меня еще много дел, и думаю, что у тебя тоже".

Эрин встала и проводила ее к передней двери.

"Я сожалею. Я не хотела оскорбить тебя". - Она понимала, что слишком далеко зашла с вопросами, и жалела, что так получилось.

"Никаких обид, Мак, правда. Ничего, если ты останешься здесь сегодня одна?" - Сначала она хотела задержаться здесь, чтобы удостовериться, что с Эрин будет все в порядке. Но ей не нравились личные вопросы, а ее нежность и притяжение к Мак создавали трудности в удержании дистанции, которую она так легко выдерживала с кем-либо еще. Она решила уйти и позвонить Мак позже.

"Да, все будет прекрасно. Я думаю, что начну читать твои книги".

Эндерсон засуетилась с ключами от автомобиля, испытывая волнение от одной только мысли, что Мак начнет читать ее произведения. - "Ладно, увидимся позже".

Она открыла дверь и вышла.

"Пока", - попрощалась Эрин, закрывая за ней дверь.

Она осмотрела дом и решила, что пришло время выпить. Обыскав кухню, она нашла бутылку виски и шесть банок Колы. Как оказалось, дом был снабжен всем необходимым. Она налила себя выпить и еще раз обошла дом, привыкая к его стенам, свыкаясь с его границами.

Она напомнила себе, что должна распаковать фотографии, которые принесла с собой. В основ-ном, это были ее детские фотографии, а так же многочисленные фото людей, которых она не знала. Все это было необходимо для того, чтобы казалось, что дом действительно ее.

Она вернулась в гостиную комнату и села на диван. Мысли о Марке кружились в ее голове, и она не знала, то ли ей хочется кричать, то ли плакать. Почему это так ужасно ее расстраивало? Она знала о его связи, и даже, странным образом, приняла ее. Она никогда не делала из этого проблему и не беспокоилась по этому поводу. Так почему это так затрагивало ее теперь?

Она сделала глоток из стакана. Кола нисколько не перебила сильный аромат виски. Обычно, она избегала пить виски, но сегодня она нуждалась в его крепости и смаковала обжигающий вкус, который он нес. Спиртное притупило чувство боли, захлестнувшей ее. Притупило так, что на какое-то время, она могла думать об этом совершенно спокойно, не вздрагивая и не возвращаясь к мысли о смерти.

Марк. Она откинулась на спинку дивана и прикончила напиток, который помогал ей бороться с ее демонами. Когда все пошло не так, как надо? Она привыкла к предательству, но почему? Потому что прекратила любить его. Открытие вышло из ниоткуда. Теперь ей стало очевидно, что и сама она была столь же виновна, как и он за их неудавшийся брак. Если бы она, действительно, его любила, она должна была, не смотря на трудности, настоять, чтобы он перестал встречаться с другой женщиной. Но она не сделала этого. И теперь есть этот ребенок. Один намек на бумаге, уже был для нее пощечиной. Грубое пробуждение и осознание того, что ее брак окончен и что случилось это уже давно.

Удобная позиция неведения, в которой она жила, привела к ужасающей концовке. Пришло время измениться, время сделать решительный шаг. Теперь она оказалась лицом к лицу со своей неудачей, и это огорчало ее больше всего. И пока виски сделал ее храброй, она решила закончить с этим сейчас, прежде чем направиться к Адамс.

Она взяла телефон с журнального столика, стоявшего рядом с диваном, и набрала номер сотового Марка. Нескольких мгновений она слушала сигнал вызова, а затем услышала его голос, извиняющийся за то, что он пропустил звонок и вежливую просьбу, оставить сообщение.

"Марк, это Эрин. Я должна поговорить с тобой. Ты можешь перезвонить мне, как только получишь это сообщение?"

Она повесила трубку и легла на диван, вытягивая свои отяжелевшие конечности. Стресс и адреналин вконец измотали ее. Она закрыла глаза и заснула, прижав телефон к груди.

Эрин проснулась от телефонного звонка. Его звук, казалось, шел издалека, будто с конца длинного туннеля.

"Алло", - не открывая глаз, откликнулась она. Ее голос был похож на скрип колеса.

"Мак?" - Это была Эндерсон. - "С тобой все хорошо?"

Эрин открыла глаза и попробовала сосредоточиться. - "Все прекрасно. Думаю, я заснула прямо на ходу". - Она медленно села и потерла глаза.

"Я звоню, чтобы удостоверится, что с тобой все в порядке".

Эрин поглядела на часы и поняла, что проспала несколько часов. Вполне достаточное время для того, чтобы Марк перезвонил. - "Да, со мной все хорошо. Благодарю".

"Ты уверена? Может быть, мне зайти позже и принести обед?"

Эрин, на мгновение, задумалась, колесики в ее, еще не проснувшемся мозгу, медленно проворачивались.

"Спасибо, не надо. Я спала, и, кажется, теперь опаздываю с моим чтением. Я должна догонять".

"Ты уверенна?" - Эндерсон не нравилось оставлять ее в доме одну, и беспокойство явно слышалось в ее голосе.

"Да, уверена. Если я буду нуждаться в чем-либо, то позвоню".

Они вежливо закончили разговор, после чего Эрин встала и, потянувшись, поместила телефон назад в зарядное устройство.

Итак, Марк был занят в Остине. Слишком занят, чтобы перезвонить. Он был занят своим новым семейством.

К черту Марка. К черту его, его любовницу и их ребенка. К черту ее прошлое и ее родителей. Пришло время повзрослеть и стать жестче. Она расправила плечи и сжала зубы. Пришло время подумать о себе. Нет больше мистера Приятный Парень. В ее душе больше нет места эмоциональности или чувствительности. И началом к этому послужит новое задание.