Хранительница Темного пламени

Глава 1. Мел.

Этого не может быть. Нет, это не может быть ее дочь.

Асмодеус смотрел на молодую девицу, облаченную в легкую розовую кофту и голубые джинсы в облипку. Она бежала, зажав подмышкой стопку книг, и словно драгоценность сжимая в руке тошнотворный напиток под названием Латте Макиато. Он, ведомый долгом перед погибшей ведьмой и зовом крови шел следом за девицей, пристально рассматривая, выискивая в каждом ее жесте отражение погибшей, властной и сильной словно скала Марьяны.

Ничего. Он не видел в ней ничего хоть отдаленно напоминающее Темную Хранительницу. Девица остановилась перед банковским автоматом, расположив свои вещи прямо на нем и сняла с карточки небольшую сумму денег, обнажив хрупкое запястье. Он встал следом за ней, пытаясь учуять ее запах. Магию дикие псы, к коим и относился Асмодеус, умели чувствовать носом. Пахло от нее, конечно, не человеком, но и не тьмой. Больше всего запах дочери погибшей ведьмы напоминал фруктовые оттенки, которыми пахли светлые. Возможно, что он ошибся? Но вдруг девица резко развернулась, пытаясь отбросить назад огромную копну пшенично светлых волос и Асмодеус увидел ее глаза. Это не были глаза светлых, василькового или солнечного оттенка. Ее глаза были карими, насыщенного глубокого цвета в обрамлении полночно-черных ресниц. Такого, который при правильном обучении может стать цветом тьмы. Длинная шея, высокая грудь, узенькие плечи, и тонкая и длинная, словно у лани шея, которая требовала поцелуев. Тело Асмодеуса отреагировало на ее присутствие ожидаемым образом, учитывая ритуал, которым они связаны. Девушка была хороша.

— Мелания, ты так мне и не перезвонила!

Невысокий, но изрядно компенсирующий этот недостаток в спортзале, парень подошел к девушке и попытался ее поцеловать, но она отстранилась, немного нервно, словно боясь прикосновения. Темные Хранительницы прикосновений не боятся.

— Извини, завал по учебе. В этом году диплом, а ты же знаешь.

Она держалась скованно, словно чувствуя себя виноватой перед ним, отводила взгляд. Марьяна бы никогда не позволила себе заискивать ни перед одним мужчиной. Асмодеус снова вздохнул. Неужели темная ведьма ошиблась, выбрав Слава в отцы Мелании.

— Мел, Мел — диплом никуда не денется, а вот я… Мне тут Соня звонила, просила помочь ей с социологией… — Он натужно выпятил грудь, демонстрируя свои приобретенные в спортзале достоинства. Смертные такие смешные. Было очевидно, что он очень хочет эту девушку. И это при том, что в ней еще не проснулась Сила. Мелании сейчас 20, скоро ее совершеннолетие по календарю Темных Ведьм. Когда сила проснется, она станет самой желанной женщиной темных земель.

Она смерила его высокомерным взглядом, от ботинок, до кончиков ушей. И заговорила:

— Иногда думаю, плюнуть на все эти гендерные исследования и стать мамочкой, женой, мастером по наращиванию ресничек и просто девочкой-конфеточкой, — рассмеялась она, в этом смехе отчетливо звучала хрипотца Марьяны, — Но потом вспоминаю, что совершенно не умею наращивать ресницы, и мне становится легче. Так что, знаешь, можешь деваться куда хочешь. Желаю вам с Сонечкой удачи.

При этих словах глаза Мелании сверкнули той самой первобытной тьмой, которой полагалось быть в глазах настоящей ведьмы, а метка на руке Асмодеуса нагрелась. Это точно она, сомнений быть не может. Та, которой в буквальном смысле принадлежит его жизнь.

Он не был дураком, иначе бы он не мог бы защищать последние территории Темных на протяжении двадцати лет после смерти Марьяны, когда Слав, в попытках отыскать Меланию жег светом все, до чего мог дотянуться. А то, что Асмодеус, будучи мужчиной был допущен к власти, где исконно царил матриархат, пусть даже на правах регента укрытой в мире смертных наследницы, доказывало его ум и способности как к магии, так и к дипломатии. Именно поэтому он следил за молодой Хранительницей вместо того, чтобы сразу выйти с ней на контакт. Конечно, он должен будет привести ее домой, но в начале он должен подготовить ее к переходу так, чтобы она не повредилась разумом, когда ей откроется вся правда. Потому что Мелания является последней надеждой темных на то, что их утраченные земли и магия будут когда-нибудь возвращены. В то, что кто-то другой способен занять ее место, Асмодеус не верил.

Спустя три часа следования за Меланией в ее привычной среде обитания, Асмодеус все еще не мог понять, почему девушка настойчиво подавляет вспышки тьмы и старается соответствовать поведению женщин светлых. Она покорно следовала на одно за другим занятие, изучая какую-то чушь под названием «Гендерная история», в перерывах вежливо общалась с девушками и старалась игнорировать докучливое внимание парней. Один из них, высокий и с довольно правильными чертами лица, по которому, судя по всему, в университете сохли все девушки шепнул ей на ухо.

— Детка, у тебя везде такие светлые волосы, или ты их красишь?

Марьяна бы не оставила от наглеца мокрого места. Мелания же лишь сжала зубы и глубоко вдохнула, считая до десяти, и никак не отреагировала. Асмодеус, пользуясь чарами невидимости, столкнул мальчишку с лестницы. Потому что никому нельзя оскорблять дочь Марьяны. Под конец дня дикий пес был утомлен и разочарован.

Вкусы у Мелании были абсолютно светлыми. Поведение тоже походило на поведение светлых женщин. Он думал застать бунтарку верхом на железном коне, окруженную тьмой любовников. А видел перед собой девственницу с нездоровой любовью к розовому цвету и желанием создать мир во всем мире и желательно усеять его ромашками. Дикий пес сплюнул. До обратного перехода да еще и с ней нужно было накопить сил, он думал договориться с Меланией о жаркой ночке вместе, чтобы быстрее восстановиться, тем более, что благодаря ритуалу связи являлся ей едва ли не мужем. Но теперь очевидно, что если он предложит ей нечто подобное, девица в обморок упадет. Девственница, как могло выйти, что в свои двадцать она все еще девственница?

Он порядком устал быть невидимым, это отнимало немало сил из его небогатого арсенала, и решил принять самую безобидную из своих звериных форм. Тонкий, иссини черный, похожий на добермана пес последовал за Меланией. Он двигался бесшумно, так, что девушка не замечала его. Прохожие пялились на идеально выдрессированную собаку, след в след шедшую за владелицей. Но никто не решался поинтересоваться у девушки, что это за порода. Зверь выглядел чертовски пугающим. Мелания пыталась идти вдали от наполненных машинами улиц, выбирая тихие, спокойные переулки, где росли деревья. Ее руки, словно она не замечала того, прикасались то к одному, то к другому молодому растению, что Асмодеус счел хорошим знаком. Спустя пол часа девушка очутилась перед хорошим многоэтажным домом из красного кирпича.

Асмодеус подозревал, что девушка все еще живет с теми, кто удочерил ее, запах взрослой женщины и мужчины, злоупотребляющего жирной пищей осел на ее одежде. Марьяна выпрыгнула в мир смертных на 8 месяце беременности, девочка родилась почти сразу в одной из местных больниц, недоношенной, но сильной. Когда внезапно появившаяся роженица так же внезапно исчезла из больницы, оставив лишь записку, на которой было выведено имя малышки, ту незамедлительно отдали на удочерение. Марьяна не беспокоилась о судьбе девочки. Даже в чужом мире способности к магии должны были уберечь ее от несчастий.

В то же время в этом грязном от человеческой науки мире было невозможно выследить Меланию. Никому кроме Асмодеуса. И не только потому что обоняние дикого пса сохраняется в любом мире. Пользуясь безоговорочной верностью Асмодеуса, ведьма провела связующий их с Меланией обряд, установив нерушимую связь владельца и хозяина, мужа и жены. Так, она была уверенна, Асмодеус сможет легко убедить Меланию довериться себе. Марьяна просчитала все. Кроме того, что ее дочь уж окажется слишком похожа на Славва.

Денек у меня выдался тот еще. Едва не опоздала на занятия, Ваня со своим настойчивым желанием стать моим парнем, еще этот придурок Артем. И ведь его считают мега мачо все мои однокурсницы. Пошляк недоделанный, вцепиться бы ему в шею и не отпускать, пока трепыхаться не перестанет. Я поймала себя на негативных мыслях и глубоко вдохнула. Нельзя показывать родителям свою плохую сторону. В последний раз они меня чуть в дур дом не упекли.

Лучше всего если я испеку торт. Кремовый с клубникой и сливками.

Весь день у меня свербело между лопаток, словно кто-то на меня смотрел. Нарастающая паранойя нашла молниеносное разрешение, когда в одной из витрин я заметила красивую, породистую псину, неотступно следовавшую за мной. Я старательно делала вид, что не замечала собаку, надеясь, что она отвяжется, но пес оказался настырным и никуда не уходил.

Перед подъездом я резко развернулась и уставилась на четвероного красавчика.

— Я больше кошек люблю, но ты просто нечто. — пришлось признаться мне. Лоснящаяся шерсть, идеальное строение и мускулатура и удивительные будто человеческие зеленые глаза. Что бы это не была за порода, образец явно выставочный. Собака склонила голову, всей позой излучая самодовольство. Я осторожно подошла к ней, попыталась разглядеть ошейник. Ничего.

— Ты потерялся? — спросила я, поражаясь собственной тупости. Ну да, разговариваю с собакой, потому что моя социальная жизнь с того времени как мне исполнилось 14 никак не может задаться. «Красавица», в моем случае звучит как приговор. Парни хотят только переспать, девчонки завидуют. Всех раздражают мои волосы неестественно светлого цвета, глаза неестественно темного цвета, кожа — неестественно ровная и не проблемная и скульптурные черты лица. Мне предлагали быть моделью, натурщицей, актрисой. Более неприличные предложения каждый день сыплются как из рога изобилия.

Собака в ответ на мой вопрос кивнула, глаза ее стали жалостливые жалостливые. Я действительно не фанатка собак, а тут какая-то любовь с первого взгляда. Меня что-то дернуло ей предложить:

— Хочешь, заходи в гости. Чем-нибудь тебя накормлю, а потом найдем твоих хозяев.

Пес последовал за мной с таким видом, будто и правда понял каждое слово. Надеясь на то, что родители поймут я пропустила его первым в лифт, а потом показала дверь в квартиру.

Родители в полном составе оказались на работе, то есть дома. Мама делает на дому ногти, отец чинит и продает электронику. Раньше они каждый снимали себе по помещению, но со временем поняли что можно работать меньше, а зарабатывать больше, не тратясь на аренду.

— Мелания, крошка, подойди сюда! — раздался голос мамы. Она любила показывать меня своим клиенткам. Те сразу доставали кошельки, в надежде стать чуточку мной. Я вошла в комнату и улыбнулась грузной женщине в белом кресле, за стеклянным столиком словно волшебница обложившись разноцветными колбочками сидела моя мама. Мама, стройная блондинка с небесноголубыми глазами чуть навыкате улыбнулась.

— Это моя дочь. Мелания. — Клиентка окинула меня взглядом, полным печали и ностальгии по некогда ушедшей молодости: — Малыш, покажи свой френч. Я хочу сделать для Наташеньки нечто подобное, но она сомневается.

Я протянула руку вперед, чтобы продемонстрировать женщине аккуратные ногти. Мама начала использовать меня в качестве модели, едва мне исполнилось 12. Ногти у меня плотные, здоровые, поддающиеся постоянному окрашиванию. Она одно время хотела заняться и парикмахерскими услугами, и для тренировки окрашивала мою шевелюру во все мыслимые и немыслимые цвета, но родной пепельный чудесным образом выбивался несмотря на все ее попытки, поэтому ей надоело это дело и она решила, что работа с волосами — не ее конек. Клиентка вместо привычного восклицания вдруг взвизгнула. Мама повторила ее писк на более высокой ноте, а я обернулась, вспомнив внезапно, кого привела домой.

— Ой, простите. Это собака подруги. Она уехала на каникулы и оставила мне этого красавчика, — никто кроме меня восторгов по поводу животины не разделил.

— Никогда в жизни не видела более жуткой собаки, — сорвалось с уст моей матери. Но при клиентке она скандалить не хотела, поэтому сказала, — Мел, если этот пес испортит что-нибудь дома, это на твоей совести. И вообще, такую… огромную псину надо в наморднике водить. Она точно не опасна? И дрессированная? Сидеть…

Мама отдала команду до того, как я придумала, что ей соврать на этот счет. К моему огромному удивлению пес послушно сел.

— Лежать.

Животное легло, при этом движения его напоминали скорее кошачьи.

— Голос.

Пес один раз тихо гавкнул с таким видом, будто делал маме одолжение. После демонстрации таких впечатляющих интеллектуальных способностей зверю было разрешено остаться. От моих ногтей клиентка впала в восторг и тут же попросила у мамы сделать себе такие-же. Когда я уходила, то услышала, как мама наставляла ту в плане воспитания детей:

— Моя, как видишь, и красавица, и умница. Ее даже приняли в университет в столице, но ты же понимаешь, таких детей страшно в Москву отправлять, поэтому она пошла учиться здесь. Рядом с домом, под присмотром. И у мужа родственники в институте работают. Может и ее со временем пристроим.

От этого «пристроим» у меня сжались зубы. В институте у папы работал двоюродный дядя, который его имени то не знал. А я поступала сама, и в аспирантуру хочу сама, вот только уже в столице. Уезд от родителей был моей навязчивой идеей. Хотелось доказать, что я взрослая, я могу справиться со всем сама.

— Да дочка у тебя и правда необыкновенная… Я таких красивых девчонок только на картинках видела.

— Ну так в кого. — в последней реплике мамы слышалась гордость и плохо скрываемое самодовольство. Мимо коморки, где работал отец я проскользнула незамеченной. Он сидел за компьютером и был весь погружен в созерцание неясных мне символов. Ни математика ни уж тем более информатика мне никогда не давались, мой мозг словно застрял в совершенно другой реальности, там где компьютерные технологии и физические и химические формулы были совершенно не востребованы.

Очутившись в своей комнате, я тут же плюхнулась на кровать. Сквозь разросшийся плющ, который служил живыми занавесками в моей персиково розовой девичьей комнате пробивался разреженный свет. Пес, следовавший за мной недовольно фыркнул.

— Не нравится дизайн, иди к черту, — сказала я ему, понимая, что это подает голос та темная половина меня, которая всегда скрыта за фасадом. Пес лег на пол у кровати, а я спохватилась, что животину нужно кормить, поить и выгуливать. А для начала выложить в сеть информацию о найденной потеряшке. С живым интересом собака смотрела, как я ее фотографирую и выкладываю в интернет. Вот только на этапе размещения объявления три раза отключился свет, так что у меня ничего не вышло. После третьей попытки я готова была кричать и рвать все на части, но, успокоившись, заглянула к маме и отцу с одинаковым вопросом:

— Кто хочет чаю?

Иногда у меня такое ощущение, что во мне живет два разных человека. Одна — это пробивная карьериста, готовая идти по головам, какой-то затаенной яростью ненавидящая всех мужчин. Другая, — идеальная домохозяйка с пристрастием к розовому цвету и желанием угодить всем и вся. Одна из них сильная и злая, другая доброжелательна, но очень пассивна. Я никогда не знаю, какая часть одержит верх в той или иной ситуации, но отдаю предпочтение второй, потому что вторая больше всем нравится.

Все собрались на кухне, где я разливала фруктовый чай из замороженных лесных ягод и свежей мяты, выросшей у меня на балконе. Папе после инфаркта было противопоказано кофе и крепкие чаи, мама просто не любила ничего темного, горького, крепкого. Псу я налила в миску воды и поставила ее на пол, но он проигнорировал питье, расположившись у моих ног. В какой-то момент размеренная беседа о ногтях, учебе и знаках зодиака и влиянии их на жизнь сильных мира сего вышла из под контроля. Что этому было виной я так и не поняла, но вдруг раздалась фраза, которая отозвалась болью в моем сердце.

— Мы должны признаться тебе, — мама встала из-за стола. Отец тяжело вздохнул.

Они переглянулись, так, словно пытались перекинуть друг на друга ответственность в сообщении мне какой-то жуткой новости.

— Ты удочеренная. — взял на себя эту ответственность отец.

Самым страшным в этой новости было то, что новостью она для меня не являлась. Мои черные глаза не могли достаться мне ни от одного из родителей. А когда после всплеска подростковой агрессии, вылившийся в избиение одного из одноклассников до потери сознания, я оказалась на приеме у психолога, он помог мне выяснить причину плохо скрываемой злости. Дело в том, что я давно знала, что родители, или по крайней мере один из них мне не родные.

— Я рада, что вы сообщили мне эту новость. В конце концов я давно догадывалась. Ведь, мам, у вас с папой голубые глаза, а у меня они темные. Да и ни на кого из соседей я тоже не похожа.

Мама открыла рот, я улыбнулась ей ободряюще, загоняя злобную темную часть себя, которая съязвила насчет соседей, подальше. Сейчас не время быть гадиной.

— Но вы мои родители, и я люблю вас несмотря ни на что.

Я по очереди обняла в начале маму, потом отца. Они оба разрыдались от нахлынувших чувств. А мне вдруг стало противно от этого их проявления слабости. Пес все это время смотрел на меня испытующим взглядом зеленых глаз.

— Его надо выгулять, — сообщила я безапелляционно, радуясь внезапному порыву забрать с улицы животное. Когда мы вышли в подъезд я не смогла совладать с эмоциями и несколько раз ударила кулаком по стене. Как и полагается, на костяшках выступила кровь, рука моментально заболела и распухла. Значит, я им не родная. Значит, они меня удочерили. Почему они признались именно сегодня?

Ничего знать о своих настоящих родителях мне не хотелось. Скорее всего моя мать какой-нибудь трудный подросток или алкоголичка. Только они бросают своих детей. А отец, да без разницы, кто мой отец. Собака последовала со мной до закусочной, где я купила для нее бургеров. Надо было раньше завести что-нибудь настолько устрашающее, потому что впервые никто не лез ко мне, предлагая свой номерок телефона. Гуляла я до позднего вечера, а вернувшись домой проскочила в свою комнату, переоделась в пижаму с мишками под внимательный взгляд зеленый глаз, свернулась на кровати и уснула. Пес приятной тяжестью придавил мне ноги.

Всю ночь мне снились сны, в которых преобладал звон мечей, слова на непонятном языке и запах, чистый запах пламени, зовущий меня.

Утром просыпаться не хотелось, а собака, которая улеглась мне в ноги оказалась невообразимо тяжелой. Я несколько раз дернула ногами в попытке столкнуть тяжелую тушу с кровати, вот только туша не только не пошевелилась, а сонно пробормотала:

— Детка, будешь так двигаться, начну двигаться уже я.

Закричать мне не позволила мужская рука, молниеносно зажавшая мне рот. Абсолютно голый, смуглый мужчина навалился на меня всем телом, глядя бешенными зелеными глазами. Неизвестно как взявшийся в комнате потенциальный насильник выглядел растерянным и недовольным. Фраза, которую он сказал следующей адресовалась скорее ему самому, чем мне «как я мог уснуть…», а затем он сказал уже мне.

— Если ты не хочешь, чтобы дело кончилось двумя трупами, то закроешь рот и будешь слушать то, что я говорю.

Ничего не оставалось, кроме как кивнуть.