Хозяин Ястребиного острова

Глава 3

Выхватив острый нож, Мирана приставила его к обнаженному горлу Рорика и слегка нажала.

– Скорее я убью тебя. Зря ты не воспринимаешь меня как возможного противника. Думаешь, я слабая и беспомощная, как все женщины, викинг? Я в считанные секунды могу перерезать тебе глотку, как цыпленку.

«Эти мужчины кичатся своей храбростью, даже когда беспомощно лежат в постели», – подумала она, тем не менее восхищаясь его отвагой.

– Ты просто девчонка, – буркнул он, все же не осмеливаясь пошевелиться, поскольку острие ножа было плотно прижато к его горлу. – Ты бы лучше беспокоилась о том, что у тебя между ног и как хорошо ты используешь это.

Острие ножа чуть надрезало кожу, и Рорик почувствовал горячую липкую кровь.

– Думаю, тебе стоит попридержать язык, викинг. Ты разозлил меня. Это глупо с твоей стороны, ведь я кормила и выхаживала тебя.

– Ты очень молода, – вдруг сказал он, взглянув на нее. Она была очень близко. Ее темно-зеленые глаза буравили его сквозь полумрак.

– Не так уж молода. Мне восемнадцать. В этом возрасте большинство девушек уже замужем и воспитывают своих детей. Но поскольку мне не нужен муж, я все еще свободна.

– Когда Эйнар женится, ты лишишься всего. Он будет рад выдать тебя за того, кто предложит ему большой выкуп.

Мирана еле заметно улыбнулась и покачала головой.

– Не думаю. Посмотрим. А до тех пор я здесь хозяйка и вольна делать что захочу.

– Ни один мужчина не захотел на тебе жениться. В этом все дело, не так ли? Еще бы! С твоим ножичком, болезненной гордостью и дурацким запугиванием. А может, ты девка Эйнара, и он будет держать тебя при себе, пока ты ему не наскучишь?

Девушка снова рассмеялась, и Рорик почувствовал, что давление ножа чуть ослабло.

– Тебе следует выбирать слова, викинг, по крайней мере пока ты лежишь на спине. Я удивляюсь, как ты до сих пор жив. У тебя, наверное, целый легион заклятых врагов, мечтающих перерезать тебе глотку. Я могу сделать это немедленно, пора бы понять это. Приди в себя. Ты недооцениваешь мои способности. Это ошибка многих мужчин. Прекрати оскорблять. Сколько тебе лет?

– Двадцать пять. – Какое-то мгновение он был ошарашен тем, что вдруг ответил ей. – Я сказал тебе правду. У тебя нежные руки и голос, но ты связана кровным родством с этим подлым ублюдком. Ну хорошо, я верю тебе, что ты не спишь с ним. Но лучше бы ты была его девкой, тогда бы я только посочувствовал тебе. Но нет же, в тебе течет его дрянная кровь. Возможно, я убью и тебя, после того как отправлю его в ад.

– Попробуй, – бесстрастно сказала она. Он нахмурился.

– Ты выходила меня. Я чувствовал твои руки на своем теле. Ты обтирала меня влажной тканью, чтобы сбить жар. Я слышал твой голос. Ты сказала, что кормила меня, когда я был в забытьи. Зачем все это?

– Не знаю. – Как она могла признаться ему, что если бы не выходила его, то умерла бы от тоски. Просто она не видела для себя другого выхода, но не могла сказать ему об этом.

Взглянув на Рорика, Мирана поняла, что он снова собирается сказать что-то оскорбительное, и быстро проговорила:

– Не могу видеть, как страдают животные.

Мирана заметила, как от злобы заходили его желваки. Это рассмешило ее, а он еще больше распалился.

– Ты вынуждаешь меня ударить тебя, леди? Ты хочешь, чтобы я убил тебя прямо сейчас?

Не успев договорить, он вновь почувствовал впившееся в кожу острие ножа и потекшую по шее липкую кровь. «Пусть она почувствует себя хозяйкой положения, – замерев, подумал он. – Пусть чувствует свое превосходство и кичится своей дурацкой удалью. Я не прочь проучить ее. Она сестра Эйнара. В ней течет его кровь».

– Ты не убьешь и мышки, пока я не позволю тебе сделать это, – сказала она. – Ты будешь лежать здесь, а я ухаживать за тобой, пока ты не предпочтешь мне одну из наложниц Эйнара. Они тихие и покорные, как овечки. Мой брат любит пустоголовых дурочек, расхваливающих его совершенство. Они раздевали и купали тебя, когда ты был без сознания, и остались очень довольны. Я слышала, как они восхищались твоим телом, рассказывая о том, до каких невероятных размеров увеличилась твоя плоть, когда они купали тебя. Думаю, они сравнивали тебя с Эйнаром, и боюсь, это сравнение было не в его пользу. Разумеется, они очень глупы.

– Я не помню этого, – нахмурившись, произнес он, поняв вдруг, что лежит совершенно голый под шерстяным одеялом. – Ты прикасалась ко мне?

– Я обмывала тебя до пояса. Меня не интересует твое тело, как тех двоих, что распускают слюни, даже когда говорят о тебе.

– Ты вообще не интересуешься мужчинами? Может, ты и вправду ведьма?

– Какое тебе дело? Ты должен поспать. Мой брат возвращается завтра. Тогда ты станешь его пленником, а не моим.

– Я никогда еще не был в плену у женщины, – ответил он.

Она только покачала головой, убирая нож. Он молча наблюдал, как она вытерла лезвие влажной тканью и стерла кровь с его шеи.

– Ты заплатишь за это, – сказал он.

Она рассмеялась и быстро пошла к выходу, затем вдруг повернулась со словами:

– Твои угрозы – лишь жалкая болтовня. Было глупо с твоей стороны приходить сюда. А я была дурой, что спасла тебе жизнь. Теперь ты умрешь по собственной глупости и отчасти по моей вине.

После ее ухода Рорик еще долго лежал, обдумывая сказанное. Сколько раз она повторила ему, что Эйнар возвращается завтра? Гораздо больше, чем было необходимо.

В спальных покоях было темно, как в колодце. Снаружи не доносилось ни звука. Похоже, был поздний час. Рорик тихо лежал на кровати. Его дыхание было сбивчивым, и он проклинал свое тело за то, что оно подвело его. Он повременит еще немного и снова попытается встать. Он чувствовал голод, но знал, что ему следует притвориться спящим, если кто-нибудь войдет. Особенно ей он должен казаться слабым и беспомощным. Пусть себе радуется. Пусть думает, что он бессилен против нее и ее глупого маленького ножичка. Хотя на шее от него осталась отметина. Рорик бессознательно дотронулся до ранки кончиками пальцев. Ни одна женщина еще не проделывала с ним такие штуки. Он улыбнулся. Эта улыбка вмещала в себя азарт и надежду.

Через некоторое время, стиснув зубы и собрав всю свою волю, он осторожно спустил ноги с кровати. Острая боль пронзила плечо, но он пересилил себя. У него не было выбора. Он тихо чертыхнулся и встал. Ноги крепко держали его, и он улыбнулся куда-то в темноту. Дойдя до входа, Рорик откинул полог из медвежьей шкуры и выглянул наружу. Пахло дымком от уже потухшего костра. Рорик слышал храп спящих воинов и любовную возню мужчины и женщины. Они тихо переговаривались и хихикали. Вскоре женщина застонала от удовольствия.

Вдруг до его слуха донесся тихий свист, и Рорик довольно улыбнулся. Аслак не бросил его.

– Господин, это Аслак. Нам надо немедленно уходить. Завтра возвращается Эйнар. Я слышал, как Гунлейк говорил об этом. Он, кажется, был не слишком доволен. Мы должны уйти немедленно. У вас хватит сил?

– Да, – ответил Рорик. – Где Скулла и Хафтер?

– В сарае, позади дома. Мы сможем бежать через потайную дверь.

– Где Мирана?

– Спит. Она в своих покоях. Ее брат считается с ее правом на уединение.

– Возьмем ее с собой. Аслак побледнел.

– Это слишком рискованно, милорд. Мы можем взять в заложники кого угодно, но только не сестру Эйнара. Она не из тех, кто станет безропотно молчать, задыхаясь от страха и теряя сознание. Нет, мой господин, она будет кричать и бороться до последнего вздоха. Она погубит вас, милорд.

– Возьмем ее, – упрямо повторил Рорик. – Никаких возражений. Лучшего заложника нам не найти. Дай мне одежду и принеси веревку, чтобы связать ей руки и ноги. Если сможешь, найди мое оружие и шлем. Поторапливайся.

Через несколько минут Аслак вернулся, держа в руках оружие и веревку.

– Возьмите, милорд. Надо торопиться. Боюсь, что оставшиеся на берегу люди сочтут вас убитым и уйдут в море без нас. Эйнар будет счастлив убить нас обоих. Гунлейк уже опрашивал всех, пытаясь выяснить, кто предатель. Думаю, ему не составит труда узнать правду. Это лишь дело времени. Гунлейк очень умен.

– Мы отправимся немедленно, – сказал Рорик, застегивая широкий кожаный ремень и засовывая в ножны меч. – Хватит ныть. Что касается моих людей, они будут ждать меня на берегу до конца света.

Он оделся, превозмогая мучительную боль в плече. «Спасибо ведьме, повязка наложена туго», – подумал он.

– Ну, в добрый час. Я зайду за ней, а ты покарауль, – распорядился он.

Мирана крепко спала. Какая-то неведомая сила заставила ее проснуться. Она сразу почувствовала, что он здесь, рядом с ней. Как это могло случиться? Ведь он был так болен и слаб. Она предположила, что это кто-то другой, но нет, это был Рорик Харальдссон. Мирана ощутила его дыхание на своем лице, узнала запах его тела. Она открыла рот, но в то же мгновение ощутила мощный удар в челюсть и лишилась чувств.

На девушке была лишь тонкая льняная сорочка. По счастью, в ее спальне было светлее, чем у Эйнара. Тихо открыв сундук, стоявший возле самшитовой кровати, Рорик пошарил в нем и нашел платье, которое тотчас же натянул на нее. Отыскав кожаные туфли, он быстро надел их и завязал ремешки крест-накрест. Затем связал ей руки и ноги, всунул в рот кляп из куска разорванной сорочки и надежно завязал сверху другим. Он завернул девушку в шерстяное одеяло и взвалил на плечо. От острой боли Рорик едва не упал на колени.

– Это ей за ее самомнение, – пробормотал он, стиснув от боли зубы, повторил это еще раз, выпрямился и понес ее к выходу.

Они тихо пробирались в темноте. В воздухе все еще висел густой дым, от которого першило в горле. Рорик изо всех сил старался подавить в себе это желание. Ему вовсе не хотелось погибнуть здесь, в самом логове противника, из-за собственного кашля. Один из мужчин приподнял голову, посмотрел на них, что-то сонно пробормотал и снова откинулся на спину. Рорик поискал глазами Гунлейка. С каким удовольствием он убил бы его. Но прежде он должен поблагодарить его. Его и эту ведьму за то, что сохранили ему жизнь. «Для пыток Эйнара», – с усмешкой подумал Рорик. Но как бы то ни было, он жив благодаря им. И благодаря им он совершит побег.

Когда Аслаку с первого раза удалось поднять тяжелую перекладину на мощных дубовых дверях, сердце Рорика забилось так громко, что казалось, враги услышат его биение. В те мгновения он почти не чувствовал боли в плече, сосредоточившись на побеге и боясь закашляться от едкого дыма.

Наконец они выбрались наружу. Им предстояло миновать сторожевых собак и кордон примерно в полдюжины стражников.

На их пути неожиданно возник человек. Но не успел он опомниться, как Рорик скинул с плеча свою ношу, бросился на него и принялся душить до тех пор, пока тот не захрипел. Тогда, глядя на задыхающегося у своих ног человека, Рорик молча достал из ножен меч и, склонившись над ним, ударил рукояткой по голове.

– Убейте его, милорд!

– Мне не нужна кровь случайного человека, – ответил Рорик. – Он не сопротивлялся мне и не заслуживает смерти.

Сказав это, он снова взвалил Мирану на плечо, устроил ее поудобнее и жестом показал Аслаку следовать дальше. Не успел он сделать и двух шагов, как почувствовал острую боль в плече, от которой потемнело в глазах. На мгновение он замер, встряхнул головой и усилием воли заставил себя превозмочь боль. Он дышал глубоко и медленно, и вскоре она постепенно утихла. Этому его научил отец. Кроме того, он внушил ему, что справедливое возмездие дороже жизни. «Всепрощение превращает человека в жалкое ничтожество», – говаривал он.

Наконец они добрались до сарая, где томились его воины. У входа на земле лежали два стражника. Оба громко храпели и были укрыты шерстяными одеялами. По обе стороны от них лежало оружие.

Снова сбросив Мирану на землю, Рорик ударил каждого стражника по голове и вложил меч в ножны.

Скулла и Хафтер были ранены гораздо легче, чем Рорик. Они нисколько не удивились, увидев его, и это придало ему силы. Его воины верили, что он спасет их, и он оправдал их надежды. Наконец маленький отряд миновал потайную дверь крепости. Рорик совсем забыл, что им еще предстояло перебираться через ущелье. Но, слава богам, доска оказалась на месте, и они благополучно миновали и этот рубеж.

Через десять минут Рорик Харальдссон, тридцать его воинов и одна женщина вышли в Ирландское море.

Рорик взглянул на Клонтарф, на крепость Эйнара Торсона. На этот раз ему не повезло. В следующий раз он будет более удачлив, и возмездие осуществится. А пока в его руках была она, эта ведьма, женщина, которая пыталась запугать его своим чертовым ножом.

Рорик взглянул на нее. Она лежала на корабельной палубе у его ног все еще без сознания и по-прежнему укутанная одеялом. Черные, как вороново крыло, волосы в беспорядке разметались по лицу. Оно было белым, как снега Вестфолда под светом бледной луны в разгар зимы. Сочетание цвета ее глаз, кожи и волос было необычным и завораживающим. Зеленые, как влажный мох, глаза были совсем не похожи на небесно-голубые глаза женщин его страны. «Интересно, какой расы была ее мать», – подумал Рорик.

Хотя это не имело теперь никакого значения. Она была его пленницей, и он волен обращаться с ней так, как захочет. Он выведает у нее все, что ему необходимо знать об Эйнаре. Если она откажется подчиняться ему, он убьет ее.

Ночь была ясной и холодной. Неполная луна освещала спокойную гладь моря. Ни одно облако не портило чистоты звездного неба. Волею богов и повелителя морей через три дня они будут дома.

Вперед, к Ястребиному острову. Вскоре Эйнар узнает его имя.

Наверняка эта ведьма всем разболтала, что он Рорик Харальдссон. Тем не менее Эйнар не будет знать, где его искать. Рорику потребовалось два года, чтобы найти Эйнара.

Он облокотился на борт судна. Дубовая поверхность была гладкой. Плеск волн приятно успокаивал нервы. Рорик закрыл глаза, прислушиваясь к мерному ритму весел. Мужчины говорили о чудесном освобождении и ненависти к Эйнару Торсону, превознося храбрость и сноровку своего капитана и господина. Рассуждали о Гунлейке, его плане неожиданно напасть на них на берегу и захватить корабли во время бури, о том, как этот самый Гунлейк, несомненно, человек, который не должен служить Эйнару, заманил Рорика в ловушку и заставил войти во внутренний двор крепости, где и схватил его. Они говорили о бое, о том, что Рорик сражался, как легендарный неуязвимый и бесстрашный древнескандинавский воин, как Гунлейк метнул в него нож, но не убил его. Рорик горько усмехнулся. Он знал, что вскоре скальд [2] переложит все события в балладу, где его поражение будет описываться как героический подвиг.

Боль пронзила тело. Рорик знал, что должен отдохнуть, чтобы не разбередить, как в прошлый раз, больное плечо. Он еще раз взглянул на лежащую, на боку у его ног тихо постанывающую женщину и, склонившись над ней, плотнее укрыл ее одеялом. Заметив, как несколько воинов пристально разглядывают ее, Рорик тихо обронил:

– Она моя пленница и заложница. Ее нельзя подвергать насилию и жестокости.

Мужчины недовольно заворчали, но все же один за другим медленно кивнули головой в знак согласия.

– На самом деле она не такая уж беззащитная женщина, как кажется, – добавил он. – Она мыслит как мужчина и чертовски горда. Не стоит доверять ей.

– У себя в Клонтарфе она верховодила мужчинами, и они подчинялись ей, – вставил Аслак. – Она женщина, но иногда ведет себя совершенно по-мужски и может возразить даже брату, если в чем-то не согласна с ним. И он терпит это. Я слышал, он как-то выпорол ее, но это случилось только однажды. Ми-рана управляет крепостью в отсутствие брата. Мужчины и женщины Клонтарфа повинуются ей. Сначала мне казалось это странным. Советую прислушаться к тому, что сказал лорд Рорик, и быть начеку. Она очень опасна, несмотря на хрупкую внешность. Думаете, зачем она выхаживала лорда Рорика? Ясно, затем, чтобы ее брат мог помучить его. Он известен тем, что получает удовольствие от пыток людей. Меня не пороли ни разу, зато я видел, как пороли других. Он делал это лично и получал от этого огромное наслаждение.

– Следуйте советам Аслака, – произнес Рорик достаточно громко, чтобы его услышали все. – Он прожил в крепости шесть месяцев и знает, что говорит. Вам осталось ждать всего три дня, прежде чем вы сможете заполучить любую девицу, какую только захотите. Так что оставьте эту женщину в покое. Мы доберемся домой раньше, если вы будете помнить об этом и твердо держаться за весла.

Аслак рассмеялся.

– В следующий раз, Рорик, тебе повезет больше. По крайней мере мы все почти невредимы, – сказал Хафтер, товарищ Рорика с детских лет и человек более близкий ему, чем родные братья. Говоря это, он с ненавистью смотрел на лежащую без сознания женщину. – Ну ничего, – сказал он, потирая ушибленную голову, – придут иные времена.