Гордячка

Эпилог

По саду гулял легкий ветерок, пригибавший головки нарциссов и приподнимавший широкие поля шляпы, надетой на темно-медные локоны леди Сэйбл Кэри. Закрыв глаза и откинув голову, она наслаждалась ароматным горным воздухом, насыщенным запахом хвои. Весной Уэльс изумлял цветением боярышника и луговых цветов, а воздух был напоен ароматом трав.

Сэйбл не стала открывать глаза, когда ощутила губы Моргана на своей щеке. От его глухого смешка у нее потеплело на сердце, и когда она наконец повернулась к нему, у нее перехватило дыхание – с такой любовью смотрели на нее голубые глаза капитана.

– Снова грезишь? – спросил Морган, усаживаясь рядом с ней на траве.

– Я думала о том, как сегодня хорошо на солнышке! – вздохнула Сэйбл.

– А у меня такое ощущение, что ты думаешь о западных морских ветрах, а не о весеннем Уэльсе, – улыбнулся Морган. Его и забавляла, и восхищала любовь Сэйбл к морю.

Не скрывая удовольствия, он изучал ее лицо, ничего не упуская, так как обожал каждую его черточку: упрямо вздернутый носик, искорки в изумрудно-зеленых глазах и золотистые солнечные блики на выбившихся из-под шляпы локонах.

– Не могу дождаться, – призналась Сэйбл; нежный румянец, окрасивший се щеки, свидетельствовал о том, что ей известно, с каким восхищением супруг вглядывается в ее черты.

На следующее утро «Вызов» должен был бросить якорь в Лланелли, чтобы взять на борт капитана сэра Моргана и его жену. Первую остановку они предполагали сделать в Нортхэде, где граф и графиня Монтеррей с нетерпением ждали свидания с внуком, родившимся без малого два месяца назад.

Чарльз Сергей Кэри, или Чейс, как его называли родители и работники Пенлис Уэллса, родился в дни, когда бушевала весенняя метель, из-за которой Рэйвен и Чарльз не смогли приехать, чтобы присутствовать при его рождении. Для Сэйбл это было большим разочарованием, но молодую мать утешало то обстоятельство, что ребенку предстояло крещение в Нортхэде в присутствии всех ее близких.

Долгие месяцы беременности не очень тяготили Сэйбл, даже когда ребенок в чреве стал большим и ей пришлось сидеть в четырех стенах. Снег одел долину в белый саван и изолировал Пенлис Уэллс от остального мира, поэтому Сэйбл проводила все время за книгой у камина, укрыв колени пледом и ожидая Моргана из Эбердера, куда он постоянно отлучался по делам. Власти проводили расследование в связи с гибелью Себастьяна Фабуа, а кроме того, ему пришлось заниматься устройством дел Мари Фабуа. Морган помог Мари возвратиться во Францию, и, хотя Сэйбл была рада, что все вопросы постепенно удавалось урегулировать, ей бы хотелось, чтобы Морган не уезжал из дома надолго.

Сэйбл знала, что муж всегда старается вернуться поскорее. Оставив коня в конюшне, обветренный и промерзший, он являлся к ней, и свет любви в его глазах согревал ее так, как ничто другое. Даже в последние дни беременности, когда настроение у нее было не самое радужное, Морган оставался преданным и любящим супругом, чье терпение и нежность вызывали у нее на глазах слезы. С каждым прожитым днем молодая женщина любила его все сильнее, хотя ей трудно было поверить, что возможно большее счастье, чем испытанное ею в то солнечное сентябрьское утро, когда они венчались в великолепном большом зале Нортхэда.

Сэйбл просто не верилось, что после смерти Себастьяна Фабуа в ее жизни произошло столько перемен. Теперь Пенлис Уэллс принадлежал Моргану, и ей оставалось лишь изумляться, когда она сравнивала тепло домашнего очага в замке с холодом и мраком, царившими здесь при жизни того ужасного злодея. Преданные арендаторы и слуги были в восторге оттого, что ими вновь управляет представитель рода Хауэллов, поэтому они охотно ответили на призыв Моргана восстановить Уэллс в его прежнем виде и рьяно взялись за дело. Так что теперь Сэйбл больше не думала о тех ужасах, с которыми когда-то столкнулась здесь, и полюбила замок так же, как любил его Морган.

Конечно, Нортхэд для нее навсегда останется родным домом, и именно там она будет ждать Моргана, когда он будет уходить в плавание. Вернее так считал ее супруг – сама же она вовсе не собиралась отпускать его в море одного. Что же касается процветающей корпорации «Хауэлл Лтд.», которой руководил Морган, то в их отсутствие руководство всегда можно поручить Сергею. Если, конечно, он сможет надолго оторваться от своих чертежей, подумала молодая женщина, покачав головой.

Никто не удивился, когда в начале минувшей зимы было объявлено о том, что дом и поместье Уайклифа Блэкберна выставлены на продажу. Зато все, включая графа, который помогал при заключении сделки, пришли в изумление, когда поместье, теперь переименованное в Холл, приобрел сводный брат Моргана – Сергей. По всей видимости, ему весьма импонировала идея восстановить когда-то процветавшее поместье. Во всяком случае, так говорил сам Сергей. Сэйбл же думала: не являются ли прелестные серые глаза Бриджит Блер причиной того, что Сергей решил не возвращаться в Россию? Морган посмеивался над женой, считая это ее фантазией, но Сэйбл заметила, как он был доволен, когда Сергей официально попросил руки Бриджит и получил согласие. Свадьбу планировали сыграть сразу же по возвращении Моргана с супругой с Барбадоса, и Сэйбл мечтала о том, чтобы Сергею и Бриджит улыбнулось такое же счастье, каким она наслаждалась с Морганом.

– Не знаю, кто придет в большее возбуждение в связи с нашим приездом, – заметила Сэйбл, легонько коснувшись своими тонкими пальцами щеки ребенка, спавшего рядом на мягком одеяле, – родители или Лайм с Раймондом, которые отправятся с нами на Барбадос?..

Морган, протянув руку, взял жену за подбородок. В горле у него пересохло, когда он вгляделся в изумрудные глубины ее глаз, которые влекли его даже сильнее, чем таинственные морские просторы.

– Мне бы хотелось, чтобы ты передумала и на этот раз осталась дома, – проговорил он с нежностью. – «Вызов» ненадолго задержится в море.

– Я не смогу прожить без тебя даже несколько недель, – ответила Сэйбл, но ее глаза говорили гораздо больше, чем слова. – И кроме того, я хочу повидать Дмитрия и его семью, а утверждение миссис Полфри, что после родов мать должна лежать в постели целый месяц, – полный абсурд. – Она улыбнулась, говоря о домоправительнице замка, которая относилась к молодой хозяйке поистине по-матерински.

Всматриваясь в лицо молодой жены, прекрасные глаза которой глядели на него из-под широкополой шляпы, Морган склонялся к тому, чтобы уступить ей и взять с собой в плавание.

Наклонившись, он прильнул к ее губам. И хотя это было лишь нежное прикосновение, оно разожгло мощное пламя страсти. Ладонь Моргана легла на затылок Сэйбл. Вкус ее губ был сладостен; он почувствовал неодолимое желание, когда она обняла его за шею. Его руки гладили ее спину, он наслаждался теплом ее тела. Через минуту они оба задыхались от желания.

– Морган, перестань! – наконец услыхал он ее шепот.

– Разве это возможно? – пробормотал он, целуя ее и не давая ей выскользнуть из его объятий.

– Дженнифер сейчас придет за ребенком. Что она подумает, увидев нас?

– Ее ничто не может удивить, – возразил Морган. Он вздохнул, когда внезапно пробудившийся сын издал громкий крик. Сэйбл взяла дитя на руки и дала ему грудь.

– Почему ты даешь ему то, что ему хочется, но первому требованию, а мне приходится ждать? – улыбнулся Морган.

Губы Сэйбл дрогнули, когда она прижалась щекой к душистым волосикам сына.

– Накормленный, он будет дольше спать, – с лукавой улыбкой напомнила она. У нее перехватило дыхание, когда она заметила, с какой нежностью смотрят на нее глаза мужа.

– Говорил ли я тебе когда-нибудь, как люблю тебя? – спросил он, обнимая их обоих, и жену, и сына.

На щеках Сэйбл появились ямочки.

– Это и не требуется, – прошептала она.

– Вы хотите, чтобы я забрала его сейчас, миледи? – спросила Дженнифер, вышедшая вскоре к ним в сад; она вовсе не удивилась, увидев, что леди Кэри кормит сына грудью, прильнув к сэру Моргану, крепко обнимавшему ее.

Дженнифер была краснощекой молодой женщиной из соседней деревушки. У нее росло трое собственных детей, и Сэйбл обрадовалась, когда Морган пригласил ее ухаживать за их сыном.

– Благодарю, Дженнифер, – улыбнулась леди, передавая ей заснувшего ребенка. На мгновение ее рука задержалась на темноволосой головке мальчика, и у нее сжалось сердце, когда она – в который уже раз! – отметила удивительное сходство отца и сына.

Сэйбл подождала, когда Дженнифер уйдет, после чего начала застегивать блузку. Морган не сводил с нее глаз, и пуговки почему-то никак не застегивались.

– Дай-ка я попробую! – со смехом сказал он и взял ее за руку.

– О чем ты думаешь? – спросила Сэйбл. Запрокинув голову, она увидела, что муж смотрит на нее с лукавым выражением в глазах.

– Да думаю – какой смысл застегивать блузку, если ее все равно снимать?

– Но не здесь же, сэр? – усмехнулась Сэйбл, однако по его горящим глазам поняла, что это не смутит его.

Морган обнял ее за плечи.

– Место не имеет никакого значения, когда я хочу тебя, – пробормотал он, зарывшись лицом в ее локоны. – Но ради приличия я постараюсь обуздать себя до прихода в спальню.

– Какой ты молодец! – проворковала она и еще крепче обняла его за шею.

Сэйбл была так прекрасна, что казалась сотканной из воздуха. Сколько раз она доказывала свою любовь, мужественно рискуя жизнью как в роскошных покоях сераля, так и в темных переходах Пенлис Уэллса! Он чуть не потерял ее из-за собственной глупой гордыни, он отказывался признаться в любви к ней, пока не освободился от угнетавшего его позора внебрачного рождения. Теперь Морган знал, что завоевал любовь женщины редкого мужества и решительности, – женщины, за которую он с готовностью отдал бы жизнь и которую уже давно обожал.

– О чем ты все время думаешь? – спросила Сэйбл замолчавшего мужа. Склонив голову к плечу, она кокетливо улыбнулась ему. – Наверное, я уже надоела тебе?

Голубые глаза Моргана горели страстью, он еще крепче обнял жену.

– Поверьте, мадам, это невозможно. Скорее вы от меня устанете.

Изумрудные глаза Сэйбл сияли любовью, когда она вглядывалась в мужественное лицо Моргана.

– В таком случае советую вам, сэр, отменно постараться, чтобы я не искала развлечений на стороне.

Она задохнулась, когда Морган, сунув руку ей под блузку и сгорая от желания, стал ласкать ее обнаженную грудь.

– Для меня не существует более приятного занятия, чем это, – прошептал он, запечатлев на ее устах такой поцелуй, от которого она потеряла голову. – Я с упоением буду любить вас, Сэйбл Кэри, буду любить всю жизнь!..