Холодный

Глава 14

Мы подъехали к «санаторию». Я остановился в тени дерева, недалеко от ворот. Было четыре утра, но уже светало и пики кованной решетки отдавали каким-то потусторонним кроваво-красным блеском. В воздух пробился ароматный запах травы, поднимаемый испарением обильной утренней росы. Я вздохнул грудью, будто последний раз. Мысли о том куда я суюсь прогнал, даже не позволив им укоренится в моей голове. Если сейчас что-то пойдет не так, на чаше весов стоит не только моя репутация, но и весь бизнес, которому я все эти годы отдавал всего себя, и не я один. По мере приближения к ограде я все больше и больше напрягался. На удивление на входе был всего лишь один знакомый на лицо охранник. Поздоровавшись, он пропустил нас без лишних вопросов, что меня сразу насторожило. Конечно возможно ему не доложили о том, что я не являюсь теперь лечащим врачом, а может быть он пропустил меня по старой памяти. Хоть это место ко мне особого отношения не имеет, но навестить в нем пациентов меня просят частенько. Как правило, я соглашаюсь лишь, когда обращение связано лишь с физическими недугами.

Мы уже шли по длинному холодному коридору, не встречая никакого сопротивления. А, собственно, почему оно должно быть? Ну сменили они лечащего врача. Они же не в курсе, что он оказался психом и полезет на рожон, наперекор одной из самых влиятельных семей города? Конечно, мой папаша в свое время, да и я сейчас, не последние люди, но эта выходка мне может дорогого стоить. До сегодняшнего дня мой статус в этом голоде открывал многие двери. Мы прошли пост, где медсестра, завидев меня заулыбались и учтиво поздоровались, но, когда поняли в какую я палату, вежливо попытались отговорить.

— Я вас предупредила о запрете. Дальнейшую ответственность вы берете на себя. — Строго предупредила сестра с бейджиком «Наталья», и к удивлению в ответ на наш игнор, просто последовала за нами следом, даже не вызывая охраны.

Две секунды перед дверью, и Арсений распахивает ее, и я в ужасе перевожу взгляд с его лица на лицо Ангелины. Сейчас, даже я ужаснулся видом девушки. Арсений был просто ошарашен. Ангелина была бледнее чем обычно и лежала под системой. Арсений растеряно, будто с мольбой посмотрел в мою сторону, видимо ожидая от меня вердикта о состоянии девушки или команды о дальнейших действиях. Действительно, прежде чем спасать девушку, нужно убедиться, что для ее жизни это безопасно.

Что с ней? — Поинтересовался я у только что подбежавшей, взволнованной внеплановым визитом в VIP палату, второй медсестры. — Только не говорите, что за неделю ей стало хуже. — Арсений в растерянности стоял позади меня.

— Что вы! — Любезно заулыбалась девушка поддельной улыбкой. — Новый лечащий врач назначил ей внутримышечные уколы, а она заистерила и требовала прекратить их ставить. Они конечно больные, поэтому чтобы ее не мучить, ей и поставили успокоительный и до конца курса положили под систему.

— Что ей вкололи? — Взгляд, покосившийся на прикроватную тумбу оказался красноречивее слов. Видимо, они подготовили инъекции чтобы ввести в ближайшее время. Увидев названия лекарств, я вспыхнул как факел.

— Что вы творите! Вы ее в овощ хотите превратить? — Я взорвался, и мой гнев стал толчком для Арсения.

Уже в следующее мгновение Арсений оказался рядом с Ангелиной, ловко вынул иголку из вены бездумно смотрящей в потолок девушки, и подхватил ее на руки.

— Я ее забираю.

— Вы не имеете права! — В палату вошел солидный мужчина, видимо, мой «коллега», а за ним ворвались три шкафа и сразу стало тесно, несмотря на внушительный размер палаты. — Немедленно положите пациентку на место.

— А вы имеете? Разойдитесь. — Рявкнул Арсений, окинув присутствующих таким взглядом, что захотелось вжаться в стену. Даже охранники побледнели и как можно плотнее впечатались в стену, освобождая проход.

— Андрей, выходи. — Короткий приказ, и мои ноги несут меня из палаты, вдоль образовавшегося коридора из людей, а Арсений, развернувшись на пороге, бросает еще одну фразу: «Забудьте, что вообще когда-то видели эту девушку». От его голоса все тело парализует страх, такой, что внутри до боли сжимается каждый орган. Я понимаю, что не могу даже обернутся и увидеть реакцию оставшихся там людей, потому что тело несет меня на выход, следуя приказу Арсения.

Мы идем по длинному коридору «санатория» и нас никто не останавливает, опять? А где сирены? Погоня? Я плетусь следом за Арсением. Те, кто порываются что-то спросить, завидев нас, просто застывают столкнувшись взглядом с Арсением. Все это слишком нелогично, неправдоподобно, а самое странное, что я даже не сомневаюсь, что это не сон.

Мы садимся в машину. Сейчас я, наверное, взволнован больше чем в тот момент, когда тонул в том болоте, но при этом делаю четко то, что требуется, без паники.

— Куда едем? — Спрашиваю сдавлено, опасаясь попасть снова под давление его слов, но стоит мне поднять взгляд, понимаю, что зря трясусь. Видя с каким отчаянием Арсений смотрит на Ангелину в попытке уловить хоть каплю узнавания во взгляде, как бережно устраивает ее у себя на коленях, успокаиваюсь и беру под контроль свой страх. Не каждый способен так сопереживать как этот парень. О том, что это сейчас было, подумаю позже. Надо быть мужиком. Я сам его нашел и сам позвал, а он сделал лишь то, зачем приехал.

— К ней домой… — Развеивает мои мысли ответ Арсения.

— Что? Так ее же родители… — Осмеливаюсь возразить и понимаю, что на этот раз его слова не возымели надомной власти.

— Знаю. Жми. Они должны увидеть во что превратили собственную дочь, и причину, по которой ее лишились.

Я не был согласен, но решил довериться Арсению. Надеюсь, жертв не будет.

Всю дорогу он нежно гладил ее лицо умоляя прийти в себя, но видимо ее накачали слишком сильно, для того чтобы она осознавала кто перед ней, лишь изредка и бездумно открывая глаза. Успокаивали лишь слова медсестры, что до этого она была в сознании и просила прекратить «лечение». Будем надеяться, что девочку не залечили и серьезных последствий для ее организма не будет.

Вот только я не видел смысла везти ее к людям, которые и стали причиной ее состояния. Более того, совсем не хочется лишний раз светить свою причастность ко всему этому, пусть я только что и влез по самые уши. Но кто я такой чтобы спорить с Арсением, мое тело до сих пор помнит ее власть. Тем более, я даже не надеюсь, что мои страхи потерять все, сейчас ему интересны.

Арсений ворвался в особняк с Ангелиной на руках, при этом умудрившись эффектно выбить внушительную входную дверь и войти по ней, не дожидаясь пока ошарашенная охрана ее перед ним откроет. Казалось, для него в этом мире сейчас существовали Ангелина и только одному ему ведомая цель.

Сотрудники охраны признали Ангелину и пока один из них что-то спешно докладывал по рации, Арсений справился сам, даже на секунду не остановившись перед дверью.

Я оставался на улице так же, как и охрана, отходя от шока. В моей голове звенел только один вопрос: «Как он умудрился это провернуть, держа на руках девушку?». Даже учитывая мою комплекцию и объем мышечной массы, таких как я понадобилось бы не менее пары человек, и уж точно без девушек на руках. Может я сейчас не о том думаю?

Оставаться на улице смысла не было, все-равно понятно, как и с кем я здесь оказался, поэтому я, так же осторожно, вслед за отмеревшей охраной, шагнул в образовавшуюся дверную арку. Все-равно и так уже ввязался по самое ни хочу.

— Сморите, что вы с ней сделали! — Закричал Арсений в пустоту, стоя посередине холла, средь оседающего тумана образовавшегося после падения двери. Через секунду я увидел озадаченное, если не испуганное лицо отца, а вслед за ним светящееся красотой и здоровьем, явно не страдающей по своей дочери, матери.

Если отец, увидев кто находится на руках Арсения, кинулся к дочери и остановился только под грозным взглядом парня, то мать, смотрела на него с вызовом. Судя по всему, эти мысли волновали только меня. Арсений был зол, нет, он был в ярости и не менее яростно смотрел на этих людей!

— Я нашел эту беднягу в овраге, всю истерзанную теми подонками. — Не переставал кричать Арсений, но этот крик пробирал до костей, заставляя содрогаться от отчаяния и боли каждого из присутствующих. — Да на ней живого места не было! Три дня она была без сознания, борясь за жизнь. Я выходил вашу дочь как мог, вернул в семью, а вы? Вы еще хуже, чем те сволочи! Вы бросили ее на растерзание к чужим людям, вместо того чтобы поддержать ее своей любовью. Если родные люди не могут узнать свою дочь и из-за этого готовы уничтожить ее, я забираю ее себе.

— Ангелина. — Несмело позвал отец неподвижную девушку, заметив, как та приоткрыла глаза устремив стеклянный взгляд в неведомый нам мир.

— Теперь она меня не узнает! — Отчаяние Арсения прокатилось по позвоночнику, отдавшись зябким холодом во всем теле. Краем глаза, я заметил, как содрогнулись остальные. — Она даже не видит меня, хоть и смотрит! — Из глаз Арсения брызнули слезы. Я сам не понял, как уже стоял рядом, чувствуя, то же, что и он. Одной рукой я смахнул скопившиеся слезы, а другая, уже лежала на плече у парня. — Смотрите во что вы превратили собственную дочь!

— У моей дочери были шрамы. Я не идиотка и не перепутаю ее с самозванкой! — Поежившись, будто от холода и на удивление совладав с голосом, заявила Мать. — Моя девочка была веселой своенравной и задорной, — эта замкнутая аферистка ее полная противоположность…

— Подержи! — Арсений повернулся ко мне и в мгновение ока всучив мне девушку, метнулся в сторону кухни, и в гробовой тишине, вернулся с огромным ножом. Внутри меня все ухнуло…

— Арсений, не надо… — Сказал я, пятясь к выходу с Ангелиной в руках, но он остановил меня взглядом, причем, сейчас, я действительно не мог ступить и шага, замерев на месте.

— Лекарства, говорите, не существует? Быть не может?! Готовы ответить за свои слова? Смотрите! — Внезапно Арсений полоснул себя по руке, которая тут же оказалась в крови и медленно, ступая как хищник, направился к ее матери. — Я специально принял это лекарство перед тем как сюда ехать. — Он все ближе приближается к матери Ангелины не разрывая с ней зрительного контакта. Она делает попытку сделать пару шагов назад. — Стой и смотри! — Холодный приказ, и она застывает на месте в не совсем естественной позе. В ее глазах отражается ужас. — Смотрю, у тебя на щеке тоже довольно свежий шрам. Теперь ты, тоже будешь не ты? — Взмах окровавленной руки и неожиданно звонкий звук от пощечины, пришедшейся прямо по шраму, заставляют мое тело нервно дернуться. Она вскрикнула и на ее лице вкупе со страхом отразилась гримаса отвращения. — Даже шрама не остается… — Арсений стер оставшуюся кровь с руки и продемонстрировал ей свою ладонь. Глаза женщины расширились, она запоздало схватилась за щеку, нервно проверяя ее на ощупь. Теперь она была явно на грани истерики.

Тем временем, наблюдавший за этой картиной отец, бросал обеспокоенные взгляды в нашу с Ангелиной сторону, чередуя их с короткими, негодования, в сторону жены. В своей практике я не раз видел этот полный вины взгляд. Он появляется в момент, когда родные понимают, что сделали недостаточно для ушедшего. Вовремя не заметили, не настояли. Не знаю были ли уважительные причины у этого властного человека, выглядевшего сейчас так измученно и жалко, стоящего со взглядом полным раскаяния, но мне стало искренне жаль мужика. Кажется, что только сейчас до него дошла истина.

— Дочка, — Все-таки попытался подойти к нам отец, протянув вперед дрожащую руку.

+++

— Стоять! — Развернулся Арсений. — Теперь, вы не имеете права! Причину, по которой вы его потеряли, вы сейчас увидели. — Арсений кивнул в нашу с Ангелиной сторону. — Вы, все! — Он прошелся взглядом по каждому из присутствующих, минуя меня. — Вы будете помнить все что тут произошло, но не посмеете раскрыть это никому другому. Вам понятно?

— Да. — Прозвучал слабый унисон растерянных голосов.

Арсений торопливо подошел ко мне и аккуратно перехватил Ангелину из моих рук.

— Теперь Ангелина под моей защитой. — Заявил он. И я поверил. Поверил каждый из присутствующих. Несмотря на то, что говорил это с виду деревенский парень в потрепанных вещах. Несмотря на то, что говорил он это самому влиятельному человеку в городе, предварительно разгромив его дом. Да несмотря на многое, что могло бы добавить абсурдности ситуации, если бы на его месте был любой другой человек. — Пошли, Андрей. — Бросил он мне уже через плечо, проходя по поваленной двери.

Развернувшись, я поспешил вслед за Арсением. Только сейчас я понял, что позади меня, без единого звука, стояла приличная толпа народу сбежавшегося на шум. В основном это были перепуганные слуги и человек шесть охраны. Они провожали нас недоуменным взглядом. Хозяин дома стоял и смотрел нам вслед, не давая никаких распоряжений. Возможно — это удивительное влияние Арсения, а может, это то, что я успел увидеть в его глазах.

Мы снова сели в машину. Я завел двигатель и поехал тупо вперед, — лишь бы подальше от этого дома.

— Куда едем? — Спросил я немного опомнившись уже на подъезде к Юбилейному мосту, спешно включая поворотник и прижимаясь к обочине.

Арсений оторвался от созерцания Ангелины и будто растерявшись от вопроса поднял взгляд.

— Не знаю. Я ведь даже без денег заявился. — На удивление растеряно ответил Арсений и посмотрел на меня доверчиво-доверчиво, с плескающейся во взгляде надеждой. Видимо, только в этот момент он заметил мое состояние. — Тебя чего так трясет?

— А взгляд-то какой невинный! — Гоготнул я, выдохнув. — Будто бы не ты, десяток минут назад, власть имущих строил?! — Неожиданно для себя я громко рассмеялся, сбрасывая целый ком накопившихся эмоций.

— Ты чего? — И опять этот невинный обеспокоенный взгляд.

— Извини, похоже истерическое. — Стирая тыльной стороной ладони слезы в уголках глаз и еще продолжая смеяться, ответил ему. — Нет, ну ты на себя посмотри! Сама невинность! Только сейчас прибивал народ массовым гипнозом, а сейчас такой сидишь, типа ваще не при делах. Ну ты и дал жару! — Безуспешно стараясь успокоится, но все же решив объяснить причину, хохотал я.

— Гипнозом? Не замечал за собой такого умения.

— Зато я ощутил на себе в полной мере. Ты хоть в курсе, что весь народ до уссачки перепугал?

— Не знаю, я был в ярости. Говоришь, на себе ощутил?!

— Ага. Целых два раза! — Я демонстративно показал Арсению два пальца.

— Тебя поэтому так трясет? — Кинул он на мои два дрожащих пальца.

— А трясет, — это стресс, знаешь ли… Отходняк, если понимаешь, о чем я.

— Прости, коли обидел. Наверное, я был слишком зол, что даже сам не понимал, что делаю. Я даже не заметил. — Задумчиво промолвил Арсений.

— Ага? Не заметил, как одним взглядом трех бугаев к стеночке в больнице прижал? Или не помнишь, как только что прибил всех нас убойными эмоциями? А ты парень с сюрпризами, хоть и без денег.

— После твоей новости я даже и не вспомнил о деньгах. — Наконец сказал он. — Ты здорово меня перепугал. Выходит, не зря.

— Я перепугал?! — Удивленно ответил я, вспоминая свое состояние в момент встречи с Арсением и все последующие сутки, но перехватив его обеспокоенный взгляд, устремленный на Ангелину, желание острить пропало.

— Короче, я все понимаю и если обещаешь не практиковать на мне твои фокусы, то приглашаю к себе. Ангелине бы лечь уже нормально.

— Належалась. — Ревностно приобнял девушку Арсений, слишком высоко ее приподняв. Девушка открыла глаза, но взгляд по-прежнему оставался стеклянным и веки тут же начали медленно закрываться.

— Эй! Ты же врач! Твое усердное тисканье ни к чему кроме синяков не приведет.

— Ты прав. — Ослабил хватку парень. — Ты ведь поможешь привести ее в чувство?

— В чувство ее приведет время. Как только выведется вся хрень, которую ей вкололи, она к нам вернется. — Про мои опасения, что это как-то могло отразится на мозге девушки я промолчал, надеясь на лучшее.

— Спасибо, что помогаешь.

— Вообще-то это я к тебе за помощью приезжал, если помнишь.

— С памятью проблем пока не было! — Впервые открыто улыбнулся Арсений. — А ты держался молодцом, не струхнул. — Похвалил меня Арсений.

— Считаешь? — Не удержался я от сарказма, выставляя вверх те самые два пальца.

— На что мы дружно рассмеялись.

Стоило загреметь ключами и обозначить свое возвращение, как дверь распахнулась и на пороге нас встретил мой домохозяин — Филька.

Ведь уже неплохо зарабатывает, стервец, и должность при моей клинике имеет, а все съезжать не хочет. Когда-то худощавый изнеможенный жизнью паренек, сейчас стоит загораживая мышечной массой почти весь проход в квартиру.

— Кто это? — Спросили они с Арсением в один голос.

— Арсений, познакомься, — это Филя, он тут по дому. Филя, — это Арсений, мой гость, а это прекрасная спящая леди, — Ангелина.

— Та самая?

— Да.

— Наконец ты решил ее вызволить.

— Не я. Арсений. — Улыбнулся я, не удержав нежных чувств глядя на безмятежно спящую девушку. Она будто бы чувствует, что находиться в надежных руках.

— Тогда разместим ее в комнате Мелисы. — Предложил Филя. — Она все-равно только после летней сессии вернется. — Видя, что Арсений ревностно не собирается принимать помощь и отдать девушку для того чтобы разуться, Филипп скрипя зубами посторонился указывая ему направление.

— Хоть майку накинь. У нас девушка в гостях, хоть и спящая. — Одернул я Филю, наклонившегося к Ангелине чтобы поправить подушку, под не очень дружественным взглядом Арсения. Как только я разрешил Филе «свободную форму», он зачастую начал ходить по дому в одних шортах и переднике. Вот и сейчас он был в хлопковых, удлиненных шортах тельного цвета и черном переднике. Видимо, мы его от кухни оторвали.

Мы уложили Ангелину поудобнее и дали Филе указания, что нужно принести, после чего отправили готовить обед, уже, наверное, ужин. После того как Филя вышел мы продолжили стоять и заворожено смотреть на Ангелину. Теперь она действительно спала. Арсений присел и взял ее руку в свои ладони, а я подошел к нему поближе и положил руку на плечо.

— Арсений. В моем доме есть еще одно маааленьке правило, которое все следует неукоснительно соблюдать. — Сказал я, полушепотом.

— Какое?

— Разуваться.

— Извини, отвык. Даже не подумал. — Смущенно почесал затылок Арсений. — Я сейчас! — Он торопливо начал снимать с себя обувь, а потом немного рассеянно начал оглядываться по сторонам с обувью в руках.

— Обувь сейчас отнесем в прихожую. И, кстати, нам не помешает принять душ. Вещи мы тебе подберем. Мужчин в доме хватает. А вот Ангелине завтра сходим купим, если вещи мелисы не подойдут. — Я подошел и распахнул узорчатый шкаф цвета слоновой кости, наполненный всевозможными женскими шмотками. Братик на сестренку никогда не скупился, я бы сказал излишне ее балуя. Думаю, найдем что одеть.

Я показал Арсению душевую, дал одежду, а сам сел в гостиной. Сейчас по прошествии этого сумасшедшего марафона с препятствиями я начал понимать насколько уникальный человек сейчас моется в моем душе. И что-то мне подсказывает, что никакого лекарства перед тем как пойти к родителям Ангелины он не принимал, более того, он совершенно точно четко видит в темноте, вынослив, силен еще и владеет сильнейшим гипнозом. Да, Арсений… какие тайны ты еще в себе таишь? Уверен, не по своей блажи столько лет ты жил одиночкой. Может та фраза про болезнь — это он тогда про себя, а не Ангелину? Хотя, лично я пока ничего плохого в этой «болезни» не вижу. Мне бы так! Однако, что-то мне подсказывает, что не все так радужно.

Несмотря на то, что в плечах я был чуть шире, чем Арсений, мои вещи ему подошли. Филипп приготовил отменный ужин. Для меня стало шоком, что Арсений не ест мясо. Не на одних грибах же он в своем лесу сидел? Так подстегивало спросить, но я сдержался.

Арсений охотно поглощал овощной салат и вчерашние блины, которые Филя достал из холодильника и разогрел, видя, что наготовленные горы мяса с жадностью уминаю только я.

Даже от борща Арсений отказался, а вот я, с голодухи ни от чего отказываться не собирался, с аппетитом накинувшись на еду.

Вообще Филя довольно ревностно относится к блюдам собственного приготовления, и я слишком хорошо его знаю, чтобы понять, — он разочарован, что его кулинарные шедевры не оценили.

После того как Филя понял, что Арсений и Ангелина задержатся у нас на неопределенное время, он начал допытываться у парня про его кулинарные пристрастия и буквально выдохнул с облегчением, когда обнаружил, что Арсений ест рыбу. Причем выпытывал Филя довольно назойливо, настолько, что я начал беспокоиться. Каждую минуту мне казалось, что вот, на этом, Арсений уже точно должен сорваться, заставив Фильку замолчать весьма неприятным способом.

Слишком уж свежи воспоминания о событиях сегодняшнего дня. Любой нормальный человек пережив сегодняшнее, априори будет на взводе и Филька сейчас буквально играл с огнем, совершенно не въезжая в мои многозначительные намеки. Причем, намеки понял кто угодно, но не тот кому они предназначались. Арсений ловко уходил от нежелательных тем, уже совершенно Фильки не касающихся, а когда встал из-за стола, чтобы сходить проверить Ангелину, сочувственно похлопал меня по плечу.

Похоже у Фильки до сих пор сбоит инстинкт самосохранения. Конечно, я бы не привел Арсения в дом не доверяя ему, однако, не могу не учитывать Филькину способность, даже в заботе, выводить из себя. Воспользовавшись короткой отлучкой Арсения за столом, я наехал на ошалевшего Фильку так, что еще долго буду вспоминать его ошарашенный обиженный взгляд. Не было времени разводить деликатность, тупо высказал в лоб, совершенно не фильтруя словоизлияние, прервавшись лишь на звук открывшейся двери.

Филька заметно притих, время от времени бросая на меня непонимающие взгляды. Конечно, Леща я ему последний раз лет десять назад давал. Может завтра я буду жалеть, все-таки дома меня давно не было, и он все это время волновался, зная куда я отправился. Но, черт побери! Имею я право сорваться на ходячий раздражитель после всего пережитого?! Только после того как излился, понял, что Филькин допрос с пристрастием больше раздражал меня, чем Арсения.

Арсений вел себя так, будто это всего лишь очередной привычный вечер в кругу друзей и поддавшись его влиянию, по конец ужина и я окончательно расслабился, несмотря на полную нестыковку с реальностью, до сих пор отказывающейся умещается в моем сознании. Слишком много вопросов без ответа крутилось у меня в голове, точнее были и ответы, но слишком уж невероятные, и я решил, после ужина закрыть хотя бы пару из них, и я уже подумывал как их задать.

Однако, терпения Фильки до конца ужина не хватило. Конечно, я четко до него донес — к гостю не приставать! Так он, видимо поразмыслив, что я в число гостей не вхожу, переключился на меня! Вот теперь, мне самому стало не до вопросов. Филю очень интересовало где я бродил почти неделю и почему у меня такой неприглядный, обкусанный комарами и другой лесной нечестию фейс и почему у Арсения ни пятнышка? Кстати, а почему? Он точно средствами от комаров не пользуется.

После ужика я отозвал Арсения в свою комнату на разговор. Решил спросить у него в лоб. Сейчас мне кажется, что самое время воспользоваться приоткрывшейся дверью иначе через какое-то время она окончательно захлопнется.

Арсений ожидал этого и согласился зайти ко мне сразу после того, как снова заглянет к Ангелине.

Поговорили… Такого я точно не ожидал, точнее, я всего лишь получил подтверждение своим мыслям и пообещал помочь, пока сам не знаю, чем. Только вот теперь на ум лезли всякие сказки и не менее антинаучный бред. Этот разговор априори не мог быть коротким, поэтому мы решили вернутся к нему и некоторым подробностям, как только Ангелина придет в сознание.

По сути, Арсений ничего и не сказал. Просто не стал отрицать мои догадки. Слишком многое мне еще предстоит узнать, чтобы сложить четкую картинку. Самое главное, что я вынес из нашего короткого разговора это то, что Арсений мне доверяет. Доверяет настолько, что готов раскрыть свою тайну, для того чтобы вместе докопаться до правды. О какой правде шла речь я понял лишь в общих чертах, но зато почувствовал себя героем какого-то научно-приключенческого фильма. Не могу сказать с уверенностью, что мне понравилось это чувство, ведь ничего хорошего в таких приключениях обычно героев не ждет. Сегодняшняя реальность оказалась разрывом всех моих шаблонов.

В эту ночь Арсений упорно отказывался оставить Ангелину спокойно спать, аргументируя тем, что она может очнуться в незнакомом месте и испугаться. На мои возражения что навряд ли это произойдет так быстро, он стянул носки и залез к ней под одеяло, взглядом спросив: «Что-то еще?». Мне не оставалось ничего другого как выйти от моих, теперь уже, двоих пациентов.