Хрупкое желание

Глава 21

Я улыбнулась, несмотря на нервы. Я мечтала об этом дне, об этом моменте в течение многих лет.

Данило снова поцеловал меня, прежде чем встать и стянуть штаны и боксеры. Я уже раньше видела его обнаженным, и, как всегда, волна благодарности захлестнула меня, заглушая большую часть беспокойства. Впрочем, это продолжалось недолго. В тот момент, когда Данило устроился между моих ног, все вернулось с полной силой.

Данило обнял мое лицо, удерживая мой взгляд.

— Расслабься ради меня, красавица.

Наши глаза встретились, и мое тело медленно расслабилось. Его рука скользнула между моих бедер, и прикосновение быстро напомнило мне о том удовольствии, которое я испытывала раньше.

Мое тело ожило, когда Данило коснулся меня. Вскоре я была готова. Лицо Данило было совсем близко от моего, и он ни разу не отвел от меня взгляда.

Я улыбнулась, его тепло и забота окружили меня. В первый раз я почувствовала, что Данило действительно видит меня, будто видит то, чем я не являюсь, и действительно видит меня такой, какая я есть. И даже больше того, казалось, ему нравилась настоящая я.

Его губы нашли мои, и он пошевелился. Он вошел в меня. Никакой ожидаемой боли не последовало, когда он медленно скользнул в меня, не торопясь дать моему телу шанс привыкнуть к вторжению. Я выдохнула от ощущения абсолютной полноты. Данило не пошевелился, только нежно поцеловал меня, озабоченно сдвинув брови. Я крепче прижала его к себе, и наконец он начал двигаться. С каждым толчком он, казалось, сближал нас не только физически, но и эмоционально, словно один барьер за другим опускался, пока между нами ничего не осталось. Я не позволяла страху перед эмоциональной близостью укорениться. Я жила в этом мгновении, в ощущении наших сплетенных тел. Это было лучше, чем все мои фантазии, потому что это было реальным и совершенным, даже со своими маленькими несовершенствами.

Мои глаза были прикованы к великолепному лицу Софии, к тому, как ее пухлые губы раскрылись для очередного стона. Я убрал пряди волос, прилипшие к ее лбу. Ее дыхание снова сбилось. Стенки крепко сжимали меня, доставляя неизмеримое удовольствие. Я вошел глубже и поднял одну из ее ног над моей спиной, изменяя угол. Мне нужно чувствовать ее больше.

София ахнула, смесью боли и удовольствия.

Мои движения стали неуправляемыми, и я вошел в нее сильнее. Ее ногти поцарапали мою спину, дыхание прерывалось. Я знал, что она не кончит, и поэтому позволил себе расслабиться, потеряться в Софии. Мои яйца напряглись, и я врезался в нее, пока, наконец, не взорвался.

Глаза Софии расширились.

Я поцеловал ее в щеку, потом в губы, пытаясь отдышаться.

— Ты в порядке?

Я встретился с ней взглядом и был вознагражден усталой улыбкой.

— Да.

Оттолкнув Софию, я осторожно выскользнул из нее и растянулся рядом. Она прижалась ко мне еще теснее.

Это прекрасно чувствовать ее тело рядом со своим. Я обнял ее, желая еще крепче прижать к себе.

Поцеловав ее в висок, мои пальцы погладили мягкую кожу ее руки. В камине потрескивал огонь, и София тихо вздохнула.

— Это было прекрасно.

— Рад, что ты так думаешь. Мне нужно было многое наверстать.

Она подняла голову.

— Это тоже была моя вина. Ты не мог знать, что это я.

Она сказала это в первый раз. Это немного облегчило мою вину. Впрочем, не всю.

— Дело не только в этом. Я долгое время был идиотом.

Она не стала мне возражать, и я усмехнулся.

— Это прошлое, я предпочитаю сосредоточиться на настоящем.

— Жаль, что у меня нет твоей способности оставить прошлое в покое.

Она посмотрела вверх.

— Что ты имеешь в виду?

Намек на неуверенность в ее голосе подсказал мне, что она думает, что я имею в виду Серафину.

— Мое желание отомстить Римо Фальконе. Я не могу позволить ему уйти. Всякий раз, когда я слышу его имя или думаю о нем, возникает эта ненасытная потребность уничтожить его. Все дело в моей гордости.

— Хмм. Может, ты чувствуешь, что у тебя никогда не было шанса на завершение, потому что Римо и моей сестре удалось сбежать.

Я кивнул.

— Тем не менее, я должен позволить этому уйти. Для меня все складывается потрясающе. У меня замечательная жена, и процветает бизнес. Я ни к чему не стремлюсь, и все же…

— Ты хочешь отомстить, — задумчиво произнесла София, поглаживая меня по руке.

— Да, — пробормотал я, затем мои губы скривились. — Не самая романтичная тема на данный момент.

София с улыбкой покачала головой.

— Я всегда ценю, что ты делишься со мной личными подробностями. После того, как мы были так близки физически, приятно сблизиться эмоционально.

— Разве мы не близки эмоционально? — спросил я.

Каждый день я старался открыться ей чуть больше. Я всегда был человеком, который справлялся с вещами самостоятельно и не говорил об эмоциях, поэтому поделиться этой частью меня с другими было нелегко.

— Да, но, как ты и сказал, нужно время, чтобы по-настоящему узнать друг друга.

— У нас есть время.

Она перевернулась, и мы оба оказались лицом к камину, а мой член прижался к ее упругой попке. Она выгнулась мне навстречу с тихим смешком.

— Я должен предупредить тебя, что теперь, когда ты моя, я буду хотеть тебя каждый день, миссис Манчини.

— Мне нравится, когда ты меня так называешь, — призналась она.

Я улыбнулся в ее волосы.

— Мне нравится, что у тебя моя фамилия, что ты моя.

Она кивнула и накрыла мою руку своей.

От ощущения задницы Софии, прижатой ко мне, кровь собралась в моем члене.

София прижалась еще теснее, заставив меня застонать. Она рассмеялась.

— У нас в запасе есть несколько дней и достаточно поверхностей, чтобы опробовать.

Я поцеловал ее в плечо.

— Озеро, сауна, бассейн, кухня…

— А кровать? — сказала София дразнящим голосом.

— Даже кровать.

София и я провели следующие три дня, занимаясь именно этим, трахаясь в каждой комнате дома. Даже лучше, чем секс, было готовить вместе, совершать долгие прогулки по лесу, который я знал наизусть, и слушать истерическое хихиканье Софии всякий раз, когда она входила в холодное озеро.

В наш последний вечер в домике мы с Данило расслабились в сауне. Я покосилась на эрекцию Данило. С тех пор как мы пришли сюда голыми, стояк почти не проходил. Я знала, что хочу сделать, но не была уверена, как. Я несколько раз доводила его рукой до оргазма, но никогда не вставала на колени. Мы всегда кончали сексом, так что такая возможность никогда не представлялась.

Я наклонилась ближе к нему и погладила внутреннюю сторону его бедра.

Данило обхватил мою шею, его глаза сверлили меня.

— Я уже несколько месяцев мечтаю о том, как ты стоишь на коленях, как мой член будет смотреться в твоем прекрасном рту.

Я улыбнулась, потому что он всегда знал, чего я хочу. Каждый раз, когда Данило говорил мне, что он фантазировал обо мне, моя уверенность росла. Осмелев, я опустилась на колени, пока мое лицо не оказалось на уровне глаз с членом Данило. Пальцы Данило запутались в моих волосах, подталкивая меня вперед. Его нетерпение заставило меня хихикнуть прежде, чем я смогла остановить себя.

— София, — прохрипел он с ноткой раздражения, борющейся с желанием в его голосе.

Он отчаянно нуждался в моих прикосновениях. Позволив желанию, которое вибратор создал в моем центре, направлять меня, я наклонилась вперед и сомкнула губы вокруг кончика, а затем пососала, как делала с его пальцем. Данило прошипел, его пальцы на моей голове напряглись.

— Не так уж и трудно, — проворчал он. — Давай я тебе покажу.

Его пальцы гладили мою шею, когда он начал двигать бедрами, входя и выходя из меня. Я лишь слегка сомкнула губы вокруг него, опасаясь, что снова буду сосать слишком сильно, но вскоре поняла, что Данило хочет большего, и снова стала сосать сильнее.

— Блядь, да, — пробормотал Данило, его толчки набирали силу.

Я обхватила его ягодицы, наслаждаясь ощущением их изгиба. Данило смотрел на меня все время, пока я брала его в рот. Он заставил меня почувствовать себя центром его мира. Я погладила его по яйцам, желая увидеть, как он полностью потеряет контроль, и вскоре его лицо исказилось, а движения стали резкими.

— Я близко, — предупредил он.

Я не отстранилась и прижалась к нему, и когда он, наконец, извергся в мой рот, я была так отвлечена его страстным лицом, что почти не обращала внимания на вкус. Я не смела пошевелиться. Хотела, чтобы он наслаждался моментом и восхищалась судорогами, которые охватили его. Он смотрел на меня все время, пока я сглатывала, его лицо горело желанием.

После этого настала моя очередь расслабиться на полотенце, где Данило устроился между моих ног. Полуночное купание охладило нас обоих, и мы устроились на диване перед камином.

Данило наклонился, понизив голос:

— Думаю, я влюбляюсь в тебя, София. Все больше с каждым днем, что провожу с тобой.

Я ждала этих слов много лет, но теперь, когда он произнес их, я могла думать только о том, были ли его чувства сильнее тех, что он испытывал к моей сестре. Я думала, что положила конец прошлому, но эта штука продолжала поднимать свою уродливую голову.

— Что насчёт Серафины?

Его брови сошлись на переносице.

— Серафина? Почему ты спрашиваешь о ней, когда я говорю, что влюбляюсь в тебя?

Я бросила на него взгляд. Он действительно не знал? Я села, ненавидя себя за то, что заговорила о ней, но в то же время не в силах выбросить ее из головы. Данило тоже сел и обхватил мое лицо руками, заставляя посмотреть на него.

— София, что я могу сделать, чтобы ты перестала сравнивать себя с сестрой? Это было много лет назад.

— Прекрати любить мою сестру, перестань жить с сожалением о ее потере.

Данило покачал головой.

— Я же говорил тебе, что никогда не любил твою сестру. Я ее не знал. Я хотел ее, как ворона хочет обладать блестящим украшением. Не могу отрицать, что очень долго сожалел о ее потере, но не из-за моих чувств к ней. Это было из-за моей ненависти к Римо Фальконе. Я никогда не перестану хотеть убить этого человека.

— Ты самый гордый человек из всех, кого я знаю.

— Да, и это мой величайший грех. Учитывая все, что я сделал, это говорит о многом, София. — его взгляд смягчился, когда он погладил меня по щеке. — Ты мне небезразлична, София, и я влюбляюсь в тебя. Возможно, уже… — он вздохнул. Он чуть не сказал, что любит меня? — Я осторожный человек, когда дело касается эмоций. Но поверь мне, я никогда не любил другую девушку, ни твою сестру, ни кого-либо еще.

Я обняла его за шею и притянула к себе для поцелуя. Откинувшись на его плечо, я прошептала:

— Тогда почему ты действительно спал со всеми этими блондинками? И не говори мне, что это потому, что тебе нравятся блондинки, потому что тебе определенно не понравилась я со светлыми волосами.

— Я ненавидел это, — без колебаний ответил Данило, играя пальцами с прядью моих волос. — Мне нравится твой цвет волос. Он прекрасен. Когда я увидел тебя со светлыми волосами, все выглядело не так, неправильно.

— Потому что я выглядела как плохая копия моей сестры, — предположила я.

Данило бросил на меня странный взгляд.

— Ну, если ты так хочешь сказать. Да, ты напомнила мне твою сестру.

Может, я надеялась, что он будет отрицать это, но была рада, что он был честен со мной.

— Но ты не хотел, чтобы тебе напоминали, потому что это было слишком больно, и ты хотел, чтобы она вернулась, а я не была ею.

Данило обхватил мое лицо ладонями.

— Нет, дело не в этом. Я не мог терпеть вспоминать о твоей сестре, когда смотрел на тебя, потому что я ненавидел твою сестру. Что бы я ни чувствовал к ней когда-то — и это была не любовь — оно стало уродливым и темным. Я не хотел чувствовать ненависть каждый раз, когда смотрел на тебя. Не хотел, чтобы мне напоминали о действиях твоей сестры, когда был с тобой. Внешность Серафины, брошенная на меня таким образом, совершенно выбила меня из колеи.

— Но если ты испытываешь только ненависть и не хочешь, чтобы тебе напоминали о ней, зачем ты искал блондинок?

Он поморщился.

— Я не горжусь этим. Помнишь, как я был с тобой, когда ты надела этот светлый парик?

Я кивнула, хотя и пыталась забыть об этом.

— Я был эгоистичным мудаком с этими блондинками, искал их ради гневного секса. Я обращался с ними неправильно, не так, как хотел обращаться с тобой, и когда я трахал их, это было для того, чтобы выпустить часть гнева. Все было запутано. Я чертовски запутался, но в каком-то смысле мне показалось, что я отплатил твоей сестре.

Я наклонила голову, пытаясь понять его рассуждения. Я действительно не понимала этого. Но и мои действия не всегда были логичными. Я все еще съеживалась, когда думала о том, чтобы покрасить волосы в блондинку, чтобы выглядеть как Серафина, будто, изменив цвет волос, я могла бы стать ею, ее заменой.

— Думаю, нам обоим нужно было решить кое-какие проблемы.

— Я вызвал твои проблемы. Но ты не приложила руку к моему запутанному состоянию.

— Они были вызваны не только тобой, Данило, — твердо сказала я. — Ситуация была сложной. Мама, папа, Сэмюэль и еще столько людей оплакивали Фину так сильно, что я чувствовала себя неполноценной. Я думала, что займу место Фины в их сердцах, словно ее исчезновение оставило бы открытую щель позади, которую я могла бы заполнить, но вместо этого она создала черную дыру, которая поглотила все вокруг. Я не знала, как с этим справиться.

Данило взял мою руку и поцеловал костяшки пальцев.

— Ты была юна, София. Если даже мы, взрослые, не могли изящно справиться с ситуацией, как ты могла?

— Теперь я это знаю, но тогда мне казалось, что я уже достаточно взрослая, чтобы справиться со всем.

— Но ты не была. Это была наша работа — моя работа — защищать тебя от всего и не греться в лучах мести.

— Все в порядке. Все, что имеет значение, это то, что я знаю, что у тебя нет чувств к моей сестре.

Данило коснулся пальцем моего лба.

— Я слишком долго занимал твою упрямую голову.

Я пожала плечами.

— Думаю, мы оба иногда бываем упрямы.

Данило притянул меня ближе к себе, и мои глаза начали опускаться, когда я смотрела на пламя. Мне казалось, что теперь я действительно могу оставить прошлое в покое. Я поверила Данило.

Как только мы вернемся домой, я позвоню Фине. Она не была проблемой, вероятно, никогда не была. Я скучала по ней и хотела поговорить.

Данило поцеловал меня в шею, но вскоре его дыхание выровнялось.

Возможно, мне следовало рассказать ему о моем телефонном разговоре с Финой и быть абсолютно честной, но я знала, что это только разозлит его.

На следующее утро, когда мы возвращались в Индианаполис, меня охватило волнение. Я с нетерпением ждала того, что ждет меня впереди. Данило всю дорогу держал меня за руку. В тот вечер мы поужинали с Марко и Брией, но я надеялась, что у меня будет возможность быстро позвонить Фине.

Когда мы приехали домой, Данило направился в свой кабинет, чтобы сделать несколько телефонных звонков, а я поспешила к пруду, чтобы посмотреть на Кои. Персонал накормил их. Я устроилась на ближайшей скамейке и набрала номер Фины. Она подняла трубку после третьего гудка.

— София?

— Фина, — тихо сказала я.

— О боже, это действительно ты. Чувствую такое облегчение. Я так волновалась за тебя, когда ты не отвечала на мои звонки после свадьбы.

— Знаю, и мне очень жаль. Мне нужно было кое-что выяснить, но теперь, когда я это сделала, я хотела бы звонить тебе еженедельно, если ты все еще этого хочешь.

— Конечно. Но скажи мне, с тобой все в порядке? Как семейная жизнь?

Она казалась такой взволнованной и обеспокоенной одновременно, в настроении полномасштабной старшой сестры.

— Хорошо. Мы провели несколько дней на озере, чтобы отдохнуть. Мне очень нравится жить в Индианаполисе.

Мы говорили о более бессмысленных деталях, таких как йога и мой кулинарный курс, избегая тем, которые можно было бы посчитать предательством.

Когда я закончила разговор, даже последний груз свалился с моего плеча. Я вернулась в дом. Судя по звуку, Данило все еще разговаривал по телефону. Короткий проблеск вины наполнил меня, зная, что я хранила тайну, но отогнала ее в сторону.