Хозяйка таверны "У Мило"

Глава 16. Нотр

Нотр Серейас произвёл на меня весьма благоприятное впечатление. Мало того что согласился из симпатии к бывшему сотруднику встретиться во внерабочее время в частном порядке, так ещё и мило смотрелся в стёганом атласном халате. В голове сразу всплыла фраза из детского мультфильма: «Дома сидеть должен старый чёрт, а не шляться чёрт знает где!» Обсудив с ним все пункты, которые хочу включить в доверенность, составили черновик. Вообще, с нотром оказалось очень приятно общаться. Разговорившись немного о текущих делах, узнала, что он любит коллекционировать золотые украшения из разных миров. Пока секретарь нотра оформлял доверенность, я принесла шкатулку с мамиными украшениями.

Сама я их последний раз, кажется, в детстве примеряла, а потом так ни разу и не носила. Это у мамы пальчики были аккуратные, а сама она — миниатюрная, а я родилась прямо кровь с молоком, ещё и весло в подарок получила. Помните скульптуры советских физкультурниц, украшающие и по сей день парки отдыха в периферийных городах, раскиданных по всей нашей необъятной? Ну вот меня от неё отличали лишь причёска и нелюбовь к спортивным трусам. Про весло, кстати, тоже правда: один из папиных сослуживцев так пошутил, когда узнал, что обожаемая Поленька Прокофия Митрофановича родила настоящую богатыршу в сорок с лишним лет. Родители на столь забавный подарок нисколечко не обиделись, посчитав хорошим знаком, дескать, здоровенькая девица вырастет.

Было ли мне жаль продавать мамины кольца? Нет. Кто-то может возразить, а как же память, но я всегда считала и считаю, что память о близких и родных людях прежде всего должна храниться в сердце, а не ассоциироваться с побрякушками. Если есть хотя бы малейшая возможность выручить денег, буду этим пользоваться. Пока что полки кладовых потихоньку заполнялись продуктами, но для открытия этого количества явно было мало. Тут же как в анекдоте про миллионера:

— Когда я был молодым, я приехал в Америку. В кармане у меня было два цента. На них я купил два грязных яблока. Помыл и продал каждое яблоко за четыре цента. Потом купил четыре яблока и также продал все яблоки...

— И что было дальше?

— Потом умерла моя тётушка и оставила мне в наследство сто миллионов долларов!

Проблема была в том, что тётушки у меня такой не было. Максимум, на что я рассчитывала — это сделать из «дядюшки-кредитора» такую «тётушку», немного скостив долг и сторговавшись насчёт некоторых условий. Отпускать Савáна к тому, чьё имя смогла бы выговорить только под гипнозом и то с пятой попытки, было страшно. Но, увы, иного выхода не было. Как только чёртик не поседел, пока мы с ним составляли письмо с просьбой выдать разрешение для заключения договора аренды ввиду наличия пострадавшей стороны — не знаю. У него сразу, едва только услышал, кем себя считаю, мозг отключился. Эх, его бы наглость и предприимчивость, проявленную при продаже всякого добра из квартиры в Стародеревенском переулке, распространить ещё и на остальные сферы жизни — цены бы не было! Ничего, авось живым вернётся, потихоньку научу здоровой наглости и разумному безрассудству. А то миры — разные, а хватка всё равно нужна одинаковая — акулья.

Проводив Савáна в последний, простите, добрый путь, чтобы отвлечься принялась готовить любимый овощной суп с фрикадельками. Размеренная и монотонная шинковка успокаивала, превращаясь в своего рода медитацию. Наконец, мясные шарики всплыли, овощи окончательно размягчились до нужного состояния, а чёртика всё не было. Переставив тяжёлую кастрюлю на соседнюю конфорку, досчитала до трёх, а затем начала прибираться. Наконец, в зале послышался знакомый перестук копыт. Вылетев из кухни, я на ходу стащила с себя фартук:

— Ну?

— Госпожа Милó... Господин кредитор сам лично хочет пообщаться с вами по поводу интересующего вас вопроса...

Мог бы и не предупреждать, уже сама поняла, ощутив, как с улицы внезапно повеяло смертельным холодом вперемешку с едва уловимой смесью горящей серы и магния... Ещё и аурой, вроде так это называется, придавило знатно.

— Таверна, пропусти, пожалуйста, нашего гостя!