Хрупкое желание

Глава 6

Я приехал в Миннеаполис за два дня до помолвки. Я бы предпочел подождать еще год, чтобы сделать это официально. В шестнадцать лет София была еще слишком молода, по крайней мере, по сравнению со мной, но ее родители настояли, чтобы мы сделали это публично ради предотвращения неприятных слухов.

Эмма, мама и Марко сопровождали меня. На помолвке будет присутствовать более пятидесяти гостей — близкие родственники и друзья, а также другие Младшие Боссы и их семьи.

Я встретился с Сэмюэлем и Пьетро в их кабинете. Нам было о чем поговорить, особенно насчёт помолвке Сэмюэля с моей сестрой, которая все еще не знала ни о сделке, которую я заключил с Мионе, ни о ее будущем муже. Но, как всегда, бизнес превыше всего.

— Думаю, мы должны убедить Данте рискнуть еще раз напасть на Канзас-Сити. Стефано Руссо должен пойти по стопам своего отца в раннюю могилу, — сказал я, когда мы устроились в удобных кожаных креслах в кабинете Пьетро со стаканами бурбона в руке.

Сэмюэль тут же кивнул, что было неудивительно. Пьетро выглядел более задумчивым. Возможно, дело в его возрасте или более сдержанном характере, но его реакция не была неожиданной. Если бы Сэмюэль уже был Младшим Боссом, у меня была бы поддержка Миннеаполиса в данном вопросе.

— Я тоже так думаю, — сказал Сэмюэль. — Мы слишком долго залегли на дно.

Пьетро покрутил стакан в руке, задумчиво прищурившись.

— Данте придерживается новой стратегии. Наши предприятия процветали последние пару лет, потому что мы не тратили деньги и энергию в бесполезных битвах с Фамильей и Каморрой.

— Дело не только в бизнесе, — проворчал я. — Речь идет также о чести и гордости. Болтовня с политиками хороший трюк со стороны Данте, чтобы сделать нас неприкасаемыми, но нам нужно время от времени совершать кровавые заявления. Наши мужчины не понимают политических стратегий. Они жаждут крови и грандиозных жестов. Мы также должны осчастливить их.

— Им это, конечно, понравится, но мне кажется, что тебе понравится еще больше, — сказал Пьетро.

Я сделал еще один глоток из своего стакана, сдерживая комментарий. Пьетро был прав. Поскольку мы должны были отпустить Римо, я почувствовал необходимость стереть это ощущение незаконченного дела.

— Блядь, всем нам было бы приятно поиметь Каморру, — огрызнулся Сэмюэль.

Пьетро не стал отрицать этого.

— Мы должны думать о будущем. Вы двое должны думать о будущем. Не позволяйте прошлому тянуть вас вниз, каким бы запутанным оно ни было. Мы попытались отомстить и потерпели неудачу. Мы должны двигаться дальше и обеспечить, чтобы бизнес Наряда продолжал расти.

Я и Сэмюэль переглянулись. Мы, конечно, не желали двигаться дальше, но я сомневался, что Сэмюэль пойдет против своего отца.

— Возможно, нам следует сменить тему. В конце концов, ты здесь по гораздо более приятному поводу, — сказал Пьетро.

— Действительно. Кстати, о помолвке: я планирую рассказать сестре, что ты женишься на ней, пока мы здесь, — сказал я Сэмюэлю. — Тогда мы сможем сделать вид, что соглашение уже заключено.

Пьетро кивнул.

— Звучит разумно. Никто не будет связывать это с договоренностью между вами и Софией.

Сэмюэль молчал. Он выглядел менее чем взволнованным перспективой сделать что-то официальное с моей сестрой.

— Ты дал слово, — прорычал я.

Он ухмыльнулся.

— Я женюсь на твоей сестре, не переживай.

Как обычно, наше взаимопонимание закончилось в тот момент, когда были упомянуты София и Эмма.

— Хорошо. Ты поговоришь с ней после того, как я ей все расскажу?

— Конечно. У тебя есть какая-нибудь предпочтительная ложь, которую я должен ей сказать?

Мой гнев быстро нарастал.

— Та же ложь, что и Софии.

— Довольно, — сказал Пьетро, прежде чем повернуться ко мне. — Может, тебе стоит поговорить с Софией? Прошло достаточно времени, когда ты видел ее в последний раз.

Я выдавил из себя улыбку и, извинившись, отправился на поиски своей будущей жены. Я не видел ее больше года. Раздался смех Эммы, за которым последовал Софии, это был не смех маленькой девочки, как я помнил, но колокольчик все еще звучал в ее голосе. Я двинулся на звук в сторону библиотеки и замер в дверях. У окна стояла блондинка, длинные ноги выглядывали из летнего платья, подчеркивающего узкую талию. Мне потребовалось несколько ударов сердца, чтобы понять, что эта девушка София. Со светлыми волосами и лицом в профиль ее сходство с Серафиной было поразительным и неожиданно неприятным. Я не видел свою бывшую невесту уже много лет и не собирался ничего менять.

Я прошествовал в библиотеку, пытаясь справиться с нарастающим гневом и замешательством. Последнее, в частности, заставило меня стиснуть зубы.

Глаза Софии расширились, и неуверенная улыбка осветила ее лицо.

— Эмма, ты не могла бы оставить нас на минутку? Мне нужно поговорить с Софией наедине. — мои слова были оборваны.

Эмма кивнула и выехала из комнаты, закрыв за собой дверь.

Я прижал Софию к стене, совершенно ошеломленный ее появлением. Я не видел Серафину много лет, и теперь София играла ее двойника. Ни одна из блондинок, с которыми я трахался все эти годы, даже близко не походила на мою бывшую невесту, а здесь стояла моя невеста, похожая на ебаную копию своей сестры.

Я возвышался над Софией, глядя на ее бледное, растерянное лицо.

— Что ты сделала со своими волосами? — прорычал я.

Я коснулся ее светлых прядей, затем обхватил ладонями ее лицо, заставляя посмотреть мне в глаза. Она моргнула, розовые губы приоткрылись, глаза расширились. У нее было больше веснушек, чем у сестры, и нижняя губа полнее. Не говоря уже о том, что она была немного ниже и миниатюрнее.

Моя шестнадцатилетняя невеста.

Я сделал глубокий вдох через нос, пытаясь успокоить свой бешено бьющийся пульс. Опустив руку, которая все еще касалась ее лица, я сделал шаг назад. Я знал, что должен извиниться, но об этом не могло быть и речи.

— Что ты сделала со своими волосами? — повторил я, не в силах отвести глаз от блондинистого оттенка.

Это была не просто блондинка, а Серафина.

Она выпятила подбородок.

— Я захотела изменений.

— Ты выглядишь как плохая копия своей сестры. Хочешь, чтобы из-за случившегося, люди снова стали поливать грязью твою семью?

— Я… я не это имела в виду.

Я покачал головой.

— Люди начнут болтать на торжестве, если ты появишься со светлыми волосами. О тебе, обо мне, о наших семьях. Я этого не потерплю. Ты перекрасишься в свой прежний цвет еще до торжества, поняла?

У Софии были глаза Серафины. Все тот же холодный синий цвет. И если не смотреть слишком пристально, даже их лица были очень похожи. Казалось, что прошлое должно было повториться, словно судьба дразнила меня самой большой неудачей. Я потерял одну девушку, но не потеряю другую. И я определенно не нуждался в ежедневном напоминании о самом позорном дне в моей жизни.

Я трахал блондинку за блондинкой годами, будто мог вытрахать ее из своей системы. Это никогда не срабатывало. Любая передышка, которую я ощущал, была недолгой, прежде чем мой гнев разгорался еще ярче.

Я застыла в шоке, смотря в сердитое лицо Данило.

Я нервничала из-за его реакции на мой новый цвет волос, но это было скорее нервное головокружение. Я втайне надеялась, что он будет рад увидеть сходство между мной и Серафиной. Я не ожидала его ярости.

Он произнес это так, будто я совершила богохульство, выглядя как моя сестра, словно я запятнала ее идеальный образ, который он, вероятно, все еще лелеял в своем сознании.

— Поняла, — сказала я сквозь стиснутые зубы, хотя мое горло сжалось от смеси стыда и разочарования.

Часть гнева исчезла с его лица, и он сделал еще один шаг назад, прочищая горло. Он становился тем джентльменом, которого я видела только один раз.

— Хорошо, — тихо сказал он.

Я осталась прижатой к стене. Он провел рукой по волосам.

— Тебе не нужно бояться меня. Я… — он смотрел на меня в течение нескольких ударов сердца, его рот сжался в тонкую линию.

Я не боялась его. Даже не была уверена, что именно чувствовала. Вихрь непонятных эмоций. Он собирается извиниться? Потому что я определенно заслуживаю извинений.

— Ты застала меня врасплох. Я ожидал увидеть тебя а не… не эту версию тебя.

Версия меня. Это совсем не то, что он хотел сказать.

— Я думала тебе понравится.

Как только я произнесла эти слова, мне захотелось забрать их обратно. Признаться, было такой слабостью. Я ненавидела демонстрировать слабость перед ним, особенно после того, как он только что вышел из себя. Мама учила меня быть гордой, а не этой съежившейся, желающей угодить всем девчонкой.

— Верни цвет обратно, София. Перед помолвкой. Не хочу, чтобы на наших совместных фотографиях ты выглядела вот… так.

Я сжала губы вместе. Слезы гнева и смущения угрожали вырваться наружу, но я сдержала их.

Дверь открылась, и вошел Сэмюэль, его глаза сузились.

— Что здесь происходит?

Я чуть не заплакала от облегчения. Я просто хотела выбраться из этой ситуации и оказаться подальше от Данило, чтобы прояснить голову. Трудно было мыслить здраво, когда он стоял так близко.

— Ничего, — выпалила я.

Конечно, мой брат в это не поверил. Он вошел внутрь, его взгляд остановился на Данило.

— Правила не изменились. Ты не должен оставаться наедине с моей сестрой, пока не женишься на ней.

Улыбка Данило была опасной.

— Спасибо за напоминание.

Я воспользовалась их альфа-игрой, чтобы выскользнуть и помчаться наверх. Потребовалось все мое самообладание, чтобы позвонить мастеру и попросить ее записать меня на окрашивание на следующий день, а затем я разрыдалась. Вот как Анна нашла меня пятнадцать минут спустя.

Она опустилась на кровать рядом со мной и погладила меня по голове.

— Данило не понравился твой цвет волос? — она догадалась.

— Он возненавидел это.

Мое горло саднило от слез, но, по крайней мере, тяжелое чувство превратилось в маленький огонек негодования.

— Нахуй его.

Я перекатилась на бок, одарив Анну горькой улыбкой.

— Язык, Анна. — я передразнила предостерегающее рычание Сантино.

— Что ты будешь делать?

Я пожала плечами.

— У меня завтра запись в салон.

Анна поджала губы.

— Я знаю, что ты, вероятно досадишь ему, но я не хочу неприятностей в день моей помолвки. Хочу, чтобы празднование было идеальным. Разозлив Данило, я только испорчу себе настроение.

— Это твое решение, София, но не позволяй ему помыкать тобой. Это нормально дать ему слабину после случившегося с твоей сестрой, но он уже должен был прийти в себя.

— Мужчины и их гордость, ты же знаешь, как это бывает.

Она закатила глаза.

— Не заставляй меня начинать.

За одну ночь маленький огонек негодования в моей груди превратился в ревущий огонь. Я злилась на Данило за его реакцию, но еще больше меня бесило то, что он позволил себе следовать своей одержимости блондинками, а потом посмел взбеситься из-за того, что я покрасила волосы.

Я не была бунтаркой, никогда не была, но чувствовала необходимость показать ему, что он не может мной помыкать. Возможно, я молода и не Серафина, но это не означало, что он мог вести себя как мудак.

— Снова вернулась? — с любопытством спросила мастер.

Я покрасила свои корни всего пару дней назад. Я уже видела, как оживает ее радар сплетен.

Я одарила ее дерзкой улыбкой.

— Мне хочется дополнительных изменений.

Ее брови поползли вверх.

— Не будем возвращаться к твоему первоначальному цвету волос?

Мой взгляд метнулся к фотографии модели с милой стрижкой боб и челкой. У меня никогда не было коротких волос, и никогда не задумывалась об этом.

— Хочу эту стрижку.

Она проследила за моим взглядом, ее губы приоткрылись от удивления.

— Уверена, что хочешь, чтобы я отрезала тебе столько волос? Займет время, чтобы они снова отросли. Ты же знаешь, что мужчины в нашем мире предпочитают длинные волосы…

— Я знаю, — беспечно ответила я, чувствуя себя почти под кайфом от своего маленького бунта.

Мой желудок слегка сжался, когда она отрезала около пятнадцати дюймов[2] моих волос, но как только светлые пряди упали на пол, я почувствовала, что с моих плеч свалился тяжелый груз.

Когда она закончила, мои волосы спереди доходили до подбородка, а сзади заканчивались чуть выше. Я была удивлена, как сильно я нравилась себе с челкой, даже если мне пришлось сдержаться, чтобы не сдуть ее со лба. Я выглядела очень мило. А еще лучше, я больше не была похожа на Фину. Стрижка выглядела бы еще лучше с каштановым цветом волос, но это должно подождать до моего следующего визита к мастеру, так, чтобы Данило не думал, что я покрасила их из-за его приказа.

Сэмюэль внимательно посмотрел, когда я скользнула в машину. И все же это реакция была лучше, чем та, которую он испытал два месяца назад. Теперь в нем было больше удивления, меньше ужаса.

— И? — спросила я.

Он вздохнул с облегчением.

— Лучше.

Полагаю это был комплимент…

Мама с папой тоже выглядели так, словно с их плеч свалилась тяжесть теперь, когда я больше не была точной копией Фины. Папа даже обнял меня одной рукой и поцеловал в висок.

— Я надеялся, что ты снова покрасишь волосы в каштановый цвет. Я действительно скучаю по твоему цвету волос, но эта стрижка, это что-то другое, должен отдать тебе должное, божья коровка.

— Что-то еще?

Папа усмехнулся.

— Ну, к этому нужно привыкнуть.

Мама тронула меня за плечо.

— Ты похожа на французскую модель, милая. Не жди, что мужчины поймут это.

Я рассмеялась.

— Данило знает? — спросил Сэмюэль.

Я поджала губы.

— Не думаю, что ему будет интересна моя прическа.

Сэмюэль посмотрел на меня. Он, вероятно, понял, что раздраженное состояние Данило накануне было вызвано моими светлыми волосами.

Я почти не спала в ту ночь, слишком взволнованная своей помолвкой и реакцией Данило на мою стрижку. Было чувство, что он возненавидит это, особенно потому, что я бросила ему вызов. В то время как часть меня все еще хотела угодить ему, моя сердитая и разочарованная сторона победила.

Факт, который очень обрадовал Анну, судя по ее ухмылке.

— Твоя мама права. Ты выглядишь француженкой и утонченной, но в то же время милой. Внешний вид был бы идеальным, если бы ты начала курить эти длинные, стильные сигареты.

Я фыркнула.

— Нет, спасибо. Не думаю, что заявление о моде стоит того, чтобы рисковать своим здоровьем.

Анна закатила глаза.

— Я не просила тебя стать заядлым курильщиком. Но иногда дым может быть приятным прикосновением.

— Нет, спасибо.

Я редко ощущала запах дыма от Анны, но никогда не видела, чтобы она курила.

Анна помогла мне накраситься, потому что мои руки слишком сильно дрожали, чтобы подчеркнуть линию век. Я не хотела переусердствовать и выглядеть как египетская принцесса. Люди все равно будут говорить о моей недавней смене прически. Я не хотела давать им дополнительные боеприпасы против меня. Когда они посмотрят на меня, мне хотелось, чтобы у них отвисла челюсть.

После того, как мой макияж был готов, Анна помогла мне уложить волосы с помощью утюжка для выпрямления, особенно челку, так как мои естественные локоны вызвали некоторый беспорядок. Я остановила выбор на розовом сочетание лифа без бретелек и тюлевой юбки, которая ниспадала до колен, как элегантная нижняя юбка. Я любила это платье и чувствовала себя в нем потрясающе, и должна была признать, что оно отлично смотрелось с моими короткими волосами, потому что подчеркивало ключицы и горло.

Анна усмехнулась, когда я повернулась, предоставляя ей полный обзор моего платья и развевающейся юбки.

— Ты похожа на принцессу. Если челюсть Данило не отвиснет в благоговейном страхе, это его проблема.

Я поцеловала ее в щеку.

— Спасибо.

Анна искоса взглянула на часы, ее глаза расширились.

— Ладно, пора привести себя в порядок.

Она ушла, и я подошла к зеркалу. Я осторожно коснулась своих волос. Я больше не была похожа на Фину, но и на себя тоже. Я была где-то посередине, все еще дрейфуя, пытаясь найти свой путь к себе. Блондинке рано или поздно придется уйти.

Стук в дверь заставил меня подпрыгнуть.

— Войдите, — сказала я.

Папа шагнул внутрь и замер, увидев меня. Он покачал головой, словно не мог поверить своим глазам.

— Когда ты успела превратиться в красивую девушку? Разве я не говорил тебе оставаться моей маленькой девочкой навечно?

Я рассмеялась.

— Возможно, тебе следовало запереть меня в башне?

Он подошел и притянул меня в объятия. Я глубоко вздохнула, пытаясь уловить запах дыма. После похищения Фины папа то и дело курил. Он все время пытался бросить курить, но обычно это длилось не дольше нескольких месяцев.

— Возможно. — он отстранился, но в его взгляде все еще была тоска.

— Еще два года, — напомнила я ему.

Он коснулся моей щеки.

— Знаю. А теперь нам действительно нужно спуститься вниз. Прибыли первые гости, и твоя мама развлекает их напитками и закусками.

Мы взялись за руки и направились вниз. Мягкий гул разговоров доносился из нашей гостиной. Это было большое помещение, совмещавшее в себе столовую и гостиную. Обслуживающий персонал убрал большую часть мебели из комнаты и отодвинул остальное в сторону освобождая место для высоких столов и буфета. Красивые цветочные композиции в бледно-розовых и ярко-розовых тонах, соответствующие моему платью, украшали столы.

В тот момент, когда мы с папой вошли в комнату, в толпе воцарилась тишина, и их глаза сосредоточились на мне. Мама одарила меня гордой улыбкой с другого конца комнаты, что заставило меня поднять голову немного выше. Она научила меня демонстрировать силу и элегантность на публике, и я хотела именно этого.

Тем не менее, часть моего самообладания поколебалась, когда мой взгляд упал на Данило. Он стоял рядом со своим кузеном Марко, матерью и Эммой. Последняя одарила меня ободряющей улыбкой, в которой я нуждалась, прежде чем снова встретиться взглядом с Данило. Выражение его лица было непроницаемым, несмотря на вежливую улыбку. Это была стандартная маска джентльмена, которую он демонстрировал на публике, но в глубине его глаз я уловила намек на неодобрение, возможно, даже гнев и шок. Он не ожидал, что я брошу ему вызов.

Папа сжал мою руку и повел меня к Данило. Единственным, кто выглядел менее чем довольным происходящим, был Сэмюэль. Он был ярким кинжалом «скоро стану женихом». Что бы ни происходило между этими двумя, это не мое дело.

Когда мы с папой остановились перед Данило, мое сердце бешено заколотилось. Я надеялась, что мои нервы не отразятся на лице. Данило достал из кармана маленькую коробочку и встретился с папой взглядом.

— Я прошу руки вашей дочери. Доверите ли вы ее мне?

Это была официальная формулировка. Рука вашей дочери. Наверное, то же самое он сказал, когда обручился с моей сестрой. Ему даже не пришлось менять слова.

— Да, — ответил папа.

Они с Данило посмотрели на меня, потом папа отпустил меня.

Данило протянул руку ладонью вверх. Я вложила свою руку в его и встретилась с ним взглядом, жалея, что не могу прочитать его мысли. Данило поразил меня, когда слегка погладил большим пальцем тыльную сторону моей руки, прежде чем надеть обручальное кольцо на мой палец. Он даже не попытался поцеловать меня, хотя мне этого очень хотелось. Было бы крайне неуместно. Однако он притянул меня к себе и очень легко положил ладонь мне на спину, показывая, что я его и скоро мы будем принадлежать друг другу. Находиться так близко к нему было приятно, несмотря на то, как я была зла на него. Я ждала, что Данило скажет что-нибудь о моей стрижке, но он оставался невозмутимым джентльменом соблюдая приличия.

После того, как мы приняли поздравления других гостей и они столпились вокруг буфета, Данило повернулся ко мне.

— Ты оставила светлый цвет волос.

— Да, — сказала я. — Мне нравится, но я решила сделать новую стрижку, чтобы не выглядеть плохой копией кого бы то ни было.

В моем голосе прозвучала нотка ехидства, удивившая меня и, очевидно, Данило.

Его брови дернулись, но он просто кивнул.

— Это, конечно, твое решение. Но я предпочитаю тебя с длинными каштановыми волосами.

Как он мог продолжать вести себя так вежливо, когда был явно зол?

— Ты плохо относишься к переменам, я понимаю. Но не волнуйся, мне тоже больше нравятся мои каштановые волосы. Я поменяю цвет волос, когда захочу.

Его глаза сузились.

— Ты молода. Возможно, вчера я и напугал тебя, поэтому сейчас сделаю вид, что ты не вела себя как капризный, грубый ребенок, но ожидаю от тебя большего.

Я моргнула, уставившись на него в изумлении. Возможно, я вела себя немного по-детски, но его снисходительность определенно не заставляла меня соответствовать его ожиданиям.

Как будто вопрос был решен для него, его взгляд переместился на Сэмюэля, который коротко кивнул. Я почувствовала, как Данило напрягся.

Папа прочистил горло, а затем постучал ножом по бокалу с вином.

— Мы должны сделать еще одно объявление. Данило, ты не против?

Данило убрал руку с моей спины и сделал шаг вперед. Сбитая с толку, я подняла брови на Анну, которая только пожала плечами. Обычно она узнавала горячие новости одной из первых и передавала их мне, но на этот раз даже она казалась несведущей.

— С большой честью я хотел бы объявить, что наши семьи, Мионе и Манчини, продолжат нашу связь. Сэмюэль женится на моей сестре Эмме тем же летом, когда состоится моя свадьба с Софией.

Меня пронзило удивление. Сэмюэль натянуто улыбнулся и направился к Эмме. Сэмюэль одарил их еще одной своей натянутой улыбкой, прежде чем положить руку на плечо Эммы. Она широко улыбалась, но это было не искренне. Я знала это, потому что с раннего возраста научилась искусству фальшивой улыбки. Я не понимала, почему она не была счастлива выйти замуж за моего брата. Сэмюэль мог быть немного идиотом, особенно когда дело касалось эмоций, но он был хорошим парнем.

— Умная сделка, — злобно пробормотал низкий женский голос, но я не смогла определить его источник.

Нахмурившись, я повернулась к Данило. У него горел убийственный блеск в глазах.

Теперь, когда я присмотрелась внимательнее, я заметила, что довольно много гостей заговорщически перешептывались, думая, что никто этого не заметит, потому что многие поздравляли Эмму и Сэмюэля.

— Бедняжке так повезло.

— Что насчет него? Ему нужен наследник.

Данило прижал свою руку к моей спине, крепче, чем раньше, его глаза стреляли молнии, ведя меня к своей сестре и Сэмюэлю. Я понимала его гнев. Судя по перешептываниям, все считали, что Эмме повезло, что она нашла такую пару, как Сэмюэль, или вообще любого мужчину. Они говорили так, будто она была меньше, потому что прикована к инвалидной коляске.

Я одарила ее ослепительной улыбкой и наклонилась, чтобы обнять.

— Я так рада за вас двоих.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила она и, отодвинувшись на несколько сантиметров, заглянула мне в глаза. — Мне жаль, что наше объявление испортило твой особенный день.

Я рассмеялась.

— Я даже не подумала об этом. Не переживай. Я не против.

На самом деле, я была рада, что это заявление прервало спор между Данило и мной.

Я повернулась к Сэмюэлю обняла его и усмехнулась.

— Ты наконец остепенишься. Поздравляю.

Выражение его лица слегка смягчилось.

— Никогда не думал, что женюсь тем же летом, что и ты, божья коровка.

Я покраснела, мои глаза метнулись к Данило, который, должно быть, услышал, как Сэмюэль произнёс мое неловкое прозвище.

Сэмюэль усмехнулся, но тут же стал серьёзным, когда следующий гость поздравил его не совсем честно.

Я отступила назад и позволила другим гостям сделать то же самое. Данило разговаривал с папой и дядей Данте, поэтому я тихонько пробралась к Анне. Она воспользовалась этим, чтобы схватить бокал шампанского. Я прищелкнула языком.

— Твои родители не хотят, чтобы ты пила алкоголь.

Она сделала большой глоток.

— Ммм… вкусно. — она одарила меня улыбкой.

Я закатила глаза, глядя на нее.

— У тебя будут неприятности, если они узнают.

— Сегодня особенный день. — она толкнула меня в плечо. — Ты злишься, что они превратили твою помолвку в двойное объявление?

Почему все так думают? Вообще-то я не стремилась быть в центре всеобщего внимания, я только хотела, чтобы Данило обратил на меня внимание. Или желал этого.

— Нет. Я действительно испытываю облегчение.

Анна кивнула, но по выражению ее лица я поняла, что она думает о чем-то другом.

— Что?

— Когда они решили отдать Эмму Сэмюэлю?

Я пожала плечами.

— Думаю, что папа, Данте, Данило и Сэмюэль договорились вчера. У них тогда была назначена встреча.

Анна поджала губы.

— Возможно. Они не теряли времени, чтобы объявить об этом, это точно.

Что-то в ее голосе было не так, но я не успела спросить ее об этом, потому что рядом со мной появился Данило.

— Нам нужно сделать несколько снимков.

Я вложила свою руку в его протянутую ладонь, вежливо кивнув в ответ. Несмотря на мои лучшие намерения дать ему холоднокровие, я почувствовала знакомый трепет в животе, когда он сомкнул свои пальцы вокруг моих. Я не могла отключить свои чувства, даже если Данило был не совсем тем принцем, на которого я надеялась. Я последовала за ним через французские двери на террасу, откуда открывался прекрасный вид на сад.

Данило обнял меня за бедро и поднес мою руку с обручальным кольцом к камере. Фотограф делал одну фотографию за другой. Я рискнула взглянуть на Данило, и его глаза на мгновение встретились с моими. Он больше не выглядел сердитым. Он выглядел почти сбитым с толку. Очень скоро этот момент закончился, и мы снова повернулись к камере, играя пару мечты, которой, как мы надеялись, однажды станем.