Город страсти

ГЛАВА 23

Дуэйн замер с трубкой в руке, соображая, почему он пытался убедить Джанин в том, что она неправа, хотя правда, конечно, была на ее стороне. Она виртуозно могла обрывать разговор, взваливая всю вину на него, но к таким стычкам он давно привык и не чувствовал за собой большой вины, зная, что утром Джанин справится с отчаянием и будет безумно радоваться жизни.

Ехать к «Крикунам» было уже поздно, но и домой не хотелось возвращаться. Он достал еще одну монету и позвонил домой.

– Кто это? – рявкнула Минерва.

– Всего лишь я, – ответил Дуэйн.

– Знаешь, я смотрю «ящик»… чего тебе нужно? – едва сдерживаясь, проговорила Минерва, не любившая, когда ее отрывают от телевизора, будь то знакомые или незнакомые люди.

– Карла дома? – спросил Дуэйн.

– Нет, не видела, – опять рявкнула Минерва.

– Кино, наверное, ничего? – спросил Дуэйн.

– С Вуди Алленом. Я всегда смеюсь, когда вижу его, – немного оттаяв, проговорила Минерва. – Ему достаточно пройтись, а я уже катаюсь по полу.

– Если появится Карла, передай, что я поехал на рыбалку, – попросил Дуэйн.

– Передам. Пока, – сказала Минерва, бросая трубку.

– Забавно, – усмехнулся Дуэйн. – Кому бы я ни позвонил, ни у кого нет желания говорить со мной.

Он направил машину в сторону озера, потом спохватился – у него нет приманки. Повернув машину, Дуэйн поехал к магазину Сонни, который сидел за кассовым аппаратом и по четырехдюймовому «Сони» смотрел интервью со знаменитостями. Заметив Дуэйна, он грустно улыбнулся.

Дуэйн подошел и взял упаковку болонской копченой колбасы, немного сыра, банку с маринадом и батон хлеба. На ужин вполне хватит сандвича с колбасой, маринадов и сыра, а остатки колбасы пойдут на наживку. Приманка, правда, не бог весть какая, но и рыбак из него не очень-то солидный, хотя достаточно солидный, чтобы не удить без приманки.

– Мы чуть было не потеряли сегодня нашего пионера, – сказал он Сонни.

– Что так?

– Старик выпал из машины и скатился в песчаный овраг, – пояснил Дуэйн. – Впрочем, ничуть не пострадал.

– Ты знаешь, я, кажется, схожу с ума, – проговорил Сонни.

– Брось! Ты не занят в нефтяном бизнесе, – отшутился Дуэйн. Но Сонни было не до смеха.

– У меня участились провалы памяти. Последний был час назад. Я стал пробивать чек и забыл, что делаю. Тутс хотел купить несколько сандвичей для девушки, которую он задержал, а у меня совершенно вылетело из головы, как работать с кассой. Тутсу самому пришлось сесть за кассу.

– Ты просто такой же странный, как Минерва. Вы оба не любите, когда вас отвлекают от телевизора.

– Я ничего не имею против того, чтобы меня отвлекали. Меня больше беспокоит моя башка. Порой с ней творится что-то непонятное.

По его лицу Дуэйн понял, что тот взволнован не на шутку, но промолчал; как-никак, а беспокойный взгляд лучше, чем вежливое безразличие, которое было написано на лице Сонни большую часть его жизни.

– Попытайся подсчитать, сколько с меня, – предложил Дуэйн.

Сонни секунд десять смотрел на кассовый аппарат, затем с точностью до цента все подсчитал.

– В один вечер у меня обычно не случается двух провалов. Но за неделю было два. На прошлой неделе три или четыре. Может, это опухоль мозга.

– Вот тут ты ничем не отличаешься от Минервы. У тебя нет никакой опухоли мозга, и я надеюсь, что ты не сойдешь с ума к празднованию столетия. У нас еще куча всяких организационных вопросов.

– В последнее время я много думаю о Сэме и Билли, – задумчиво проговорил Сонни.

Сэм был человеком, который много помогал Сонни, когда тот был молод, а Билли, у которого было не все в порядке с головой, работал на Сэма. Сонни преклонялся перед Сэмом, а Билли – перед Сонни. И тот и другой скончались тридцать лет назад.

– Хорошо бы их как-то включить в программу, – заметил Сонни. – Сэм немало сделал в свое время для города. Было бы неплохо его помянуть.

– Этих ребят мало кто помнит в городе, – возразил Дуэйн, думая о том, что включение Сэма-Льва, как все его звали в городе, только обременит программу, и без того перегруженную малопонятными для широкой публики историческими персонажами. Все, разумеется, слышали об Адаме и Еве, но имели смутное представление о том, кто такой был Бен Франклин, а уж местные личности, к тому же давно умершие, стерлись из памяти людей вместе с Техасвиллем. Дуэйн тоже имел весьма смутное представление о том, кто такие Сэм с Билли.

– Я просто не хочу, чтобы их имена были забыты, – решительно произнес Сонни.

– Почти все забываются, – заметил Дуэйн, поразившись пришедшей в голову мысли: ведь всю свою жизнь Сонни думал о других и только теперь, когда у него появились странные провалы памяти, вспомнил о себе.

– Сэм и Билли жили тут, – продолжал Сонни. – Они – частица этого места. Адам с Евой тут не жили. Бен Франклин здесь не жил. По-моему, в празднике надо отмечать тех, кто что-то сделал для округа.

На утрясение программы торжественной встречи столетия округа ушло несколько месяцев, и Дуэйну меньше всего хотелось ее пересматривать накануне репетиции.

– Я хочу одного, – заявил он Сонни, – чтобы праздник понравился людям. Ну, всего хорошего. Я отправляюсь на рыбалку.

Сонни дал Дуэйну сдачу и, не говоря ни слова, повернулся к телевизору.