На следующей неделе племянник Берта лично привез вырванные из церковной книги страницы и отдал Максу. Похоже, что священник, которому заплатил князь Цейс, все же ослушался приказа и не осмелился их уничтожить. Макс достойно вознаградил молодого человека и похвалил за то, что сумел добиться успеха там, где другие потерпели неудачу.
Кристина разразилась слезами при виде неоспоримого доказательства ее свободы, прижалась к будущему мужу и поблагодарила его способом, который тому больше всего нравился.
Теперь, когда день свадьбы был назначен, слуги Минстер-Хилла и большинство владельцев модных лондонских лавок погрузились в бесконечные хлопоты. Последним пришлось нанимать дополнительный персонал, чтобы вовремя подготовить свадьбу века.
Каждый день в Минстер-Хилл прибывали корзины с цветами, хотя на дворе стоял январь. В доме работало не менее дюжины портних, корпевших над подвенечным нарядом. Кроме них, в поместье временно поселились ювелиры, поставщики продуктов и тонких вин. Короче говоря, весь мир склонился перед желаниями Макса.
Родные Кристины — мать с отцом и сестра Шарлотта с двумя сыновьями — должны были прибыть за два дня до свадьбы. Муж Шарлотты уехал охотиться на львов в Африку, но, впрочем, о его отсутствии никто не жалел. Да и он не любил семейные сборища, предпочитая другие, более приятные занятия. Родные Макса, разумеется, просто не успели бы прибыть к сроку, но пообещали устроить в честь новобрачных роскошный прием, когда те приедут в Нью-Йорк.
— Приглашай кого хочешь, дорогая, — разрешил Макс, хотя сам предпочел бы более скромную церемонию. — Пусть общество на тебя полюбуется.
— Знаешь, по-моему, у нас очень мало истинных друзей, — возразила она, — учитывая все обстоятельства. И мальчиков.
Макс согласился, так что список гостей был крайне невелик.
Но в день приезда родителей Кристины Макс впервые за последние дни увидел свою невесту в слезах. Дождавшись, пока останется с ней наедине, он посоветовал:
— Не беспокойся о том, что они могут подумать. У тебя своя жизнь.
— Ты же видел, какова мать. Во все вмешивается, допрашивает, допытывается. Боится, что я сделала ужасную ошибку.
— Она не понимает, что собой представляет Ганс.
— И не желает понимать. А отец все время твердит, что я зря оставила замок Цейс, словно он когда-нибудь принадлежал мне!
— Может, им требуется время, чтобы привыкнуть. Признайся, дорогая, мы чересчур резко изменили свою жизнь.
Он всеми силами пытался успокоить невесту, хотя сам с первого взгляда невзлюбил родителей Кристины. Но, зная, что скоро они поженятся и покинут Англию, не хотел затевать ссор.
— К следующему лету, когда мы вернемся из Америки, они смирятся и привыкнут к новому зятю.
Кристина смешно наморщила нас.
— Ты слишком оптимистичен.
— Просто все это не имеет значения.
— Тебе легко говорить. Твоя семья всегда тебя поддержит.
— Нам всего лишь следует улыбаться и поддакивать еще два дня. Ну же, солнце мое, ты выдержишь.
— Попытаюсь, — вздохнула она.
Однако полковник и леди Джорджина Грей, похоже, сговорились вывести из себя дочь и будущего зятя и совали нос во все дела, которые их не касались: то осуждали прическу наставника мальчиков, то выражали досаду по поводу того, что обрученные пригласили графа и графиню Баксли, хотя всем было известно, что графиня в девичестве была всего лишь гувернанткой. И постоянно ныли и жаловались на непонятную поспешность дочери и будущего зятя.
Правда, новости о разводе Кристины и в самом деле их огорчили, да и причины оставались неясными, а уж ее решение вступить в новый брак — совершенно непонятным.
Хотя за чаем с птифурами и огуречными сандвичами они злобно поглядывали на Макса, тот был неизменно вежлив… ради Кристины. Так продолжалось до ужина, когда мать Кристины снова стала сетовать на несвоевременность свадьбы.
— Не пойму, почему вы не можете выждать диктуемый приличиями срок? — фыркнула она. — Развод и без того считается величайшим позором, а такая торопливость — вообще дурной вкус. Мои приятельницы будут возмущены.
— К тому времени, когда мы вернемся из свадебного путешествия, мама, твои приятельницы найдут другую пищу для сплетен.
— Боюсь, тут во многом моя вина, — вмешался Макс, стараясь выручить Кристину. — Дело в том, что дела в Америке требуют моего присутствия, и Кристина была так добра, что согласилась ускорить свадьбу.
— Ваш отец всегда считал, что джентльмену не к лицу заниматься бизнесом, — резко бросил полковник. Его короткие усики раздраженно подергивались.
— Мой отец считал, что джентльмену к лицу пить и охотиться. К счастью, мать дала ему достаточно денег, чтобы поместье процветало, иначе с падением цен на землю ему пришлось бы все распродать.
— Цены на землю, может, и поднялись бы, но эти никому не нужные социальные реформы съедают весь бюджет, — брюзгливо заметил полковник. — Рабочий класс гнушается тяжелым трудом! Куда идет эта страна?!
— Да, в последнее время почти невозможно найти хороших слуг: вся молодежь устремилась в города! Можно подумать, здесь медом намазано, — вторила леди Джорджина. — А какое жалованье запрашивают! Просто безумие!
Макс, отчетливо сознавая, что нет никакого смысла обсуждать с родителями Кристины права простого народа или социальные перемены, спросил:
— Скажите, полковник, как вы находите кларет с виноградников моего друга?
Полковник, уже успевший осушить с полдюжины бокалов, раскраснелся и тяжело отдувался, но даже это не вернуло ему хорошего настроения.
— Неплох, полагаю, — буркнул он. — Хотя даже сравнить нельзя с тем, что подавали у князя.
— Отец, ради Бога! — взорвалась Кристина.
До Макса даже не сразу дошла столь откровенная грубость, однако он по-прежнему старался не терять самообладания.
— Возможно, мы сумеем найти вино, которое придется вам больше по вкусу, полковник.
— Мама, я думаю, что отец слишком много выпил! — гневно воскликнула Кристина. — Макс, тебе нет нужды беспокоиться. Кларет превосходен.
К счастью, в этот момент объявили о приезде Шарлотты, и ссора угасла сама собой.
В столовую влетела Шарлотта в дорожном костюме и принялась извиняться за свой вид, за опоздание и за ошибку управляющего, из-за которой она прибыла едва ли не на день позже назначенного срока. Поцеловав родителей, она подошла к сестре с широкой улыбкой и распростертыми объятиями:
— Поздравляю, дорогая. Или лучше сказать, — желаю счастья? По-моему, это вас нужно поздравить, маркиз.
— Нас обоих, Чарли, — засмеялась Кристина, обнимая сестру.
— Мне повезло больше, — вставил Макс, поднимаясь, чтобы поздороваться с будущей свояченицей.
— А вот все те дамы, которых вы жестоко покинули, так не считают, — шепнула ему Шарлотта.
— Позвольте с вами не согласиться, — возразил он. — Кстати, вы взяли с собой сыновей?
— Еще бы! Разве они упустят возможность повидаться с кузенами? Они уже побежали наверх и сейчас спорят, чья школа хуже.
— Садитесь рядом с Кристиной, — учтиво предложил Макс, делая знак лакею подвинуть стул. — Не желаете ли шампанского?
— С удовольствием! У меня праздничное настроение. Чудесные новости, дорогая! Я так обрадовалась, когда услышала о ваших планах.
Шарлотта взяла Кристину за руку и, подмигнув, тихо добавила:
— Всего тебе самого лучшего. Ах, если бы только и мне так повезло!
— Шарлотта, пожалуйста, объясни сестре всю непристойность и неестественность этой странной свадьбы, — вмешалась леди Джорджина. Тон ее был ледяным. — Люди наверняка осудят подобную порочность. Твоему отцу придется не показываться в клубах, пока не улягутся сплетни. Что же касается общества…
— Мама, в нынешнем обществе разводы не такая уж редкость, — перебила Шарлотта. — И никто не осудит Кристину за уход от негодяя мужа. Что же касается маркиза… — она лукаво улыбнулась Максу, — каждая светская львица готова на все, лишь бы залучить его на свой прием. Так что… а, вот и мое шампанское! Можете оставить бутылку. — Она повелительно постучала по столу и объяснила: — Поездка была ужасно, ужасно долгой.
Весь остаток вечера она умудрялась парировать все наиболее невежливые замечания родителей и одновременно делиться последними столичными сплетнями, словом, служила не только буфером, но и поддержкой влюбленной парочке, хотя даже при всех ее усилиях беседа была натянутой. Когда подали последнее блюдо, Макс объявил, что не останется пить портвейн с будущим тестем. Говоря по правде, он просто боялся, что не выдержит и придушит полковника, не дожидаясь свадьбы. Поэтому пригласил всех в гостиную, куда велел подать чай и шерри.
— Не пью этой гадости, — презрительно объявил полковник. — Коньяк — вот настоящий мужской напиток.
К этому времени он уже основательно набрался, и Макс жестом велел лакею проводить его в гостиную. К счастью, компания быстро распалась, поскольку леди Джорджина поспешила увести мужа в спальню, прежде чем тот рухнет на ковер.
— Слава Богу, — облегченно вздохнула Шарлотта, когда Макс, как полагается хозяину, пошел с ними. — Они в своем Уэльсе все еще живут в прошлом веке.
Кристина бессильно кивнула.
— Всего один день…
— И они уедут, а дорогой Макс будет только твоим. О, как же я тебе завидую! Подумать только, найти любовь… какое чудо!
— Я каждый день благодарю судьбу, — призналась Кристина, знавшая, как несчастна сестра в браке. — А мне и в голову не приходило, чего я была лишена.
— А мне до сих пор это неведомо.
Кристина нежно погладила руку сестры:
— Уж мне известно, каким может быть герцог… мне так жаль.
Но Шарлотта пожала плечами, словно отгоняя гнетущую тоску.
— Хорошо, что Перси в Африке. Если очень повезет, его съест лев, — без тени шутливости заметила она.
— Как я тебя понимаю! В толк не возьму, отчего так долго терпела тиранию Ганса. Мать с отцом сослужили нам плохую службу, устроив эти браки. Да еще как хлопотали, чтобы выдать нас замуж повыгоднее!
— Словно титулы что-то значат.
— Да и что мы знали о жизни в семнадцать лет!
Кристина поморщилась: несправедливость все еще жгла сердце.
— Не говоря уже о том, что матушка страшно боялась скандала!
— И сейчас боится, — поправила Кристина. — Кстати, я так рада, что ты явилась именно в эту минуту, иначе родители бы нас окончательно извели.
— Я бы не пропустила твоей свадьбы за все сокровища мира, — улыбнулась Шарлотта. — Твоя удача дает надежду и мне.
— Приезжай к нам в Америку, — пригласила Кристина. — И мальчиков привози.
— Оставайтесь сколько захотите, — добавил вернувшийся Макс.
— Берегитесь, вы можете получить постоянную жилицу, — игриво заметила Шарлотта.
— И будем очень рады, верно, дорогая? — спросил Макс, садясь рядом с Кристиной.
— Еще бы, Чарли!
Герцогиня почувствовала внезапную острую зависть, заметив нежные взгляды, которыми обменивались жених с невестой. Но она давно привыкла делать хорошую мину при плохой игре, поэтому, подняв бокал, улыбнулась:
— За мою дорогую сестру и человека, подарившего ей любовь и счастье.
— Самого удачливого человека в мире, — прошептал Макс Кристине.
Та покраснела.
— За любовь и счастье, — тихо повторила она.
Наутро Макс спустился вниз первым, на случай если супруги Грей окажутся ранними пташками. Кристина пока спала, мальчики завтракали с кузенами, а Шарлотта еще вчера объявила, что поднимется не раньше полудня. Так что именно ему предстояло разыгрывать хозяина перед родителями Кристины, и оставалось надеяться, что несколько чашек крепкого кофе приведут его в соответствующее благодушное настроение и позволят выдержать новую осаду.
В столовую вплыла леди Грей, но при виде будущего зятя замерла на пороге.
— Это вы, — недовольно заметила она.
Кого еще она ожидала увидеть?
Макс все же с улыбкой поднялся и завел было подобающий случаю разговор о погоде, но леди перебила его весьма откровенным заявлением.
— Моя дочь потеряла голову, и это целиком ваша вина! — резко бросила она.
— Мне очень жаль, — ответил Макс, стараясь говорить мягко и взмахом руки велев слугам удалиться. — Но когда-нибудь вы поймете, какое огромное счастье мы обрели, и, может, это вас утешит.
— Никогда! — драматически воскликнула она.
— Тем не менее мне жаль. Значит, положение безвыходное.
— Вы разрушили жизнь моей дочери! — продолжала она, тыча в него пальцем.
— Чертовски верно, именно разрушил! — прорычал полковник, входя в комнату. Судя по багровому лицу, его мучило похмелье.
— Наверное, это самый подходящий случай обсудить наши разногласия, — дипломатично заметил Макс, намереваясь ради Кристины поддерживать мир в доме. — Мы одни, и можем говорить свободно. Садитесь, пожалуйста.
— Тут нечего обсуждать! Оставьте в покое нашу дочь! — приказал полковник, протискиваясь к буфету. — Да где же этот чертов кофе?
— Со временем Кристина вас забудет, и я уверена, что князь примет ее, — вторила леди Джорджина, словно дочь оставила мужа из чистого каприза. — Где уж вам, американцам, понять наш мир, где уважают обычаи и традиции, где считаются с правилами и соблюдают этикет! До встречи с вами у Кристины и Ганса была прекрасная семья!
Макс сдерживался изо всех сил, но замечание леди Джорджины, понятия не имевшей о том, сколько бед пришлось вынести Кристине, оказалось последней каплей.
— Ганс пытался убить ее, — объяснил он таким звенящим голосом, что даже полковник поднял глаза от своего кофе. — К вашему сведению, Кристина едва выжила. Поэтому она не вернется к Гансу и к своей прекрасной семье. Ни сейчас, ни когда-либо, как бы вам этого ни хотелось. Даже если сам Господь прикажет ей, она откажется.
— Я вам не верю, — отмахнулась леди Джорджина. — Сочиняете возмутительные сказки, чтобы добиться своей цели. Князь — идеальный муж и отец.
— Убить ее? Что за вздор! — вскинулся полковник. — Князь Цейс не может быть убийцей!
— Он пытался отравить ее, — раздельно повторил Макс. — Доктор боялся, что она умрет.
— Невозможно! Вы все придумали! — настаивала леди Джорджина.
— Почему же? Он говорит правду, — раздался во внезапной тишине голос Кристины. — И если бы не мужество и любовь Макса, меня бы уже не было на свете. Поэтому завтра я обвенчаюсь с ним, а если не желаете присутствовать на церемонии, можете уезжать.
Макс немедленно подошел к Кристине, стоявшей на пороге.
Лицо леди Джорджины вдруг сморщилось, взгляд стал пустым. Полковник дважды открывал рот, силясь заговорить, но снова закрывал.
— Ганс был невыразимо жесток ко мне и мальчикам, — спокойно объяснила Кристина. — Я думала пощадить вас, избавив от подробностей того позора, который он навлек на нас, но, наверное, вам лучше все узнать.
Она глубоко вздохнула, и Макс ясно представил, сколько отваги потребовалось ей, чтобы признаться во всем.
В этом замкнутом и ожесточенном обществе злословие могло легко погубить любого, самого порядочного человека.
Он взял ее руку. Кристина подняла глаза.
— Хочешь, я сам расскажу? ― Но она покачала головой.
— Пора мне научиться самой говорить за себя. Мама, тебе лучше сесть. Потрясение может оказаться слишком велико.
Однако мать выслушала всю печальную историю без единого слова, хотя побледнела как смерть, узнав о подлом обмане Ганса. Дождавшись, когда Кристина замолчит, она гордо расправила плечи и дрожащим голосом попросила удочери прощения. И даже извинилась перед Максом, с трудом выговаривая каждое слово. Максу стало жалко ее.
— Вам не следовало даже слышать о подобных ужасах, — великодушно заметил он и был вознагражден первой за все время пребывания здесь леди Джорджины улыбкой.
Лицо полковника приняло опасно фиолетовый оттенок.
— Мне… нужно… выпить… где это проклятое бренди? — прохрипел он и, наспех проглотив пару стаканчиков, мужественно попросил прощения за свое недостойное поведение.
Этим утром все держались скованно, разговор то и дело прерывался, но процесс заживления ран уже начался, и каждая неловкая попытка заговорить становилась дальнейшим шагом к примирению. Осушив бутылку бренди, полковник неожиданно обнаружил у Ганса кучу недостатков, на которые раньше закрывал глаза, боясь обидеть дочь. Выяснилось, что родные князя крайне недружелюбны и невоспитанны, дикция у него ужасная, галстуки безвкусны, наездник он никудышный, а клубы выбирал всегда неудачно.
— Этот тип не попадет в слона с десяти шагов! — восклицал полковник. — Моим людям приходится только что не подтаскивать птицу ему под нос, иначе вся дробь летит в молоко! Ну уж что ни говорите, а истинный джентльмен должен уметь поразить цель! Кстати, я видел у вас в кабинете превосходное собрание ружей! — добавил он, бросив дружелюбный взгляд на Макса. — Судя по всему, новейшие модели! Вы метко стреляете?
— Неплохо, — скромно ответил Макс, не уточнив, что может попасть в муху с пятидесяти ярдов.
— Я тоже ничего, — пробормотал полковник. — Как-нибудь испробуем эти новые ружья, не так ли, мой мальчик?
— Когда вам будет угодно, сэр, — улыбнулся Макс. Остаток завтрака прошел уже спокойнее, так что когда Шарлотта часам к десяти, что, по ее меркам, считалось недопустимо ранним часом, вошла в столовую, удивлению ее не было предела. Но сестра в ответ на изумленный взгляд улыбнулась и, подмигнув, пригласила:
— Садись, Чарли. Папа и Макс собираются пострелять после завтрака. Покажем им, что мы не хуже?
— Научил девочек обращаться с оружием, — с гордостью объявил полковник. — И если мне, как отцу, позволено будет сказать, обе — высший класс. Уж они заставят нас попотеть, мальчик мой!
Импровизированное состязание по стрельбе в мишени еще больше скрепило с таким трудом завоеванную дружбу, особенно после того, как Макс благоразумно позволил будущему тестю выиграть, что при его умении обращаться с оружием не составило особых трудностей. Женщины последовали его примеру.
Дома царила атмосфера веселой суматохи: кое-кто из гостей уже успел приехать. А обед и вовсе превратился в настоящий праздник: родные примирились, друзья рядом, и Макс с Кристиной обменивались нежными взглядами так часто, что Лулу наконец не выдержала.
— Если мы вас стесняем, не смущайтесь, так и скажите, — игриво заметила она.
И хотя так оно и было, хозяин с хозяйкой хорошо знали свои обязанности, поэтому, умерив пыл, продолжали занимать гостей.
Утро свадьбы выдалось ясным и солнечным и для января довольно теплым. В одиннадцать часов гости собрались в часовне, построенной одним из Фокнеров в стиле египетского храма. Аромат роз, лилий и ранней сирени разливался в воздухе, солнечные лучи, проходя через витражи, ложились на пол розовыми и бирюзовыми полосами. У алтаря в ожидании невесты стояли Макс, Джонни и Фриц. Шарлотта и Лулу, выступавшие в роли счастливых подружек Кристины, стояли напротив мальчиков.
Когда органист заиграл торжественный марш, возвещавший о появлении невесты, все присутствующие обернулись.
Она стояла одна у двери в платье простого покроя из светлого атласа, переливавшемся сотнями жемчужин. Юбка и рукава были отделаны горностаем, волосы украшал венок из фиалок, с которого ниспадала прозрачная вуаль. Букет невесты тоже был из фиалок, в тон нефритовому ожерелью. Она медленно двигалась по проходу под благоговейными взглядами собравшихся: высокая, стройная, почти неземная красавица, озаренная искренним счастьем. От нее словно исходило сияние, вызвавшее слезы надежды и радости на глазах у многих, кому довелось увидеть эту необыкновенную свадьбу.
Наконец она приблизилась к алтарю. Макс улыбнулся и протянул руку, а когда их пальцы переплелись, притянул ее к себе и прошептал:
— С этого дня, дорогая, есть только ты, я и Дигби навеки.
Те, кому удалось расслышать эту странную фразу, долго потом спорили о том, что бы это значило, но когда попытались узнать у Макса, тот стал уверять, что они ошиблись и ничего подобного он не говорил.
Только Лулу поняла, в чем дело, и после свадебного завтрака, пригласив Кристину распить по бокалу шампанского подальше от толпы, шутливо заметила:
— Вижу, Дигби занимает особое место в сердце Макса.
— Как и в моем, — улыбнулась Кристина. — И это тебя я должна благодарить за то, что помогла мне отважиться в тот день, у Шейлы. Представляешь, я едва не разбудила тебя, чтобы попросить совета. Но решила последовать твоему примеру и просто отправиться на свидание.
Баронесса с притворным огорчением похлопала ресницами:
— Значит, мне больше его никогда не увидеть! Говорила же я, тебе понравится! Ах, если бы и мне удалось найти такого неотразимого любовника.
— Кто знает, может, и найдешь, — тихо ответила Кристина, от всей души желая, чтобы подруге тоже повезло и она обрела величайшую любовь своей жизни. — После того, что произошло со мной, я поверила в чудеса.
— Ну, я далеко не так романтична, как ты, дорогая.
— Я и предположить не могла, что придется говорить это именно тебе, дорогая, но, поверь, жизнь настолько прихотлива, а у судьбы полно всяких сюрпризов. Не сомневайся, Лулу, чудеса случаются!
Как выяснилось позже, Кристина оказалась права. Чудо действительно поджидало Лулу, и для этого даже не пришлось, фигурально говоря, окунать пальцы в воду. Любовь отыскалась не в реке, не в озере, не в пруду, а, как ни странно, в очень мокрой постели.
Но это уже другая история.