Грешники Святого города

Глава 9

Я проснулась в тепле, под уютным одеялом, и увидела сидящего напротив Джафримеля. Тусклый свет, обычный для второй половины дня в Сент-Сити, падал на него и обтекал со всех сторон. Черный плащ, золотистая кожа и сверкающие, как драгоценные камни, глаза создавали единый образ.

Но, несмотря на такое пробуждение, день начался неважно. Во-первых, время суток было для меня непривычное: еще в бытность человеком я, как и большинство псионов, вела ночной образ жизни. Это объясняется необычностью нашего метаболизма, обусловленного наличием отдельного гена. Днем я всегда чувствовала себя вялой; не настолько, чтобы это влияло на мои боевые качества, но весь мир словно окутывала пелена усталости. По-настоящему я оживала только с приходом темноты.

Я пригладила свои влажные волосы и натянула сапоги. Моя любовь к горячей воде не изменилась: потела я теперь редко, но душ старалась принимать ежедневно. Чистота — залог успеха.

Кроме непривычного времени, на меня подействовало неприятное известие: Леандр исчез.

— Что значит исчез?

Я пронзила Маккинли взглядом, но агент Хеллесвранта выдержал это с легкостью. Лишь покосился на промолчавшего Джафримеля. Затем он решил, что мне можно кое-что рассказать, и продолжил. Как всегда, он был в черном одеянии в тон волосам, а из оружия имел при себе только два ножа. Маккинли вообще не испытывал особой любви к оружию: с пушкой я его видела только раз, в Новой Праге.

— Утром в комнате его не оказалось. Вещей тоже нет, если они вообще были. Я могу прочесать город… — предложил он без особого энтузиазма.

— Нет необходимости. — Джафримель, стройный и мрачный, стоял, сцепив руки за спиной. — Возможно, его одолел приступ здравомыслия.

И снова я уловила в его голосе презрение. Почему Джафримель так недолюбливает Леандра?

— Anubis et'her ka. Что с того, что он человек? Я тоже человек, ты не забыл?

«Я осталась человеком в самом главном, Джаф».

Я поднялась на ноги, потопала сапогами, разминаясь, и перекинула через голову ремень сумки, ощутив ее вес на своем бедре. Подвигала плечами, проверила подгонку ремней. Сжала в левой руке меч.

— Клянусь, ты ничуть не лучше нормалов. Думаешь, человек ни на что не годен? Точно как нормалы, которые уверены, что псионы лезут в их мысли.

С этими словами я прошла к дверям. Жаль, что номера здесь в старомериканском стиле. По мне, даже в Сараево апартаменты отделаны с большим вкусом.

Джафримель последовал за мной. Маккинли промолчал и, благодарение богам, остался на месте.

Я вышла из номера, прошла по коридору и вышла на лестничную площадку. Будь я проклята, если воспользуюсь лифтом. И так нервы на пределе. Мои шаги эхом разносились по лестнице, Джафримель ступал бесшумно. Я тоже могла бы идти тише, но к чему? Не то настроение.

Двигаясь через фойе к выходу, за пределы действия климатического контроля, под знакомый холодный душ химического дождя Сент-Сити, я чувствовала на себе неотступный взгляд Джафримеля.

Привычно, почти автоматически я присмотрелась к потокам воздушного транспорта, всеми чувствами вбирая в себя настроение города. Вихри и свечение энергии были так знакомы, что у меня опять перехватило горло.

«Прекрати. Раньше ты никогда не плакала. Не дури, лучше пораскинь мозгами, ведь тебя считают умной».

Облегчение и осознание того, что я снова дома, внушили мне необычайную легкость в сочетании с совершенно нехарактерной для меня слезливой сентиментальностью, как у героини мыльной оперы. Сглотнув, я бросила взгляд вдоль Девятой улицы, открывавшейся к заливу, над которым маячили иглы небоскребов. Конечно, мне хотелось добраться до Гейб поскорее, но я все-таки пошла пешком. Джафримель молча следовал за мной — на три шага позади и чуть левее, беззвучно, как сама смерть.

Я спиной чувствовала его взгляд, знак на плече рассылал по телу приятное тепло. Каблуки сапог стучали по знакомым тротуарам, и мне вдруг захотелось пуститься в пляс от безумной радости.

Потом я ощутила вес сумки с папкой внутри. Заметила новые здания, реконструированные старые дома — и понимание того, что все изменилось, неожиданно ударило меня под дых.

Слабым утешением могло служить лишь то, что теперь, когда Ева вступила в противоборство с Люцифером, а Джафримель упорно умалчивал что-то важное, до дальнейших перемен я вряд ли доживу.

Наконец на углу Пятнадцатой и Польской улиц, как раз на границе района Тэнк, я углядела такси. Водитель, мужчина с азиатской внешностью, не особо обрадовался перспективе заполучить в пассажиры псиона, но он снизился прежде, чем увидел мою татуировку. Джафримель назвал пилоту адрес Гейб на безупречном мериканском. Его способности к языкам были феноменальными.

Демоны вообще склонны к изучению языков, а также к технике, генетике и вмешательству в человеческие дела. Охотно общаются с людьми, но не испытывают к ним привязанности. И не склонны к падению ради них.

Неприятное ощущение в желудке, возникшее сразу после взлета воздушного такси, усилилось, когда я присмотрелась к Джафримелю. Он смотрел прямо перед собой, зеленые лазеры его глаз горели так, словно он собирался разрезать перегородку, отделявшую пассажирский салон от кабины, выжечь лобовую защиту и рассечь световым мечом небосклон.

— Джаф!

— Что?

Он встрепенулся, словно я оторвала его от неприятных размышлений. Обернулся ко мне, и я поняла, что смотреть в его глаза мне стало легче.

— Можно тебя кое о чем спросить?

Моя левая рука, державшая катану, расслабилась. Я даже побарабанила пальцами по ножнам.

— Упаси меня боги от твоих вопросов, моя любознательная. Ну, спрашивай.

Улыбался ли он? Если да, то улыбка промелькнула по его лицу столь стремительно, что я едва успела ее заметить.

«Сейчас самое подходящее время. Если он не хочет ничего объяснять, я ничего не потеряю, о чем бы ни спросила».

— Почему ты пал?

Я ожидала, что он отмахнется, откажется отвечать. Обычно он отшучивался или мягко отклонял все мои попытки разузнать побольше о сущности а'нанкимеля. Пересказывал какие-то легенды и предания о демонах — я выслушивала их, разинув рот, заходясь от смеха или, наоборот, со сладким детским ужасом. Но о том, что объяснило бы мою новую природу и пределы возможностей моего нового тела, он хранил молчание. И ничего не рассказывал о себе самом, о своей прежней жизни. Обсуждению подлежали лишь те события, что произошли после нашей встречи, да и то далеко не все.

Словно он родился в тот день, когда распахнул мою дверь.

«Я не знал тревог, пока не встретил тебя, хедайра».

Но он склонил голову, обдумывая вопрос, и я снова ощутила, как тянется ко мне его сознание. Аура Джафримеля накрыла мою ауру, его знак на моем плече раскалился. Искрящееся энергетическое поле некроманта смешалось с ослепительной чернотой алмазного пламени.

— Многие годы я был Правой Рукой Князя, — мягким задумчивым тоном произнес он, — и никогда не стыдился того, что мне доводилось делать. Не стыжусь и сейчас.

«Я не рассуждаю, — сказал он мне во время охоты на Сантино. — Не выбираю ту или иную сторону. Князь говорит, чьей смерти он желает, и я убиваю».

Джафримель выдержал долгую паузу, прожигая меня зелеными глазами. Я не смела вздохнуть. Он отказался убить меня в обмен на право вернуться в ад. Я узнала об этом из надежного источника — надежнее, чем его собственный рассказ. Но что это значило?

— Князь поручил мне найти человеческую женщину, чтобы использовать ее в игре. Цель игры — заполучить себе сотворенного андрогина. Впервые за мою долгую жизнь я имел дело с совершенно непредсказуемым существом. — Он пожал плечами, словно заново переживал свои впечатления. — Я не понимал эту женщину, хотя познал ее глубже, чем собственных сородичей. И еще я чувствовал тревогу.

— Тревогу? — выдохнула я.

У меня перехватило дух. Только этого не хватало! Ведь он смотрит мне прямо в глаза.

— Я пал от любви к тебе, хедайра. Это просто, даже учитывая твою склонность все усложнять и запутывать. Не хочу, чтобы ты меня боялась. Никогда этого не хотел.

Он хотел сказать что-то еще, но закрыл рот и слегка покачал головой, словно насмехаясь над собой за излишнюю откровенность.

«Я тоже не хочу тебя бояться».

— Я не хочу испытывать страх перед тобой, но порой ты чересчур суров, Джаф. А ведь мне надо немного: чтобы ты говорил со мной.

— Я могу думать только о своем долге, ни о чем другом, — ответил Джафримель.

Похоже, это была правда. Он смотрел на меня, сдвинув брови, его глаза словно заключали меня в кокон изумрудного света.

— Я все время думаю только о тебе.

Сердце мое подскочило и забилось.

«Хорошо, Джаф. Еще одна попытка. Еще один шанс».

— Что ты утаиваешь от меня?

Мои пальцы сжали ножны меча.

Последовала долгая пауза. Такси начало снижаться, пилот мурлыкал незнакомую мне мелодию. А ведь было время, когда я знала все песни, какие поют в Сент-Сити.

— Подобное тянется к подобному, — тихо ответил он. — Я убийца, Данте. Это моя суть.

«Ну, в широком смысле слова я тоже. Правда, я имела в виду не это. Я хотела, чтобы ты поговорил со мной о Еве».

Я подумала и ответила:

— Я не убиваю без причины.

Оторвав взгляд от Джафримеля, я опустила глаза на изящные изгибы катаны.

Фудосин — так назвал этот меч Йедо. Клинок, жаждущий битвы.

Йедо жил в Сент-Сити. Хорошо бы расспросить его насчет меча.

«Ага, размечталась. Как будто у меня уйма свободного времени».

— В любом случае, — продолжила я, — нельзя сказать, что ты только убийца. Иначе я была бы уже мертва.

«Ты никогда не подводил меня в трудной ситуации, Джаф. Ты защитил меня от самого Люцифера — и заставил его отступить. Ты заставил отступить Князя тьмы! Он испугался тебя».

На это он не ответил. Самолет приземлился. Джафримель заплатил по счету, и я в который раз подивилась: откуда у него берутся деньги?

Правда, мне Люцифер тоже платил. Наличность не проблема для демонов. Некоторые маги утверждают, что именно демоны изобрели деньги. Похоже на правду, учитывая притягательную природу денег и хаос, который они вносят во все сферы жизни.

Я подумала: раз уж он так разговорился, стоит поднажать еще немного.

— Слушай, а что такое ключ? Что происходит, почему все меняется?

Несколько мгновений Джафримель молчал, провожая взглядом поднявшееся и влившееся в воздушный поток такси, а потом сказал:

— Позже, моя любознательная. Сначала разберемся с твоей подругой-некроманткой, а потом я расскажу все, что ты готова услышать.

От разочарования у меня кольнуло сердце. Я сложила руки, ощущая в левой тяжесть меча.

— Джаф!

— Что? — Его взгляд обратился ко мне. — Еще вопросы?

«Не знай я его лучше, могла бы подумать, что он издевается».

— Нет, только просьба. Хватит меня запугивать. Хватит держать меня в неведении.

Уголки его рта дрогнули, но я уже повернулась и, опустив руки, привычно зашагала по Тривизидиро. Стук моих сапог отмечал каждый шаг.

«Ну, что скажешь? Наконец-то последнее слово осталось за мной».

Правда, радости по этому поводу я не испытала. Мне было тревожно, и тревога все время усиливалась.

На улице Тривизидиро я огляделась по сторонам, ощущая смутное беспокойство. Конечно, если бы я не отвлеклась на этот разговор, заметила бы все сразу. А сейчас мне потребовалось несколько секунд.

Ворота Гейб были слегка приоткрыты. Мало того: защиты, ограждавшие ее имение, были прорваны, и энергия истекала из этих разрывов в вечерний воздух, словно кровь.