Год хорошего Кощея

От ворот поворот

Анджели, зябко кутаясь в пиджак Бессмертного, стояла у бетонного ограждения и смотрела вниз.

Было слишком высоко, чтобы можно было хорошо разглядеть то, что лежит там, на асфальте. Почему люди разошлись, почему не вызывают машины «Скорой помощи?» Неужели русские такие равнодушные?

Княжна собственными глазами видела, что упавшая с крыши женщина вернулась целой и невредимой. Как она летает?

Царевна была в растерянности. Снова творилась какая-то непонятная кутерьма, выходящая за рамки понимания. Девушка пребывала в состоянии шока, когда все мысли и чувства переплетены тугим клубком нервов, и трудно в них разобраться.

Одно она знала точно: кончина Константина не укладывалась в её голове.

Этот человек был странным и непонятным, события вокруг него закручивались на грани сверхъестественного. С таким Анджели никогда раньше не сталкивалась.

Если бы девушка не была такой замёрзшей, то, наверное, расплакалась бы, как ребёнок, от страха и отчаяния. Но слёзы замерзали в глубине, так и не родившись. Холод шёл изнутри, из самого сердца. Словно бы после смерти русского поклонника из её собственной жизни ушло что-то очень важное, чему она не знала названия.

К ней подошёл парень, из-за которого она чуть не свалилась с крыши. Ряженый снял шапку, пригладил золотые кудри и сказал, немного смущаясь:

– Я – сын царский, Прохор. Ты уж не обессудь, царевна, но злодеев я победил. Теперь, стало быть, я – главный герой на Руси, – он широко улыбнулся и добавил: – Извини, что вот так, без сватов… Но… выходи за меня замуж.

Анджели вскинула на него удивлённые глаза. Он что, ненормальный? Или в России так принято, что каждый второй, кто ей встречается здесь – сумасшедший?

– Я вас в первый раз вижу, – сказала она и отвернулась.

Говорить ей сейчас совсем не хотелось.

– Да как же так? – опешил царевич и, словно оправдываясь, добавил: – Роду я хорошего. Батюшке с матушкой ты понравишься… только сарафан подлиннее найдем. Заживем с тобой, краса ненаглядная, честь по чести.

Слова долетали до Анджели словно бы издалека. Кто он? Царевич? Насмотрелась она на таких на светских приёмах. Для неё этот незнакомец был повинен в смерти Константина. Как он смеет к ней подходить?

– Вы убили человека. Я полицию вызову!

– Я люблю тебя пуще света белого! – подумав, высокопарно добавил парень, пропустив слова княжны мимо ушей.

– А я вас – нет, – с тихой ненавистью произнесла девушка, поднимая на него полные слез глаза.

– Не понял, – растерялся Прохор. – А кого тогда?

Анджели с тоской посмотрела вниз, на тротуар… С высоты было не разобрать, что там с останками господина Бессмертного.

Царевич проследил за её взглядом, нахмурился. Чего это она, по главному врагу земли русской страдает? Уж не дура ли красна девица?

– Ты чего, девка? В Кощея влюбилась что ли? – он мотнул рукой в сторону асфальта и резко развернул за плечи царевну на себя.

– Не ваше дело, кого я люблю, – произнесла Анджели, скидывая его руки с плеч.

– Это что, ты мне, сыну царскому, от ворот поворот даёшь?

Девушка отвернулась, не желая больше разговаривать с идиотом.

Обида жгла Прохора. Сила молодецкая искала выхода и не находила.

– Я чёт не понял… сила нечистая победила чтоль? – произнес он растеряно. – Эй, Волшебное Зеркало, а ну появись! Никто меня тут не ценит! Домой хочу! Да где ты?! Скажи всем, стекляшка басурманская, кто главный герой на Руси? Иль мне, добру молодцу, еще Бабу Ягу победить надо?

Грозно нахмурившись, царевич двинулся в сторону Василисы, словно бы та была причиной всех его несчастий.

– Возвращение домой! Вопрос принят к рассмотрению! – раздался откуда-то из-за его спины голос Волшебного Зеркала.

Прохор даже не обернулся. Он был полон решимости победить Бабу Ягу.

Он не дошёл. Метла, которая ненавидела царевича за то, что тот её чуть не сжег, сделала ему очередную подсечку, и, врезав по мягкому месту пониже спины, со всей силы отправила его прямиком в чердачную дверь.

В это самое время в проёме открылся Портал. Лучистое сияние затянуло внутрь царевича, и он исчез.

Кузьма в горнице Деда Студенца зевал на печи. Ему не спалось.

Вдруг Волшебное Зеркало осветилось, и из него вихрем вынесло царского сына. Он пролетел через всю горницу, вышиб головой входные двери и вылетел наружу.

Кузьма соскочил с печи и бросился на крыльцо.

Из сугроба напротив двери торчали вышитые снегирями валенки Прохора.

– Дык это… вон оно как! – сказал обескураженный Кузьма.