Горячие сердца

Глава первая

Для Мими Пикфорд это был второй и последний шанс.

Неважно, что упрямец не желает открывать. Ее так просто не остановишь.

— Мистер Сент-Джеймс, — позвала она, снова стуча в дверь.

Мими стояла на крыльце двухэтажного кирпичного дома, расположенного на самой окраине города.

— Гибсон Сент-Джеймс, не уделите ли вы мне минутку? Меня прислал шеф.

Точно. Эта фраза должна подействовать.

Услышав имя шефа, он поймет, что она не страховой агент, не составитель опросов общественного мнения и не репортер. Шеф предупреждал, что последние донимают Гибсона особенно часто.

Гибсон Сент-Джеймс был героем, настоящим героем, возможно — единственным в крохотном городке Грейс-Бей штата Висконсин. Мими знала об этом, так же как и все остальные жители.

Родившись в Грейс-Бей, Сент-Джеймс уехал в Чикаго, чтобы учиться на пожарного, и вернулся совсем недавно, объяснив, что устал от шумной жизни большого города. Следуя семейной традиции Сент-Джеймсов, он устроился в ту самую пожарную часть, где до него служили его отец и дед. Портреты и фотографии его предков украшали стены в здании городского муниципалитета.

В ночь, когда случился тот страшный пожар, Мими, как и все посетители ресторана, не отводила глаз от экрана телевизора. Все местные каналы прервали свои передачи, чтобы подробно показать происходившее.

Гибсону Сент-Джеймсу удалось спуститься с четвертого этажа с младенцем на руках. Его отважный поступок был запечатлен телекамерой.

Шлем пожарного скатился на землю, обнажив влажную от пота, покрытую пеплом светловолосую голову и открыв измазанное сажей уверенное лицо. Гибсон бережно прижимал к себе мальчика, которого уже считали погибшим. Вот он расстегнул свой плащ, чтобы достать ребенка, и в следующий миг здание у него за спиной зашаталось и рухнуло.

Снимок, сделанный фотографом «Милуоки хэралд», затем появился на развороте журнала «Тайм», посвященного американским героям. А губернатор штата даже устроил часовую пресс-конференцию, чтобы выразить восхищение отважными действиями пожарных Грейс-Бей.

К полночи огонь был побежден, и голодные пожарники и их добровольные помощники собрались в ресторане «У Бориса».

Они не думали о геройских поступках. Они думали о своих пустых желудках.

Пока Борис колдовал у гриля, Мими быстро обслуживала клиентов, разливая кофе и одаривая каждого улыбкой.

Украдкой Мими высматривала Гибсона, не зная, что его отвезли в местную клинику с целым перечнем травм — вывихом плеча, переломом ребер, повреждением легких и бедра и растяжением запястья. Было просто удивительно, что ему удалось самостоятельно выбраться из здания.

Тем большим чудом казалось спасение ребенка.

Но для Мими настоящее чудо заключалось сейчас в другом: заставить шефа пожарных поверить, что в один прекрасный день она окажется не хуже Гибсона.

В то утро шеф, казалось, был совсем не расположен обсуждать перспективы ее будущей карьеры: Гибсон был единственным, кто занимал его мысли. Любимец Грейс-Бей провел в больнице всего неделю, после чего выписался, несмотря на протесты и предписания врачей. И заявил о том, что домой доберется сам, ему не нужна ничья помощь.

Гарри Редмонд, владелец и водитель единственного в городе такси, бросил на стол шефа заявление Гибсона об уходе. Сам же усталый и израненный герой остался ждать снаружи.

— Я не приму заявление! — возмутился шеф.

Но Гарри заявил, что Гибсон обещал ему десять долларов чаевых, если он найдет способ вручить заявление.

— Я знаю, на что оно сгодится. — И шеф тут же добродушно продемонстрировал бумажный самолетик, сделанный из заявления Гибсона.

Самолетик пролетел у Мими над головой. Казалось, шеф не замечает девушку, и она покраснела от унижения. Наконец он все же перешел к делу.

— Ты завалила экзамен — прямо сказал он, закидывая ноги на стол. — Как и любая другая женщина на твоем месте. Не каждый мужчина справится с таким испытанием. Но в этом суть профессии пожарного. Я сам разработал тест, чтобы проверить наличие необходимых для этой работы качеств. Не вижу ничего зазорного в том, что женщине его не пройти.

— Но ведь женщины-пожарные есть повсюду.

Шеф поднял ладонь, призывая к молчанию.

— Я искренне верю в женское равноправие и все в этом духе, — заверил он.

Ну конечно, подумала Мими.

— И в большом городе пожарная часть наверняка может позволить себе принять в штат несколько женщин, без резкого ухудшения качества работы. Возможно, в этом даже есть свои преимущества.

Однако, судя по тону, каким он это произнес, было ясно: попроси она его назвать хотя бы одно, он будет разъярен и ответа она вовсе не дождется.

— Здесь у нас, в Грейс-Бей, дежурят пять ребят в одну смену. А территория не маленькая. Я не могу взять в команду человека, не способного подняться по лестнице с двухсотфунтовым грузом на плечах или удержать в руках шланг с водой. Парень ты или девушка — требования едины для всех. Я ни для кого не делаю скидок.

— Но мне так хочется у вас работать!

Слова вырвались против воли, хотя очень искренне. Борис был прекрасным начальником, его ресторан — замечательным местом. Мими работала здесь уже так давно, что знала всех посетителей в лицо. И чаевых ей хватало, чтобы существовать без особых хлопот.

Именно в этом и было дело.

Она всего лишь существовала. Без особых хлопот.

Любая девушка ее возраста — а ей было двадцать пять — давно бы нашла способ изменить свою жизнь, уехать в большой город, чего-то добиться.

Милуоки, Сент-Пол, Миннеаполис, даже до Чикаго не так уж далеко. Но бабушка Нона, вырастившая ее, была нездорова, она не могла обслуживать себя, а дом для престарелых казался ей смертным приговором. Поэтому Мими и не могла никуда уехать.

И все же ей хотелось от жизни большего, ей наскучило ежедневное разливание кофе и обслуживание посетителей в единственном городском ресторане.

Объявление о найме пожарных, появившееся в «Грейс-Бей кроникл», ее заинтриговало. Даже самой себе она не признавалась, что немалую роль в пробуждении ее интереса сыграл героический поступок пожарного, встретить которого ей так и не довелось.

— Я знаю, что тебе нужна эта работа, — сказал шеф, резким движением выдернул из выдвижного ящика бумажный носовой платок и протянул его Мими, но та замотала головой, подавляя слезы, грозившие усугубить и без того позорное поражение. На испытаниях требовалось поднимать тяжести, пробежаться с наполненным водой шлангом, проползти на четвереньках по горизонтальной лестнице. А кроме того, всевозможные подтягивания, отжимания и прочее в том же духе. И все это на время.

Она пробежала кросс так медленно, что из сострадания шеф спрятал секундомер, дабы не подчеркивать всю сокрушительность ее провала.

Она единственная проходила испытания и единственная потерпела неудачу. Хотя с письменной частью Мими вполне справилась.

— Послушай, Мими, я всегда питал к тебе теплые чувства, потому что ты стараешься положить мне кусок торта побольше, когда я захожу к Борису. Особенно с лимонным кремом.

— Я испеку специально для вас огромный, с лимонным кремом, только позвольте мне пересдать практический экзамен.

— Соблазн велик, но у меня есть для тебя кое-что посложнее, — ответил он, поглаживая подбородок. — Чуть-чуть потруднее, чем испечь торт.

И он дал Мими поручение.

Она справится с ним. Она просто не может не справиться.

Новый стук в дверь, на этот раз посильнее.

— Мистер Сент-Джеймс, мне нужно поговорить с вами!

Молчание.

— Мистер Сент-Джеймс, я знаю, что вы там, и если вы не откроете, я вышибу дверь.

Разумеется, у нее не было намерения выполнять эту угрозу, однако изнутри послышался раздраженный голос:

— Входите!

Она повернула ручку, и дверь отворилась.

— Если бы я знала, что дверь открыта, не стала бы тратить столько сил, — пробормотала Мими.

И оставив за спиной яркий, солнечный августовский день, девушка очутилась в самых темных тайниках холостяцкого ада.

Гибсон выключил телевизор и откинулся на спинку кресла, чтобы получше рассмотреть блондинку, стоявшую на пороге.

Он зажмурился, открыл глаза, снова зажмурился и наконец встряхнул головой. Невероятно. В ореоле ослепительного солнечного света он видел ангела.

Без крыльев и нимба, разумеется.

Но Гибсону неожиданно стало ясно, что ангел вполне может быть одет в старенькие выцветшие джинсы, облегающие фигуру, и простую футболку.

Перед ним была красавица. Высокая, стройная и гибкая, с такими соблазнительными формами, что любой мужчина забыл бы обо всем на свете. Длинные светлые волосы, ниспадающие затейливыми локонами, васильковые глаза, густые, угольно-черные ресницы. Лицо слегка тронуто загаром. На пухлых губах — блестящая розовая помада.

Ее губы завораживали, манили, вызывали желание… Но это уже не имело значения, ибо стоило ей заговорить, как чары мгновенно рассеялись.

— Меня прислал шеф, — бодро сообщила она. — Он хочет, чтобы я поухаживала за вами, пока вы не поправитесь. Я думала, это будет нетрудно, но то, что я вижу вокруг…

Поморщившись, девушка подобрала с пола несколько полупустых коробок из китайской закусочной, находившейся в соседнем городке. Гибсон вспомнил, что они лежат там уже несколько дней. Может быть, даже неделю. Но не больше двух.

— Фу. Неудивительно, что он прислал меня, — произнесла она, разглядывая кучу мятого белья на диване. — Шеф думает, что мне это не по плечу, но будьте уверены, если Мими Пикфорд возьмется за дело, у нее непременно все получится. Пусть даже и не с первого раза.

— Рад это слышать, — резко отозвался он.

— Не успеете и оглянуться, как мы поставим вас на ноги, и вы сможете вернуться на работу.

— Ничего подобного.

Она прищурившись посмотрела на Гибсона, и тот осознал, что являет собой не самое привлекательное зрелище.

Черная щетина была ему совсем не к лицу, а над растрепанной шевелюрой явно следовало потрудиться расческой и ножницами.

На нем не было рубашки, так как из-за боли в руке он просто не мог ее надеть. Он заметил, что ее взгляд задержался на его груди на долю секунды дольше, чем позволяли приличия.

Гибсон оглядел себя.

Он по-прежнему в хорошей форме, вот только забыл застегнуть пуговицу на джинсах. Вид у него совсем не геройский. Скорее, он напоминает бродягу.

Но хуже всего то, что ему на это наплевать.

Осторожно перешагнув через ворох газет, Мими подошла к окну.

— Начнем с уборки, — сказала она, делая вид, что не замечает явного отсутствия воодушевления с его стороны. — С генеральной уборки.

Жалюзи поднялись, и комнату внезапно залил ослепительный свет. Гибсон заслонил лицо ладонями.

— Немедленно опустите штору!

Он был настолько заворожен ею, так очарован ее женственной красотой, что чуть не забыл: ему не нужен свет, не нужны никакие удобства, и совершенно не хочется радоваться жизни. Он решительно никого не хочет видеть.

Никаких друзей, сослуживцев, репортеров, подчиненных губернатора и разных посланцев своего шефа.

В особенности жизнерадостных блондинок.

— Сию минуту опустите штору и убирайтесь отсюда, — скомандовал он, зажмурившись от яркого света.

Если бы только встать! Тогда он взял бы ее в охапку и вышвырнул за дверь. И, пожалуй, даже удовлетворенно потер бы руки. Но сил у него не было, прежней привлекательности тоже, оставалось использовать командный голос.

— Валите отсюда!

К этому он прибавил еще пару слов, которые не принято употреблять при дамах, но девушка пожала плечами с таким безразличием, словно перед ней был капризный четырехлетний ребенок.

— Почему вам так нравится сидеть в темноте? — поинтересовалась она, складывая накопившуюся за неделю гору почты в аккуратную стопку.

— Нравится, потому что… Да какое вам дело, почему?

— Солнце пойдет вам на пользу.

— Мне плевать, пойдет оно на пользу или окажется хуже яда. И положите газеты на место.

Не обращая на него внимания, она повернулась спиной и, усевшись на корточки, принялась сортировать бумаги. Журналы, каталоги, счета, письма, рекламные листовки, которым давно пора в мусорное ведро. Словом, все то, что почтальон каждый вечер кидает в ящик.

Он решил ругаться, поносить и оскорблять ее до тех пор, пока она не поймет, что с нее довольно, не обидится и не оставит его в покое. Это должно подействовать. Судя по всему, брань ей не часто приходится слышать.

Но когда, отвернувшись, она склонилась над горой неубранной почты, страшное проклятие словно застыло, так и не вырвавшись из его уст. Он лишь открыл рот в беспомощной попытке чертыхнуться.

У нее была такая круглая, симпатичная…

Ты проигрываешь, Гибсон, мрачно подумал он.

— Зачем, вы сказали, вы пришли?

— Я не журналистка, если вас это беспокоит, — бросила она через плечо. — И ничего не собираюсь вам продавать.

— Вы не из страховой компании?

— Нет.

— И не собираетесь просить меня выступать в поддержку чего-либо, вроде страхования жизни?

— Нет.

Его глаза сузились.

— Вы работаете у губернатора штата?

— С чего бы губернатору вас беспокоить?

— Они хотели наградить меня медалью.

— Это же здорово! — ее лицо озарила улыбка, затем она вновь принялась за дело.

Любой мужчина умер бы счастливым, если бы увидел перед смертью эту улыбку. Гибсон резко отвел глаза.

— Мне она не нужна, — проворчал он.

— Какой же вы обидчивый!

Девушка подняла пачку журналов и каталогов. Гибсон почувствовал, что от нее пахнет ванилью и тальком. Чистый аромат. Но возбуждает намного сильнее, чем духи девиц из придорожных баров. Тем более, что ему никогда и не нравились тяжелые, приторные запахи.

— Решайте, что из этого оставить, а что выбросить, — энергично предложила она.

Оглядев стопку, он помотал головой.

— Вам лучше уйти.

— Отлично. — (На мгновение ему показалось, что она и вправду собралась уходить.) — Если не хотите сами, рассортируем вместе. Нужен или нет?

Она подняла старый номер «Эсквайра».

— Нужен или нет? — повторила она.

— Нет, — устало вздохнул он. — Так зачем вы пришли?

Она бросила «Эсквайр» на пол и подняла каталог.

— Я хочу стать пожарным, — ответила она. — Выбросить это?

— Да. Так зачем шеф вас прислал? Если с кем и говорить о пожарных, то не со мной.

Каталог отправился вслед за журналом.

— Я завалила практический экзамен, — объяснила она. — Ну вот шеф и предложил мне сделку: я вытаскиваю вас обратно на работу, а он дает мне еще одну попытку.

— Я уволился.

— Его это, похоже, не волнует. Нужен или нет?

Это был каталог садового инвентаря. Вряд ли ему доведется повозиться осенью в саду, ведь он не может даже подняться с кресла. Гибсону вдруг стало не по себе.

— Не нужен. Мне кажется, вы не очень-то похожи на пожарного.

— А как, по-вашему, должна выглядеть женщина-пожарный?

Он внимательно оглядел ее с ног до головы, непроизвольно задерживая взгляд на всех округлостях, и на его лице появилась лукавая улыбка.

— Погодите, погодите. Так вы говорите, вас прислал шеф?

— Да. Нужен спортивный журнал?

— Не нужен. И как, вы сказали, вас зовут?

— Мими. Мими Пикфорд.

— Красивое имя. Ладно, Мими. Можете отложить всю эту макулатуру.

— Но почему? Мы ведь только начали.

— Я тоже так думаю. Я наконец-то понял, зачем вас прислал шеф. До меня не сразу дошло.

— Очень хорошо, потому что я пытаюсь втолковать вам это с тех пор, как пришла.

— Что ж, я понял, и передайте шефу мою признательность.

— Вы мне поможете? — вопрос прозвучал так невинно, что Гибсон невольно усомнился в правильности своего вывода.

Однако все сомнения разом отпали, стоило ему снова взглянуть на ее фигуру.

Она была создана для мужчины.

Возможно, это как раз то, что нужно. Именно то, что нужно.

И с видом человека, уже поставившего на своей жизни крест, но внезапно вновь обретшего надежду, он улыбнулся.

— Конечно, помогу.

Лениво потягиваясь в кресле, Гибсон заключил, что, хотя раньше ему и не приходилось пользоваться услугами девушек по вызову, с Мими Пикфорд будет весьма приятно скоротать вечерок.

— Вам нужна музыка? — осведомился он. — Я хочу сказать, для начала.

— Нет, а вам хочется послушать музыку?

— Но обычно вы работаете под музыку?

Она подняла голову.

— Ну, Борис иногда ставит народные песни. Он из Македонии.

— Это где-то недалеко?

— На границе с Грецией.

— И вы работаете под македонскую музыку?

Гибсон задумался, недоумевая, кто такой Борис.

— А что это за музыка?

— Ну, там поют под барабаны и много хлопают в ладоши. Очень незатейливая и веселая, но в ней есть своя прелесть.

— Гм. Надеюсь, это подойдет. Хотя лично мне больше по душе рок-н-ролл. Почему бы вам не попробовать без аккомпанемента?

— Хорошо.

— Можете начинать.

— Я уже начала. Нужен старый «Ньюсуик»?

— Нет, Мими, это все очень мило — затея с уборкой, — усмехнулся он. — Но отложите журналы и раздевайтесь.