Хозяйка таверны "У Мило"

Глава 17. Безумию храбрых...

Я предполагала, что господин кредитор почтит своим вниманием лично, собственно, этого и добивалась, но чтобы так сразу... Главное, что Савáн жив и здоров, остальное — вторично.

Интересно, чем руководствовался Толик при выборе кредитора? Даже не так. По какому принципу мой ныне покойный супружник решил продать душу именно этому сподручному властелина Нижнего мира? Меня к полу гнёт исходящей от гостя мощью, хотя тот порог ещё даже не переступил. Толика так и вовсе размазать по доскам тонким ровным слоем должно было. Для крайне трусливого и весьма трясущегося за целостность собственной тушки существа странный выбор покупателя. Или жадность вкупе с мечтами о сытой и беззаботной жизни победила страх? А потом боязнь, что другой кредитор может обмануть взяла верх над остатками разума, и к высшему демону обратился повторно? В первый раз ведь не обманул, жена досталась подходящая.

— Вечер добрый! — поприветствовала я гостя, указывая рукой на ближайший стол.

— Уверена, хозяюшка? — иронично оскалился приближающийся ко мне статный темноволосый мужчина лет пятидесяти на вид. Уж сколько там сотен тысяч лет стукнуло ему по его демоническому паспорту, даже думать не хочу.

— В мои планы на этот вечер как-то не входил визит в эти чудные места. Но наглость... Твоя наглость, смертная, заставила меня пересмотреть распорядок. Захотелось собственными глазами увидеть ту, что осмелилась диктовать свои условия мне, чтобы случайно не оторвать голову не тому, кому стоит.

Быстро брошенный взгляд высшего на Савáна моментально избавил от ненужных вопросов. Интересно, а в каком-нибудь из миров существуют чертовские психологи? В своём я встречала чаще всего чёртовых и поручать им восстановление душевного равновесия слуги не рискнула бы даже в самом крайнем случае. Мне Савáн чисто по-человечески дорог. Просто кроме него больше некого было кинуть на первую линию огня в качестве пушечного мяса.

Высший медленно смерил меня своим взглядом с головы до ног, словно сканируя. Потом усмехнулся и сел за стол. Точнее, мы с ним одновременно опустились на стулья так, что оказались сидящими друг напротив друга.

Наглость? Наглость! Зато не оскорбление и не прогиб. Пока Савáн занимался переносом вещей из квартиры, я хорошенько покопалась в книгах, какие только смогла найти в таверне, а также записях свёкров. И что, что не этично, зато для жизни и здоровья полезно. Если бы Толик прочёл в своё время заметки своей матери, точно не вляпался ни в сделку с душой, ни в ссуду под залог таверны. Вот где сыграла с ним злую шутку его нелюбовь к чтению. Он же не мог нормально освоить даже один лист печатного текста: сразу после первого абзаца в его мозгах наступала сумеречная зона. Поэтому все важные документы и договоры за него читала я. При этом что-нибудь лёгенькое вроде сборника анекдотов «проскакивало» на ура. В молодости этот факт меня немного печалил, но не настолько, чтобы сильно. В конце концов, бывают же визуалы, аудиалы, кинестетики и дигиталы. До недавнего времени я думала, что Толик — обычный аудиал. Аудио-книги же он слушал. Но в итоге ошиблась, спутав с обычным ленивым долбодятлом с повышенной степенью эгоцентричности.

— Итак, Людмила, о какой такой «пострадавшей стороне» ты упомянула в письме, переданном мне твоим доверенным... — тут высший хмыкнул, покосившись на Савáна, — ... лицом.

Ух ты, а дяденька оказывается у нас не чужд юмору. Ну’с, приступим.

— О себе.