Гордячка

Глава 13

Сэйбл Сен-Жермен, вздохнув, потянулась и стряхнула волосы со лба. У нее болела спина и рябило в глазах, но она не жаловалась, зная, что Грейсон и доктор Пирсон устали не меньше ее. Подняв кучу окровавленных бинтов, она на минуту замерла возле койки, вглядываясь в лицо человека, который удостоился редкой чести быть ближайшим другом Моргана Кэри.

Несмотря на бледность, его лицо было красиво. Темные волосы беспорядочно сбились на широком лбу, а аккуратно подстриженная бородка подчеркивала волевой подбородок и курносый нос. Сэйбл радовалась тому, что его губы уже не были синюшными, но по непроизвольному подрагиванию пальцев она могла понять, что он очень слаб и у него, видимо, начинается горячка. Она подняла голову и посмотрела на Аарона Пирсона, но у нее не хватило мужества спросить, выживет ли русский офицер. Вид у доктора был весьма мрачный. «Он должен выжить! – сказала она себе. – Морган слишком многим рисковал ради него». – Рекомендую вам лечь и отдохнуть, миледи.

Грейсон протянул руку, чтобы забрать у нее бинты. Она, покачав головой, слабо улыбнулась ему:

– Хорошо, но сначала я схожу на палубу и посмотрю, как там Мор… капитан Кэри и мистер Торенс.

– Я поручил Джилпину отнести им кофе и знаю, что у них все в порядке, – заверил ее Грейсон. – Судя по скрипу бимсов, мы уже идем под всеми парусами. – Он устало потер затылок. На часах, стоявших на тумбочке, было пять тридцать. Чего же удивляться, что у него в глазах туман! А как же леди Сэйбл, которая не только трудилась, помогая Пирсону, – она ведь была еще с Морганом на берегу…

– Я скоро лягу, – пообещала девушка и, как бы читая его мысли, добавила: – При условии, конечно, что больше не понадоблюсь доктору Пирсону.

– Хм?.. – Врач окинул ее задумчивым взглядом и покачал головой. – Нет, не понадобитесь, леди Сэйбл. Наш пациент сейчас отдыхает, и мы пока больше ничем не можем ему помочь.

Сэйбл вышла и на минуту прислонилась спиной к двери каюты. Она так устала! Ей казалось, что у нее болит каждая клеточка тела. События прошедшей ночи смешались у нее в голове. Ясно выплыло лишь одно – она застрелила человека! Мысль об этом неожиданно поразила ее, но она тут же отбросила ее. Нельзя даже думать об этом! Иначе Рамун убил бы Моргана, а это даже представить себе страшно!

Вдруг ей так захотелось увидеть капитана, что у нее заныло сердце. Поднявшись по люку, она вышла на палубу и после душной каюты полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. «Вызов», подрагивая, шел в бейдевинд; паруса над головой туго гудели, и она поняла, почему Морган даже не зашел в каюту справиться о здоровье Сергея.

У нее пересохло во рту. Неужели их могут преследовать? Она вспомнила слова Джека Торенса о том, что по величине флота Турция занимает третье место в мире. Захочет ли султан послать в погоню за ними боевой корабль? Но разве это возможно, если только один Никко Триманос знал о том, кто собирается осуществить операцию по спасению Сергея? А Никко Триманос, содрогнувшись, напомнила она себе, мертв.

Моргана она увидела на юте. С подзорной трубой в руках он вглядывался в темное пространство за кормой. У руля стояли Джек Торенс и матрос Палмер, причем на первом помощнике все еще была та самая грязная одежда, в которой он провел всю ночь. Посмотрев на себя, Сэйбл сообразила, что на ней матросская рубаха и бриджи. Верно, она похожа на пугало, подумала она, и ее рука машинально потянулась к спутанным локонам.

– Прежде чем довериться женщине, вначале приглядись к ней.

Услыхав эти ехидные слова Моргана, она подняла голову и задохнулась в смятении, увидев его измученное лицо. Он нахмурился. Темная щетина покрывала его подбородок, и хотя он сбросил грязную рубашку и надел чистую, на нем были те же помятые бриджи. Под глазами темнели круги, а весь его вид выражал такую неумолимую решимость, какой Сэйбл еще не приходилось видеть даже у него.

Она сделала неуверенный шаг вперед, не зная, как он встретит ее, и готовая ретироваться при первом же резком замечании. Заметив ее, Морган нахмурился:

– Идите сюда, девушка! Я не собираюсь вас ругать.

– Я боялась, что вы сердитесь на меня, – призналась Сэйбл, не трогаясь с места.

Уголки губ Моргана дрогнули.

– Вас следовало бы хорошенько выпороть, Сэйбл, за то, что вы сделали, и посадить на хлеб и воду в каюте до конца плавания. Но я, кажется, начинаю понимать, что приучать вас к дисциплине – безнадежное дело. Если бы мне это удалось, вы не появились бы там, в Кафесе, этой ночью… Вы спасли мне жизнь, Сэйбл… – тихо сказал он, подумав, что фигурка девушки, храбро целящейся из пистолета в Рамуна, будет стоять в его глазах до могилы.

– Значит… значит, вы не сердитесь? – пролепетала она. На его лице появилось странное выражение.

– Сержусь? Нет, Сэйбл, не сержусь. Я… – Он осекся, боясь сказать что-то лишнее. Как высказать словами то, как он ценит ее мужество? Как выразить, что он почувствовал, увидев ее, безоружную и беспомощную, среди груды тел под огнем мушкетов, когда она со слезами на глазах звала его?

– Как там Сергей, ваша милость? – спросил Джек Торенс, нарушив напряженное молчание.

– Доктор Пирсон сказал… пока преждевременно говорить что-либо, – тихо ответила Сэйбл, ненавидя себя за то, что не может сказать ничего утешительного. – Он потерял много крови и очень слаб. – И, сама того не замечая, она обратила взгляд на Моргана, словно ища у него заверения в том, что Сергей выживет.

Почувствовав ее взгляд, он молча посмотрел на нее. Ветер трепал его волосы.

– Ложитесь отдыхать, Сэйбл, – мягко сказал он.

У нее не было сил ослушаться его. Но стоило ей сделать шаг, как с верхушки мачты из наблюдательной бочки раздался тревожный возглас впередсмотрящего:

– Паруса – прямо по корме!

Морган схватил подзорную трубу и направил ее в указанном направлении. На горизонте едва забрезжил рассвет; над волнующимся морем висела серая пелена, но он сумел рассмотреть белое пятно паруса.

На минуту воцарилась тревожная тишина, а затем снова раздался пугающий крик впередсмотрящего:

– Это фрегат, сэр!

Морган стиснул зубы. Передав трубу первому помощнику, он с минуту стоял неподвижно. По выражению его лица невозможно было определить, что же он собирается предпринять. Наконец тихий голос Торенса прервал его размышления:

– Что будем делать, капитан?

– Предлагаю взять рифы на парусах, – спокойно ответил Морган, – и посмотреть, что им надо.

Брови девонширца полезли верх.

– Вы уверены, капитан?

Голубые глаза Моргана оставались холодными.

– Что я слышу, Торенс, вы пререкаетесь со мной, когда я отдаю приказ?

– Да, сэр. – Джека не смутил строгий тон капитана. – Мне кажется, нам следовало бы попытаться оторваться от них. Держу пари: мы смогли бы обогнуть мыс раньше них.

– А если они решат преследовать нас? Фрегат расстреляет нас в пух и прах. Нужно ли напоминать вам, Джек, что огневая мощь турецкого военного фрегата двадцатикратно превышает нашу? – Он упрямо поджал губы. – Нет, мы пойдем не спеша, а если нам просигналят, мы сделаем вид, что не замечаем сигнала. Пока нет доказательств того, что фрегат послан за нами.

– А если окажется, что это именно так? Если они попросят разрешения подняться на борт?

– Если это случится, – ровным голосом ответил Морган, – то мы подумаем, как нам поступить.

Несмотря на показное спокойствие, он был встревожен. В обычных обстоятельствах он бы направил свое судно на всех парусах навстречу врагу или, наоборот, оторвался от преследователя. Бесспорно, клипер был быстрее и мог бы уйти, не дав турецкому фрегату возможности обстрелять его.

Но на этот раз Морган не мог рисковать, имея на борту Сэйбл и тяжелораненого Сергея. О себе он не беспокоился и знал, что его верная команда скорее будет сражаться насмерть, чем подчинится кораблю султана. Каковы бы ни были его предпочтения, в данной ситуации он не мог позволить себе играть с судьбой. Слишком многое было поставлено на карту.

– Я передам экипажу ваш приказ, сэр, – неохотно сказал Джек. – Дай Бог, чтобы фортуна не изменила нам!

Обернувшись, Морган вдруг заметил Сэйбл, о присутствии которой совершенно забыл. Она с бледным лицом стояла у трапа, и он в отчаянии заскрежетал зубами.

– Спускайтесь в каюту! – приказал капитан таким тоном, который не оставлял сомнения в том, что он не потерпит никаких возражений.

– Они собираются атаковать нас? – спросила Сэйбл дрожащим голосом, несмотря на все усилия скрыть страх.

Тот факт, что она напугана, неожиданно взбесил Моргана. Она и так достаточно настрадалась, эта храбрая, прелестная женщина, и ему даже не хотелось думать о том, что ей еще, возможно, придется пережить.

– Спускайтесь в каюту! – повторил он. – С вами ничего не случится, обещаю вам.

Он не догадался, что она волновалась вовсе не за себя, но капитан так строго посмотрел на нее, что она не могла ему в этом признаться. Не желая стать для него лишней обузой и причиной волнений, Сэйбл повернулась, чтобы идти вниз. Но едва она поставила ногу на верхнюю ступеньку, как позади судна раздался громовой раскат. Девушка обернулась и успела увидеть яркую вспышку на борту преследующего их корабля, который уже подошел достаточно близко, чтобы можно было невооруженным глазом разглядеть мощное парусное снаряжение.

– Они открыли по нам огонь, сэр! – крикнул впередсмотрящий, но Морган и так все понял.

– Мистер Торенс! – гаркнул он, бросившись мимо сгрудившихся матросов к противоположному поручню. – Прикажите экипажу встать по местам и зарядить орудия! До моего приказа не стрелять!

– Слушаюсь, сэр!

– Убрать рифы! – сложив рупором ладони, скомандовал капитан марсофлотам. Прищурившись, он наблюдал, как они бросились выполнять приказ, противоположный тому, который был отдан минуту назад. «Вызов» дрогнул, когда брамсели наполнились ветром, и нос судна чуть ли не нырнул в воду. Огромный корабль начал набирать скорость. Обернувшись, Морган заметил, что обмершая Сэйбл стоит все на том же месте, с такой силой вцепившись в поручни, что у нее побелели пальцы.

– Я сказал вам – марш в каюту! – рявкнул он, но, увидев страх в больших зеленых глазах, сжалился. – Ради всего святого, Сэйбл, обещайте мне, что останетесь в каюте! – добавил он более мягко. – Там вам ничего не грозит. И никакого героизма, обещаете? Я не хочу увидеть вас на батарейной палубе, заряжающей орудия, попятно?

Сэйбл попыталась улыбнуться, но лишь восторженно пялилась на него. В глазах девушки отражалась вся ее душа. В матросской рубахе и бриджах она выглядела удивительно хрупкой. Просто не верилось, что эта самая девушка вела себя так мужественно прошлой ночью. Но теперь ей уже не удастся обвести его вокруг пальца, и он поборол желание сделать ей поблажку. Увидев бегущего по главной палубе Дэниэла Хэйса, он окликнул его.

– Да, капитан? – задыхаясь, спросил офицер.

– Отведите леди Сэйбл вниз и передайте доктору Пирсону, что он и Грейсон отвечают за состояние Сергея в случае, если нас атакуют или возьмут на абордаж. Они должны всеми средствами обеспечить его безопасность, понятно?

– Слушаюсь, сэр! Что-нибудь еще, сэр?

Тон Моргана был грозным:

– Я хочу, чтобы леди Сэйбл заперли в каюте, а у двери выставили часового.

– Морган, пожалуйста!.. – в ужасе прошептала она.

– Можно поручить это Хиггинсу, – продолжал он, не обращая на нее внимания. – Скажите ему, чтобы без моего разрешения туда никто не входил, а леди Сен-Жермен не выпускали из каюты до тех пор, пока я не прикажу. Внушите это мистеру Хиггинсу, мистер Хэйс.

– Есть, сэр!

Не дав ей времени на возражения, Дэниэл быстро повел ее вниз. Хотя со дня спуска на воду «Вызов» неоднократно бывал в бою и Дэниэл полностью доверял капитану, он был в отчаянии оттого, что леди Сэйбл находится на борту в такой час. Такое эфирное создание! Как она вынесет ужасы морского сражения?

– Вы будете здесь в полной безопасности, ваша милость, – заверил он, подтолкнув ее к двери каюты, чего прежде никогда бы себе не позволил. – Капитан сэр Морган не допустит, чтобы кто-нибудь на судне пострадал, обещаю вам.

Она умоляюще смотрела на него, и он, заглянув в глубину этих страдальческих глаз, был в полном смятении. Дэниэл так стушевался, что готов был сказать ей о своей любви, но у него не хватило мужества. Да и времени для признания сейчас было еще меньше, чем тогда, когда он привез ее на корабль прошлой ночью, ужасаясь ее поступкам и смертельному риску, которому она подвергала себя. В эту минуту единственное, что он мог сделать, это обеспечить ее безопасность в соответствии с приказом капитана.

– Дэниэл, пожалуйста…

Впервые услышав из ее уст свое имя, он заколебался, но решил, пока не поздно, проявить твердость характера.

– Прошу прощения, ваша милость, у меня приказ!

Не в силах больше вынести ее умоляющих глаз, он закрыл дверь и повернул ключ в замке. Ожидая услышать рыдания и просьбы, Дэниэл с минуту подождал еще, но за дверью молчали. С большой неохотой он положил ключ в карман и бросился на поиски матроса Хиггинса. На палубе команда лихорадочно принимала все меры к тому, чтобы корабль обрел максимальную скорость. Ускользнуть от турецкого фрегата можно было, лишь полностью использовав силу ветра и площадь парусов. Джек Торенс стоял у штурвала, а Дэниэл Хэйс, как раз вернувшийся снизу, занял свое место вблизи мачты, чтобы передавать приказы капитана матросам на реях.

Снова раздался залп, на этот раз прозвучавший куда громче, и в четверти мили от них вспенилась вода. Это явно был сигнал, требующий, чтобы английский корабль остановился, но Морган не собирался подчиняться. Если их возьмут на абордаж и произведут обыск, Сергея не спрячешь: в таком состоянии он нетранспортабелен. Кроме того, Морган помнил, как султан восторгался красотой Сэйбл, и мог себе представить, какой жемчужиной она стала бы в гареме султана. Его лицо потемнело, когда он представил себе, как султан Абдулазиз отдает приказ истребить английских моряков, а леди Сэйбл Сен-Жермен взять живой. Проклятый выродок, неужели султан действительно надеется, что он позволит судьбе сыграть такую дьявольскую шутку с девушкой?

– Курс юго-юго-запад, сэр! – доложил рулевой. Морган выбросил мрачные мысли из головы и устремил взгляд на громады парусов, гудевших на ветру подобно отдаленному грому. В бледной предутренней мгле они казались белоснежными на фоне серо-стального неба. В каждом постанывающем рангоуте чувствовалось огромное напряжение.

– Так держать, мистер Торенс! – откликнулся капитан, понимая, что большего выжать из парусов не удастся. «Вызов» шел на максимальной скорости, это предел возможного. Оставалось лишь молить Бога, чтобы им удалось при таких условиях уйти от преследователей. Облокотившись на поручень, он опустил подзорную трубу и стал ждать.

На фрегате поздно сообразили, что клипер пренебрег предупредительным залпом, и пустились в погоню. Даже без подзорной трубы Морган видел, как паруса фрегата надулись, когда там выбрали шкоты. Под носом турецкого судна закипел бурун, но Морган был уверен, что у турок ничего не выйдет.

Словно в согласии с его мыслями фрегат сделал еще один залп, но ядра не долетели до цели. «Вызов», обогнув мыс, уже уходил от преследования.

– Они отстают, сэр! – донесся возглас Дэниэла Хэйса, пытавшегося перекричать шум ветра в снастях.

– Клянусь Господом, мы хорошо посмеемся над султаном, сэр! – добавил Джек Торенс, и на его обычно хмуром лице появилась белозубая улыбка.

С минуту Морган молчал, оглядывая ликующие лица. Затем он спокойно выпрямился.

– Пожалуй, следует показать им, что они проиграли, мистер Хэйс, – сказал он молодому офицеру, который, услышав слова капитана, расплылся в улыбке. – Подготовьте залп правым бортом. Выстрел по готовности.

– Есть, сэр! – охрипнув от возбуждения, Дэниэл поспешил передать приказ капитана.

Через минуту заговорили кормовые орудия, и «Вызов» слегка дрогнул. Из батарейных камер в небо взвились облака дыма, а команда весело загоготала.

– Так держать, мистер Торенс! – сказал Морган. – Может быть, мы и вырвались вперед, но не будем рисковать. – А вернувшегося Дэниэла попросил: – Пошлите кого-нибудь вниз сообщить доктору Пирсону, что угроза атаки миновала. Да, вот еще что, Дэниэл, – добавил он, словно ему в голову только что пришла эта мысль. – Теперь можете выпустить леди Сен-Жермен из каюты.

Дэниэл был уже на полпути, когда донесшийся до него глухой голос капитана остановил офицера:

– Я отменяю это приказание.

– Сэр?

Морган протянул руку.

– Дайте мне ключ, я сделаю это сам.

– Есть, сэр! – помрачнел молодой человек и передал капитану ключ.

– Капитан! – окликнул Моргана Джек. – Каким курсом прикажете идти, сэр?

Суровое лицо капитана просветлело, отчего показалось, что его усталость как рукой сняло.

– Прямиком на родину, мистер Торенс, куда же еще?.. Поворачивая ключ в замке, Морган ожидал, что скорее всего она бросится к нему, сгорая от желания поскорее узнать, как обстоят дела. К его изумлению, в каюте стояла мертвая тишина, и он медленно открыл дверь, озадаченный ее странным поведением. Войдя внутрь, он замер на месте, не веря тому, что представилось его глазам.

Маленькая храбрая искательница приключений, несмотря на угрозу нападения турецкого военного судна, крепко спала на своей койке. Подогнув колени и положив ладонь под щеку, она забылась в глубоком сне, и утомление на ее лице сменилось покоем. С минуту Морган смотрел на нее, впервые после той страшной ночи осознав весь ужас возможной потери.

Наклонившись, он осторожно погладил ее атласные волосы. Девушка даже не пошевелилась, и ее глубокое дыхание оставалось таким же ровным. Выпрямившись, Морган тихонько притворил за собой дверь.

Войдя в свою каюту, он увидел доктора Пирсона, склонившегося над неподвижным телом Сергея. А когда Морган подошел поближе, ему все уже стало ясно и без слов улыбающегося шотландца – состояние русского офицера значительно улучшилось. Хотя жар еще не спал и он был очень бледен, печать смерти как бы уже покинула его лицо.

– Думаю, будет жить, капитан! – не в силах скрыть счастливой улыбки, доложил доктор Пирсон. – Температура еще подержится, и пройдет немало времени, пока он окрепнет, но полагаю, что теперь мы его не потеряем.

– Иного я и не ожидал! – буркнул Морган, устало усаживаясь в свое любимое кресло возле секретера.

Доктор Пирсон с любопытством взглянул на него:

– Простите, сэр?

Но Морган лишь таинственно улыбнулся: теперь ему стало ясно, что фортуна повернулась к нему лицом с той самой минуты, как они выловили из моря очаровательную зеленоглазую русалку.

Сэйбл сладко спала целый день, не ведая, что происходит на палубе. И лишь когда пробили склянки на вечернюю вахту, она проснулась. Девушка совсем забыла завести крошечные часики, одолженные ей Грейсоном, и они остановились. Выглянув в иллюминатор, она увидела, что стало темно, и догадалась, что проспала весь день.

– Ленивая кошка! – укорила она себя, хотя целую ночь пробыла на ногах: сон сморил ее почти в семь утра.

Ее золотисто-лиловое платье висело на стуле рядышком с грязным и изорванным гаремным костюмом. Накинув платье, она причесалась, заплела косу, а затем принялась рассматривать испорченный костюм. Жаль, что она больше не сможет надеть его, вспоминая о страшной ночи спасения Сергея из дворцовой тюрьмы.

Сергей! У нее перехватило дыхание, когда она вспомнила о нем. Изменилось ли его состояние, пока она спала? И что с турецким фрегатом, который гнался за ними и Босфоре? Как она могла заснуть?

Открыв дверь, Сэйбл вгляделась в темноту, туда, где находилась каюта капитана, но ничего не услышала и не увидела. В щели под дверью капитанской каюты света не было, и она подумала: неужто они оставили Сергея одного? Морган может быть наверху, и он, дай-то Бог, согласится ответить на ее вопросы.

От огромного лунного диска по морю разлилась светлая лунная дорожка. Дул теплый ночной бриз. Над головой слышалось постукивание блока о парус. К этому ритмичному звуку примешивалось поскрипывание дерева – ночная музыка, к которой девушка уже давно привыкла. Она подошла к борту и подставила лицо ветру, радуясь возможности побыть одной. Мысль, что, возможно, это одна из последних ее ночей на «Вызове», пронзила се, но она тут же выбросила ее из головы. Этого просто не может быть! Нужно просто радоваться. Миссия Моргана завершилась, и весьма благополучно: ни один из его людей не пострадал, а Сергей теперь на свободе!

Позади послышались шаги, и, не оборачиваясь, Сэйбл уже знала, что это идет Морган. Она не шелохнулась, когда он встал рядом, но каждой клеточкой тела девушка ощущала его присутствие. Между ними проскакивали электрические разряды, как это бывает перед грозой.

– Ну как там Сергей? – спросила она, чтобы снять напряжение.

– Вроде пойдет на поправку, но дело это долгое. – Он немного помолчал. – Счастлив также доложить, миледи, что турецкий флот остался далеко позади. И вообще до самого Танжера вряд ли произойдет что-то непредвиденное.

– А что будет с Сергеем, когда он поправится? – спросила девушка, хотя на самом деле ее волновало только настроение капитана. – Куда вы отвезете его? Есть ли у него семья?

– К сожалению, нет, – грустно ответил он. – А что касается его планов, то, думаю, это будет решать он сам.

Девушка молчала. «Что стоит за ее молчанием?» – думал Морган, вглядываясь в ее тонко очерченный профиль.

– А как насчет султана Абдулазиза? – наконец вымолвила она. – Как вы думаете, что он предпримет? – Она вздрогнула, вдруг представив себе, как разгневанная королева Виктория лишает Моргана рыцарского звания и заключает его в тюрьму.

– Если Сергей не подаст российскому правительству официальную жалобу, то, мне кажется, султан не станет ничего предпринимать. Для него выгоднее всю эту историю похоронить.

Сэйбл ужасно хотелось спросить его, что он собирается делать, после того как они прибудут в Танжер. Ей невыносима была сама мысль о том, что она вернется в Нортхэд, а он… Она вдруг поняла, как мало знает о человеке, завладевшем ее сердцем. Ей было известно лишь, что он довольно благополучно жил в Девоне, затем почему-то стал солдатом, а потом капитаном корабля, а дальше?.. Куда дальше повлекут его судьба и неукротимый нрав?

– Вы поедете домой, в Девон, по окончании плавания? – робко спросила она, надеясь хоть что-то понять.

В лунном свете профиль капитана казался особенно четким, а усмешка – ядовитой.

– Домой… в Девон? Кроме этого судна, у меня нет другого дома.

– Как – совсем? – недоверчиво спросила она. – Но ведь у каждого человека где-то есть дом!

– У каждого, может быть, и есть, а у меня нет, – тихо сказал он. – У меня нет настоящего дома, Сэйбл, и, уж конечно, нет поместья вроде вашего великолепного Нортхэда. – В глубине его глаз мелькнули насмешливые искорки. – У меня есть маленький домик в Дартмуте, где я люблю пожить, пока мое судно ремонтируется, но когда я ухожу в плавание, то сдаю его, то есть я не совсем уж перекати-поле. Удовлетворяет ли вас такой ответ?

Сэйбл не могла понять, что лежит за этими обыденными словами: горечь, сожаление или безразличие?

– Я именно тот, кого вы видите перед собой, – добавил Морган, давая девушке понять, что он не обладает созданными в ее воображении достоинствами. – Я просто капитан корабля и хозяин своей судьбы, и, знаете ли, – самодовольно добавил он, обводя глазами морскую гладь, – когда-то я считал, что больше мне ничего и не нужно.

Он замолчал, и Сэйбл неотрывно смотрела на него в надежде, что он пояснит, что именно он имеет в виду. И ей даже не приходило в голову, как хороша она в эту минуту, когда лунные блики таинственно отсвечивают в ее глазах и играют на медных волнах ее волос. Изумрудно-зеленые глаза потемнели – в их глубине можно было легко утонуть. Лиловое платье ловко облегало ее гибкий стан, под корсажем выделялись упругие груди, и Морган вздохнул. Когда они выловили ее из воды, это был перепуганный ребенок, мокрый и продрогший. Теперь она женщина – женщина, созданная для любви.

Одна мысль о том, что наступит день, когда руки другого мужчины прикоснутся к ее совершенному телу, приводила его в неистовство. Сэйбл принадлежит ему, ибо именно он превратил ее в женщину. Он учил ее искусству любви, тому, как, не таясь, выразить свою сексуальность и потребовать любви от мужчины, который способен дать ее.

И все-таки у него нет никаких прав на Сэйбл – такова истина. Другой мужчина возьмет ее в жены и засеет ее семенами жизни. Но ведь она так много дала ему! Его все еще преследовало видение той ужасной ночи в серале, когда Сэйбл рисковала ради него жизнью. Ни одна другая женщина не поступила бы так мужественно, но Морган сознавал, что никогда не сможет назвать ее своей, даже сейчас, когда все говорило за то, что она желает его. Ее губы приоткрылись, и в зеленых глазах светился соблазнительный огонь, о котором она скорее всего и не подозревала.

– Уже поздно, Сэйбл, лучше вам сойти вниз, – хрипло посоветовал он, хорошо понимая, что не раз разыгрывал с ней эту сцену. Но страсть всколыхнулась в нем так неудержимо, что он сдался. Она порывисто вздохнула, когда он потянулся к ней, ее темные глаза засияли, когда их губы встретились.

Морган наклонился к ней, предвкушая жар поцелуя. Но судьба распорядилась иначе. Едва он прижал ее к груди, как раздался громкий возглас с юта, заставивший их резко отпрянуть друг от друга:

– Вижу корабль! Паруса слева по носу!

Морган поднял голову и вприщур оглядел горизонт. Луна уже поднялась достаточно высоко и светила так, что даже невооруженным глазом можно было разглядеть большие белые паруса.

– Это турецкий корабль? – опасливо спросила Сэйбл, когда Морган осторожно отстранил ее.

– Не думаю. Он идет с другой стороны, и могу даже поклясться, что это – трехмачтовое судно, как и мой клипер.

– Можно вызвать команду – занять свои посты, сэр?

– Передайте вахтенным, чтобы они были наготове, и пошлите за мистером Торенсом.

– Есть, сэр.

Сэйбл нетерпеливо ждала, пока Морган внимательно рассматривал в переданную ему подзорную трубу корабль, который шел встречным курсом – прямо на них.

– Видно, этот капитан ужасно торопится! – заметил Морган, убрав трубу. – Надеюсь, скоро он разглядит, кто у него на пути. Джек, – сказал он подбежавшему первому помощнику, – что скажете?

Джек, прищурившись, задумчиво пробормотал:

– Не могу разглядеть флага и названия, но, кажется, они ничего не предпринимают, чтобы избежать столкновения. Сейчас они уже наверняка заметили нас, но не желают менять курс.

Судя по всему, расстояние между ними сокращалось и скоро должно было составить не более мили. Сэйбл, невзирая на все просьбы Моргана уйти в каюту, следовала за ним. Она стояла рядом с капитаном, когда носовое орудие «Вызова» сделало предупредительный залп – знак того, чтобы встречный корабль сменил курс. Ответный сигнал прозвучал так быстро, что у Моргана и его людей не оставалось сомнений: капитан намеренно вел судно навстречу. Собираясь отдать Джеку приказ сменить галс, Морган замер, услышав отчаянный шепот Сэйбл:

– Господи, не может быть!

– В чем дело, Сэйбл? – встревоженно спросил он.

– Это «Звезда Востока»! – воскликнула она. – Корабль отца!

Морган нахмурился:

– Вы уверены?

– Конечно, еще бы! Я узнаю его силуэт из сотни других!

– Внимание! – раздался крик впередсмотрящего. – Я вижу название судна! Это «Звезда Востока», она идет под британским флагом!

Морган промолчал. А встречный корабль, который уже находился от них не более чем в двух кабельтовых, внезапно дрогнул – его обшивка громко заскрипела. Команда проделала этот маневр мастерски. Когда судно остановилось рядом с «Вызовом», его паруса были так ловко приспущены, что даже опытная команда сэра Моргана позавидовала этим отменным морякам.

Сэйбл увидела на палубе людей, а затем оттуда донеся такой громовой голос, что для его усиления не требовалось даже рупора.

– Капитан Кэри, это Дмитрий Сергеев, капитан «Звезды Востока», клипера графа Монтеррея! Немедленно возвратите леди Сэйбл Сен-Жермен, иначе я вынужден буду прибегнуть к силе!

Испуганный взгляд девушки скрестился с взглядом Моргана, и в лунном свете она увидела, как его губы дрогнули.

– Проклятие! – услышала она его бормотание.

Команда, столпившаяся у борта «Вызова», молча наблюдала за приближением шлюпки со «Звезды Востока». На носу сидел высокий темнобородый человек. В кителе и с кортиком на поясе он походил на русского дворянина, офицера, но больше всего впечатляли его рост и развевающаяся по ветру борода. Заметив Сэйбл, вцепившуюся в поручни и не сводящую с него глаз, он радостно окликнул ее и в приветствии поднял руку.

– Спаси, Господи, ну и ручищи – что твои грабли!

– Да, не хотел бы я попасть ему под горячую руку! – присвистнул кто-то.

Сэйбл, не слыша никого, нетерпеливо ждала Дмитрия у штормтрапа. Она видела, что в его волосах и бороде проблескивала проседь, но черные глаза восхищенно сияли, когда он смотрел на нее.

– Дмитрий! – крикнула Сэйбл.

Кинувшись к нему, она сразу же попала в его медвежьи объятия, отчего буквально задохнулась.

– Какая радость, что мы нашли вас, леди Сэйбл! – выдохнул он. – Как я счастлив, что мы отправились за вами! Не стали ждать, когда вас возвратят, – если, конечно, капитан Кэри собирался это сделать.

Наступила зловещая тишина. Ее нарушил Морган, который, шагнув вперед, тихо спросил:

– Уж не обвиняете ли вы меня в том, что я похитил леди Сэйбл?

– Я никого не обвиняю, – ответил Дмитрий, осторожно отстранив Сэйбл. Его заметный русский акцент придавал голосу угрожающие нотки. – Но ваши действия, капитан Морган, сами говорят за себя!

Лицо Моргана потемнело. То, что от Дмитрия ему не приходится ждать ничего хорошего, было ему ясно давно: Сэйбл как-то рассказывала ему о бурном темпераменте русского. «В этом стареющем льве еще полно молодого задора!» – восхищенно подумал Морган и на минуту даже испытал искушение принять вызов, явно брошенный ему Дмитрием. Он заметил, что черные глаза русского загорелись тем же огнем, что и его собственные, и понял, что тот с такой же радостью задал бы ему трепку, с какой он был готов помериться силами со старым, закаленным воином.

Именно в этот момент ему в глаза бросился умоляющий взгляд Сэйбл. Она стояла рядом с Дмитрием; ее щеки пылали. Понимая, что она будет страдать, если он приведет Дмитрия в ярость, Морган лишь пожал плечами.

– У меня нет аргументов против ваших обвинений, капитан Сергеев.

От удивления русский офицер онемел. Этого он никак не мог ожидать от высокомерного молодого человека, устроившего похищение Сэйбл. «Неужто он трус?» – спрашивал он себя, проницательным взглядом всматриваясь в красавца капитана. Нет, этого не может быть, подсказывал ему инстинкт, но почему тогда он пошел на попятную, ведь Дмитрий был уверен, что он собирается поднять смело брошенную ему перчатку?

– Я очень тяжело болела, Дмитрий, – донесся слабый голос Сэйбл. – Отвезти меня с корабля Моргана на берег означало бы отправить меня на тот свет. Именно он спас мне жизнь.

Дмитрий перевел взгляд с бледного лица девушки на бесстрастное лицо Моргана. Не в этом ли причина того, что англичанин внезапно утратил интерес к тому, чтобы перевести словесный поединок в кулачный бой? Он снова посмотрел на Сэйбл, и его гнев угас: он увидел в безукоризненной аристократической красоте девушки отражение красоты ее матери. В его памяти всколыхнулись давно забытые эпизоды, когда Рэйвен вмешивалась, чтобы не дать разгореться ссорам между ним и Чарльзом. Тогда прекрасные глаза Рэйвен смотрели на него так же, как в эту минуту – глаза Сэйбл, и Дмитрий был не в силах доставить ей страдание.

– Простите, малышка! – хрипло сказал он. – В вашем письме говорилось об этом, но мне хотелось услышать всю правду от самого капитана Кэри.

Моргану стало смешно, когда он увидел, как стремительно русский превратился из обезумевшего быка в послушного, вертящего хвостом пса. Было очевидно, что он обожает Сэйбл, и внезапно у Моргана полегчало на душе, когда он понял, что этот офицер ему не враг.

– Мне понятны ваши сомнения, сэр, – сердечно сказал он. – В обычных обстоятельствах я без колебаний вернул бы леди Сен-Жермен в Танжер. Однако ее состояние внушало опасение, а моя миссия в Стамбуле была настолько неотложной, что я не мог задерживаться.

Смягчившись, Дмитрий протянул ему руку, и напряженная атмосфера рассеялась. Но Моргану было ясно, что, несмотря на внешнюю любезность, русский ему не доверяет, но его это не обидело. Напротив, будь это иначе, он сам бы потерял в какой-то степени уважение к капитану.

– Вы не захватили с собой Неда? – спросила Сэйбл, и Морган заметил, с каким пылом был задан этот вопрос.

Дмитрий с сожалением помотал головой:

– Мы с ним решили, что ему лучше остаться, а вдруг бы вы вернулись в тот момент, когда мы находились в поисках. Но у меня есть другой сюрприз, – добавил он с довольной усмешкой, – со мной Флер.

– Флер?! – воскликнула Сэйбл, придя в восторг оттого, что вновь увидит старшую дочь Дмитрия, ближайшую свою подругу.

– Угу, малышка! Жаклин пришлось остаться дома, так как она ждет еще одного ребенка, поэтому Флер согласилась поехать вместо нее. – На его лице появилось грустное выражение. – Я старый человек, но все равно даю потомство, как молодой бычок. Сколько же у меня, выходит, всего детей, Сэйбл? Шесть? Семь?

– Девять, а с тем, который в перспективе, – десять, – подсказала Сэйбл, и на ее щеках появились ямочки. При этом следует сказать, что трое из них, включая Флер, были детьми Жаклин от первого брака, но Дмитрий сердечно принял трех дочерей темноволосой вдовы из Французской Гвианы и обращался с ними, как со своими собственными.

– Может быть, побеседуем в моей каюте? – вмешался Морган. Его встревожили явная привязанность Сэйбл к Дмитрию и выражение ее глаз, когда она говорила с ним о людях, с которыми Морган совершенно не был знаком.

Дмитрий всплеснул руками.

– Да что вы, нам больше не о чем говорить! – искренне воскликнул он. – Я заберу леди Сэйбл на «Звезду Востока», как только она соберет свои пожитки, а вы можете спокойно продолжать плавание по своему курсу.

Не замечая убийственной тишины, воцарившейся после его заявления, он, весь сияя, обратился к девушке:

– Вас ждет ваша старая каюта и Эван Флетчер, который будет вас обслуживать. Как только мы придем в Танжер, захватим Эдварда и направимся в Нортхэд. Это вас устроит или нет? – Последнее слово он произнес по-русски.

Сэйбл кивнула, но при этом ее глаза смотрели в пол, и никто, включая Дмитрия, стоявшего с ней рядом, не заметил ее опустошенного взгляда.

– Капитан Кэри, вы не будете так любезны послать кого-нибудь за вещами леди Сэйбл? – улыбаясь, продолжал Дмитрий, не понимая, почему все собравшиеся вокруг них матросы вдруг явно озлобились против него. Чем быстрее он заберет Сэйбл, решил он, тем будет спокойнее. Он не придавал значения тому, что Эдвард Сен-Жермен настойчиво убеждал его в том, что Морган Кэри – человек чести и он наверняка прекрасно обращается с Сэйбл, так же, по словам молодого человека, полагает и их отец, сэр Чарльз. Но Дмитрий почему-то не доверял надменному англичанину и стремился поскорее взять девушку под свое крыло.

– Я дам указание стюарду собрать вещи, ваша милость, – с непостижимо отчужденным выражением лица – сама любезность – сказал Морган.

Сэйбл подняла голову и окинула его холодным взглядом. Никто, даже сам Морган, не мог бы догадаться, как она страдает, ибо Сэйбл научилась у него не только любви, но и мужеству.

– Это лишнее, – отчеканила она. – У меня так мало вещей, что я сама в два счета соберу их.

– Как изволите, – ответил Морган и, кивнув Дмитрию так коротко, что это граничило с оскорблением, повернулся на каблуках и отошел.