Горький мед, сладкий яд

Глава 43

Ника никак не могла уснуть. Она знала, что Владислав лежит и тоже старательно делает вид, что уже давно и крепко спит. Из головы у нее не шли сегодняшние события. Приехав домой, Владислав позвонил ее родителям, успокоил их, но все равно какой-то осадок на душе у Ники остался.

Первым не выдержал Владислав. Он сел и дернул за шнурок бра. Ника так и лежала с закрытыми глазами, только ресницы ее вздрагивали.

– Ника, давай только не будем пытаться друг друга убедить в том, что каждый из нас спит сном праведника, – вздохнул он.

– Давай, – Ника открыла глаза.

– Ты все никак не можешь успокоиться? – Владислав встал, открыл окно и закурил.

Комнату почти сразу заполнили свежие запахи ночного сада, чуть слышный шелест листвы от легкого ветерка, далекие звуки ночного города. Сильно пахнуло ароматом ночной фиалки и душистого табака, растущих под окном.

– А ты можешь? – вопросом на вопрос ответила Ника.

– Ты права, не могу. И хотя бы потому, что ты неспокойна. Вообще все, что сегодня было, может только в кошмаре присниться.

– Знаешь, когда все это показали по телевизору и начались эти звонки… – Ника вздохнула. – Звонили те, кто в это не сильно поверил. А кто-то ведь поверил. Что они теперь скажут?

– Не знаю, – Владислав оперся о подоконник. – Уж точно, что ничего хорошего.

– Влад, я не за себя боюсь. Я не хочу, чтобы в тебя тыкали пальцами или шептали за глаза всякие гадости. Их и так достаточно шепчут.

– А что я могу? Ты не веришь, что все было именно так, как я тебе рассказал?

– Верю. Просто только у нас все стало более-менее нормально, только все успокоилось, утряслось… – у Ники на глаза навернулись слезы. – Ну почему ты не нищий?

– Если б я был нищим, ты думаешь, моя мамашка меня оставила бы в покое? – Владислав бросил окурок за окно и сел на край кровати рядом с Никой. – Не надо плакать, прошу тебя. Хочешь, уедем куда-нибудь, отдохнем? Прямо завтра?

– Не хочу, – Ника прижалась мокрой щекой к его руке. – Я боюсь, Влад. Понимаешь, с самого первого момента, как увидела тебя, я постоянно чего-то боюсь. Если не самой себя, то того, что с нами может случиться.

– Не бойся, я ведь с тобой, – Владислав вытирал слезы с ее лица. – Раз мы вместе, все будет хорошо.

– А Алик? Ты о нем подумал? Неужели его ждет то же, что и тебя?

– Нет, совсем. Шепот за спиной, сплетни, подлость – от этого он никуда не денется. Просто у него меньше шансов иметь неприятности от родственников. Зося его трогать не станет.

– Почему, почему все так?

– Ника, котенок мой, солнышко мое, в этой жизни за все нужно платить. Просто цена бывает разная. У денег своя цена. Ты думаешь, что все, кто мне улыбаются, делают это от души? Очень немногие. Остальные ждут, пока я споткнусь, чтобы бросить в меня камень. И только я поднимусь, снова станут мне улыбаться и делать вид, что, кроме них, никто мне не посочувствовал. Я к этому почти уже привык.

– Почему почти? – Ника снизу вверх посмотрела на него.

– К подлости трудно привыкнуть. Невозможно. Остается только набраться сил и пропускать что-то мимо себя, за что-то, по возможности, наказывать.

– И это ты пропустишь?

– Нет. За это накажу. И от всей души накажу. Теперь давай спать. Тебе совсем не на пользу пойдут все эти неприятности. Я завтра приеду с работы часа в четыре, и поедем к твоим родителям. Хочешь?

– Хочу.

– Вот и славненько, – Влад потушил свет. – Окно оставить открытым?

– Да. Боже мой, кто бы мог подумать, что Доронина окажется такой стервой! – уже устроившись у Владислава на плече, сказала Ника.

– Кто это Доронина? – не понял он.

– Да эта мымра, что новости ведет. Ты бы видел, с каким торжеством она на меня смотрела!

– Успокойся. Забудь про нее. Она свое получит, – Владислав поцеловал Нику.

– Мне так хорошо с тобой, Влад, – Ника прижалась к нему всем телом. – Я так люблю тебя…

– И я люблю тебя, девочка моя, – его дыхание задрожало.

Он начал очень нежно целовать ее лицо, шею, плечи. Теперь он не был таким порывистым и резким, как иногда раньше…