Хозяин Ястребиного острова

Глава 22

Когда некоторое время спустя Энтти стремительно вошла в спальню, она была похожа на валькирию. Ее глаза потемнели от возмущения, она едва не рычала от еле сдерживаемого гнева, но тем не менее, босоногая, в оборванном платье и тунике, завязанной узлами на плечах, она выглядела как одна из одаренных Одином девушек.

– Лорд Рорик, – медленно произнесла она, словно этого было достаточно.

Мирана молчала.

Энтти сделала глубокий вдох.

– Он приказывает мне, Мирана, приказывает мне спать с Хафтером до тех пор, пока этот болван не насладится мной. Если бы он не был твоим мужем, я бы лишила его мужского достоинства.

– Я рада, что ты не сделала этого. А Рорик и того больше.

Энтти замерла, недоуменно уставившись на Мирану.

– Ты думаешь, это шутка. Ты смеешься надо мной.

– Нет, – серьезно сказала Мирана, усаживаясь на постели. – Присядь. Мы должны подумать, как нам быть. Рорик убежден, что поступает умно и благородно, предлагая такой милосердный выход из положения. Но он не знает, что…

– Не знает что? – нетерпеливо перебила Энтти.

– Садись, Энтти, у меня уже разболелась шея. Вот так-то лучше. Прекрати размахивать передо мной руками и слушай. Рорик хочет, чтобы Хафтер женился на Сайре, но тот отказывается. И все по твоей и отчасти по моей вине. Видишь ли, Хафтер мечтает переспать с тобой, и, по мнению Рорика, это лишь естественное мужское желание и ничего больше. Рорик считает, что именно ты спровоцировала эту необузданную страсть и, конечно, я, поскольку мы подруги.

– Понятно, что им руководит лишь похоть и ничего больше! Клянусь богами, Хафтер такой же, как все мужчины, – надоедливый болван, который не думает ни о чем, кроме своей плоти и как бы поскорее удовлетворить свою похоть. Я не стану этого делать, Мирана, не могу. Это неслыханно – я должна утолить его страсть, потому что он, видите ли, не хочет жениться на этой злобной Сайре! Подумать только, Мирана!

– Разумеется, ты не должна этого делать. И дело здесь не в похоти. Подозреваю, что Хафтер мечтает заполучить тебя не для того, чтобы удовлетворить свои мужские потребности. Дело в другом.

Энтти удивленно уставилась на Мирану. Густые каштановые волосы свободно рассыпались по плечам.

– Ты сошла с ума, Мирана, – наконец смущенно произнесла она. – Совсем сошла с ума.

Мирана покачала головой.

– Нет, он любит тебя. Возможно, он и сам еще этого не понял, но именно поэтому он отказывается жениться на Сайре. Должно быть, он все же что-то чувствует. Как бы там ни было, мужчина всегда знает, когда он хочет связать свою жизнь с женщиной как с супругой. Что касается тебя, подруга, так ты до сих пор настолько была поглощена бесконечными стычками с ним, что, я уверена, тоже не смогла до конца разобраться в своих чувствах.

– Ты сошла с ума, – снова повторила Энтти. – Я презираю Хафтера. Он такой…

– Знаю, знаю, – поспешно перебила Мирана. – Он животное, болван, он мнит себя племенным жеребцом и…

– Мне не хотелось наскучить тебе, Мирана, – сказала Энтти. Она поднялась и принялась нервно расхаживать, заламывая руки. Мирана молча наблюдала за ней и улыбалась.

– Послушай, Энтти, – наконец сказала она. – Почему бы тебе не сказать Хафтеру, что если он попросит тебя, если проявит сердечность и должное поклонение в своих речах и голосе, то ты, возможно, подумаешь о том, чтобы он стал твоим мужем.

– Нет, – решительно отрезала Энтти.

– Дай ему понять, что ты не позволишь прикоснуться к себе до свадьбы.

– Нет, – повторила Энтти. – Я не верю в то, что ты говоришь. Давай лучше сбежим с острова, Мирана. Ты почти здорова. Например, завтра ночью. Подумай, мы разом освободимся от всех.

Мирана испытала невыносимую муку. Она решительно покачала головой.

– Ты думаешь, что в безопасности теперь, потому что больна? Знаешь, я слышу много из того, что не предназначено для чужих ушей. Я рабыня, и поэтому никто не обращает на меня внимания. Все говорят при мне все, что хотят, все, кроме Хафтера, который лишь пристально смотрит, размышляет о чем-то и выглядит очень мрачным. Я слышала, о чем говорили Меррик, другие мужчины и даже родители Рорика. Никто из них не хочет, чтобы ты осталась на острове. Конечно, они не хотят твоей смерти, это было бы слишком даже для таких Головорезов, но предпочитают отправить тебя отсюда подальше. Мне кажется, они боятся тебя, боятся, что твой сводный брат явится за тобой и все повторится снова. Что касается Сайры, так эта мерзавка, не задумываясь, зарезала бы тебя при любом удобном случае. Мы должны бежать, Мирана, должны.

– Ты действительно хочешь этого, Энтти? Неужели навсегда сможешь расстаться с Хафтером?

– Разве у меня есть выбор? – тихим, полным отчаяния голосом сказала она. – Я не хочу, чтобы из меня снова сделали шлюху. Несколько мужчин не сводят с меня глаз с тех пор, как им стало ясно, что ты больше не можешь защитить меня. Например, Гард. Они возьмут меня силой, Мирана, это лишь дело времени.

Энтти подняла голову. На пороге стоял Рорик. Он неожиданно расплылся в улыбке, услышав ее последние слова.

– Хафтер ждет тебя, Энтти, – сказал он. – И ты немедленно отправишься к нему.

Энтти отрицательно покачала головой, не двинувшись с места.

– Я отдал тебя ему. Тебе нечего бояться других мужчин. Они не посмеют прикоснуться к тебе. Теперь ты принадлежишь Хафтеру, он твой хозяин. А сейчас отправляйся к нему и делай то, что он скажет.

– Чтоб вам вечно гореть в аду, лорд Рорик, – выпалила она.

Рорик побледнел и выпрямился. Гнев вытеснил в нем страх перед проклятием Энтти. У него и в мыслях не было ударить ее. Он никогда не поднимал руку на женщин, не собирался делать это и теперь.

– Ты не шлюха, Энтти. И тем не менее ты всего лишь рабыня. И поэтому будешь делать так, как я приказываю.

– Она не была рабыней, пока вы не захватили ее город и не увезли ее, – возразила Мирана.

– Помолчи, – резко оборвал Рорик. – Что касается тебя, Энтти, то теперь не имеет значения, кем ты была раньше. Если твой отец, муж или другие мужчины не смогли сберечь то, что принадлежало им, – значит, заслужили лишиться всего, включая тебя. Такова жизнь.

Энтти не проронила больше ни слова. Она глубоко вздохнула и с высоко поднятой головой прошла мимо Рорика. Рорик улыбнулся, довольно потирая руки.

– Вот и отлично. Свершилось. Уверен, что завтра она ему наскучит. Он так измучился, что наверняка не станет терять время до утра. После этого к нему вернется разум. Он даст согласие жениться на Сайре и наконец увезет ее с острова.

Мирана спустила ноги с кровати и решительно встала перед ним.

– Я не допущу этого, ты слышишь меня? Я не позволю надругаться над подругой лишь потому, что ты решил отправить Сайру подальше от острова, – произнесла она. В пылу гнева она совершенно забыла о том, что была лишь в короткой льняной сорочке, доходившей ей до середины бедра, и как была босая, со спутанными черными волосами, в беспорядке рассыпавшимися по спине, вышла из спальни.

Поначалу Рорик опешил, растерянно проводив ее взглядом, затем бросился за ней следом, рыча от злости.

Он заметил ее, когда она уже была в наружных покоях. Женщины плотным кольцом обступили ее со всех сторон. Рорик понял, что ему не добраться до нее.

Эрна здоровой рукой гладила Мирану по волосам, расправляя спутавшиеся пряди.

Старая Альна что-то квохтала сквозь оставшиеся у нее зубы и похлопывала Мирану по обнаженной руке.

Утта просто слушала, ее юные глаза полыхали враждебным огнем.

А Амма, эта чертовка, подбившая женщин на бунт, эта здоровенная женщина, которой впору было родиться мужчиной, приложила руку ко лбу Мираны, проверяя, нет ли у нее жара. Энтти нигде не было видно. Остальные женщины с ошарашенным видом просто стояли рядом. Это обеспокоило Рорика. Почему они так быстро прониклись к ней доверием? Почему они, которые прежде были так преданы ему, вдруг перешли на ее сторону? – вот уже который раз задавал он себе этот вопрос.

Отбросив на мгновение эти мысли, Рорик отправился к Хафтеру. Он нашел его сидящим на скамье у дальней стены с деревянной кружкой меда в руках. Хафтер тупо смотрел на пол между своих ног и в тот момент явно не был похож на воина-викинга. Скорее он напоминал человека, потерявшего в жизни самое дорогое, и не знал, как ему жить дальше.

– Ты говорил с Энтти? – спросил Рорик.

– Да, – сказал Хафтер, взглянув на Рорика. – Она сказала, что убьет меня или себя, если я попытаюсь затащить ее в постель. Она сказала, что ей теперь все равно. За тем, ни слова не говоря, она вышла из дома, точно проверяя, хватит ли у меня духу взять ее силой. – Хафтер помедлил, отхлебнув из кружки. – Она очень сильная, Рорик. Ее колено достигает цели так же стремительно и точно, как мужское оружие. Я могу взять ее силой, но это будет трудно. Мне придется ударить ее, а я этого не хочу.

– Почему? Она всего лишь рабыня. К тому же принадлежит тебе. Ты можешь делать с ней все что захочешь.

Хафтер покачал головой.

– Все это так, но раньше она не была рабыней. То, как она ведет себя сейчас, больше напоминает поведение свободной женщины.

Мысленно перебирая сказанное Хафтером, Рорик пытался понять, почему коварные замыслы всегда обречены на поражение. В этом был заложен глубокий смысл, но Рорик так устал и был настолько расстроен, что не мог найти в себе силы докопаться до истины. Его план был великодушным. Он мог решить все проблемы. Правда, пострадала бы Энтти, но она была лишь рабыней. Какая разница, кем она была раньше.

– Ты же воин! – прорычал Рорик над склоненной головой Хафтера. – Свяжи ее, черт побери!

– Я как-то не подумал об этом, – просиял Хафтер. – Ты мне поможешь? Она полна решимости дать мне отпор.

Рорик с отвращением посмотрел на Хафтера и мощным ударом в плечо свалил его на земляной пол.

– Связывай ее сам! – заорал он, оглянулся и увидел усмехающееся лицо жены.

Поднимаясь на ноги, Хафтер потряс головой. Он допил содержимое кружки, швырнул ее на скамью и зашагал прочь. У Мираны кольнуло сердце. Она повернулась, почувствовав, как Амма взяла ее за руку.

– Не волнуйся, пусть идет. Энтти сама может за себя постоять. Она удивила нас всех. Клянусь богами, об этой истории еще будут слагать песни, по крайней мере такие, которые заставят тебя посмеяться. Интересно, что думает по этому поводу мой муж Скулла.

– Ха, – подхватила разговор старая Альна, – Скулла наверняка уже видит двадцатый сон на какой-нибудь из дубовых скамей или полирует свое оружие. Единственное, о чем могут думать мужчины, – это их оружие.

– Иногда ему приходится думать и обо мне, когда он зол, – с улыбкой добавила Амма. – Теперь я взяла за правило время от времени устраивать ему хорошую встряску. Ему некогда заниматься своими топорами и ножами, когда я рядом с ним. Я то довожу его до бешенства, то дарю ему блаженство.

– Ах, – вздохнула Эрна. На ее глаза навернулись слезы.

– Если бы Аста была с нами. Представляете, как бы она насмехалась над Хафтером? Как смеялась бы и ударяла его по руке? И дразнила бы до тех пор, пока его глаза не сошлись бы на переносице?

– Представляю, – сказала Мирана.

– По крайней мере ты выжила, – сказала старая Альна.

– Ума не приложу, чем ты могла отравиться. Я думала об этом, но так и не смогла понять, почему беда коснулась только вас двоих. Ах, да что там говорить, мне, старухе, нелегко было пережить все это. Нам всем будет очень не хватать ее, она была прекрасным человеком. Я помню, как она родилась на свет. Она появилась из чрева матери с диким воплем, который мог заглушить победный крик викингов. Затем загукала, клянусь вам, и поразила нас всех.

– Да, – подхватила Амма, – бьюсь об заклад, что в тот же миг заставила свою мать рассмеяться. Я помню, как она познакомилась с Гардом. Она сказала, что у него самые сильные в мире руки. Ей не терпелось узнать, какой у него нрав, но потом она рассмеялась и сказала, что ни один мужчина не устоит перед хорошей шуткой, а она собирается с ним много шутить.

– Ты так бледна, Мирана, – сказала Утта. – Может, тебе прилечь?

Мирана согласилась и вернулась в спальню. Она лежала на кровати, размышляя о том, что делают Энтти и Хафтер.

Хафтер нашел Энтти на пристани. Она пыталась отвязать один из небольших барков. Он окликнул ее и что было сил бросился к ней. Увидев его, она принялась лихорадочно развязывать узлы.

Он схватил ее и развернул к себе лицом.

– Что ты делаешь? Ты что, возомнила себя мужчиной? Нет, наверное, сразу дюжиной мужчин, чтобы управлять этой чертовой лодкой? Ты дура, моя дорогая. А теперь я последую совету лорда Рорика.

– И что это, скажи на милость?

– Я свяжу тебе руки, ноги и сделаю то, о чем давно мечтал.

С диким воплем она ударила его в низ живота. На этот раз удар пришелся гораздо выше. Хафтер почувствовал острую боль, но не рухнул, как в прошлый раз, к ее ногам, а, в свою очередь, ударил ее в челюсть. Он старался бить несильно, чтобы не причинить ей большого вреда. Энтти как подкошенная повалилась ему на грудь, тело ее обмякло. В эти мгновения она разительно отличалась от той громкоголосой и задиристой женщины, которой была в последнее время.

Очнувшись, Энтти обнаружила, что лежит в амбаре. Ее запястья были привязаны над головой к столбу, ноги вытянуты и связаны в лодыжках.

Хафтер, скрестив ноги, сидел рядом с ней. Он был похож на человека, которого ничто не тревожит, казалось, он уже получил от жизни все, о чем мечтал. Он беззаботно насвистывал что-то, покусывая соломинку.

Заметив, что она очнулась, он осторожно ощупал ее подбородок.

– Ты в порядке, – сказал он. – Наверняка даже синяка не останется. Ну разве что самая малость, но ты сама виновата. Я старался не бить сильно.

– Развяжи меня.

Хафтер покачал головой и улыбнулся.

– Ну нет, я не дурак.

Она попробовала освободить руки, но тщетно. Ее глаза блестели от гнева.

– Хорошо, я развяжу тебя, – сказал он, испытывая наслаждение от ее гневного взгляда и медленно развязывая узлы туники. – Теперь я сделаю больше, чем просто развяжу тебя.

С этими словами он невозмутимо сорвал с нее одежду. Это не заняло у него много времени, поскольку на ней не было даже рубашки. Энтти была одета в лохмотья, и это страшно разозлило его. Он дал себе слово, что позаботится о том, чтобы она была хорошо одета, как только убедит ее довериться ему, а она прекратит потешаться над ним.

– Надо же, – восхищенно сказал он, снова усаживаясь на прежнее место. – Зря я не разглядывал тебя так раньше. Ты мне нравишься.

Энтти пристально посмотрела на сидящего рядом с ней золотоволосого мужчину, который участвовал в разграблении и уничтожении ее города, его ловкость и одержимость как нельзя лучше подходили для этого. Она чувствовала на себе его буравящий взгляд. Но его глаза были устремлены отнюдь не на ее грудь и бедра, Хафтер пристально разглядывал ее лицо. Он некоторое время молча смотрел на нее, затем нахмурился и спросил:

– Что с тобой?

Энтти молча отвернулась.

– Энтти! – Хафтер сжал ее лицо ладонями и силой повернул к себе. – Не отворачивайся от меня, черт побери!

Она закрыла глаза.

– Что ж, хорошо, если ты хочешь, чтобы все происходило именно так, я не возражаю.

Она слышала, как он поднялся, слышала шорох падающей одежды. Затем ощутила на себе тяжесть его тела, его горячее дыхание на своей щеке, почувствовала, как жесткие волосы на его груди трутся о ее кожу.

Он застонал, приподнялся, поцеловал ее ухо, затем подбородок, там, где ударил ее, и нежно прикоснулся губами к ее носу.

– Ты плачешь, – неожиданно сказал он, отстраняясь. – Не надо, Энтти. Ты же никогда не плакала. Ты слишком своенравна, чтобы плакать.

– Мне не остается ничего другого, – еле слышно прошептала она.

Хафтер тихо выругался.