Гонщик из Монако

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Очень жаль, мисс Холл, но нам придется расстаться.

— Расстаться?! Но... почему?

— К сожалению, я не могу полагаться на вас.

— Почему? На все должны быть причины. Я имею право знать.

— Не стоит об этом, мисс Холл. Уж поверьте.

— Нет. Давайте разберемся!..

— Я вам не судья, мисс Холл, но привык поручать работу только исполнителям с безукоризненной репутацией.

— Я вас не понимаю. Я сделала работу почти наполовину. Я укладываюсь в график. Вы не предъявляете претензий к результатам моего труда, но тем не менее указываете мне на дверь.

— Вашу работу я оцениваю как удовлетворительную, мисс Холл... Но я принимаю во внимание множество других факторов.

— Каких еще других факторов, мистер Смит? Вы можете изъясняться точнее?

— Должен признать, что обстоятельства нашей встречи были не самыми удачными. Но я готов был проявить понимание и снисхождение, ибо в жизни может случиться всякое... Но, еще раз оговорюсь, я не сужу вас, не берусь порицать ваш образ жизни, а лишь хочу внятно, по вашей же просьбе, мотивировать свой отказ... Ваша непритязательность в знакомствах не делает чести такой молодой леди, как вы.

— Я по-прежнему не понимаю, о чем идет речь, мистер Смит!

— Кажется, вы заставляете меня оправдываться? Вы забываетесь, мисс Холл. До этого я берег ваши чувства, но вы не проявили должного благоразумия. Поэтому приходится быть резким — лишь для того, чтобы покончить с неприятным выяснением... Я не желаю, чтобы на меня работали женщины вашего сорта!

— Женщины моего сорта? Это что еще за сорт такой?

— Не советую играть со мной. Я не бросаю слов на ветер. Прежде чем принять решение, я навел справки. Мы живем в тесном мире, мисс Холл. Если вы думаете, что никто не осведомлен о вашем специфическом прошлом, то ошибаетесь. Я приверженец традиционных устоев. Вольности новейшего времени мне не по нраву. Я противник всяческой распущенности, и сексуальной в том числе. И я не желаю, чтобы у злонравных людей появился шанс порочить мое имя, связывая его с вашим. Господь знает, что я не сужу людей. Я верю в добрую волю и свободу выбора. Но в выборе своего круга общения я должен придерживаться строгих принципов, в противном случае это будет расценено как неразборчивость.

— Что бы вам ни сказал Мэтью Готье, это клевета, мистер Смит.

— С такими сомнительными субъектами, как упомянутый вами господин, я не имею ничего общего. Полагаюсь на проверенные источники сведений. Я уже подыскиваю другую кандидатуру для завершения работы. Впрочем, согласно предварительным договоренностям, заплачу вам за весь месяц, мисс Холл!

Роза в состоянии отрешенности сидела на скамье. Она не анализировала разговор с мистером Смитом. Просто раздумывала о тяжести своего финансового положения.

Она не могла расстраиваться из-за нелепого отказа мистера Смита от ее услуг, потому что понимала всю нелепость его претензий. Гнусность обвинений, высказанных в виде старомодных ханжеских формулировок, еще не дошла в полной мере до сознания расстроенной девушки. Зато она ясно осознала, что осталась без какого-либо источника дохода. То есть являлась фактически безработной. И это шокировало ее.

— О! Привет! — раздался за ее спиной дружелюбный девичий голос. — А я тебя вчера видела.

— Здравствуйте! — кивнула Роза в ответ. — Я вас не знаю.

— Ну конечно. Я видела тебя в окно. Я сестра Джеми Макгрегора. Приехала погостить в замке на каникулы. Он сказал, что ты работаешь на этого... Смита, кажется, — оживленно частила девушка.

— Больше не работаю, — мрачно произнесла Роза. — Ты мне не скажешь, Мэтью сейчас дома? Мне срочно нужно с ним переговорить. .

— Польщен! — раздался надменный голос Мэтью Готье.

— Чего не скажешь обо мне! — отозвалась Роза.

— Фиона, иди погуляй, — беспрекословным тоном распорядился Мэтью.

— Конечно, господин Деметриос! Как скажете, господин Деметриос!

Девочка, хихикнув, удалилась.

— Почему она тебя так называет? — удивленно спросила Роза Холл, когда девчушка упорхнула в глубь дома.

— Потому что так меня зовут, — сухо ответил Мэтью.

— Но мне ты представился иначе, — упрекнула его девушка.

Я сказал, что наполовину француз, а наполовину грек. И эта фамилия — наследие моей греческой половины, — нехотя разъяснил Мэтью.

— Без разницы, — торопливо махнула рукой Роза. — Мы можем поговорить в спокойной обстановке?

— Ты хочешь говорить со мной приватно? Тогда пройдем сюда, — предложил Мэтью и хозяйским жестом открыл перед ней дверь в одну из комнат нижнего этажа.

Роза вошла, повинуясь его жесту, Мэтью проследовал внутрь комнаты вслед за ней и плотно закрыл за собой дверь.

— Такая конфиденциальность тебя устраивает? Роза проигнорировала его насмешливый

вопрос. Она бессильно прислонилась к стене, обшитой дубовыми панелями, и растерянно уставилась в пол.

Мэтью вальяжно расположился напротив нее в глубоком кресле и некоторое время наблюдал ее оцепенение, но, потеряв терпение, спросил:

— Могу я помочь тебе чем-нибудь, Роза Холл?

Роза опомнилась и вскинула голову. Она посмотрела на него странным и недоверчивым взглядом, словно выискивая ответ на мучавший ее вопрос в бесстрастном лице этого самовлюбленного типа.

Но, ничего не высмотрев, расстроено шмыгнула носом и вновь потупилась.

— Может быть, люди в самом деле меняются? — в притворной задумчивости произнес Мэтью Готье. — Ты другая, Роза. Вернее, ты кажешься мне неузнаваемо другой. Как тебе это удалось?

— Ты намеренно выбираешь в свое окружение людей, которые потрафляют твоему тщеславию?' Гак ты пестуешь свою уверенность в собственном великолепии? Несколько минут назад мне довелось поговорить с твоим двойником, который очень щепетильно относится к тому, какой сорт людей его окружает. Как выяснилось, мой сорт ему не подходит, — сглотнув ком обиды, проговорила девушка.

— И много ты встречала моих двойников? — уязвленный ее насмешкой, спросил Мэтью.

— Нет. Вы двое открыли для меня новый мир притворства и лжи.

— Тебя уволил Смит. Я правильно понял?

— Понял? Еще бы тебе не понять! Ведь именно на этот исход ты рассчитывал, излагая ему свои бредни, — презрительно бросила Роза.

— О! Я такой плохой? Нет-нет! Не может быть! — издевательски рассмеялся Мэтью.

Роза спокойно наблюдала его дурачество. Когда он умолк, она тихо продолжила:

— Он размазал меня. Ты доволен?

— Роза, что бы ни произошло между тобой и Смитом, я не имею к этому отношения, — серьезно проговорил Мэтью.

— Лжец, клеветник, негодяй! — побагровев от ярости, процедила девушка.

Мэтью безразлично выслушал ее. Потом кротко спросил:

— Ты таким меня считаешь?

— Ты такой и есть. Злобный и вероломный недочеловек, который забавляется, играя с человеческими судьбами. Тебе ничего не стоит спасти или погубить. Так ты разбавляешь скуку самолюбования.

— Благодарю за точную оценку. Ты сочинила исключительную эпитафию человеку, который еще недавно рисковал своей жизнью ради тебя.

— А может быть, ты пожалел, что спас вечно пьяную нимфоманку, и решил исправить оплошность, рассказав о своих подозрениях Смиту, который поспешил отделаться от пятнающей его имя сотрудницы, — предположила Роза Холл.

— Я повторяю, что не говорил со Смитом о тебе. От меня он не мог узнать этого, — твердо произнес Мэтью.

— Этого он не мог узнать ни от кого. Потому что этого не было и быть не могло. Я никогда не была в Монако! — отрывисто отчеканила Роза, подойдя близко к Мэтью и склонившись над ним — так он лучше усвоит смысл сказанных ею слов.

Мэтью сощурился и заинтересованно посмотрел на девушку. Она отшатнулась, словно обожженная его пронзительным взглядом.

Мэтью тонко улыбнулся, словно поощряя ее к чему-то, выжидая продолжения. Казалось, он хочет, чтобы она совершила что-то эдакое, чтобы он мог наконец удивиться.

Роза разозлилась на него до дрожи в конечностях.

— Тебе кажется это забавным? По-твоему, это анекдот? Ты уже предвкушаешь, как будешь рассказывать обо всем своим порочным друзьям?

— Как он обосновал увольнение? — резко перепил ее Мэтью.

— В отличие от тебя, он изъяснялся путано. Но если убрать все куртуазные речевые обороты, он обвинил меня в том же, в чем в день нашего знакомства обвинил меня ты. Но из уст Смита это звучало еще срамнее, поскольку можно было подумать, что я пришла к нему на работу с панели.

— «В день нашего знакомства», — вдумчиво процитировал ее Мэтью. — Ты меня восхищаешь, Роза. Ты настоящий виртуоз. Не подкопаешься. Молодец! — от души похвалил Мэтью. — Только какой именно «день нашего знакомства» ты имеешь в виду? Тот, что был намедни, или же тогда в Монако, где ты никогда не была?

Роза тяжело выдохнула. Ей хотелось кричать от бессилия. Казалось, каким-то непонятным способом она попала в параллельную реальность. В ту, в которой ее женская и профессиональная репутация безнадежно подмочена. В ту, в которой люди не желают слушать, слышать и понимать друг друга. И любят играть в жестокие игры...

Роза не могла думать всерьез о том, чтобы рассказать этому напыщенному иностранцу о своей сестре Ребекке, в точности похожей на нее, и о том, что Ребекка действительно ездила в Монако. Репутация замужней сестры была ей так же дорога, как собственная. И, главное, Роза не верила Мэтью. Не могла ее моралистка сестра беззастенчиво поучать ее, имея за спиной такой сомнительный опыт...

К словам Мэтью Роза относилась как к клевете. Она хотела добиться от него признания факта клеветы и обеления ее от наветов. Но могла ли она на это рассчитывать? Уж оставить их без ответа точно не могла.

— Не вини других в собственных ошибках, Роза, — назидательно произнес Мэтью.

— Что? Да как ты смеешь? Кто дал тебе такое право? — сорвалась она на истерический крик, тогда как Мэтью равнодушно наблюдал за ней из глубокого, бесспорно очень удобного кресла.

— Ну, может, ты и права в том, что тут есть некоторая доля моей вины, — примирительно пробормотал Мэтью. — Я обмолвился Джеми, а он мог...

— Что…

— Да, Джеми мог передать мои слова Смиту. Я допускаю такой вариант. Видишь ли, Роза, Джеми трусит перед этим субчиком.

— Ты сказал об этом другу? Но в этом нет ни слова правды!

— Не беспокойся. Джеми твоя... гм... слабость не смутила. Похоже, после моего рассказа ты его еще сильнее заинтересовала, — объявил ей беспечный гонщик. — Джеми тогда остановился в другом отеле, но он слышал историю о том, как охранники отеля, в котором ты гуляла, урезонивали тебя по моей просьбе.

— Боже!

— Не удивительно. Ты тогда произвела настоящий фурор. Я допускаю, что ты можешь этого не помнить. Не мудрено, столько-то выпив! — хохотнул Мэтью.

— Это была не я! — воскликнула девушка.

— Верю. Это был твой астральный двойник. Тут в дверь постучались, и в узкий, проем просунулась любопытная мордашка Фионы.

Оба недовольно посмотрели в ее сторону, но, несмотря на недружелюбные взгляды, девочка вошла.

— Я слышала ваш разговор, — с порога начала Фиона. — Я уже знала об этой истории в отеле Монако. И. когда Мэтью и Джеми вновь заговорили о ней на днях, отправила Грейс письмо по Интернету о том, что, оказывается, та буйная девушка, которая...

— Кто такая Грейс? — перебил .шкодливую девчонку Мэтью.

— Моя подруга... А она переслала письмо Элли...

— Ну вот видишь? — обратился к Розе Мэтью. — Мы реабилитировали Джеми. Он не виноват в твоем увольнении.

— И это должно меня утешить? — спросила Роза, рухнув в другое кресло.

Мэтью поднялся со своего места и молча вывел девчонку за дверь, угрожающим движением руки запретив ей подслушивать. Затем подошел к шкафу и, открыв одну из его створок, налил в широкие стаканы янтарную ароматную жидкость.

— В коллекции Джеми все только лучшее, — тоном знатока объявил он и протянул, один из стаканов Розе.

— Я не люблю этого, — поморщившись, отказалась Роза.

— В медицинских целях, — настаивал Мэтью, насильно вложив стакан ей в руку.

— Я не больна. Я зла. Из-за тебя я лишилась работы.

— Самая распространенная ошибка людей — перекладывать вину на других, — холодно проговорил Мэтью.

— Слушай, избавь меня от своих истасканных нотаций. Я не желаю слышать обличения из твоих уст! — объявила она, залпом осушив стакан.

Наблюдавший за этим Мэтью едко ухмыльнулся. Роза с грохотом поставила стакан на столик, и тот вновь оказался наполненным виски.

— Джеми уверен, что мне не следовало выпихивать тебя из своей постели.

— Мне не интересно, о чем сплетничают между собой самцы вроде вас! — пробормотала девушка, чувствуя, что язык плохо повинуется ей,

— Он считает, что я обязан был переспать с тобой. И, пожалуй, он прав. Я обидел тебя тогда своим пренебрежением. Теперь ты срываешь на мне обиду.

— А мне бы не хотелось спать с такой холодной и скользкой рыбой, как ты, — захмелев, хихикнула Роза.

Довольный Мэтью ядовито улыбался, наблюдая за ней.

— Я бы не выгнал тебя, не будь ты тогда безобразно пьяна.

— Я была недостойна тебя, как оказалась недостойна Смита? — спросила девушка.

Мэтью поймал себя на том, что постоянно спускается взглядом к ее тугому свитеру из ангорской нити цвета вереска.

— Я люблю, когда женщина в ясном сознании. Только так я могу насладиться близостью с ней в полной мере. А тебе в тот момент было и без меня весело.

— Сколько раз я могу повторять? Я никогда не была в Монако! — Роза теперь уже сама потянулась к стакану с виски.

— Ты убедила себя в этом. Такое случается. Эпизоды прошлого стираются из памяти, если невыносимо мириться с ними. Весьма распространенный мнемонический феномен. Человек подменяет воспоминания о реальных событиях вымышленными, в которые свято верит, — тоном внушения проговорил Мэтью.

— Ты ужасный человек, — невнятно пробормотала Роза, допивая виски.

Мэтью отодвинул оба стакана и поставил бутылку на прежнее место в шкаф, после чего подсел на диван ближе к девушке.

— Мужчины тоже ранимы, — загадочно произнес он, внимательно присматриваясь к девушке.

Их колени соприкоснулись, но Роза этого словно не заметила.

— И ты мстишь женщинам за свои раны? — спросила Роза, неожиданно с сочувствием посмотрев на него.

— Ты могла бы стать исключением... Ты уже исключительная в некоторых смыслах! — проникновенно проговорил он.

— Ты... такой... необычный, — осторожно произнесла она, чувствуя, что ее лицо помимо воли приближается к его лицу. — Что ты хочешь сделать со мной? — пролепетала она, закрыв глаза.

— Сколько? — ласково спросил ее Мэтью.

— Чего — сколько? — переспросила она, открыв глаза.

— Сколько ты берешь за час, за ночь? Какие нынче расценки на любовь? — ошпарил он ее очередной колкостью.