Владислав налил кофе в чашку и удобно устроился в углу дивана, пока Ника резала бисквит. В последнее время исчезли все ее порывистые движения, вся резкость, им на смену пришло что-то плавное, умиротворенное, даже улыбка Ники стала теперь какой-то особой, мечтательной.
Ника налила себе в чашку чаю с лепестками розы, которые очень старательно собирала и сушила летом, и положила на тарелочки по кусочку бисквита.
– А почему только один? – тоном обиженного ребенка спросил Владислав.
– А морда треснет, – Ника показала ему язык.
– Вот так, сразу и морда треснет. У, жаднючая какая…
– Ну ты только не плачь, можешь съесть сколько хочешь, хоть еще полкусочка.
– Твоя доброта и щедрость не знают предела. Ладно, котенок, съем, если ты так просишь… А теперь давай о деле. Что там у Аси нового?
– Почти ничего. Она почему-то очень грустная. Я сколько ни допытывалась, все равно ничего узнать не смогла. Еще у нее отеки такие нехорошие на руках…
– А на ногах?
– Не видно. Халат длинный, тапочки. Тебе она привет передавала.
– Удивительно, – вздохнул Владислав, – как это меня такой милости удостоили. По правде говоря, я еще не виделся ни с Ильей, ни с Эриком, ни с Валерой. Так, парой слов перебросился с Ильей и Эриком по телефону. Кроме всего, Эрик еще и расхворался.
– Что такое? Серьезное что-нибудь?
– Не особенно. На тренировке повернулся неудачно и нажил себе то, что в простонародье называется прострелом. Представляю, какая у него теперь гордая осанка. Завтра, пожалуй, съезжу к нему.
– Давай прямо сегодня съездим, – предложила Ника.
– Ты еще не устала, непоседа? – Владислав ласково улыбнулся.
– Нет, все нормально.
– Хорошо, давай съездим, – покорился он. – Сейчас я только позвоню, предупрежу, что мы приедем.