Глава 29

– Никакое он не зло. Зло – это дьявол, а Драммонд просто жадный, как большинство английских господ.

– А я говорю, он дьявол! Вы не видели его так близко, как я! В его черное сердце надо бы вбить кол, а тело сжечь на костре!

– Хорошо бы леди Маклейн наслала на него проклятье, – вставил третий голос, хихикнув.

Элисон выбрала этот момент, чтобы войти в кухню. Бессмысленный спор мигом прекратился, и слуги вернулись к своим занятиям. Элисон посмотрела на Мэри, удивленная, что девушка так быстро оправилась от болезни. На ней было удобное шерстяное платье из числа тех, что Элисон велела сшить из ткани, приобретенной специально для слуг. Но, к сожалению, она не догадалась заказать кожу для обуви, о чем и сделала себе мысленную пометку, глядя на босые ноги девушки.

Мэри даже не взглянула в ее сторону, однако Элисон догадывалась, что именно она затеяла этот разговор. Несколько дней отдыха благотворно сказались на ее внешности. Лицо с приятными, хотя и резковатыми чертами сияло чистотой, как и каштановые волосы, убранные под аккуратный чепчик. Девушка все еще была чересчур худой, и на щеках рдели лихорадочные пятна, но она прилежно трудилась, замешивая тесто в глубокой чаше без малейших признаков слабости.

Элисон не стала выяснять, кому из слуг принадлежала реплика о проклятии, лишь задержала задумчивый взгляд на юной служанке, которая скребла горшок у очага. Девочка покраснела.

– Сегодня вечером нам понадобится больше еды, скажем, еще на двадцать человек. Можно это устроить?

В отличие от вышколенных слуг ее деда, эти люди имели обыкновение задавать вопросы и высказывать свои суждения, не дожидаясь, пока их спросят. Постепенно Элисон пришла к выводу, что проще учесть их мнение, чем навязывать собственное. Ее собственный опыт был слишком ограничен, чтобы полагаться исключительно на него.

– Двадцать человек? – удивилась кухарка. Эта плотная добродушная женщина лет сорока, с сединой в темных волосах, была признанной главой кухни, на которой работала еще до рождения Элисон. Она хорошо помнила мать и бабушку Элисон, но полагала, что новая хозяйка больше напоминает свою бабушку, серые глаза которой, казалось, могли читать в душах. – А что, разве приходил посыльный?

Это была одна из особенностей жизни в полной изоляции от внешнего мира. Ничто не могло произойти без ведома остальных. И все знали, что посыльный сегодня не приходил.

– Рори ждет прибытия своего корабля. Если этого не случится сегодня, оставим то, что можно, на завтра. Уверена, здесь достаточно ртов, чтобы съесть то, чего нельзя сохранить.

Последний аргумент не встретил возражений, и удовлетворенная кухарка согласилась приготовить еду. Несмотря на то, что она дала им вполне приемлемое объяснение, выходя из кухни, Элисон услышала, как чей-то торжествующий голос произнес:

– У нее есть дар, говорю вам. Я сама слышала, как хозяин говорил, что не знает, когда придет корабль. А вы видели, как она посмотрела прямо на меня? Будто знала!

– Каждый бы узнал твой писклявый голосок, болтушка! Ну-ка заканчивай с котелком и принимайся за картошку.

Элисон глубоко вздохнула и зашагала по коридору. Хоть она и сказала Рори, что больше не хочет жить в ватном коконе, бывали минуты, когда ей казалось, что она поспешила объявить о своей независимости.

Поднявшись на второй этаж, чтобы посмотреть, как продвигаются работы по обновлению их личных апартаментов, Элисон с удивлением обнаружила, что Рори все еще сидит за своим письменным столом. Когда он решил устроить в этой комнате свой кабинет, она заказала на окна плотные драпировки и распорядилась поддерживать в камине огонь, чтобы он мог работать в тепле. Вряд ли Рори заметил эти улучшения, а тем более оценил их. Поэтому она удивленно приподняла брови, когда муж поднялся при ее появлении и, отвесив учтивый поклон, заговорил о том, чем были заняты ее мысли:

– Я и не представлял, какие чудеса могут сотворить обыкновенные занавески и огонь, пока не попытался работать внизу, в главном зале. Боюсь, я провел слишком много времени в Вест-Индии, чтобы чувствовать себя уютно в холодном помещении.

Он не сделал движения к Элисон, упиваясь божественным ароматом вереска, когда она прошла в комнату. Им редко предоставлялась возможность остаться наедине – обстоятельство, которое Рори только приветствовал, не видя иного способа защититься от чар своей жены. От одного ее присутствия у него кружилась голова, а взгляд жадно впитывал точеные черты лица, не в силах оторваться от завораживающих серых глаз, опушенных темными ресницами. Шерстяное платье с глухим воротом и шаль скрывали очертания ее фигуры, но Рори, хотя и не видел явных признаков беременности, не сомневался в словах Элисон. Как же ему хотелось ощутить прикосновение ее мягкой руки! Он мечтал о нежном поцелуе, мечтал заключить ее в объятия, чтобы солнце снова засияло, день наполнился радостью, а на душе потеплело, – но не смел. Он вторгся в ее жизнь, разрушил ее доверие и теперь пожинает плоды. Элисон шарахается от его прикосновений, ей неприятны его взгляды и даже само его присутствие. Вздохнув, Рори постарался скрыть свое разочарование, когда она прошла мимо него к окну.

– Эта крепость была воздвигнута воинами, которые думали лишь о том, как бы защитить себя. По-моему, такая жизнь не заслуживает того, чтобы ее защищать. – Она раздвинула тяжелые золотистые шторы и посмотрела на видневшуюся внизу гавань. – Мужчины умирали, сражаясь за эту землю. Неужели материальные ценности стоят того, чтобы умирать за них?

Рори догадывался, что ее вопрос не имеет отношения к тем бедолагам, что сложили здесь головы, a напрямую связан с его враждой к Драммонду. Но он не знал, что именно и откуда ей известно.

– Жизнь ничего не стоит, если ее нельзя прожить свободным человеком. Те, кто теряет свою землю, часто теряют и свободу. Люди сражаются не столько за землю, сколько за идею.

Не желая продолжать этот бессмысленный спор, Элисон отвернулась от окна и взглянула на стопку счетов на столе Рори.

– Что это?

Шумно выдохнув, Рори нетерпеливо откинул с лица прядь волос и протянул ей пачку бумаг.

– Нет смысла посылать счета мистеру Фарнли, Элисон. Все равно он возвращает их мне для одобрения. Я вовсе не думаю, что все те улучшения, что ты произвела здесь, совершаются по волшебству.

Все утро он провел над этими счетами, пытаясь примирить с ними свою совесть. Если бы он приехал в Шотландию один, то мог бы жить на хлебе и воде, не нуждаясь в таких излишествах, как слуги, драпировки и пылающие камины. А его средства можно было бы почти полностью направить на нужды его соплеменников и арендаторов, доведенных Драммондом до отчаяния. Рори не считал это благотворительностью. Скорее это был способ заручиться их поддержкой, когда придет время выдворить его кузена из владений, доставшихся тому ценой предательства и убийств. Вмешательство Элисон превратило этот простой и разумный план в нечто куда более сложное и, увы, дорогостоящее.

Конечно, нельзя не признать, что он наслаждается теплом каминов, свежим бельем без следов штопки и вкусной пищей, которая подавалась ему на стол. Но такой образ жизни съест капитал, необходимый для выкупа имения. А тот факт, что Элисон, делая заказы, рассчитывала, что он воспользуется ее деньгами, лишний раз доказывал, что он не в состоянии обеспечить себя и свою жену. Эта мысль приводила Рори в ярость.

– Если ты не хочешь, что тебя беспокоили по поводу моих экстравагантных покупок, скажи мистеру Фарнли, чтобы он оплачивал все счета, которые я посылаю ему. Едва ли я могу истратить все, чем мы владеем.

– При таких темпах ты не сможешь истратить все, даже если проживешь тысячу лет. Но не это меня беспокоит, – Рори положил счета на стол.

Чувствуя себя чудовищем, он глубже засунул руки в карманы камзола, глядя на изящную фигурку Элисон, скользившую по комнате. Она бесшумно перемещалась с одного места в другое, нигде не задерживаясь и находясь сразу везде, готовая в любой момент вспорхнуть и улететь. Ее неожиданный ответ застал его врасплох.

– Тебя беспокоит лишь твоя гордыня, – спокойно произнесла Элисон. – И когда только ты поймешь, что на свете существуют более важные вещи, чем гордость и деньги?

Она не дала ему шанса ответить. Даже не взглянув на мужа, Элисон вышла из комнаты, тихо притворив за собой дверь. Однако когда она оказалась вне, поля зрения Рори, ее невозмутимое лицо исказила мучительная гримаса, и она поспешила наверх, в уединение собственной спальни.

Лучше бы дед оставил ее без гроша! Рори никогда не простит ей богатства. Бросившись на постель, Элисон вспомнила выражение боли в его глазах. Он выглядел таким красивым, стоя в свете пламени, которое зажигало медные блики в его рыжеватых волосах и подчеркивало выразительные черты смуглого лица. По случаю холодной погоды он был одет в камзол и жилет, но никакая одежда не могла скрыть широких плеч и беспокойной энергии, заключенной в его мускулистой фигуре. Как бы ей хотелось, чтобы Рори понимал ее, чтобы принимал ее такой, какая она есть! Но он слеп. Так слеп, что не способен разглядеть за стопкой счетов живого человека, который настолько нуждается в его любви, что последовал за ним на край света и готов предложить ему все, чем обладает, включая самое себя. Так слеп, что отверг ее предложение, не понимая его истинного смысла и ранив ее больше, чем казалось возможным.

Она никогда не поймет людей. Глупо даже пытаться. Если Рори не нужна ни она, ни ее состояние, почему он женился на ней? Из-за чувства вины? Неужели это единственная причина, толкнувшая его на этот брак? Но какой в этом смысл? Он не испытывал вины в тот день, когда лишил ее невинности. Что же могло случиться на Барбадосе, чтобы его чувства настолько изменились?

Вспомнив розовую канарейку, Элисон закрыла глаза и содрогнулась. Теперь уже ничего не поделаешь. Ребенок лишил их выбора. Теперь ее единственная цель – не дать Рори погибнуть, чтобы ее дитя знало своего отца в отличие от нее, никогда не знавшей своего. Именно на это она должна направить всю свою энергию до последней крупицы.

Вряд ли Рори отправится сражаться с Драммондом, как делали его шотландские предки, но он вполне способен довести своего кузена до бешенства, что приведет к не менее драматическим последствиям. Взаимные оскорбления закончатся кровопролитной стычкой, где не будет победителя.

Ах, если бы она больше знала об этом таинственном кузене! О том, как он отреагирует, когда обнаружится, что Рори поддерживает связь с его арендаторами, подначивая их на неповиновение и ставя под угрозу сбор ренты, столь необходимой Драммонду. Тогда, возможно, она смогла бы лучше подготовиться к грядущим опасностям.


Но дар Элисон не мог перенести ее в величественную столовую с дубовыми панелями, сверкающими канделябрами и длинным столом красного дерева, накрытым на двадцать четыре персоны, за которым сидел Джордж Драммонд, смакуя свой утренний кофе. Его хмурый взгляд равнодушно скользил по резным карнизам и узорной лепнине, извивавшейся по периметру высокого потолка. Он привык к роскоши, хотя подобное великолепие было крайне необычным для шотландской глуши. Маклейны, славившиеся своей образованностью и утонченными вкусами, свозили в свое поместье лучшие произведения искусства и самых талантливых мастеров, где бы они их ни находили. Драммонд воспринял все как должное, не приложив никаких стараний, чтобы продолжить усилия своих предшественников.

Откинувшись назад, он обвел пренебрежительным взглядом собравшихся за столом мужчин. В удобных куртках из твида и шерсти и кожаных бриджах, они тем не менее излучали ауру богатства, словно были наряжены в шелка и бархат, более привычные для их круга. Перебрасываясь короткими фразами, они лениво поглощали изысканную еду. Драммонд наслаждался обществом своих гостей, хотя их недельное пребывание обошлось ему в годовую ренту одного арендатора.

В этой праздной компании имелось одно исключение. Его задумчивый взгляд остановился на высоком, крепко скроенном мужчине, который только что вошел в комнату. После получения титула Гренвилл изменился, и Драммонд не был уверен, что одобряет эти изменения. Когда-то Алекс Хэмптон идеально вписывался в их компанию. Его бледные черты и томные манеры прекрасно гармонировали с дорогими шелками и кружевами, и лишь циничный юмор отличал его от остальных, свидетельствуя о более развитом интеллекте.

Драммонд нахмурился, размышляя о причинах столь разительных перемен. Он знал, что Гренвилл не получил наследства, на которое рассчитывал, чтобы расплатиться с долгами, накопившимися, пока он вел образ жизни, соответствующий его происхождению. Этим, по всей вероятности, объяснялся сравнительно простой покрой его камзолов и отсутствие слуг, за исключением камердинера. Он также знал, что граф провел немало времени в южных морях, преследуя богатую наследницу, брак с которой решил бы его финансовые проблемы. Пребывание в тропиках, видимо, объясняло его на удивление здоровый вид, а несколько недель, проведенных на борту корабля, – сдержанную мощь поджарой фигуры. Исходившая от Гренвилла энергия казалась совершенно неуместной в этой праздной компании. Собственно, если бы не он, вчерашняя охота окончилась бы полным провалом – сущий позор, учитывая количество отличного виски, выпитого незадачливыми стрелками. В глубине души Драммонд надеялся, что его подвыпившие гости подстрелят друг друга, но устроенное Гренвиллом представление так захватило зрителей, что обошлось без происшествий.

Ясно, что причин вполне достаточно, чтобы повлиять на облик и поведение новоявленного графа. Остается только надеяться, что эти перемены сработают в его, Драммонда, пользу. Пришло время сообщить Гренвиллу, что его неуловимая кузина находится в соседнем поместье. Драммонд не собирался посвящать приятеля в свои отношения с ее чертовым муженьком, причинявшим ему кучу неприятностей. Он полагал, что у Гренвилла имеются собственные претензии к Рори Дугласу Маклейну. Вместе они справятся с проклятым шотландцем.

Маклейн, должно быть, считает его дураком, если думает, что он не понимает, что происходит. Овцы не разбегаются из огороженных загонов без чьей-либо помощи. А жалкие крестьяне, неспособные вырастить урожай, которого хватило бы, чтобы прокормиться самим и заплатить ренту, не получают вдруг наследство, позволяющее им безбедно жить. Он надеялся, что голод сгонит их с земли, поскольку разведение овец принесло бы ему больше денег, чем вся рента, которую они способны заплатить. Ясно, что поразительная способность этих дикарей сопротивляться экономической реальности обеспечивается не только Божьей милостью. Да и неудачи, преследовавшие его инвестиции на протяжений долгих лет, в свете последних событий приобретают новое значение. Что ж, если Маклейн хочет схватки, он ее получит, только место сражения будет выбирать не он.

Беспринципность имела свои преимущества, и Драммонд никогда не сожалел об отсутствии у него совести. Торжествующе прищурившись, он смотрел на лицо Гренвилла, хранившее скучающее выражение. Похоже, он знает, как уничтожить Маклейна, не шевельнув и мизинцем.


Пребывая в блаженном неведении относительно близости ее кузена и опасных замыслов их соседа, Элисон наблюдала за «Морской ведьмой», входившей в бухту. Вид белоснежных парусов вызвал в ней радостное волнение и желание снова ощутить под ногами качающуюся палубу.

Она украдкой взглянула на мужа. Он стоял рядом, засунув руки в карманы и глядя на корабль. Интересно, тоскует ли он по морю и по жизни, которую вел раньше? Может, часть их проблем связана с тем, что Рори еще не готов к тому, чтобы быть привязным к дому и семье? Но, как ни жаждала она получить ответ на этот вопрос, выражение его лица оставалось непроницаемым.

В зал ввалилась гурьба обветренных мужчин, и Элисон радостно устремись к ним навстречу. Дугал просиял в ответ на ее объятия, но, когда он в порыве воодушевления приподнял ее и оторвал от пола, взгляд Элисон упал на изумленное женское лицо за его спиной.

– Дугал! Сейчас же отпусти меня и представь нашей гостье. – Она поспешно выпрямилась, когда он осторожно поставил ее на ноги и посторонился, пропустив вперед тоненькую девушку, зажатую между дюжими матросами.

Даже Рори выглядел удивленным, наблюдая за своим суровым помощником, который, краснея и смущаясь, нежно взял за руку стоявшую рядом женщину. Из-под промокшего шерстяного плаща виднелись только огромные лучистые глаза, грива блестящих волос и застенчивая улыбка.

– Ну, раз уж Маклейн позволил надеть себе кандалы, и отказался от свободной жизни, пора и мне сделать то же самое. – Дугал окончательно смутился и перешел к представлениям: – Леди Маклейн, моя жена, Майра.

Элисон протянула руки, чтобы обнять новобрачную, а Рори издал ликующий возглас и хлопнул друга по спине. Празднество началось и продолжалось до позднего вечера, пока мужчины не перепробовали весь привезенный ром и бренди.

Усталость заставила Элисон удалиться пораньше, задолго до окончания торжества. Как она ни радовалась знакомым лицам, она понимала, что бывают ситуации, когда мужчины предпочитают собственную компанию. Распорядившись насчет постелей, Элисон потихоньку выскользнула из главного зала.

Рори проводил ее тоскливым взглядом. Дугал и его молодая жена держались за руки, не в силах оторваться друг от друга, как когда-то они с Элисон. Неужели те дни безвозвратно ушли? Неужели нельзя стереть все дурное, что случилось позже, и вернуться к тем временам, когда Элисон смотрела на него с доверием и охотно приходила в его объятия?

Когда стало очевидным, что Дугал готов проводить свою новобрачную в супружескую постель, Рори решительно поднялся на ноги. Возможно, он совершает очередную ошибку. Там, где дело касается Элисон, он, похоже, только этим и занимается, но нельзя же сидеть сложа руки и смотреть, как рушатся их жизни. Сделав знак Дугалу, он предложил молодоженам следовать за собой.

Только две комнаты в замке были отделаны заново: спальня Элисон и его собственная. Слуги спешно привели в порядок гостевую комнату, где для Дугала и его жены положили на пол чистый тюфяк. Но все равно – холодная, полупустая комната служила плохой заменой брачным апартаментам. Угрюмо улыбнувшись, Рори миновал лестничную площадку и повел парочку на второй этаж.

Распахнув дверь своей уютной спальни, он сделал приглашающий жест и галантно отступил в сторону. Дугал и Майра, не подозревавшие о принесенной жертве, с благодарностью проследовали внутрь, пожелав ему спокойной ночи. Медленно повернувшись, Рори уставился на крепкую дубовую дверь, отделявшую его от жены и ее постели.

Он мог войти в эту запретную комнату или спуститься вниз и напиться до бесчувствия со своей командой. Поставленный перед выбором между возможностью очутиться в раю и гарантированным адом, Рори недолго колебался. Он протянул руку и взялся за, щеколду.

Загрузка...