Город страсти

ГЛАВА 18

Когда Дуэйн приехал на совещание, там был только один Сонни. Заседание проводилось в тесной комнате, которая была выкрашена почему-то в цвет яичного желтка. У попавшего в такую комнату, создавалось ощущение нахождения внутри яйца.

– Что слышно о Лестере? – спросил он, испытывая угрызения совести из-за того, что не захотел забежать к нему днем и поболтать.

– Я думаю, что он лежит в больнице и разгадывает кроссворды, – ответил Сонни. – Такие стрессы у него случались.

Сонни всегда одевался аккуратно и стирал каждое воскресенье свои вещи в собственной прачечной. Также каждое воскресенье он мыл свою машину в собственной мойке. Дуэйну всегда казалось, что его чистоплотность только подчеркивает его печаль.

Находясь с ним, Дуэйн желал, чтобы поскорее пришел кто-нибудь еще. Они с Сонни дружили почти всю жизнь; в этой дружбе было много хорошего, но со временем интерес друг к другу начал стираться и все труднее становилось находить темы для разговора.

– Должно быть, софтбол затянулся, иначе женщины были бы здесь давно, – проговорил Дуэйн.

Но вот послышалось знакомое шарканье ног, и в комнату вошел старый Болт с пустой банкой томатного сока, которая постепенно во время заседаний заполнялась отжеванным табаком. Старый Болт любил жевать табак.

Являясь самым старым гражданином округа, он с нетерпением ожидал приближения знаменательной даты. По всей видимости, он был первым гражданином, родившимся в округе Хардтоп; в ходе празднования столетия округа предполагалось отметить и его день рождения. Его ввели в почетные члены комитета «Столетие» в надежде на то, что он поможет исправить все исторические неточности, но вскоре выяснилась его полная беспомощность в вопросах истории края.

Последние двадцать лет он жил с почти восьмидесятилетней дочерью Бьюлой. Других родных и близких Болта уже не было в живых. Весь день напролет они смотрели «мыльные оперы» и спортивные программы.

За эти два десятилетия, как выражалась Минерва, «слабые лучи» стерли все следы истории округа из памяти старика. Единственным событием, врезавшимся ему в память, был взрыв где-то в двадцатых годах, когда мастерская взлетела на воздух, убив кузнеца.

Тем не менее это был живой старик, часто плевавший и кряхтевший на всех заседаниях комитета, находя юмор там, где другие ничего, кроме скуки, не видели. Он словно был настроен на одну из развлекательных программ, передаваемых по телевидению.

– А вот и я, мальчики, – произнес он. – Что мы сегодня обсуждаем?

– О, мистер Болт, я думаю, торжественную часть, – ответил Дуэйн.

Было решено, что на местной площади для родео в течение недели будут проводиться пышные зрелища. В частности, устроители собирались наглядно представить историю округа от сотворения мира до – приблизительно – 1980 года.

Жарко дебатировался вопрос о временных рамках. Поскольку в течение многих миллионов лет в округе происходили только геологические события, то отдельные граждане высказывались вообще за исключение столь медленно текущих эпох. Им возражали, что если выбросить миллионы лет из праздника, то посыпятся упреки в искусственности или отсутствии широты взглядов.

Программа праздника вобрала в себя труд многих, хотя некоторые не написали для нее ни строчки. Представители местных религий, которые считали, что теология, а не геология, является началом всего, не сидели сложа руки, подготовив пространный документ, основанный на Книге Бытия. К Карле обратились с просьбой изобразить Еву, но она отнеслась к этому предложению без особого энтузиазма.

– Если они думают, что я буду стоять голая и разговаривать со змеем, то глубоко ошибаются, – заявила она. В это время на ней появилась рубашка с надписью: ТЫ НЕ МОЖЕШЬ БЫТЬ ПЕРВЫМ, НО ТЫ МОЖЕШЬ БЫТЬ СЛЕДУЮЩИМ.

Бобби Ли, неисправимый насмешник над общепризнанными фактами и принципами, презрительно отозвался о том, что райский сад располагался где-то вблизи Талиа.

– Я убежден, что надо писать сюжет на тему Ада на земле, – сказал он. – Если они собираются это мероприятие проводить в августе, то здесь будет самая настоящая адская жара.

– Я мог бы рассказать о том, как чертовски тяжело всю жизнь вкалывать на этих чертовых нефтяных промыслах, – подхватил Эдди Болт.

Дебаты по вопросу освещения других периодов истории разгорелись не на шутку. Дженни Марлоу высказалась за представление в лицах Бостонского чаепития и подписания Декларации Независимости, хотя во времена, когда происходили оные события, в этих местах проживало лишь несколько полуголодных индейцев.

– Я знаю, но это все славное прошлое, а мы часть Америки, как и Бостон, – доказывала Дженни.

Дженни всех взяла измором (это было в ее характере), и Сонни убедили сыграть роль Бенджамина Франклина.

Почти единогласно было решено, что программа подготовки должна включать как можно больше войн и что праздник следует завершить нефтяным бумом двухлетней давности. Если же увенчать его нынешним кризисом, то огорчатся как сами исполнители, так и зрители, и без того разорившиеся после спада бума.

– На мой взгляд, надо построить макет банка, и апофеозом послужат сцены, где люди стреляются или режут друг другу глотки, – проговорил Сонни, ловя себя на мысли, что с увеличением его долга из него все больше прет юмор висельника.

Несмотря на эти его слова, предложение завершить праздник показом нефтяного бума комитет принял с только одним отрицательным голосом. Было решено, однако, что вместо нефти из фонтана будет бить подкрашенная вода. Отрицательный голос, разумеется, принадлежал Дуэйну.

– Ну давайте остановимся на нефти, – умолял он. – Ко времени проведения нашего праздника она окажется дешевле воды.

– А я думаю, что заключительная сцена должна походить на торжественный выход на родео, – высказалась Дженни. – Но вместо лошадей мы все появимся на «кадиллаках». Это будет достойным концом, символизирующим процветание.

– К тому времени придется изъять все «кадиллаки» в городе, – сердито заметил Дуэйн, недовольный тем, что никто не поддержал его предложение по завершению праздника на печальной ноте.

Он уже собирался перенести заседание ввиду отсутствия кворума, как появилась Сюзи Нолан с пугающе новой прической. Она подстриглась и посеребрила свои каштановые волосы сединой на манер Тины Тернер Кроме того, она очень энергично работала челюстями, вгрызаясь в жевательную резинку. Последнее еще меньше, чем прическа, вязалось с ее стилем. Это, конечно, мелочи, но на душе у Дуэйна заскребли кошки.

Следом за Сюзи вошел Бастер Ликл с преподобным Дж. Дж. Роули. Бастер, помимо того что он являлся членом совета, был еще и местным торговым королем. В Талиа и соседних городах ему принадлежало несколько предприятий различного профиля, включая «Молочную королеву». Это был невысокий и энергичный человек, любивший в свободное время заняться историческими изысканиями.

Дж. Дж. Роули отличали натруженные руки и напор, благодаря которому он пролез в комитет невзирая на слабые возражения других местных представителей культа. Дж. Дж., ощутившему потребность принять духовный сан, а не предаваться порочной жизни, состоящей из похоти и алкоголизма, возглавил баптистскую фракционную группу, называющую себя белобаптистами. Дуэйн так и не выяснил, что, собственно, проповедуют белобаптисты, но как бы там ни было, занимались они этим истово. Одно время символ веры белобаптистов привлек в свое лоно многих женщин Талиа, отказавшихся от прежнего вероисповедания.

Едва Дж. Дж. и Бастер уселись, вошли Ральф Ролф, местный скотовод, и Дженни Марлоу. Она всегда стриглась коротко, под мальчика, чтобы волосы не мешали подавать мячи. Они и на этот раз были короткими, но торчали в разные стороны острыми пучками. Также Дженни сильно подвела глаза ярко-синими тенями.

– Итак, собрались вроде бы все, – начал Дуэйн упавшим голосом. Ему очень хотелось знать, что же означают эти новые прически. Когда Карла меняла свои, обычно это означало, что она завела нового друга.

Больше всего ему, однако, не понравилось, что комитет собрался в полном составе и заседание может затянуться. В таких случаях споры вспыхивали, как сухая трава в степи. Одна мысль об этом лишала его сил и делала вялым.

– Наше заседание, леди и джентльмены, должно быть кратким, – деловито продолжал он. – На следующей неделе поступают в продажу тенниски, пепельницы и бамперные наклейки.

Поскольку никто из присутствующих не проявил никакого интереса к данному вопросу, Дуэйн перешел к следующему.

– В первую очередь, мы должны проголосовать вот по какому вопросу: следует ли нам приглашать со стороны человека, который занялся бы организацией праздника? Уже через месяц начнутся репетиции.

Комитет опять слабо прореагировал на слова Дуэйна. Вопрос приглашения постороннего человека для управления таким сложным делом не особенно-то их волновал. У Дуэйна возникло желание отхлестать их, как Шорти, перчаткой.

– У меня есть один человек на примете. Он из Бруклина и организовывал нечто подобное в округе Трокмортон, и там остались очень довольны им.

– Этот Бруклин около Тайлера или где-то еще? – полюбопытствовал преподобный Роули.

– Это один из районов Нью-Йорка, – просветил его Дуэйн. – Ему помогает группа из трех человек со спецэффектами. Нам потребуется небольшое световое шоу для Сотворения мира.

– Всевышний не пользовался электричеством, – заметил Дж. Дж., считавший своим долгом исключение из программы всевозможных представлений, могущих привести к произвольному толкованию Библии.

– Он воспользовался молнией, – вставил Сонни. – Это и есть электричество.

– Но он не прибегал к услугам никого из Бруклина, что в Нью-Йорке, – настаивал Дж. Дж. – Этот человек может оказаться католиком.

– Этот человек должен хорошо разбираться в постановке батальных сцен, – вздохнул Дуэйн. – Поскольку мы решили показать десять войн, то без него не обойтись.

– Многие тут разбираются в баталиях, – сказал Дж. Дж.

– Нам нужны люди, которые не участвовали бы в баталиях, а только делали бы вид, что делают это, – уточнил Дуэйн. – По крайней мере, я хотел бы на это надеяться.

Необходимость инсценировки Войны за независимость в США, войны за независимость Техаса, Гражданской войны, двух мировых войн, а также, вероятно, войн в Корее и Вьетнаме, вызывала у него большие опасения, учитывая нагрузку на людей, задействованных в представлении этих грандиозных событий.

Было решено позвонить человеку из Бруклина и узнать, сколько он запросит за свои услуги.

Дуэйн понемногу начал приходить в себя и решил при первой же подходящей возможности перенести заседание на другой день, пока у него есть еще силы добраться до машины, но в это время Бастер Ликл наклонился вперед и, лихорадочно блестя глазами, спросил:

– Теперь, когда с этим покончено, может, поговорим о Техасвилле? Нам очень скоро придется решать этот вопрос, не так ли?

– Конечно, придется, Бастер, – отвечал Дуэйн, чувствуя, что ему уже не хочется мяса, а хочется поскорее попасть в свой дом и уплести тарелку каши с веселым названием «Будь здоров».