Хрупкое желание

Глава 14

День моей свадьбы.

Я ждала этого момента больше шести лет, но ожидаемая радость не наполнила меня.

Когда я была маленькой девочкой, я часто представляла себе день своей свадьбы. Мечтала о выборе платья в окружении Серафины, Анны и мамы, мечтала о бесконечной радости и восхищении на лице моего мужа, когда он впервые увидит меня.

Фины не было рядом, чтобы помочь мне в выборе платья. Я не видела ее шесть лет и только один раз разговаривала с ней по телефону. Ее не будет на моей свадьбе.

В глубине души я была этому рада. Если бы она была здесь, Данило смотрел бы только на нее, и даже без нее мне пришлось бы бороться с памятью о ней. Он думал бы о другой сестре Мионе, когда я шла к нему по проходу. Я перестала надеяться на его восхищение в день свадьбы.

Анна толкнула меня локтем, приподняв бровь.

— Эй, что случилось? — она наклонилась ближе, чтобы мама не услышала ее, но все равно была занята разговором с мастером. — Это из-за Данило?

Конечно из-за него. Большинство моих мрачных настроений за эти годы были из-за него.

— Ты такая красивая, — прошептала Анна, и ее лицо просияло. — Наслаждайся этим. Поверь мне, все потеряют дар речи.

Я впитала ее волнение и позволила ему унести мои страхи и тревоги.

Я хотела радоваться своей свадьбе. Этого дня я ждала с нетерпением, сколько себя помнила. Ничему не позволю испортить этот день для меня. Я улыбнулась, рассматривая свое платье. Я выглядела прекрасно. Мастер уложила мои волосы в элегантный пучок с шиньоном, прикрепленным к моей короне, чтобы позже мы могли закрепить фату на ней. Мама подошла сзади и коснулась моих плеч, глядя на мое лицо в зеркале с задумчивой улыбкой. Она была на несколько сантиметров выше меня, и волосы у нее были светлые. Обе эти черты унаследовала Серафина, но не я.

— Ты такая красивая невеста, София.

Я улыбнулась.

— Спасибо, мама.

Она обошла, пока не оказалась прямо передо мной.

— Есть что-нибудь, что ты хочешь узнать до сегодняшней ночи?

Я покраснела и быстро покачала головой. Анна подмигнула мне и опустилась на диван, сдерживая смех. Мы с мамой говорили об этом очень давно, и я не хотела повторения. Мы с Анной обсудили всё, что мне действительно хотелось узнать. Воспоминания о той судьбоносной ночи несколько месяцев назад всплыли на поверхность, моя отчаянная попытка убедить себя, что Данило больше не был одержим моей сестрой, и жестокое осознание того, что все ещё одержим. Этот опыт был болезненным. Я не хотела снова испытать ни то, ни другое. И все же сегодня ночью мы должны были скрепить наш брак. Данило определенно хотел бы сделать это, но не потому, что желал меня, а потому, что ему необходимо было заявить свои права на меня прежде, чем это сделает кто-то другой.

— София? — спросила мама, слегка коснувшись моей щеки.

Я моргнула, возвращая свое внимание к моменту.

— Прости. Что ты сказала?

На ее лице промелькнуло понимание.

— Тебе не нужно нервничать. Данило настоящий джентльмен.

Я кивнула. На самом деле он не был им. По крайней мере не с той блондинкой. Он был зол и груб. Ничего подобного я не ожидала.

— Не волнуйся, мама. Я в порядке. Просто слишком много всего, чтобы переварить.

— Так и есть.

Раздался короткий стук в дверь, прежде чем она открылась. Папа шагнул вперед, потом не спеша полюбовался мной. Он покачал головой с легкой улыбкой.

— Ты просто сияешь, божья коровка.

Я одарила его благодарной улыбкой.

— Машины готовы к отъезду. Мы должны выехать через десять минут. Сэмюэль следит, чтобы все были на своих местах. — папа подошел ко мне и поцеловал в лоб. — Это будет чудесный день. Ты в безопасности.

— Я знаю, папа.

Я не беспокоилась о своей безопасности. Каморра не станет нападать. У них не было для этого причин, и даже если Братва или кто-то из наших врагов попытается напасть, они потерпят неудачу. Свадебная машина была пуленепробиваемой и сопровождалась четырьмя автомобилями с телохранителями. Свадьба с высоким уровнем безопасности.

Папа улыбнулся Анне.

— Проследи, чтобы наша невеста не слишком нервничала.

Мама кивнула.

— Я ухожу. Возможно, подружка невесты и невеста хотят немного уединиться. Уверена, что вы двое хотите поболтать, прежде чем все начнется.

— Буду ждать тебя снаружи, — сказал папа.

Я кивнула, и мои родители вышли из комнаты. Анна стояла, разглаживая платье, а папа закрыл дверь, чтобы мы могли побыть наедине. Анна выглядела совершенно потрясающе в голубом платье, которое подходило к ее и моим глазам.

Ее улыбка исчезла, как только мы остались одни, и она нахмурившись поспешила ко мне.

— Не позволяй ничему испортить тебе этот день. Ты ждала этого столько лет. Наслаждайся. — она обняла меня. — Я серьезно. Я разозлюсь, если ты не будешь веселиться, словно завтрашний день не наступит.

Я фыркнула.

— Довольно сложно не позволить этому все испортить, когда твой жених предпочел бы жениться на ком-то другом. На самом деле это не совсем то, чего я с нетерпением ждала. Эта свадьба не обо мне, и ты это знаешь. Все будут сравнивать ее с неудачной свадьбой Фины, и меня с ней.

Анна пожала плечами.

— Ну и что? Позволь им. Ты не должна бояться этого сравнения, София. Ты чертовски великолепна. Люди смотрят на тебя из-за этого факта, а не потому, что сравнивают с твоей сестрой. Ее так долго нет. Она сбежала с врагом. Теперь всем на нее наплевать.

— Влияние Леонаса на тебя очевидно, — сказала я со смехом.

— Ему бы хотелось думать, что это его рук дело, что я так часто употребляю слово на букву «Ч». Но я просто делаю это, чтобы досадить Сантино, и это вроде как застряло.

Я закатила глаза.

— Что происходит между вами двумя?

Анна сделала пренебрежительный жест.

— Давай не будем сегодня об этом. Это твой день.

Я заглянула ей в глаза. Она что-то скрывала от меня.

— Как ты избавилась от своей влюбленности в Сантино? Хотела бы я, чтобы это сработало со мной. Я просто больше не хочу быть влюбленной в Данило.

Анна задумчиво наклонила голову.

— Ты оказалась в невыгодном положении, выходя за него замуж. Поэтому трудно забыть о нем.

Как будто я этого не знала.

— Ты вообще влюблена в Данило или в тот образ, который у тебя был? Потому что я думаю, что он был мудаком, и это не то, кого ты хочешь любить.

Я подняла брови.

Анна рассмеялась и закатила глаза.

— Да, конечно. Впрочем, тебе лучше знать. Ты разумный человек.

— Ты почти всех одурачила, заставив думать, что тоже разумна.

Она одарила меня улыбкой.

— Предпочитаю, чтобы меня недооценивали.

— Они недооценивают.

Мы улыбнулись друг другу. Я вздохнула.

— Ты всегда заставляешь меня чувствовать лучше.

— Ты должна наслаждаться сегодняшним днем. Выпей несколько бокалов шампанского, танцуй до боли в ногах. Плевать на Данило, жених он или нет. Если он не видит, как ты прекрасна, это его потеря. Не пытайся быть кем-то другим. Ты потрясающая. В конце концов он это поймет, а если нет, то найди себе хорошего любовника на стороне.

Мои глаза расширились.

— Данило разорвет его на куски. Он не политик.

Анна поджала губы, в ее глазах мелькнул огонек. Она всегда знала, как поднять настроение своими выходками.

Я прочистила горло.

— Спасибо, что поддерживаешь меня. Не знаю, что бы я делала без тебя последние несколько месяцев. Ты моя лучшая подруга, и я люблю тебя.

Анна с трудом сглотнула и, быстро моргая, подняла глаза к потолку.

— Не заставляй меня плакать, Софи. Мне нужно поддерживать свою репутацию. Я много работала ради звания ледяной королевы.

Я хихикнула.

— Не волнуйся. Я никому не скажу, что ты сентиментальна.

Она сделала глубокий вдох, затем уставилась на меня суровым взглядом.

— Ты в порядке?

Я кивнула.

— Сейчас да.

— Что насчет сегодняшней ночи? Ты волнуешься из-за прошлого раза?

— Стараюсь не думать об этом.

— Не позволяй ему обращаться с тобой так, как он поступил тогда.

— Он не будет, — сказала я. — Я же говорила тебе, что он был осторожен и нежен, как только понял, кто я. Словно ему вдруг стало невыносимо прикасаться ко мне. — я старалась изо всех сил, но не смогла скрыть горечи в голосе.

— Поверь мне, он захочет прикоснуться к тебе. Возьми все под контроль. Не позволяй этому случиться.

— Не позволю.

Папин голос раздался из-за двери.

— Две минуты.

Анна посмотрела мне в глаза.

— Наверное, мне следует поспешить к своей семье. С тобой все будет в порядке?

Я глубоко вздохнула, затем нацепила на лицо твердую улыбку.

— Иди. Я в порядке.

Она быстро поцеловала меня в щеку, затем выбежала и закрыла за собой дверь.

Мои пальцы дрожали, когда я разглаживала свадебное платье и опускала фату на лицо. Это был мой день, и все же…

… сегодня на скамьях будут шептать не мое имя.

Потому что я была утешительным призом.

Суррогатная невеста.

И что ещё хуже — не моя сестра.

Я всмотрелась в свое отражение, мое лицо было размытым сквозь тонкую ткань фаты. В таком наряде я выглядела почти как Серафина, если не считать светлых волос. По-прежнему недостаточно хороша. Всегда недостаточно хороша. Но, возможно, Данило увидит сходство между моей сестрой и мной и только на секунду взглянет на меня с той же тоской, с какой смотрел на Серафину.

До того, как он поймёт, что я не Серафина. До того, как на его лице снова появится разочарование.

Меньшее, что он хотел.

Сорвав фату с волос, я отбросила ее в сторону. Мне надоело пытаться быть кем-то другим.

Данило должен был увидеть меня такой, какая я есть, и если это означало, что он никогда не посмотрит на меня дважды, то так тому и быть. С меня достаточно.

Я посмотрела на свой мобильник. Я переключила его на беззвучный режим, но на экране высветился номер Серафины. Она пыталась дозвониться до меня вчера, но я проигнорировала ее попытки связаться со мной. Во мне вспыхнуло чувство вины. Я любила свою сестру, никогда не переставала любить, даже если моя семья притворялась, что перестала. Долгое время мысль об отсутствии Серафины на моей свадьбе приводила меня в ужасную печаль, пока внезапно не перестала… пока мысль о том, что она будет там, не заставила меня забеспокоиться. Если бы Серафина была здесь, все говорили бы только о ней, даже если это было за моей спиной, и не только это, Данило столкнулся бы с тем, что потерял. Я не хотела, чтобы он смотрел на кого-то еще, кроме меня. Но я ничего не могла поделать с мыслями.

Номер Серафины наконец исчез с экрана, и я подавила вздох облегчения. Я хотела, чтобы этот день был обо мне. Разговор с ней сейчас только усилил бы мое чувство неполноценности. Сегодня я была эгоисткой.

Папа удивился, когда я вышла в коридор без фаты, но ничего не сказал. Мы взялись за руки, и он повел меня вниз по лестнице к подъездной дорожке, где ждал свадебный автомобиль. Сэмюэль стоял рядом, его бдительные глаза изучали наше окружение. В одной руке он держал мой свадебный букет — великолепную, размашистую композицию из белых цветов: роз, калл и более мелких замысловатых соцветий. Когда его взгляд остановился на мне, его лицо просияло, а улыбка немного ослабила мое беспокойство.

Папа подвел меня к нему.

— Разве она не великолепна?

Сэмюэль притянул меня к себе и поцеловал в лоб.

— Не могу поверить, что моя младшая сестра сегодня выходит замуж.

— Ты следующий, — поддразнила я, когда он протянул мне букет.

Он отстранился и кивнул, улыбка стала еще более напряженной. Сэмюэль выбрал Эмму не потому, что хотел ее. Его заставили заключить сделку в обмен на то, что Данило женится на мне. Иногда мне удавалось забыть этот факт, но теперь оно вернулось с силой, высасывающей душу.

Сэмюэль открыл мне дверцу, и папа помог мне забраться на заднее сиденье в моей длинной юбке. Сэмюэль сел на переднее сиденье, а папа занял место рядом со мной. Затем дал знак телохранителям в машинах впереди и позади нас, и мы поехали к церкви.

Нервы дико трепетали у меня в животе. Я покрутила помолвочное кольцо на пальце. Оно было прекрасным, и я все еще любила его. Иногда я удивлялась, почему Данило выбрал не тот дизайн, который был у Серафины. Я выбросила мысли о ней из головы. Она не будет присутствовать сегодня физически, и я не могу позволить ей занять место в моем сознании, даже если мне будет больно отстранить ее от самого важного дня в моей жизни.

До Церкви было всего пять минут езды. Она была выбрана из-за близости к нашему отелю и месту проведения свадьбы во избежании долгой поездки. Водитель остановил машину прямо перед входом, где по стойке смирно стояли четверо телохранителей.

Папа взял мою руку и поцеловал.

— Готова, божья коровка?

Я кивнула, хотя горло сжалось. Вот оно. Сегодня я выйду замуж за Данило и покину дом. Какой была бы моя жизнь сейчас? Я выросла в теплом и любящем доме. Данило был таким холодным и сдержанным, за исключением той единственной ночи, и нежность, которую он проявил ко мне позже, была неожиданной.

Папа открыл дверцу, вышел и, как и Сэмюэль, сначала огляделся, прежде чем протянуть мне руку. Я сомневалась, что кто-то станет меня похищать. Я никогда этого не боялась. У Каморры не было причин для этого. Они получили то, что хотели, и я надеялась, что влияние Фины на ее мужа предотвратит подобное.

Я вложила свои дрожащие пальцы в папины, и он нежно сжал их, одарив меня одной из своих ободряющих улыбок.

С собственной улыбкой я выбралась с заднего сиденья. Сэмюэль быстро кивнул, прежде чем проскользнуть в церковь давая знак маленькому оркестру.

Я глубоко вздохнула и неуверенно кивнула отцу.

Как только мы вошли в церковь, моя кожа вспыхнула от жара, а пульс ускорился. Все стояли, их глаза направлены на меня. Сотни гостей, большинство из которых я едва знала, а некоторых даже не знала по имени. Теперь я жалела, что не сохранила фату. Это защитило бы меня от их пристального внимания и скрыло бы мои собственные нервы от зрителей.

Под аккомпанемент скрипок и пианино мы с папой медленно пошли по проходу, где нас ждал Данило. Скамьи были украшены в основном белым, но в отличие от моего букета, маленькие цветочные композиции состояли из темно-розовых роз, добавленные для приглушенного цветового акцента.

Данило выглядел лучше, чем в любой из моих свадебных фантазий. Он был высок и подтянут, его темный костюм подчеркивал его мускулистое телосложение и передавал силу и утонченность. На нем был серебристый галстук, подходящий к его холодной персоне. Карие глаза не отрывались от меня, но выражение лица было невозможно прочесть. Я не заметила ни малейшего намека на нервозность или возбуждение. Он был спокоен и сдержан, будто это был долг и ничто не могло заставить его пульс учащаться. Хотела бы я быть похожей на него, но даже сейчас я жаждала уз, движимых любовью и привязанностью, уз, которые были бы глубже, чем политическая тактика.

Когда София заняла место своей сестры более шести лет назад, я считал ее утешительным призом. Она была ребенком. Я не мог видеть в ней ничего, кроме милого ребенка следовавшего за мной, как потерявшийся щенок. Она была запоздалой мыслью. Мои мысли крутились вокруг Серафины, вокруг того, что у меня отняли, что я потерял. Я не мог забыть этот удар по своей гордости, все еще сражаясь с почти неконтролируемой яростью, думая о Римо Фальконе, и с тех пор, как она сбежала с ним, Серафине тоже.

Я не хотел Серафину, не хотел девушку, которой она оказалась — возможно, девушка, которую я желал и жаждал обладать, никогда не существовала. Она была плодом моих фантазий, чем-то, что я истолковал, чтобы сделать мое обладание ею еще большим триумфом. Я был молод. Наслаждался завистью других мужчин, которые хотели ее для себя. Их жалость и злорадство после моего унижения от руки Римо только подогрели мою ярость и жажду мести… и мою ненасытную потребность проявить себя.

Сегодня я считал себя другим человеком. Я все еще был слишком горд, все еще жаждал мести, но она не была всепоглощающей. Это была долгая борьба, и я все еще боролся, но вечеринка пять месяцев назад только подстегнула меня.

В самом начале и на протяжении многих лет я сравнивал Софию с ее сестрой. Искал сходства, намеки на то, что наша связь тоже обречена. Женитьба на другой девушке Мионе казалась искушением судьбы.

Глядя на свою молодую жену, идущую мне навстречу, я понял, что она мало похожа на свою сестру, и почувствовал облегчение. Серафина и моя одержимость ею почти поставили меня на колени. София не была ее сестрой. Она была менее уравновешенной, менее контролируемой и носила свои эмоции на рукаве. Я считал эти черты недостатками, но теперь понял, что это не так.

Когда Пьетро наконец передал мне Софию, ее ладонь была холодной и потной в моей. Она на мгновение встретилась со мной взглядом, затем быстро отвела глаза, ее щеки покраснели. То, как ее пальцы не сомкнулись вокруг моих, и то, как она слегка отстранилась, ясно говорило о том, что она все еще не преодолела свое отвращение к моей близости.

Со времени нашей встречи на вечеринке София избегала меня, и всякий раз, когда мы встречались, она становилась нервной и отчужденной. У нее не было причин стыдиться, и уж точно она не должна была бояться меня. Ее молодость и неопытность оправдывали ее глупое поведение. У меня был только мой гнев в качестве объяснения, и это не очень хорошо.

Я позволил себе принять Софию, увидеть ее такой, какая она есть: великолепно молодой девушкой. Не утешительным призом, не сестрой Серафины.

И, черт возьми, София была потрясающей. Я был рад, что она перестала красить волосы в светлый цвет. Ее каштановые волосы красиво контрастировали со светлой кожей и детскими голубыми глазами.

У нее была легкая россыпь веснушек, которых я никогда раньше не замечал, вероятно, потому что макияж скрывал их, что было позором, потому что они добавляли очарования Софии. Ее платье не было помпезным, как я думал. Она выбрала элегантное, струящееся платье, которое подчеркивало ее почти эльфийскую фигуру. Я с трудом оторвал от нее взгляд, когда священник начал свою речь. Его слова мало что значили для меня, но сотни глаз смотрели на меня, и я должен был притворяться.

Со скамей послышались всхлипы. Возможно, мама. Инес обычно была более сдержанной, даже если ее безупречная маска заработала трещину после похищения Серафины. Я отбросил эту мысль в сторону. Сегодня прошлое уходит на сон.

После того как священник объявил нас мужем и женой, София напряглась. Настало время для поцелуя. С той самой ночи мои сны были наполнены Софией. Поцелуи были лишь малой частью моих фантазий. Видя реакцию Софии на мою близость, я понимал, что наши сексуальные отношения примут совсем иной оборот, чем мои мечты — по крайней мере, до тех пор, пока я не покажу ей, как хорошо я могу заставить ее чувствовать. В прошлом я не был эгоистичным любовником, но мои свидания на одну ночь с блондинками вряд ли были связаны с удовольствием и скорее с выплеском моего гнева. Конечно, София этого не знала. Я мог только представить, как она представляла себе нашу сексуальную жизнь. Хотя я любил доминировать и был требовательным любовником, то, чему София стала свидетелем, определенно не то, что я планировал для нее.

Полностью повернувшись к ней, я взял инициативу на себя и обхватил ее щеки ладонями. Она встретилась со мной взглядом, и я надеялся, что она поймет, что с этого дня я сделаю все возможное, чтобы заставить ее забыть нашу болезненную встречу и все мои другие неудачи. Она закрыла глаза, когда я наклонился и прижался губами к ее губам. Это должен был быть наш первый интимный момент, первый опыт Софии. Возможно, однажды она вспомнит только хорошее.

Когда я отстранился, ее щеки были красными, но она все еще была напряжена. Ее глаза затрепетали, открываясь, красивые голубые и неосторожно полные надежды. Это был взгляд из прошлого… до того, как я превратил ее невинность в пыль. Как по команде, выражение ее лица стало настороженным. Она отвернулась, и я отпустил ее лицо, вместо этого взяв ее за руку. Среди наших гостей раздались аплодисменты, и вскоре все уже стояли, ожидая, когда мы подойдём к ним.

Я взял Софию за руку и повел ее по проходу к выходу из церкви, где нас уже ждали слуги с шампанским и закусками.

— Ты в порядке? — пробормотал я, прежде чем первые гости успели наброситься на нас.

София взяла бокал шампанского, который я протянул ей, и сделала глоток.

— Конечно.

Данте, Валентина и их дети появились перед нами, прервав наш разговор. Прошло около часа поздравительных слов, прежде чем мы наконец смогли отправиться в отель на празднование.

Мы сели в лимузин, что дало нам еще один момент уединения перед торжеством. Барьер между водителем и нами был поднят, так что он не мог нас услышать.

— Тебе нравится твое обручальное кольцо? — спросил я, проводя большим пальцем по ее пальцу.

Я выбрал кольцо с эффектом омбре, постепенно переходящим от белого золота к розовому. Мое кольцо было простым, белое золото более выделялось, но розовое золото доминировало над кольцом Софии. Одна сторона была усыпана маленькими бриллиантами. Это должно было символизировать нашу разную индивидуальность: мою — холодную и сдержанную, ее — теплую и полную надежд, которые объединятся вместе с этим браком. Я планировал рассказать ей об этом во время поездки, но теперь не мог заставить себя объяснить эмоциональное намерение, стоящее за кольцами.

— Оно прекрасно. Никогда не видела такой цветовой прогрессии. — она замолчала, и я снова растерялся, не зная, что сказать.

В прошлом София пыталась вовлечь меня в разговор, но ее внезапное молчание застало меня врасплох. Обычно я говорил только о работе с людьми. Эмма была единственной, кто вовлекал меня в другие темы, но именно она вела разговор. Не то чтобы у меня не было других интересов, но я не оставлял им места рядом с работой. А с Софией я не знал достаточно, чтобы даже выбрать тему.

— Ты выбирала букет? — в конце концов спросил я и чуть не застрелился.

Не хватало только разговоров о погоде.

София нахмурила брови.

— Цветовую гамма да, но Анна и моя мама занимались приготовлениями.

— Вы с Анной все еще близки.

София бросила на меня тяжелый взгляд.

— Почему мы не должны?

— Из-за нее ты оказалась на вечеринке.

София недоверчиво рассмеялась, отдергивая свою руку от моей.

— Я хотела попасть на вечеринку, чтобы своими глазами увидеть, как ты охотишься на блондинок. С кем бы я прекратила общение после той ночи, то это был бы ты. — она резко сжала губы.

— Наверное, я это заслужил, — пробормотал я.

София отвернулась к окну.

Если бы она знала, почему я преследовал тех девушек, возможно, она не приняла бы это так близко к сердцу, но я не чувствовал себя комфортно, делясь с ней своей самой большой слабостью.

Настало время нашего первого танца. София до сих пор играла свою роль. Никто бы не догадался, что она не была счастливой невестой, которую так искусно изображала. Однако я уловил в ее глазах случайный проблеск разочарования. Вероятно, потому, что они были направлены на меня. Как обычно, моя гордость удержала меня от извинений. Вместо этого я притворился, что не замечаю ее кислого настроения.

Все встали вокруг нас в ожидании нашего танца. Я поднялся и протянул руку для Софии. С грациозной улыбкой она позволила мне поднять ее на ноги и отвести на танцпол. Ее пальцы немного напряглись в моих, и на лице появились нервные искорки. Я притянул Софию к себе, положив ладонь ей на поясницу. Она не расслабилась в моей хватке, но легко последовала моему примеру.

— Ты хоть немного получаешь удовольствия?

София удивленно подняла голову, ее шаги на мгновение замедлились, но затем она снова двинулась вперед.

— Да, — быстро ответила она.

Это было вежливо и отстраненно. Это не та девушка, которую я помнил по предыдущим встречам.

Я коротко кивнул.

— Ты сердишься?

Было трудно анализировать ее настроение. Гнев являлся частью этого, но было и еще кое-что. Она чувствовала себя некомфортно рядом со мной, и я винил в этом только ее нервы из-за нашей неудачной встречи на вечеринке, но теперь я не был уверен.

— С чего я должна? — спросила она, но ее поза стала еще более напряженной.

— Из-за произошедшего на вечеринке.

Ее щеки покраснели, и она нахмурилась, глядя на мою грудь, прежде чем ее лицо снова расплылось в приятной улыбке.

— Ты не знал, что это я.

Ее тон и глаза выдавали, что слова были фальшивыми. Если она хочет одурачить меня, ей нужно больше практики.

— Это правда, но это не значит, что ты не винишь меня.

На ее лице промелькнуло разочарование.

— Я должна винить тебя?

По ее голосу было ясно, что она задала риторический вопрос. Я не привык оправдываться, поэтому гнев поднял свою уродливую голову.

— Ты не должна была находиться на вечеринке, София. Мы еще не были женаты, так что я по-прежнему имел полное право поступать так, как мне заблагорассудится.

Наш разговор принял неправильный оборот. В конце концов, я чувствовал себя виноватым, но теперь, столкнувшись с этим, просто не мог признать свою вину. Такой чертовски гордый, что мне захотелось пнуть себя.

— Многие мужчины продолжают поступать так, как им заблагорассудится. Мужчины всегда поступают так, как им нравится, независимо от того, какой ущерб они наносят.

Это была самая тяжелая вещь, которую я когда-либо слышал от Софии. Я был рад видеть, что она немного перекусила. Я боялся, что ее молодость сделает ее хрупким существом, которое никогда не сможет противостоять мне. Если она проявила некоторую дерзость в день нашей свадьбы, это многообещающе.

— Теперь, когда мы поженились, я уж точно не буду поступать так, как нам хочется.

Я чуть не добавил, что перестал быть с другими девушками после вечеринки, но моя чертова гордость удержала эти слова на расстоянии. Признаться в этом вслух было слабостью.

— Полагаю, это хорошо.

У меня не было возможности ответить, потому что наша песня закончилась, и настала моя очередь танцевать с Инес. Как обычно, ее появление вызвало у меня странное чувство преждевременного дежавю, будто она отражала будущее, которое могло бы быть. Она была похожа на взрослую версию Серафины. Если бы события не приняли тот оборот, который они приняли, это могло бы быть моей реальностью через двадцать лет. В отличие от предыдущих лет, я не почувствовал острой боли при этой мысли. Мои глаза следили за Софией, когда она танцевала с Данте, так как она не могла танцевать с моим отцом. Я был рад, что София со мной, хотя и боялся, что наши первые недели будут трудными.

— Ты не можешь отвести от нее глаз, да? — спросила Инес с довольной улыбкой, проследив за моим взглядом в сторону дочери.

Она была права. Я с трудом оторвал от нее взгляд. Она потрясающа, и теперь моя. То, что было раньше, теперь не имело значения. Я не мог отрицать, что хочу ее. Словно кто-то повернул выключатель, особенно теперь, когда я имел полное право заявить на нее свои права. Учитывая нашу последнюю встречу, я предположил, что София не так сильно хотела бы разделить со мной постель сегодня ночью, но я бы не торопился доставлять ей удовольствие, чтобы облегчить ее беспокойство.

Мои мысли путались, когда мой взгляд прошёлся по Эмме. Она сидела за нашим столиком, наблюдая за танцполом. Она надела на себя храброе выражение лица, которое было мне слишком хорошо знакомо. И вновь она сидела на обочине жизни, вынужденная смотреть, как все проходит мимо нее. Это вывело меня из себя и заставило снова почувствовать себя виноватым. Сэмюэль танцевал с Валентиной, и Эмма с тоской следила за ними.

— Хочешь пойти к ней? — тихо спросила Инес.

— Когда песня подойдёт к концу.

Как только прозвучал последний аккорд, я извинился и покинул танцпол. Краем глаза я заметил, что Сэмюэль танцует с Анной. Я почувствовал неразумное желание пересечь танцпол и ударить его по глупой физиономии. Это его работа заботиться о моей сестре. Она его невеста, черт возьми, и всего через две недели станет его женой. Вместо этого он наслаждался собой, в то время как Эмма молча страдала под своей публичной маской. Она была такой красивой девушкой, но все видели только инвалидную коляску. Это привело меня в неоправданную ярость.

Я остановился перед Эммой, пытаясь скрыть от нее свой гнев. Обычно это только смущало ее.

— Вы с Софией были такой потрясающей парой на танцполе, — сказала она.

— Почему ты здесь совсем одна? — сказал я тоном, который едва скрывал мои эмоции.

Мама танцевала с одним из Капитанов и, казалось, была очень довольна собой. Не то чтобы я не хотел, чтобы она была счастлива; она достаточно страдала после смерти отца, но должна была присматривать за Эммой.

Эмма нахмурилась.

— Мне нравится наблюдать, и я не хочу, чтобы люди чувствовали себя обязанными оставаться со мной.

Я издал пренебрежительный звук. Затем протянул ей руку.

— Потанцуешь со мной?

Эмма выглядела почти оскорбленной, когда я спросил.

— Данило…

— Ты всегда любила танцевать.

— Да, когда у меня были ноги, способные танцевать, — прошипела она.

Я наклонился и просунул одну руку ей под ноги, а другой поддерживал ее спину, прежде чем вытащить из инвалидной коляске. Ее глаза расширились.

— Что ты делаешь?

Ее глаза изучали толпу — все смотрели. Но мне было все равно. Если хоть один из них скажет хоть слово, я устрою кровавую свадьбу.

— Это моя свадьба, и я хочу потанцевать со своей сестрой, — твердо сказал я, прижимая ее к своей груди.

Ее руки, наконец, обвились вокруг моей шеи, и она посмотрела на меня так, словно я бредил.

— Ты не сможешь вести меня через танец. Я слишком тяжёлая.

Я понес ее к танцполу, и люди освободили для нас место, так как нам понадобилось больше места для танцев из-за того, как я держал Эмму.

— Хочешь сказать, что я недостаточно силен?

Эмма мягко улыбнулась.

— Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю.

Я начал танцевать под музыку с Эммой на руках, не обращая внимания на любопытные взгляды, но хмурясь на тех, кто осмеливался жалеть мою сестру. Ей не нужна была их жалость. Вскоре Эмма начала смеяться, и мы закружились в такт музыке. Когда танец закончился и я отнес ее обратно к инвалидной коляске, она не сразу отпустила меня, а на несколько секунд прижалась к моей шее.

— Спасибо большое. Ты самый лучший брат, о котором я только могла мечтать.

Я поцеловал ее в висок и выпрямился.

София подошла к нам. Впервые после вечеринки она посмотрела на меня так, как смотрела в прошлом, будто я был человеком за пределами грехов. Это не входило в мои намерения, но видя это, я надеялся, что София забудет о случившемся. Конечно, с моей стороны было лицемерием ожидать, что она так быстро покончит с прошлым, когда я все еще цеплялся за него. Она легонько коснулась моего плеча, в безмолвной похвале.

— Ваш танец был прекрасен, — сказала она к явному смущению Эммы.

Затем она с громким вздохом опустилась рядом с Эммой и скинула туфли на высоких каблуках.

— Теперь тебе нужно потанцевать с мамой, — напомнила мне Эмма.

Организатор моей жизни. Мама действительно направлялась в мою сторону, полная решимости следовать этикету. Однако мне не хотелось расставаться с Эммой.

— Ничего, если я немного посижу с тобой? — спросила София Эмму, которая закусила губу. — Тебе надо танцевать. Тебе не обязательно проводить со мной время. Все нормально. Я не против понаблюдать.

София наклонилась ближе к Эмме и начала массировать ей ступни.

— Честно говоря, мои ноги нуждаются в отдыхе. Мои высокие каблуки убивают меня.

Улыбка Эммы стала ярче.

Я мог бы поцеловать Софию. Ее доброта впечатляла и делала мои собственные эгоистичные поступки в прошлом еще более презренными.

После еще нескольких танцев мне удалось сбежать с танцпола и отправиться на поиски Сэмюэля. Я обнаружил его во дворе отеля, он что-то печатал на своем телефоне. Он напрягся и поднял глаза при моем приближении.

— Нам нужно поговорить, — пробормотал я сдавленным голосом.

Одна из его бровей дернулась вверх в той раздражающей манере, которая у него была. На его мобильном вспыхнуло сообщение. Я не видел слов, но не пропустил смайлики поцелуя. Я врезал ему прямо в лицо.

— Надеюсь, это не то, о чем я думаю.

Он прищурился и сунул телефон в карман.

— Как насчет того, чтобы заняться своими ебаными делами, Данило?

— Через две недели ты женишься на моей сестре. Я не позволю тебе неуважительно относиться к ней, связываясь с другими девушками, понял?

Он усмехнулся.

— Мне плевать, чего ты хочешь. Я еще не женат на твоей сестре, так что то, чем я займусь в ближайшие две недели это мое блядь дело. И если я правильно помню, ты трахнул довольно много блондинок очень эффективным для СМИ способом за эти годы. Как ты это называешь, если не неуважением к Софии?

Он был прав, но я не хотел этого признавать.

— Это было задолго до свадьбы, не говоря уже о том, что я не хотел, чтобы что-то попало в прессу.

— По крайней мере, я держу это в секрете, — огрызнулся Сэмюэль.

Я проигнорировал его замечание.

— И о чем, черт возьми, ты думал, позволив Эмме сидеть одной, пока все танцуют? Как ее жених, ты обязан составить ей компанию. Она поймет, что ты не хочешь ее, если будешь продолжать в том же духе.

— Я подошел к ней и спросил, не хочет ли она составить мне компанию, но она велела мне пойти потанцевать. И, возможно, тебе стоит сосредоточиться на том, чтобы София была счастлива. Она твоя жена, и до сегодняшнего дня ты был дерьмовым женихом. Я не очень-то надеюсь на твои способности мужа. Было чертовски неловко, как ты продолжал преследовать этих блондинок, как маленькая киска, которая не может смириться с тем, что ее бросили.

Я ударил его локтем в горло.

— Может, я просто люблю трахать блондинок, Сэмюэль. Я не из тех, кто страдает уже много лет, потому что моя сестра выбрала врага, а не свою предполагаемую родственную душу.

Сэмюэль оттолкнул меня, и вскоре мы сцепились.

— Что вы делаете? — испуганный голос Софии заставил нас оторваться друг от друга.

Я откашлялся и поправил костюм и галстук. Сэмюэль сделал то же самое, но не без того, чтобы не послать мне смертельный взгляд. Как будто это на меня подействовало.

— Почему вы деретесь, как пара пятилетних детей? — спросила София, вставая между нами, словно боялась, что мы снова вцепимся друг другу в горло, если она этого не сделает.

— У нас произошёл небольшой спор. Тебе не о чем беспокоиться, — сказал я.

Она покачала головой и посмотрела на Сэмюэля.

— Может, тебе стоит пойти к Эмме?

Ее голос был суров, и, к моему удивлению, он ушел, не сказав больше ни слова.

София повернулась ко мне. Теперь, когда мы остались одни, ее уверенность в себе немного поубавилась. Она определенно нервничала из-за того, что осталась со мной наедине.

— Этого не должно было случиться на нашей свадьбе, — сказал я, как бы извиняясь.

— Ты прав. В нашем прошлом было немало событий, которые не должны были произойти. Может, нам стоит попытаться свести их к минимуму.

— Все не всегда так просто, как ты думаешь. Мир не черно белый.

Она фыркнула.

— Я знаю, что такое мир, не переживай. Я больше не наивная одиннадцатилетняя девочка.

— Римо разрушил не одну жизнь.

— Может, Римо и начал процесс разрушения моего невинного взгляда на мир, но ты завершил работу пять месяцев назад. — ее губы сжались в тонкую линию, как только она произнесла эти слова, а глаза расширились.

Я замер. Я не мог поверить, что она сравнивает меня с этим человеком. Я придвинулся к ней так близко, что ей пришлось запрокинуть голову.

— Не сравнивай меня с этим монстром. Я совсем не такой, как он.

— Я не знаю, какой ты, — прошептала она. — Я думала, что знаю, но в ту ночь я увидела твою сторону, которой я хотела, чтобы не существовало.

— Я никогда не хотел причинить тебе боль. Если бы я знал, что это ты прячешься под париком, я бы никогда не прикоснулся к тебе.

— Знаю, — с горечью сказала она. — Если бы ты знал, что это я, то не обратил бы на меня внимания, как делал все эти годы.

Я покачал головой.

— Ты была ребенком.

— Я не была Серафиной.

Мой пульс участился, как всегда, когда я слышал это имя, и знакомая волна ярости захлестнула меня. Я почувствовал почти непреодолимое желание прижать Софию к стене и поцеловать ее, а затем просунуть руку ей под юбку и трахнуть ее по-своему.

Анна появилась в дверях, переводя взгляд с Софии на меня.

— Можно тебя на пару слов, София?

Я отступил от жены, засунув руки в карманы. Анна бросила на меня любопытный взгляд.

София кивнула почти ошеломленно. Вспышка беспокойства отразилась на ее лице — выражение, которое я создал. Блядь. Мне нужно было держать себя в руках рядом с ней. Однажды я уже сильно облажался. Я должен был держать себя в руках и быть джентльменом, которого ожидала София.

Она исчезла вместе с Анной, не сказав больше ни слова. Не нужно быть гением, чтобы понять, что девочки будут говорить обо мне.

Разумеется, Пьетро перехватил меня на обратном пути.

— Можно тебя на пару слов? — в его голосе слышалось раздражение.

Я не был в настроении выслушивать нотации обеспокоенного отца, но и обижать тестя в день свадьбы тоже не входило в мои планы, поэтому я последовал за ним обратно во двор. Он достал две сигары и протянул одну мне.

— Кубинская. Самое лучшее, что ты можешь покурить. Одна штучка тебя не убьет.

Я взял сигару. Пьетро достал нож и отрезал кончик своей сигары, а потом и моей. Я подавил фырканье в ответ на этот жест. Было чувство, что вынимание ножа должно было послать молчаливое предупреждение. Пару минут мы молча курили сигару, а потом Пьетро наконец перешел к делу.

— Я не смог защитить одну дочь, но я полон решимости защитить Софию.

Я не пропустил, как он избегал упоминать имя Серафины.

— София моя жена, и могу заверить тебя, что буду защищать ее, и если ты боишься, что тебе придется защищать ее от меня, клянусь, тебе не придется этого делать. Разве я когда-нибудь давал тебе повод сомневаться во мне?

Пьетро медленно покачал головой. Интересно, как бы прошел этот разговор, если бы я признался в инциденте на вечеринке? У меня было такое чувство, что Пьетро с трудом удержался бы от того, чтобы не вонзить в меня свой нож.

— Сэмюэль упоминал о некоторых опасениях относительно твоего поведения с другими девушками в прошлом.

Я бы его убил.

— Между этими девушками и моей женой есть разница. Не говоря уже о том, что этим девушкам нравилось, так что даже с ними мне не в чем себя винить.

Пьетро вздохнул и глубоко затянулся сигарой.

— София без ума от тебя. Это меня утешает. Только не облажайся.

Слишком поздно для такого предупреждения.

Я молча кивнул.