Греховный соблазн

Глава 24

Владелец кабачка показал, где живет доктор, и вскоре Макс, по-прежнему держа на руках Кристину, барабанил в дверь, оглушительно зовя на помощь.

Открыла зевающая, полусонная служанка, но Макс так рявкнул на нее, что она пулей помчалась будить хозяина.

Макс разводил огонь в гостиной, когда в комнату вошел пожилой врач.

— Моя жена очень больна, — объяснил Макс, вскакивая. — Вы должны спасти ее.

Это была не мольба. Не просьба. Приказ.

Доктор взглянул на посетителя, отметил, что тот вооружен до зубов и говорит по-немецки с американским акцентом, и, подойдя к женщине, лежавшей на полу у камина, едва не спросил, что за трагедия тут произошла. Женщина была завернута в соболью накидку, сделавшую бы честь даже королеве. Доктор снова обернулся к незнакомцу:

— Кто вы?

— Маркиз Вейл. Она… умирает, — запинаясь, выговорил Макс. — Сделайте же что-нибудь!

Доктор встал на колени рядом с Кристиной и, мгновенно узнав ее, резко вскинул голову:

— Что вы с ней сделали?

— Боже, нет… никогда…

— Я знаю эту женщину. Вы не ее муж.

Доктор, хмурясь, принялся считать пульс больной.

— Не важно, кто я и кто вы. Только сделайте для нее все возможное, — потребовал Макс, — или я вас убью.

Старик насмешливо покачал головой:

— И кто же тогда вам поможет?

Но Макс ничего не слышал и не понимал. Устремив на доктора взгляд, исполненный безумной скорби, он выхватил револьвер и прицелился.

— Это ни к чему, — спокойно заметил доктор, поняв, что незнакомец не владеет собой. — Я сделаю все, что в моих силах. Княгиня — мой хороший друг.

Из Макса словно выкачали воздух. Он мгновенно обмяк.

— Простите, я еще никогда в жизни не боялся так…

— Не стоит извиняться, — добродушно заверил доктор. — Ваша реакция вполне понятна, если учесть, что с ней сотворили. — Он приподнял веко Кристины. — Она давно болеет?

— Нет, еще ночью была совершенно здорова. Именно это и странно.

— Позвольте посмотреть, что у нас тут, — пробормотал доктор, разворачивая мех.

Макс наблюдал за ним, то и дело поглядывая на часы. Им ни в коем случае нельзя пропустить последний поезд.

— Похоже, она отравлена, — решил наконец доктор, снова укутывая Кристину. — Хотя это может быть такой формой инфлюэнцы. Симптомы болезни такие же тревожные, и она развивается быстро. Однако слизистая рта распухла, а это заставляет подозревать отравление, и скорее всего мышьяком.

— Я прикончу подонка! — воскликнул Макс.

— Вряд ли это сейчас уместно. Самое главное — позаботиться о безопасности княгини. И вам нельзя оставаться тут. Князь вас найдет.

— Мы едем последним поездом. Пожалуйста, проводите нас до побережья. Вы видите, как отчаянно она нуждается в вашей помощи. Деньги не имеют значения, вы получите все, что попросите.

— Княгиня всегда была добра ко мне и жителям деревни, а вот ее муж…

Неприязнь в его голосе была очевидной.

— Вы вернетесь завтра. Она… она будет крайне благодарна за помощь.

Старый доктор немного поколебался, вероятно, опасаясь мести князя. Но человеколюбие победило.

— Сейчас возьму саквояж, — резко бросил он, вставая. — И велю служанке отменить все визиты пациентов.

— Спасибо, — выдохнул Макс, облегченно улыбаясь. — Огромное спасибо.

Он не отходил от Кристины, пока доктор собирался, и, когда тот вернулся, помог ему напоить ее водой. Она сумела проглотить несколько капель, открыла глаза и, казалось, узнала Макса.

— Я везу тебя домой, — прошептал он. — Мы едем домой.

И подумал, что она услышала его. Однако доктор с тревогой отметил, что частота пульса падает.

Они добрались до станции за несколько минут до отхода поезда, но благодаря дружбе доктора с кассиром им дали отдельное купе. Макс внес Кристину в вагон и, держа ее на коленях, с тревогой наблюдал, как ее грудь вздымается все медленнее и слабее. Он знал, что это означает, и продолжал молиться. В отчаянные часы, пока поезд мчался сквозь ночь, он торговался со всеми мистическими духами и божествами, которые слушали его в эту ночь, умоляя о помощи, обещая все на свете, если они не дадут Кристине умереть. Запинаясь, с трудом припоминая полузабытые детские молитвы, он обещал отныне жить праведной жизнью, если ее не заберут у него, клялся в вечной благодарности, если на молитвы ответят, лихорадочно заклинал высшие силы…

Он шептал Кристине названия городов, мимо которых они проезжали, уверяя, что теперь они куда ближе к Англии, пересчитывая все уменьшающиеся мили, пытаясь объяснить, что они скоро будут дома. Когда они пересекли границу Франции, Макс пообещал, что скоро повезет Кристину в Париж и скупит все товары в модных лавках и все наряды знаменитых кутюрье. Малейший трепет ресниц поддерживал в нем надежду.

— Смотрите, смотрите, — шептал он доктору. — Она меня слышит.

На протяжении всего путешествия в Кристину старались влить как можно больше жидкости: доктор объяснял, что вода вымоет из ее организма мышьяк. Такое лечение, однако, было всего лишь полумерой, не только для пациентки, но и для того, кто любил ее.

Макс не мог вынести сознания того, что ничем не может ей помочь.

Разве что утешить.

Эту ночь Кристине удалось пережить, а к утру даже доктор стал несколько оптимистичнее высказываться относительно перспектив выздоровления своей пациентки. Пульс стал более наполненным, дыхание — более глубоким, и лицо, напоминавшее серую маску смерти, чуть порозовело. Когда они добрались до побережья, где Максу удалось снять яхту, на которой они должны были пересечь залив, доктор немедленно уложил Кристину в постель.

Закрыв за собой дверь крохотной каюты, Макс проводил доктора на берег.

— Я в вечном долгу перед вами, — заверил он, вручив доктору внушительную сумму в марках. — Если вам когда-нибудь что-то понадобится, только попросите. Ну а едва Кристина выздоровеет, я позабочусь о том, чтобы князь никому больше не создавал проблем.

— У меня в округе много друзей. Сомневаюсь, чтобы князь посмел причинить мне вред.

— Тогда моя месть будет исключительно личной.

— Обычно я не одобряю насилия, но в этом случае готов сделать исключение. Однако будьте осторожны: этот человек готов на любую подлость.

Но Макс пренебрежительно отмахнулся:

— Жду не дождусь, когда увижу его физиономию, искаженную страхом.

— Возможно, прежде всего вам следовало бы позаботиться о безопасности, как вашей, так и княгини.

— Об этом не волнуйтесь. Да и Гансу не сойдет с рук все, что он натворил. Кто-то должен его наказать.

— Желаю вам удачи, — со вздохом кивнул доктор.

Морское путешествие подействовало на Кристину благотворно, а свежий ветер буквально оживил: во всяком случае, она несколько раз открывала глаза, да и Макс все время твердил, что они скоро будут в Англии. Она даже улыбнулась, когда он объявил:

— Вижу дуврские утесы!

Когда яхта уже входила в гавань под резкие крики чаек, она впервые заговорила:

— С-спасибо…

— Спасибо за то, что любишь меня, — прошептал он в ответ.

Ее улыбка была слабым подобием той, сияющей, которую он так хорошо помнил.

Пять часов спустя они уже были в Минстер-Хилле. И когда экипаж подкатил к дверям и Кристина услышала приветственные крики мальчиков, выбежавших навстречу матери, у нее даже слезы навернулись.

Они буквально ворвались в карету и принялись обнимать лежавшую на руках у Макса Кристину. Оба плакали и украдкой вытирали слезы, поскольку считали себя слишком взрослыми для таких сантиментов.

— Берт сказал, что ты приедешь! — завопил Фриц. — Я так и знал, так и знал!

— Он сказал, что Макс может добиться всего на свете, — более сдержанно вторил Джонни, хотя его улыбка была такой же широкой.

— Но прежде всего нужно уложить вашу маму в постель и накормить теплым бульоном… дать чаю…

— И булочек с черникой! Мама! Ты обязательно должна попробовать булочки с черникой, которые печет здешняя кухарка! — воскликнул младший, в полной уверенности, что теперь, когда мать рядом, мир снова обрел прежние краски.

— 3-зву… чит… чуд-десно… — выдавила она свое самое длинное предложение за последние сутки. И только сейчас Макс понял, что она вне опасности.

Она со своими мальчиками.

Она свободна.

Она дома.

Кристина быстро выздоравливала, становясь с каждым днем все сильнее. К середине недели она уже могла встать с постели и добраться до стула. Макс каждый вечер сносил ее вниз к ужину, где мальчики наперебой перечисляли события минувшего дня. Но к концу недели Макс осознал, что расправу с Гансом откладывать больше нельзя.

После их возвращения Том Лоусон дважды побывал в Минстер-Хилле, обсуждая возможность получения доказательств давней женитьбы Ганса на кузине, и сегодня как раз должен был привезти с вечерним поездом свой последний отчет.

— Хотя плодом этого союза явился теперь уже восемнадцатилетний сын, в церковных и светских книгах отсутствуют соответствующие записи. Вернее, соответствующие страницы попросту вырваны.

— Деньги делают все, — цинично усмехнулся Макс. — А как насчет свидетелей? Вы никого не нашли?

Поверенный покачал головой.

— Но я не сдаюсь.

— Наймите еще помощников, — велел Макс. — Хотя Кристине стало лучше, она смертельно боится, что Ганс украдет мальчиков.

— Разве ему совладать с вашей армией?

— Я так и говорю, но логика бессильна против ужаса. И не без основания: Кристина едва не погибла от его руки.

— Вероятно, хорошо рассчитанный шаг. Марлена снова беременна.

Макс резко выпрямился:

— Откуда вы знаете?!

— Я плачу практически каждому слуге в этом городишке. Тайну открыла служанка повитухи. Роды ожидаются весной.

— В качестве акта христианского милосердия я, возможно, не пристрелю его до того, как родится ребенок.

— Вам вообще не следует его убивать. Черт возьми, Макс, вы проведете всю жизнь в тюрьме из-за этой глупой выходки!

— Кто сказал, что убийца обязательно попадется? Том раздраженно вздохнул: тема беседы была отнюдь не нова.

— Это идиотизм, но вы, разумеется, на все готовы.

— Не считаете, что он заслуживает смерти?

— Я знаю не менее сотни людей, заслуживающих смерти.

— Вы знаете не тех людей. Но с Гансом необходимо разделаться, все равно — цивилизованным или иным способом.

— Наверное, вам стоит спросить Кристину, хочет ли она, чтобы его кровь была на ваших руках.

— Никогда! Она и без того достаточно страдала по его вине. Я не стану впутывать ее во все это, и, надеюсь, вы поймете почему.

— Да-да, — буркнул Том. — Разумеется. Но вам не удастся вечно держать его на расстоянии. В отличие от вас, дорогой мой, он сражается не оружием. И уже приехал в Лондон, вознамерившись подать на вас иск за похищение жены. Чарлз Гордон показал мне сегодня утром его жалобу. Он требует десять миллионов в возмещение убытков.

— Жадный ублюдок!

— Можно подумать, вам это неизвестно. А что говорит Кристина о том войске, которое день и ночь патрулирует ваше поместье?

— Она не знает точно, сколько человек я нанял. Им велено не приближаться к дому.

— Но не можете же вы всю жизнь просидеть в осаде! —Макс устало потер лоб:

— Знаю. Просто хотел, чтобы она набралась сил, прежде чем оставить ее на несколько дней.

— Чтобы расправиться с ее мужем.

Макс сухо усмехнулся:

— Ее двоеженцем мужем, если мы когда-нибудь сумеем это доказать.

— Не сдавайтесь. Главное, что она в безопасности. Будьте благодарны хотя бы за это. Забудьте о мести. Вы получили все, чего добивались.

— Но он едва не убил ее, — напомнил Макс. — И заплатит за это.

— Разве вы судья и присяжные?

— Почему бы мне не сказать вам спасибо за прекрасную работу и оставить философские споры на потом?

— То есть когда вы вернетесь?

Макс едва заметно улыбнулся:

— Именно. Думаю, князю следует втолковать, что всякий поступок имеет последствия.

Этой ночью, держа Кристину в своих объятиях и любуясь потоками лунного света, струившимися в окна спальни, Макс сказал:

— Я должен отправиться в Лондон на день-другой. Том не может без меня обойтись. Срочные дела, дорогая.

— Тебе обязательно ехать?

— Не волнуйся, я ненадолго, — уговаривал он. — Мальчики тебя пока займут. И здесь вы в полной безопасности. Никто не ступит на землю поместья без моего разрешения.

— Ты уверен?

Ужас случившегося еще жил в Кристине. Кроме того, она была уверена, что Ганс обязательно отомстит за похищение жены и детей.

— Абсолютно. Никаких сомнений. Даю слово. Этого достаточно?

— И ты скоро вернешься?

— Обещаю.

Как только разделается с Гансом.