Хозяин дома на утесе

Глава 18

C минуту Хиггс просто не мог найти подходящих слов для ответа шефу, что поделать когнитивный диссонанс пережить тяжело.

Я по выражению лица моего сослуживца видела, что позицию Фелтона он считает целиком и полностью бредовой, но найти достаточно серьезные аргументы, чтобы обосновать свою точку зрения, вот так сразу Хиггсу не удавалось.

— Сэр, но как вообще можно полноценно вести расследование, не обладая всей полнотой информации? — в конце концов, смог выдать коллега хоть что-то членораздельное.

Шефа не проняло, а вот мне стало чертовски неловко под укоряющим взглядом старины Хиггса. Возможно, потому что все время, которое мы работали вместе именно Хиггс вел себя наиболее адекватно из всего отдела.

Попробуй на меня бросить такой взгляд Хоуп, я бы только посмеялась над его ужимками, а вот перед Норманом стало стыдно. Немного. Самую малость, но все-таки стыдно.

— А кто тут вообще пытается полноценно вести расследование помимо меня и Мэллоун? — иронично осведомилось высокое начальство. — Что-то я упорно не вижу энтузиазма со стороны других детективов нашего отдела. Они, к сожалению, годятся только для сбора доказательств, и в любом случае не собираются претендовать на что-то другое.

Хиггс чуть ссутулился и как будто начал возмущенно пыхтеть. Очевидно, он не мог согласиться с настолько категоричной оценкой.

— Проникновение в жилище — преступление, о котором нужно сообщить в правоохранительные органы, — решил Норман подойти к проблеме с другой стороны.

Фелтон пожал плечами. Кажется, он не посчитал доводы подчиненного состоятельными.

— Я работник полиции, я в курсе, что в мой дом незаконно проникли. Если вам от этого станет легче, Мэллоун тоже в курсе. Можно сказать, именно она ведет расследование.

Укора на мою долю прибавилось.

— Это не то же самое, что сообщить об этом всему отделу! Если вы сами считаете, что эти события взаимосвязаны…

Хиггс был правильным полицейским, наверное, тут он обходил Леонарда Фелтона. Однако именно эта правильность в том числе и была проблемой: она не давала коллеге смотреть шире и заставляла упорно держаться за правила даже там, где следовало закрыть глаза на свои принципы.

— Я считаю, что убийца почти наверняка полицейский, — пожав плечами произнес Фелтон. — И я не собираюсь давать информации растекаться по участку свободно. Хватает и того, что он знал про гильзу и похитил ее прямо из участка.

Разумеется, поддаваться уговорам подчиненного шеф не собирался. Для этого у него были куда более веские основания чем те, что озвученные Хиггсом.

— И если будете болтать, в лучшем случае отстраню, — сообщил совершенно будничным тоном Фелтон. — А если начнете на нервы давить, я уничтожу вашу карьеру. У меня хватает связей и власти для того, чтобы осуществить свои угрозы.

И ведь не шутит. Я успела достаточно узнать шефа, чтобы понять, когда он серьезен, а когда нет.

— Что, тетя? — внезапно пошел вразнос Хиггс.

Конечно, интонации были не настолько наглыми как у того же Хоупа, однако что-то такое ехидное в них различить удавалось без труда.

Шеф пожал плечами и очень многозначительно ухмыльнулся, сразу став похожим на дьявола таким, каким его обычно изображают в массовой культуре.

— Тетя? — переспросил Фелтон настолько ласково, что лично мне сразу стало не по себе. — Зачем беспокоить из-за такого пустяка тетю Дафну? Она уважаемая и занятая женщина. Для того, чтобы испортить кому-то жизнь в нашей семье есть особенный человек с особенным талантом ко злу. И вот он точно не откажет в просьбе.

И опять-таки не врет. Да и оно явно в духе этой большой ненормальной семейке, в которой, судя по всему, имеются люди всех необходимых для спокойной жизни профессий. Не удивлюсь, если однажды выяснится, что один из Фелтонов — киллер. Что называется, ультимативный способ решения проблем. Абсолютно всех.

Однако Хиггс о самом плохом явно не думал, поэтому продолжил ратовать за законность и открытость.

— Сэр, но ведь вы поступаете в корне неверно! Если вы подозреваете, что преступник — один из наших коллег, необходимо провести расследование…

Фелтон покивал, продолжая улыбаться чересчур мило и любезно.

— И дать знать мерзавцу знать, насколько мы близко. Хотите, чтобы он саботировал расследование? Или вообще собираетесь дать ему шанс залечь на дно? — протянул начальник задумчиво. — Вы вообще на чьей стороне, Норман?

Хиггс после слов Леонарда Фелтона смутился так сильно, что едва не пошел красными пятнами. Это был чертовски нечестный прием — обращаться к кому-то по имени в такой ситуации. Как будто без предупреждения подходишь вплотную к постороннему человеку, а после еще и за плечи обнимаешь как лучшего друга.

Реакция Хиггса была вполне закономерной — шок и смущение.

Он даже не сразу смог два слова связать, настолько сильно растерялся.

— Но я на стороне закона и справедливости! — пробормотал Норман Хиггс, потупившись.

Потому что легко спорить с кем-то, когда ты детектив Хиггс, а попробуй напирать также будучи уже Норманом…

— Для пользы дела, а значит, для торжества закона и справедливости, информацию о проникновении в мой дом стоит придержать, Норман, — обманчиво мягко и вкрадчиво произнес Фелтон, а чтобы добить подчиненного, еще и в глаза ему посмотрел долго и проникновенно.

Вот же хитрый рыжий лис! Ведь нашел тот подход, который пробил оборону до чертиков правильного Хиггса.

Тот мялся, жался, но после пятнадцати минут массированной обработки внезапно для себя самого обратился веру своего начальника. Дар убеждения у шефа, как оказалось, был просто гипнотическим и противостоять ему не имелось ни малейшей возможности.

Зато к вступлению в секту имени Леонарда Фелтона приятным бонусом стала вся полнота информации. Новости обрушились на неподготовленного сослуживца как лавина и заставили бедолагу на пару минут просто выпасть из реальности.

— В смысле, тут пытаются кого-то воскресить?! — шепотом воскликнул Хиггс и затравленно покосился на дверь.

Этой информации Норман разумно давать хода уже не хотел по вполне очевидной причине: нам здесь только вторых Темных войн не хватало для полного счастья. Люди и без того нервные (оно и немудрено, впервые за столько лет в городе объявился жестокий убийца), им только повод дай кинуться на якобы подозрительного соседа с топором — воспользуются тут же.

— Все походит на то, — ответила я с тяжелым вздохом. Фелтон кивнул, подтверждая мои слова. — Теперь бы дождаться эксперта, который бы подробней рассказал про эту ерунду с жертвоприношением…

Хиггс насмешливо поглядел на меня.

— Эксперт, конечно, будет полезен… — протянул коллега задумчиво. — Но тогда уже сохранять секретность не получится. Заключение, справки — все документы будут отображаться в десятках разных перечней, да и сама личность эксперта будет говорить уже о многом. В участке узнают…

Шеф отошел в окну и, глядя куда-то вдаль произнес.

— Вот когда узнают — тогда и узнают. Но приближать этот момент не стоит. А вы, Норман, поговорите по душам с коллегами, вдруг проболтаются о чем-то интересном? Мэллоун они не особенно доверяют сейчас, а вот вы — дело другое.

Хиггс теперь казался самым несчастным и притом самым растерянным человеком на всем белом свете. Наверняка, поднявшись сегодня утром с постели, он никак не ожидал, что в итоге его подпишут на слежку за своими же.

— Если вас утешит, я практически уверен, работники нашего отдела виноваты разве что в излишней словоохотливости, — утешил подчиненного Фелтон и даже подошел, чтобы ободряюще похлопать его по плечу.

Мы с Хиггсом одновременно сделали стойку на эти слова.

— Почему? — тут же спросила я.

Как шеф вообще умудрился сделать такой вывод? У нас же вроде бы один и тот же набор фактов на руках. Или Фелтон и мне не доверяет настолько, чтобы выложить все до последней детали?

Ну а что? Говорят, постель не повод для знакомства. Быть может, она и не повод для абсолютного доверия? Наверное, что-то такое проскользнуло в моем взгляде, потому что шеф решил вспомнить о том, кем он мне доводится вне участка и ласково скользнул рукой по спине.

Хиггс всего этого непотребства, разумеется, не видел ничего, Леонард Фелтон отлично разбирался в конспирации и всем, что с ней связано.

Я в ответ зыркнула на начальника с негодованием и долей подозрения. Нечего распускать руки на работе. Да и если ему пришло в голову, что я разомлею от такой вот незапланированной ласки, то очень зря.

— Ну, есть у меня кое-какие догадки, — поморщился мужчина. — Но пока я оставлю их при себе. Не хочу влиять на ваше мышление, вдруг вы додумаетесь до чего-то самостоятельно.

Это мы с шефом уже проходили, видимо, можно было только смириться с его манерой руководить.

Когда разбор полетов с Хиггсом был благополучно окончен, мне позвонила Вайолет и поинтересовалась в том числе и тем, когда ее дорогой старший братец в последний раз менял повязку. Я тут же переадресовала вопрос начальнику и, судя по тому, как он смутился, с этим вопросом точно был непорядок. Скорее всего, он кое-как перевязал себя утром после душа…

Под моим выразительным взглядом начальник обреченно вздохнул и пошел за аптечкой. Хорошо, когда между людьми царит настолько тотальное взаимопонимание.

— Оливия, прошу вас, — тем временем продолжала говорить Вайолет Фелтон. — Не позволяйте моему брату угробить себя. В этом деле он исключительно талантлив. Кто-то должен заставлять его заботиться о себе.

И явно по мнению рыжеволосой аристократки этим «кто-то» всенепременно должна быть я. Впрочем, вряд ли найдутся еще самоубийцы помимо меня, желающие указывать шефу что, когда и как делать.

В общем, я пообещала Вайолет, что буду заботиться о ее брате как только могу. Девушка возрадовалась и начала расспрашивать, как у нас дела в целом, и из ее слов стало совершенно точно ясно, что про стрельбу Леонард сестре не рассказал.

«Он сам не рассказал, вот и мне не следует», — подумала я и сообщила только, что дела у нас идут отлично, расследование продвигается и найдено множество новых улик.

От таких замечательных новостей, Хоуп, который как раз тащил мимо меня коробку из архива, чуть не навернулся на ровном месте. Хорошо еще, достаточно быстро опомнился и, выразительно скривившись, устроил за своим рабочим местом.

Вывалив кучу папок с документами, сослуживец принялся их просматривать, но без особого энтузиазма. Куда больше Верна интересовала моя беседа с сестрой шефа.

Тут в офис отдела вернулся Фелтон, оценил наличие под боком одного из подчиненных и потребовал его перевязать. Что характерно, многомудрый шеф и не подумал обратиться ко мне, закономерно не желая новой волны злословия, которое было тем более неприятно, что теперь уже соответствовал истине.

Хоуп сперва смутился от такого высокого доверия, но когда начальник поинтересовался, к кому ему обратиться за помощь, не ко мне ли, Верн поморщился и все-таки с перевязкой Фелтону помог. Разумеется, под моим насмешливым взглядом.

Рана у шефа зарастала вполне хорошо, наверное, даже быстрей обычного. Впрочем, я не была таким уж хорошим специалистом. Ночью было как-то не до того, чтобы рассматривать, что да как. Шеф меня занял другими вещами. А вот теперь даже совестно стало, ведь стоило бы позаботиться о человеке.

— А вы не могли бы обратиться в больницу? — проворчал Хоуп недовольно. Выполнять обязанностей медбрата ему категорически не понравилось. — У врача бы получилось лучше.

— Так ведь времени нет на такую ерунду, — посетовал на чужую недогадливость Фелтон и поморщился, когда Верн дернул бинт чересчур сильно. — У нас работы столько, что на три жизни хватит. Тут по больницам не побегаешь.

Да уж, Вайолет не наговаривала на брата, когда говорила, что ее брат может себе угробить.

После обеда случилось чудо: прибыл тот самый эксперт по некромантии и истории магии, чьего появления ждали как чуда. Ну, то есть вообще не ждали. Обычно к нам уважающие себя специалисты до последнего отказывались ехать. Специфика местности.

А тут то ли Стаффорд решила быть понапористей, то ли фамилия Фелтон возымела действительно магический эффект… Черт его знает, по какой причине, но профессор Амелия Картрайт из университета Бромли прибыла со всей возможной помпой, на которую только могли рассчитывать в Кроули.

Для передвижения профессор Картрайт выбрала такой автомобиль, что рядом с ним спорткар Валентина Фелтона казался вопиюще скромным, а стоит сказать, прежде мне думалось, будто скромность и Валентин Фелтон попросту несовместимы.

— М-да… — задумчиво изрек Данн, с которым мы вместе прильнули к окну, когда это чудо машиностроения заехало к нам на стоянку. — Это уже какая-то форменная ярмарка тщеславия. Наш шеф по сравнению с хозяином этой тачки просто бессребреник.

Я кивнула, оценив, что Фелтон действительно не гонится за материальными благами и на фоне чужой показной роскоши выглядит адекватным человеком. Вот уж действительно все познается в сравнении.

Когда открылась дверь алого как кровь спорткара, сперва все желающие узрели женскую ножку с изящной щиколоткой. На эту ножку была водружена туфелька на тонкой шпильке из последней коллекции именитого дизайнера. Я плохо разбиралась в моде, но ни капли не сомневалась, что с таким пафосом можно носить только нечто чудовищно дорогое и ультрамодное.

Вслед за ногой явила себя и сама Амелия Картрайт, которая воплощала собой образ женщины, которым в Кроули не место.

Сколько именно было лет профессору, понять вот так сразу не получалось, что-то между тридцатью и сорока, причем никак не удавалось понять, какая именно граница ближе к ее реально возрасту. В серых глазах явственно читалось презрение к городу, в который она приехала, к тем, кто его населяет, а, возможно, и ко всему миру, который был категорически недостаточно хорош, чтобы в нем обитало такое чудо как профессор Картрайт.

— Встретить ее, что ли? — пробормотал Данн, глядя на женщину со смесью вожделения и паники.

Я криво усмехнулась, представив на миг эту дивную сцену встречи.

— Только если не хочешь нести за ней сумочку. Оставь торжественную встречу Фелтону, он наверняка сможет поговорить с ней так, чтобы все остались довольны. Даже такую личный разговор с внуком лорда должен умиротворить.

Через минуту на парковку действительно вышел Фелтон. Что характерно, до этого момента женщина от автомобиля не отходила — рылась в сумочку. Понять, действительно ли ей что-то понадобилось найти или профессор Картрайт просто выдерживала драматическую паузу, не выходило. Я больше склонялась ко второму варианту, но тут могла быть и предвзята к женщине, которая не понравилась мне с первого же взгляда.

Увидев Фелтона, Амелия Картрайт посветлела лицо, ее губы растянулись в сияющей улыбке, спина прогнулась так, чтобы и грудь и задница представали в самом выгодном свете.

Она перед зеркалом эту позу отрабатывала, что ли?!

К тому времени к окнам уже прилип весь отдел, и, надо сказать, мужчины в отличие от меня отнеслись прекрасной незнакомке с боязливой симпатией, как к женщине, которую они бы хотели получить, но которая им гарантированно не по зубам.

— Надеюсь, она будет проводить экспертизу очень, очень долго… — протянул Хоуп.

Что ж, я считалась по меркам Кроули достаточно привлекательной, но так на меня местные мужчины никогда не смотрели. На какой-то момент я даже почувствовала совершенно нелепую зависть, которая стала почти невыносимой, когда показалось, будто улыбается Фелтон приезжему эксперту как-то по-особенному.

Однако нет, шеф изобразил на лице всего лишь дружелюбную гримасу радушного хозяина, светскую до зубовного скрежета. Можно было выдохнуть. Пусть даже я не считала, что первое и главное в женщине — это внешняя привлекательность… все равно было чертовски приятно понимать, что лощеную красотку Леонард Фелтон оценил куда меньше чем меня.

Глупое женское тщеславие…

Мы уже увлеченно изображали рабочий процесс, когда начальник бок о бок с экспертом вошли в наш офис. Фелтон перехватил мой взгляд и весел усмехнулся: разумеется, его мы и не пытались провести — бесполезно. А вот посторонней следовало показаться наш отдел с лучшей стороны. Впрочем, она все равно с порога начала брезгливо поджимать губы. И так льнула к Фелтону, что хотелось сделать ей какую-нибудь гадость. Ну просто для мировой гармонии!

А уж когда она без предупреждения швырнула сумку на мой стол и потребовала принести ей кофе… Словом, принялась обращаться как с какой-то секретаршей!

— Прошу прощения, профессор Картрайт, однако в нашем участке каждый сам делает себе кофе. И это точно не входит в рабочие обязанности детективов, — мягко, но непреклонно сообщил эксперту шеф, игнорируя округлившиеся в шоке глаза и картинно надутые губы. — Кофеварка стоит в конце коридора. Кружку можете одолжить там же. Но не обессудьте, посуда здесь не в лучшем состоянии.

Словам Фелтона все еще подчиненные внимали с каменными лицами, лично я прикладывала максимум усилий, чтобы не расхохотаться. Тем более, что никуда Картрайт не делась — потопала за кофе сама как миленькая.

— Сэр, откуда эта райская птичка в нашей глуши? — не без настороженности осведомился Хоуп, косясь на дверь, за которой скрылась эксперт.

Шеф закатил глаза, очевидно излишняя манерность приезжей его не устроила в той же мере, что и большинство из работников нашего отдела.

— Кузен посоветовал ее, сказал, что в своем деле профессор Картрайт — лучшая. Вот только не уточнил, что за дивный человек эта прекрасная леди.

«Прекрасная леди» Фелтон произнес с настолько сложной, практически непередаваемой интонацией, что лично я попросту заслушалась. Тут была и насмешка, и ожидание грядущих проблем.

Меня так и подмывало спросить, какой именно из кузенов мог подбросить Леонарду Фелтону такой поистине сомнительный подарочек, но тогда бы весь отдел оказался бы в курсе, что я знаю шефа куда лучше, чем все они вместе взятые.

— Ничего, — пробормотал Хиггс, поежившись. Его неземная красота Амелии Картрайт на пару с ее манерами травмировали особенно сильно. — Напишет свое заключение — и исчезнет с концами из наших краев. Главное, пережить…

Прозвучало как-то совсем уж безнадежно, да к тому же еще и дверь со стуком распахнулась: вернулась профессор Картрайт с облупившейся кружкой в руках. Контраст был просто неописуемый. Леди явно была уже не так довольна собой.

— Ну, что же, стоит как можно быстрей осмотреть места преступлений, — произнесла красотка с тенью раздражения в голосе.

Фелтон милостиво кивнул, одобряя ее энтузиазм.

— Прямо сейчас и выдвинемся.

Заброшенный цех мы оставили «на сладкое», закономерно предположив, что после вояжа в то места, или не выдержит машина Картрайт, или же сама Картрайт.

Мы с шефом уже по привычке поехали на осмотр в одном автомобиле. Так можно было и переговорить по дороге.

От коллег Фелтон отговорился простым: «Караван нам тут точно не нужен».

— Дин подкинул подарочек на зависть другим, — посетовал уже в салоне автомобиля на судьбу и шуточки родственников начальник. — В жизни не поверю, что у него на примете не нашлось другого специалиста подходящего профиля, но без таких запросов…

Я только посмеялась.

— Ну, может, просто все остальные не пожелали ехать в нашу глушь, а Картрайт удалось поймать на внука лорда?

Мужчина скривился и тяжело вздохнул, уже привычно прижимая руку к раненому боку.

— Все может быть. Титул деда действительно делает меня чересчур привлекательным для определенного рода женщин.

Хотелось спросить, чем же он привлек свою покойную невесту, знаменитую красавицу, которая вряд ли посмотрела на обычного на вид мужчину, не окажись тот знатен и богат. Впрочем… Мне не довелось знать ничего о Фелиции Хард, а бередить раны Фелтона и задавать вопросы о недавно убитой возлюбленной я не собиралась.

— Это неприятно — быть популярным у женщин? — произнесла я, наверное, излишне насмешливо и недоверчиво.

Шеф неодобрительно покачал головой.

— Почему-то нормально не одобрять, когда к женщинам относятся как к сексуальным объектам, однако не принято задумываться, что мужчинам неприятно чувствовать себя лишь только ступеньками на социальной лестнице.

Тут уж я смутилась и предпочла перевести разговор в более безопасное для себя русло.

На заднем дворе магазина внезапно для всей следственной группы манерная светская львица слегка подрастеряла показную томность и как и положено помешанному на своей работе эксперту принялась едва не на четырех костях обследовать каждый камешек, пользуясь машинерией, которую мне прежде в жизни ни разу видеть не доводилось.

Пожалуй, мистер Лестер не посмеялся над своим кузеном и послал ему именно то, что и Фелтон и хотел видеть: отличного специалиста.

— Ну… — протянула по итогу осмотра профессор Картрайт, азартно потирая ладони. — Я бы сказала, что все действительно очень уж активно выраженные остатки некроэнергии, чтобы рассчитывать на случайность. — Детективы, поздравляю, у вас тут обосновался некромант-недоучка. Поехали на следующие места происшествия. Хочу понять масштаб замысла.

Мы-то с Фелтоном и Хиггсом этот масштаб уже давно поняли… Но я решила последовать примеру шефа и не толкать эксперта по тому же пути, по которому пошли наши мысли. Стоило посмотреть, к каким выводам по итогу придет сама Картрайт.

Закончив изучение места преступления, профессор отряхнулась, приосанилась и снова стала холеной томной кошкой, причем кошкой по весне. То, что на дворе уже ноябрь, Амелии Картрайт не слишком сильно мешало.

Я то и дело косилась на Фелтона, желая лишний раз убедиться, что ему приезжая кокетливая красотка глубоко до фонаря, причем перегоревшего. Не то чтобы это была ревность… Скорее, нет. Просто было чертовски приятно лишний раз подтвердить, что мне в чем-то удалось переплюнуть Амелию Картрайт, которая искренне считает, что находится на самой вершине жизненной пирамиды.

— Тебя так сильно нервирует профессор? — осведомился уже рядом с церковью Фелтон, который, разумеется, заметил странности в моем поведении. Оно и неудивительно, мы достаточно времени провели бок о бок, чтобы шеф мог понять, что для меня нормально, а что нет.

— Пожалуй, да, — пробормотала я, украдкой вздыхая. — Она такая… светская.

Словом «светская» я с чистой совестью заменила все те нелицеприятные определения, которые просились на язык. Не хотелось показать себя излишне грубой, в присутствии начальника всегда хотелось демонстрировать манеры куда лучшие, чем обычно.

— Ты просто не имела дела с подобного рода женщинами, — фыркнул весело Леонард Фелтон. — А вот я за свою жизнь уже привык. Вайолет у нас всегда была девочкой простой, а вот мои кузины Индира и Аннабель — они те еще вертихвостки, почище Амелии Картрайт, уже поверь мне.

Многообразие семейства моего шефа меня все больше и больше пугало.

— И что, также отчаянно охотятся на мужчин? — не без опаски осведомилась я.

Мужчина хитро улыбнулся.

— Как ни странно, нет. Бель уже успела выскочить замуж. Надо сказать, супруг еще кокетливей, чем она сама. Словом, полная гармония. Индира же предпочитает устраивать чужие свадьбы, а не собственную. По-моему, она заигрывает с мужчинами сугубо из спортивного интереса.

Около церкви такие «фривольные» разговоры смолкли сами собой. Все-таки я была достаточно верующей. Кавалькаду полицейских автомобилей встречал сам преподобный Страуд, и когда из своего автомобиля вышла профессор Картрайт, произошла достаточно занимательная сцена.

Майк увидел пришлую красотку и замер, словно громом пораженным. Такого выражения лица я у моего друга не видела ни единого раза. И, как ни странно, Амелия Картрайт тоже выглядела ошарашенной, а то и шокированной.

— Мне одному показалось, что эти двое знакомы? — пробормотал Фелтон, не спеша покидать автомобиль.

Выглядело именно, что так. Незнакомые люди не обмениваются настолько длинными многозначительными взглядами.

— Похоже на то, — отозвалась я. — И, судя по всему, тут какая-то драматичная история. О которой Майк мне ни разу даже не заикался! А ведь мы не просто друзья — лучшие друзья.

Я этого не хотела, однако в голосе все-таки проскользнула сильная обида. Кто бы мог подумать, что Страуд может вот так запросто от меня что-то скрыть?!

— Священники — настоящие мастера, когда речь заходит о хранении секретов, — многозначительно ухмыльнулся шеф. — Ладно, давай уже выбираться, а то эта немая сцена затянулась.

К Майку Фелтон пошел первым с неестественно радостным выражением на лице.

— Добрый день, преподобный, как приятно вас видеть!

Мой друг поглядел на начальника отдела расследований почти с радостью и тут же кинулся пожимать руку, как будто пытаясь спрятаться от взгляда профессора Картрайт. Ко всему прочему преподобный Страуд еще и покраснел, да так сильно, что от его щек можно было прикуривать.

— Я тоже приятно удивлен вашим визитом, детектив Фелтон, — вымученно улыбнулся священник, старательно не смотря в сторону приезжей. — Привет, Лив. Но все-таки в чем причина вашего визита? Не думайте, если что, у меня чая и печенья хватит на всех.

На последних словах эксперт скривилась. Наверное, хотела, чтобы ее гримаса казалась брезгливой, однако же почему-то женщина выглядела… несчастной? Но почему? Неужели Майк умудрился где-то настолько оплошать? А ведь казался мне таким…

Впрочем, я ведь ничего не знаю о том, что было между этими двумя.

— Мы просто еще раз хотим осмотреть церковь, — махнула рукой я. — Чай и печенье отменяются, времени нет вообще ни на что. Познакомься с приглашенным экспертом. Это профессор Амелия Картрайт.

Майк нервно сглотнул, поглядел на меня как-то совсем уж потерянно и в итоге выдавил с очевидным трудом:

— Мы с профессором уже знакомы.

Ну, хотя бы в этом признался — уже большой прогресс в нашей ситуации.

— О да, мы с преподобным Страудом давно знакомы, — подтвердила с издевкой Картрайт, во взгляде которой я читала столько негодования, что впору было опасаться за благополучие моего друга. — Вот только тогда я не заметила на нем белого воротника священника.

Преподобный потупился.

— Я принял сан несколько позже. Ты тогда тоже не была профессором и экспертом.

Тут точно таилась какая-то история!