Хроники Обена

Глава 36. Свидание

Настал вечер. Приятная прохлада и тьма опустились на северные земли, погружая всё живое в состояние сна и покоя.

Когда в воздухе прозвучало десять ударов колокола, в сад, с промежутком в десять минут, вошли две пары, — Баш с Эданом и Мария с Анной, — и прошли к самой близкой ко входу в тронный зал деревянной беседке. Конусообразная крыша, резные колонны и перила, увитые плющом, гладкие скамьи, пол и ступеньки навивали ощущение уюта, в отличие от серых каменных стен самого дворца Тэр-Авен. Лёгкий ветерок ворошил молодую листву и начавшие распускаться цветы, что росли повсюду и выглядели при солнечном свете будто разноцветные бусины всех размеров и цветов, что рассыпаны на зелёной шёлковой основе и крепко к ней пришиты умелой дланью невидимой рукодельницы.

Проснувшиеся с наступлением весны фениксы с пронзительными криками носились меж дерев, стараясь уследить за недавно вылупившимися птенцами, которые не знали покоя не днём не ночью.

Увидев в беседке одинокую фигуру, Анна невольно побледнела. Фигура ей показалась знакомой. Принцесса остановилась.

— Ты чего? — Мария вопросительно посмотрела на сестру. Анна перевела взгляд на неё.

— Ты уверена, что это хорошая затея?

Услышав подобное, Мария удивлённо вскинула тёмные брови.

— С чего это такое вопросы? Сама ведь жаждала этого разговора, — младшая сжала руку сестры, ещё раз взглянув на застывшего в беседке Эдана. На лице лорда была маска чёрного цвета, на поверхности которой золотыми нитками был вышит меч, окружённый ореолом, — герб династии правителей Довара. Мария, конечно, не могла с такого расстояния и при таком свете различить этого рисунка, но всё же догадаться сумела о его содержании, так как на голубой маске Анны был вышит белоснежный голубь, — герб династии Обена и самой страны.

Анна смотрела на юношу даже с некоторой долей страха. Она не понимала, зачем вообще согласилась на эту авантюру, и не понимала, почему её интуиция подсказывала, что всё будет хорошо. Но когда она вступила в полоску света, которую образовали свечи, стоявшие на перилах беседки, весь страх и скованной исчезли под маской некоторой прохлады и любезным тоном. Эдан обернулся, с удивлением заметив, что девушка ему кого-то напоминала. Хотя, его уверенность несколько притухла, при мысли, что многие девушки имеют хрупкое телосложение, прямую осанку и тонкую, стройную талию. Волос он не увидел. Они были скрыты под шёлковым покровом на голове гостьи. Лорд учтиво поклонился, получив в ответ лёгкий реверанс.

— Добрый вечер, миледи, — начал он, чем вызвал лёгкую дрожь у своей собеседницы.

— Добрый… милорд, — ответила та, уже твёрдо решив, к чему поведёт разговор и чем он должен завершиться. Оба собеседника сели так, чтобы, не поворачиваясь, видеть лица друг друга.

Светившие в беседке свечи помогали не только собеседникам, но и следившей за ними Марии. Она сидела недалеко, за кустарником, отодвинув немного колючие ветки растения. Только глаза её были мутными. Принцесса явно думала о чём-то далёком и неизвестном никому, кроме неё самой. Высокая тень скользнула в ветвях одного дерева и рядом с подругой на землю спрыгнул Себастьян. Мария даже не обернулась.

— Привет ещё раз, — прошептал Баш и сел рядом с девушкой.

— Знаешь, а я ей завидую, — произнесла принцесса, следя за разговором сестры и лорда. — она не боится любить.

— А ты боишься? — спросил парень, удивлённо глядя на задумчивое лицо сводной сестры. Почему-то стало страшновато, в ожидании ответа.

— Да, боюсь… Ладно, забудь.

Себастьян тихо усмехнулся и покачал головой.

— Ты меня иногда пугаешь своими мыслями.

— Я же просила, забудь, — Мария, наконец, соблаговолила повернуть к нему лицо. — Я, кстати, давно хотела спросить, да как-то всё забывала. Помнишь, когда мы были в замке Дранга, Горм тебе сказал: «Ладно, Баш, не кипятись. Если Её Высочество здесь, то значит и свою клятву ты должен исполнять здесь», — она заставила юношу улыбнуться, из-за того, как она скопировала голос мага. — О чём он говорил?

Баш заметно стушевался и опустил взгляд. Хитрые глаза приобрели задумчивый оттенок, потускнели.

— Ну… во-первых, это была не клятва, а обещание…

— А во-вторых? — во взгляде принцессы читался интерес, смешанный с тревогой.

— Это произошло в день смерти твоего отца. Король Дарий призвал меня к себе последним. Когда я вошёл, мне он сказал сесть рядом с ним. Он говорил очень тихо, — Баш внезапно поднял глаза на подругу. В тёмных зрачках блеснули лунные лучи. — Он просил, чтобы, если вы с сёстрами вернётесь, я всегда был рядом с тобой, оберегал, пока ты не перестанешь нуждаться в этом. У Анны был жених, Евдокию король Барий поручил Володару, — на губах парня мелькнула улыбка. — Я тогда чуть не расплакался, честное слово. Все были более чем уверены, что вы никогда не вернётесь.

Мария прикусила губу. Опять это обжигающее желание поцеловать его. Ночь, полная тишина, лунный свет, создавали совершенно не нужную на данный момент атмосферу романтики. Баш снова отвёл взгляд, на этот раз в сторону Анны и Эдана. То же желание было и у него, но скрывать его он умел лучше. Он не заметил, что Мария непроизвольно подалась вперёд. Принцесса зажмурилась, задержав дыхание, прежде чем… Мария обняла парня за шею, упершись подбородком в твёрдое плечо приятеля. Себастьян улыбнулся, прижимая к себе девушку. Как оказалось, так сидеть было намного теплее. Гулявший по саду ветерок заставлял чувствовать себя неуютно, но не этих двоих и не в данную секунду. Жаль, что Анна и Эдан так быстро закончили свою беседу. Баш предупредил об этом подругу, когда принцесса покинула беседку оставив Эдана одного. Друзья разомкнули объятия и, попрощавшись, побежали каждый к тому, с кем пришёл в этот сад. Мария, терзаясь самым немыслимыми догадками, нагнала сестру у самого входа в тронный зал. та была возбуждена до крайности. Щёки горели, дыхание сбилось.

— Анна, стой! Куда?

Та остановилась, сорвав с лица с лица порядком надоевшую маску.

— Мария… свадьба с принцем Довара назначена на двадцать восьмое мая… — выпалила Анна, чем ввела свою младшую сестру в ступор.

— Как?.. Уже?! — Мария ошалело уставилась на сестру.

— Да… и это не обсуждается!

Она ушла, оставив младшую сестру стоять в полном недоумении, наедине со своими чувствами: радостью, разочарованием такой поспешностью сестры в желании забыть Эдана и тоской, что была вызвана столь несвоевременно прерванными объятьями. Эх, не знала она, что вполне аналогичные ощущения сейчас испытывал Баш, что ошарашенным взглядом смотрел вслед уходящему молодому лорду.

Как жаль, что столь приятные сны, которые так хочется досмотреть до конца, не выпускать как можно дольше, закачиваются в самый интересный момент, сожжённые солнечными лучами, что светят в глаза. Тогда испытываешь крайнюю досаду, но сделать ничего не можешь.

Сейчас Эсманур это понимала, как никто. Роль регента Ямлеза давалась ей на удивление легко. Паши стали к ней относиться даже более уважительно, чем к старшей турмании. Малика, правда, ничуть не злилась. Даже наоборот, помогала дочери во всём, давала советы, если Эсманур не знала, как поступить. Хотя… девушка редко к ним прислушивалась в серьёз. Чаще всего ей мысли приходили ещё до того, как Малика успевала договорить фразу до конца. Единственное, что не нравилось матери Адиля, так это то, что взошедшая на трон турмания всеми силами старалась поддерживать мирные отношения с купцами из северных и западных стран, что жили в Веркине. Восток и юг практически полностью принадлежали Ямлезу, хотя некоторые захваченные государства умудрялись возвращать свою независимость по крупицам и отделялись от империи.

Свесив босые ноги со своего ложа и опираясь руками о подушки, турмания позвала рабынь. Четыре молоденькие девушки лет семнадцати вбежали в покои госпожи. Одна несла таз, полотенце и кувшин с водой для умывания. Вторая бросилась доставать и расставлять на ковре перед госпожой многочисленные шкатулки с драгоценностями. Третья стала причёсывать рыжие волосы Эсманур. Четвёртая же ожидала своей очереди, держа в руках платье турмании. Когда Эсманур была готова, подали завтрак, по окончании которого, девушка направилась в покои брата-турмана. Остальные её братья были рассеяны по миру — путешествовали.

Не успела девушка сесть за письменный стол, как началось… в покои вошёл стражник, с копьём в руке. Поклонившись, он произнёс:

— Госпожа, пришёл Али-паша. Он просит Вашей аудиенции.

— Начинается, с утра пораньше, — Эсманур со вздохом закатила глаза, а затем сделала жест рукой, отдав тем самым приказ позвать пашу. Её брови невольно взлетели вверх, когда мужчина в богато расшитом халате и чалме рухнул на колени и громко стукнул лбом об пол. Турмания кивнула, жалея от всей души, что никак не может привыкнуть к такому выражению приветствия у членов совета.

— Встаньте Али-паша. Какие новости Вы мне принесли?

— О, госпожа моя, плохие новости мне пришлось нести сюда. Торговцы сердятся, ибо не могут, по их словах, торговать вместе с северными и западными купцами. Они жалуются на то, что наши гости не платят налоги сверх тех, что им положены, как жители нашей великой страны.

— Я уже сказала на совете и повторю ещё раз. Если установлю налоги за продажу для северян и западников, они больше не будут у нас торговать, а мы не сможем без их продукции. Никто в Ямлезе так хорошо не делает оружие, ткани, и много чего ещё. А если их жалобы о том, что мы дерём с них сверх нормы и заставляем платить государству-потребителю вдвое больше, чем они итак дают, дойдут до их правителей, обострятся конфликты с зарубежьем, — её голос повысился до гневного крика. Его можно было услышать и за дверью. Подданные с ужасом оглядывались, стараясь поскорее уйти подальше от покоев Повелителя. — Постарайтесь объяснить это нашим торговцам. А если она начнут снова гнуть своё, прибегните к помощи солдат или пригласите их сюда, я с ними переговорю. Только не доводите дело до вооружённого бунта, ибо он всегда может перерасти в революцию.

— Хорошо, госпожа, — паша поклонился так низко, как только мог. Эсманур наконец перевела дыхание, понимая, что перенапряглась. — Ладно, Адиль писал что-нибудь Вам?

— Повелитель написал, что, с помощью Алана, вернётся летом, к концу первого месяца.

Турмания улыбнулась, вопросительно смотря на Али-пашу.

— Вот скажите, почему он пишет Вам, а не мне?

— Один Алана знает, о, светлейшая из госпожей, — улыбнулся в ответ паша и, получив в ответ разрешение уйти, стукнул на прощание лбом об пол и вышел.

Внезапно, подувший с моря лёгкий ветерок, прокрался в покои и забрался под расшитую драгоценными камнями ткань платья девушки, взъерошил лёгкие локоны, заплетённые в замысловатую причёску. Эсманур улыбнулась, приветствуя этим невесомого гостя, как родного. Не в силах сдержаться, она одним движением вынула из волос все шпильки, сняла тиару, и рыжие завитушки рассыпались по её плечам. Ещё пара движений, и тяжёлое верхнее платье осталось с расстёгнутыми пуговицами спереди на кресле, туфли были сброшены и на ковёр, а сама турмания лёгкой, как у лесной лани, походкой выбежала на балкон в одном шёлковом наряде: длинном платье, зелёного цвета, украшенное тесьмой и кружевами.

Её ароматный друг будто ждал этого момента. Он тут же ударил в лицо девушки потоком запахов моря и цветов в саду, развивая складки платья и длинные волосы, купая их в солнечных лучах. Эсманур замерла у перил, раскинув руки в стороны и полностью отдаваясь во власть незабываемому чувству полёта, свободы, лёгкости. Девушка запрокинула голову, с наслаждением вдыхая окрыляющие ароматы, вслушиваясь в шум ветра и звуки разбивающихся о скалистые берега волн. Казалось, турмания забыла обо всём на свете. Сейчас были только Эсманур и ветер, с самого детства девушки хранивший все её тайны, радости и печали. Все, до одной.

Комментарий к Глава 36. Свидание Я, вернула-а-а-ась!!!) Всем здрасьте)))

Спасибо за прочтение и тому подобное))) Если не трудно, сообщите об ошибках, а то с больными зубами проверять трудно)))