Хищник

Глава 26

Тайлер

Четыре года и два месяца назад

Я сидела в баре, передо мной на тарелке лежал чизбургер, картофель фри с маленькими контейнерами и кетчуп с деревенским соусом поодаль. Рядом с бокалом стояло пустое ведерко из-под попкорна. Мой бокал наполняли уже четыре раза. С пятого у меня начнется икота.

Я потянулась за бокалом, даже не вытирая рук, прежде чем коснуться стекла, и не убирая остатки кетчупа в уголках рта.

Я даже не посмотрела в сторону, когда почувствовала, что кто-то сел рядом со мной.

У меня не было необходимости поворачиваться. Его запах, шорох его куртки, скрежет деревянных ножек, когда он тащил стул к барной стойке — я была уверена, что это Дже.

Это был первый раз, когда я появилась в баре после нашей встречи. Возможно, мне не следовало соваться сюда, зная о том, что могу встретить его здесь. Но просто не предполагала, что это действительно случится. Учитывая то, сколько времени прошло, и что он ничего не знал о моем графике и вечерах, когда я была свободна.

— Пива? — поинтересовался у него бармен.

Дже выпалил название какой-то прикольной марки пива, того самого, которое он заказывал, когда я встретила его здесь. Бармен поставил бокал под кран и наполнил его до краев.

— Бургер?

— В этот раз я обойдусь без мяса, — пробормотал Дже.

Я чувствовала вибрации воздуха от его слов, они словно оседали у меня на носу, словно он смотрел мне в лицо, когда произносил это. Я вдыхала все больше его аромата. На мгновение закрыла глаза, вспоминая прикосновения его рук, а затем посмотрела на него. В тот момент, когда наши взгляды схлестнулись, я осознала, что совершила ошибку. Он был таким сексуальным и таким горячим. Черты его лица были безумно выразительны, а сам он распространял вокруг себя ареал загадочности. Казалось, что он был способен лишить меня воздуха и заставить задыхаться. Но я не могла пялиться на него. Не должна задыхаться. К тому же Дже был абсолютно отстранен.

Я вернулась к своему бургеру и откусила кусочек, пока мое сердце сжималось и болело.

— Вот, держи, — обратился к нему бармен, ставя перед ним бокал с пивом. — Может принести тебе что-то еще?

— Немного попкорна.

— Будет сделано.

Бармен поставил ведерко рядом с бокалом Дже и переместился в другой конец бара.

Как только он ушел, мы лишились посторонних взглядов и снова остались наедине.

Фоном играла тихая музыка. Телевизор был выключен. Сейчас в баре нас было всего четверо. Но меня больше устраивало, когда нас было трое. Когда здесь было на одного меньше, я чувствовала себя в большей безопасности. А теперь я изо всех сил пыталась заставить себя не смотреть в его сторону.

— Тайлер.

Услышав мое имя, слетевшее с его губ, я затряслась всем телом. Картофель фри выпал из моих пальцев, а горло сжалось не в силах проглотить даже маленький откушенный кусочек. Я жаждала, чтобы он укутал меня в это слово. Повторял его снова и снова, приблизив свои губы к моему уху. Эти два слога настолько тронули меня, что я хотела сдаться. Желала этого больше всего. Но я не могла. И боль от осознания этого была настолько всепоглощающей, что казалось, будто кожа на моей грудной клетке разрывается, чтобы выплюнуть мое сердце.

— Пожалуйста, не стоит, — взмолилась я.

Я выпалила фразу противоположную той, которую хотела произнести. Это была такая ядовитая ложь, что обжигала мои губы, когда срывалась с них. Я просто понимала, что хочу жить настолько же сильно, как хочу его.

У меня не было выбора, хотя я мечтала об этом.

— Тайлер.

Он не слушал меня. Я знала, что он продолжит добиваться своего. И понимала, что это станет самой тяжелой из тех вещей, что я делала в своей жизни.

— И так уже достаточно больно, Дже. Не делай еще больнее… Просто дай мне доесть бургер и уйти домой.

— Я не могу этого сделать.

Я уставилась на картошку фри. Не могла поднести ее ко рту, но она стала тем, на чем я могла сконцентрироваться.

— Ты не видел меня уже несколько месяцев, не понимаю для чего ты сейчас здесь.

— Для чего? — его интонация слегка повысилась к концу фразы, словно он был поражен тем, что я вообще об этом спросила.

Затем я ощутила, как он развернулся, сидя на стуле, и тем самым сократил расстояние между нами. Меня угнетало то, что я не могла поступить точно также, что должна отстраниться, потому что так будет правильнее для нас обоих.

— Ты появилась здесь впервые, Тайлер. Вот почему я сейчас именно здесь. Я не могу отправиться к тебе домой, а это единственное заведение, где ты появляешься.

Склонив голову, посмотрела на его руки. Пальцы у него были длинные и крепкие. Я вообразила себе, насколько они умелые. А затем взяла эту мысль и отправила куда подальше. Но то, что осталось, отзывалось внутри настолько сильной болью, что я лишилась возможности глотать, и кусок картошки так и застрял у меня в горле.

— Ты приходил сюда в надежде встретиться со мной?

Чем больше вопросов я буду задавать, тем дольше будет длиться этот разговор. Вместо этого мне следовало бы подняться с места и уйти. Но если он поведает мне, как отыскал меня, то я смогу сделать так, чтобы этого не повторилось.

— Нет.

Я снова допускаю ошибку, посмотрев на него во второй раз, и теперь волна эмоций, накатившая на меня, в разы сильнее предыдущей.

Почему я оказалась в подобной ситуации? Как могу позволять этой бури бушевать у меня в груди и уничтожать изнутри?

Он просто незнакомец. Ничего больше. Но все же он причинял мне такую боль, что я не могла быть уверенной, хватит ли у меня сил, чтобы сбежать отсюда на своих двоих.

— Тогда, как ты узнал, что я буду здесь? — прошептала я, стараясь говорить, как можно разборчивее.

Он отвернулся, забросил в рот попкорн и отхлебнул пива.

Теперь он игнорирует меня? Он проделал весь этот путь, чтобы ничего мне не объяснить?

Я снова кинула взгляд на бургер и картошку перед собой. Но не могла даже просто смотреть на них без того, чтобы мой желудок не выворачивало. Единственное, от чего я бы сейчас не отказалась, это пиво. Оно было способно успокоить и частично приглушить мою боль. Но также я хотела добиться от него ответа. И было неважно, что он скажет. Я просто желала снова услышать его голос, прочувствовать его слова, знать, что они обращены ко мне. Я хотела тонуть в его внимании, так как это будет последний раз, когда я смогу насладиться этим.

Когда я попыталась взять свой бокал, руки отказались меня слушаться. Они безумно дрожали. А костяшки пальцев были настолько напряжены, что казалось, будто у меня артрит.

Мне нужна была передышка и немного воздуха.

И я не хотела, чтобы этот воздух вновь был наполнен им.

Поэтому я поднялась с барного стула, подождав, пока снова почувствую ноги, и устремилась в уборную.

Я смотрела на себя в зеркало над раковиной. И это было самое кричащее из того, что я когда-нибудь видела. Самое эмоциональное, что могло быть без слез, размазанной косметики и морщин от всех этих рыданий. От всего этого я просто не могла плакать. Потому что сейчас меня охватило не только разочарование. Это было нечто большее. Эта была боль. Словно Мина проникла ко мне в грудь и изо всех сил сжимала мое сердце, не давая ему биться. Она лишала меня всякой возможности привязываться к кому-то и питать чувства. Она закрыла меня от всего мира без всякой возможности открыться снова.

Это было чертовски мучительно.

Чем дольше я смотрела на свое отражение, тем сильнее осознавала, что не имею контроля над своей жизнью. Он был у Мины. Понимала, что должна бежать отсюда, прежде чем снова столкнусь с ним, прежде чем совершу самую большую ошибку, о которой буду жалеть вечно.

Когда я развернулась, чтобы вернуться к барной стойке, чьи-то руки обхватили мою талию.

У меня перехватило дыхание, когда я ощутила на себе эти прикосновения.

Я снова задыхалась, так как касания его рук были просто невероятными.

— Тебя не должно быть здесь, — промолвила я.

— Возможно, но я уверен, что ты не хочешь, чтобы я уходил.

Я повернулась к нему лицом. Как только сделала это, почувствовала, что комок вновь подступает к горлу.

— Мне нужно, чтобы ты ушел. Или уйду я. Один из нас должен сделать это.

— Я знаю, что это не то, чего ты хочешь, Тайлер.

Он склонился, и я подставила ему щеку, что он не поймал мой рот. Его губы коснулись моей шеи. Он застыл на полпути от моего подбородка к ключице, словно вдыхая меня. Я чувствовала, как бешено бьется мой пульс рядом с ним, как неистово колотится сердце, и как трепещет все в моем животе, разжигая огонь между ног.

— Прикажи мне остановиться, Тайлер. — Его руки двинулись выше, сжимая мое тело прямо под ребрами. А затем он медленно приблизился ртом к моему уху. — Сделай это, пока я не сожрал тебя прямо здесь.

Куда подевался мой голос?

Я понимала, что не должна находиться с ним в туалете. Не должна позволять ему прикасаться ко мне. И уж точно должна была запретить его губам даже приближаться к моему телу.

«Она нарушила некоторые из наших правил, и я не потерплю этого».

Голос Мины звучал в моей голове.

С момента моего разговора с Миной в ее доме, никто из девочек не видел Сэди. Она съехала со своей квартиры и перестала отвечать на звонки. Кто-то предполагал, что, скорее всего, она вернулась домой. Другие утверждали, что она смылась на один из островов в Карибском заливе. Винтер же ничего не говорила по этому поводу, но я помнила ее предупреждения, которые она озвучила мне давным-давно, и не могла не думать об этом.

Неужели Сэди прервала всяческие контакты и действительно сбежала? Или же она уже была мертва?

Эта неизвестность страшила меня.

Я знала, что достаточно кому-нибудь засечь меня с Дже, и Мина тут же вызовет к себе всех девочек, чтобы расспросить обо мне. И к чему это приведет?

Боже, это было самое жуткое из моих переживаний.

— Прекрати! — закричала я, прежде чем он поцеловал меня. Я попыталась хоть насколько-то отстраниться от него, но он не позволил мне этого сделать. — Мне так страшно.

Мне не стоило признаваться ему в этом.

— Почему?

— Потому что я не могу быть здесь с тобой и испытывать к тебе какие-либо чувства.

Он провел языком по внутренней стороне своей нижней губы.

— А ты испытываешь?

— Я...

Как это можно выразить словами?

— Да, что-то испытываю.

Его лицо приблизилось к моему.

— Разве это что-то плохое?

— Я же сказала, что не могу себе этого позволить.

Он посмотрел мне в глаза с молчаливой просьбой рассказать ему больше. Но я не могла сделать даже этого.

— Я не понимаю,— сказал он вскоре.

— Прости. Я представляю, как это звучит. Никогда не была так близка к эмоционально срыву, как с того момента, как встретила тебя, и сегодняшний вечер не исключение. Возможно, что сегодня я говорю еще менее вразумительные вещи, нежели в первый раз.

— Почему ты не можешь позволить себе этого, Тайлер?

Он положил свои ладони мне на щеки, стараясь удержать меня. Что-то в этом его прикосновении толкнуло меня на откровенность.

— Моя работа не позволяет этого.

— К черту такую работу. Ты найдешь новую.

Я зажмурилась и сделала глубокий вздох.

— Я не могу. Все не так просто.

Как только я открыла глаза, он снова начал искать в них ответы, и я поняла, что те, что там были, его не устраивали.

— Тогда я стану защищать тебя.

Я не могла втягивать его в ту заваруху, в которую попала. Независимо от того, насколько сильно жаждала его защиты, я никогда не сделаю этого с ним.

— Нет, Дже. Ты не можешь.

— Послушай...

Я попыталась вырваться, но он только крепче прижал меня к себе.

— Я думал о тебе с тех пор, как высадил тебя из авто той ночью, чертовски тревожась о том, что с тобой могло что-то случиться, и о том, почему ты не появляешься здесь. Ты же сама говорила, что это твое любимое место.

Я не знала, почему его это так тревожило, но мне льстило, что этот высокий, накаченный, красивый мужчина был столь обеспокоен моей судьбой. Между нами это все равно ничего не изменит, но я решила дать ему ответ.

— Вместо этого я ходила в заведение «У Руди».

— «У Руди»? — Его голос стал настолько низким, что больше походил на рев.

Легкий намек на улыбку заставил мои губы дернуться.

— Ты говорил, что это твое любимое место. И я решила попробовать. Дважды.

— И?

— Это было здорово. Грязно, как ты любишь говорить. Бургер был восхитителен.

— И почему же ты здесь?

— Здесь подают попкорн. Все еще готовят картофель по-деревенски, и у них все очень соленое, как я люблю.

По какой-то причине, разговаривая о барах и еде, я не чувствовала, что делаю что-то неправильное.

Но потом рукой он скользнул по мне, напоминая о прикосновениях, и что все это должно прекратиться.

— Дже...

В воздухе повисла тишина, но казалось, что мы так много должны сказать друг другу. Я перестала доверять себе. Мне нужно было выбраться из уборной, пока между нами не произошло что-то еще.

— Я должна идти.

Он замотал головой.

— Нет. — Его хватка стала более жесткой, когда он вцепился в прядь моих волос и отвел мою голову назад, до тех пор, пока подбородок не стал направлен кверху.

— Если ты не собираешься сказать мне об этом, тогда я просто возьму то, что хочу.

— Сказать о чем?

— Сказать, насколько сильно ты хочешь меня, и как я могу сделать тебя своей прямо здесь, в туалете.

Дрожь охватила мое тело. Я не сомневалась, что он возьмет то, чего хочет, и была уверена, что мне это понравится.

И что тогда меня ждет? Виновную в том, что была с кем-то за пределами «Ачурди». Виновную, что скрывала это. Виновную, что врала.

Смогу ли я жить с этим?

Смогу ли сохранить в секрете? Смогу ли погрузиться в ложь еще больше, чем уже сделала это?

Его губы становились все ближе и ближе.

В моей памяти всплыло лицо Мины, ее взгляд, которым она одарила меня тогда в кабинете, категоричность ее слов, и как больно мне было, когда она ткнула меня лицом в результаты моей работы.

«Она нарушила некоторые из наших правил, и я не могу оставить это незамеченным», — крутилось у меня в голове.

Я снова оказалась перед выбором, на который у меня было всего несколько секунд.

— Дже, я...

Его губы коснулись моих, лишив меня возможности хоть что-то сказать. Все говорило о том, что как бы я не сопротивлялась этому, он был полон решимости поцеловать меня.

И я жаждала этого. Несмотря на все страхи и опасения.

Он прижался ко мне всем телом, обхватив мое лицо настолько крепко, что я практически не могла дышать. Но я и не хотела, чтобы он вел себя со мной по-другому. Напор его тела соответствовал поцелую. Это было жестко, но головокружительно, грубо и настойчиво. Более интригующе, чем когда-либо.

— Я позабочусь о твоей безопасности, — заявил он, когда наконец-то оторвался от меня.

Я взяла его за руку и посмотрела на него.

Я верила ему.

У меня не было сомнений, что он попытается сделать то, о чем говорит.

Я лишь не должна была позволить ему этого.