Горький мед, сладкий яд

Глава 51

По дороге домой Гена купил Лене букет огромных ромашек и коробку ее любимых конфет. Утром, когда он уходил на работу, Лена была грустной, и ему во что бы то ни стало хотелось поднять ей настроение.

Вернувшись домой, Гена Лену не застал. В коридоре на полочке у зеркала лежала записка «Я у себя». Он взял записку и увидел под ней ключи от квартиры. Ему стало нехорошо. Он сунул ключи в карман и пошел к Лене.

Подходя к дому, он посмотрел на ее окна, свет не горел, хотя одно окно было открыто. Лена не открывала довольно долго. Гена уже совсем пал духом и решил, что, по-видимому, она ушла к соседке, когда дверь открылась. Лена была в легком халатике, волосы были распущены. Даже в полумраке подъезда Гена увидел, что она недавно плакала.

– Привет! – стараясь казаться беззаботным, сказал он.

– Привет. Проходи, – Лена пропустила его в квартиру.

– Это тебе, – он протянул цветы и конфеты. – Я пришел, а тебя нет.

– Я записку оставила, – Лена пошла в комнату. Гена вошел за ней. Когда она ставила цветы в вазу, он обнял ее сзади за плечи и коснулся губами завитка волос на затылке. Лена замерла, потом медленно повернулась и тихо сказала:

– Не надо.

– Почему? – удивился Гена.

– Ты видел записку?

– Видел, – он нахмурился и достал из кармана ее ключи. – И вот это видел. Что происходит? Почему ты ушла?

– У меня месячные и живот болит, – она опустила голову, и он понял, что сейчас она снова заплачет.

– И все? Только из-за этого? У тебя месячные впервые, до этого никогда не было, и живот тоже никогда не болел? Из-за этого нужно было уходить и оставлять ключи?

– Нет… Прости, Генчик, но я так не могу… – у Лены задрожали плечи.

– Как? Что такого я сделал, что от меня нужно уходить? Я согласен, что, может быть, несколько немногословен, и редко говорю, что люблю тебя, но ведь это не причина.

– Просто все как-то так выходит…

– Как? Леночка, что произошло? Неужели из-за этого вчерашнего бреда ты готова меня бросить?

– Нет, не из-за этого. Я сама себя понять не могу, но что-то не так, – Лена расплакалась сильнее.

– Что? Все было так, и вдруг стало не так?

– Нет… Не знаю… Но, по-моему, так будет лучше…

– Так, зайка, давай сядем, ты успокоишься, и во всем разберемся, – Гена усадил Лену рядом с собой на диван.

Она понемногу успокоилась, вытерла слезы и, болезненно поморщившись, согнулась чуть ли не пополам.

– Таблетку дать? – спросил Гена, склонившись к ней.

– Я уже пила. Все равно болит.

– В больницу сходи, сколько раз уже говорил, или давай в фирму съездим.

– Я ходила. Врач говорит, что это из-за спирали.

– Ну, вот что, радость моя, – Гена поднялся и включил свет, – завтра ты пойдешь и вытащишь эту цацку. Кроме того, никаких разговоров про «так – не так» я слышать не хочу. Нам нужен ребенок, и обязательно нужно пожениться.

– Ты все решил… – вздохнула Лена.

– А это, понимаешь ли, привилегия мужика – принимать решения. Если ты до сих пор не заметила, что я вроде бы мужик, то могу тебе об этом напомнить.

Он сел рядом. Лена долго сидела молча. Она больше не плакала. Потом прижалась щекой к его широкому плечу и тихо сказала:

– Я согласна.

– С тем, что я мужик? – Гена улыбнулся.

– С тем, что ты сказал. Я сама не знаю, что на меня нашло сегодня с утра.

– Просто я слишком долго молчал после того, что ты сказала, что нам не стоит спешить, и думал, что ты поймешь сама.

– А если бы я отказалась? – Лена повернулась и улыбнулась.

– Украл бы, как горец невесту, – он рассмеялся. – Кулаком по столу бить – мебель жалко. Воды в цветы налей, завянут.

– Сейчас, – Лена поднялась с дивана. – Ты ужинал?

– Конечно, нет. Пришел домой, нашел записку и сразу пошел к тебе. А ты ела?

– Нет. Я сейчас что-нибудь приготовлю.

– Не суетись, – Гена поднялся, – я приготовлю все сам, ты лучше полежи.

– Гена, – Лена подошла и прижалась к его груди, – а ты правда меня любишь?

– Конечно, солнышко мое, – он склонился и ласково поцеловал ее, – я тебя люблю. А теперь ложись. Ночуем сегодня у тебя.

Он достал подушку, уложил Лену, а сам ушел на кухню готовить ужин. От сердца отлегло. На душе снова стало спокойно…