Хрустальные мечты

Глава 19

На следующий год Изабелла и Михаил поженились Свадьба получилась веселая. На ней присутствовали все подруги Изабеллы, в том числе и Софи, которая пришла вместе с Валентином, своим мужем, и Алексеем, маленьким сыном. Конечно, среди приглашенных находился Ян ван Девэнтер, он как почетный гость сидел за столом рядом с Маргаритой.

Они продолжали часто видеться, исключительно на торжественных приемах или званых обедах, куда он приходил то с одной красивой женщиной, то с другой. В городе недавно построили новый театр, и Маргарита часто посещала музыкальные и театрализованные представления, причем Девэнтер обычно сопровождал ее и качестве кавалера. Но это нисколько не повлияло на их отношения, между ними все было по-прежнему. В его присутствии Маргарита не могла не ощущать его мужского обаяния; порой она ловила на себе его испытующий взгляд, но не обращала на это никакого внимания и не старалась поощрять его ухаживания.

— Как господин Дашкин? — как-то раз спросил ее Ян. — Часто ли вы получаете от него известия?

— Не очень, хотя недавно от него пришло письмо, — ответила Маргарита. — Он с радостью сообщает о победе русских под Мемелем. Хотя и у нас очень большие потери.

— Некоторых раненых скоро доставят сюда на корабле из Риги, — вставил Ян.

— Я знаю. Я заходила в госпиталь и, как умела, помогала раненым. Все они офицеры, с некоторыми из них я даже знакома. Большинство легкораненых забрали родные, конечно, дома им будет гораздо покойнее, и ухаживать за ними будут получше. В госпитале остались только тяжелораненые, но и они, как только поправятся, скорее всего, переберутся к своим родным и близким.

На лице Яна отразилось явное удивление.

— И чем же вы помогали этим несчастным? Беседовали? Утешали? Проводили родных к их постелям?

— Издеваетесь. К вашему сведению, не только это.

Маргарита немного рассердилась. Их отношения часто омрачались облаком раздражения и озлобления, но их всегда выручали добрая шутка и доброжелательное подтрунивание, тучи рассеивались и опять начинало светить солнце. Может быть, поэтому они никогда не ссорились между собой.

— Вам следовало бы уже знать меня получше.

— Я еще только приступаю к изучению.

По его тону Маргарита поняла, что он беззлобно подсмеивается над ней, но, шутливо нахмурившись, отвернулась и начала разговаривать с соседом, сидевшим по другую сторону.

Через месяц Ян опять отплыл в Голландию, намереваясь провести там всю зиму. Самым же ярким событием зимнего сезона в Петербурге стало рождение принцессы Анны. Как и сына, императрица забрала дочь у Екатерины, однако оставила за ней право навещать малютку.

Наступил новый 1758 год. Итак, миновал еще один год войны. То обстоятельство, что Англия выступала на стороне врага, хотя в основном англичане воевали в Северной Америке против Франции, никак не повлияло на положение английской колонии в Петербурге. Англичан ничем не притесняли, их свободу не ограничивали никакими запрещениями. Жизнь в Петербурге текла своим чередом, ничто не напоминало о том, что идет война. Единственным, что бросалось в глаза, было отсутствие многих молодых людей как среди горожан, так и в придворных кругах.

Однако жизнь императорского двора оставалась неизменной. Елизавета спешила наслаждаться жизнью, хотя частые попойки, любовные страсти серьезно подорвали ее здоровье. Однако на внешности императрицы это почти не отразилось, и Елизавета по-прежнему внушала к себе страсть мужчин самого разного возраста. Не изменилось отношение Елизаветы и к нарядам, она все так же обожала роскошно и пышно одеваться, а новые платья, которые создавала Маргарита, по-прежнему приводили ее в восторг.

Императрица живо интересовалась сообщениями с театра военных действий. При дворе не оставалась незамеченной ни одна даже самая незначительная победа русских войск. Каждый их крупный успех отмечался роскошным банкетом, балами и фейерверками. Но череда придворных празднеств в честь побед русского оружия неожиданно сменилась кратким трауром, вызванным смертью маленькой принцессы Анны, которая умерла, не дожив до полутора лет. Екатерина не очень сильно горевала по умершей дочери, поскольку она видела ее очень редко: во время крещения и по большим церковным праздникам.

Однажды Екатерина взяла с собой Маргариту, чтобы навестить вместе с ней своих маленьких детей, живших в Ораниенбауме. Но ни начавшая уже ходить Анна, ни более взрослый сын Павел не обрадовались посещению матери, они явно стеснялись и даже дичились ее, потому что очень редко ее видели. Павел не очень понравился Маргарите, он показался ей довольно заурядным ребенком. Его некрасивое курносое лицо отдаленно напоминало великого князя, так что вполне можно было поверить, что Павел настоящий его сын. Однако Екатерина, как всякая любящая мать, глядела на сына восторженными глазами и считала его самым прекрасным ребенком на свете.

Миновал еще один год войны, почти неотличимый от предыдущего. Жизнь Маргариты катилась по устоявшейся колее. Только в последнее время она стала регулярно включать в список приглашенных гостей Яна ван Девэнтера. Намечался ли торжественный обед или просто вечером собирался дружеский кружок поиграть в карты, непременно среди его участников был Ян. Война по-прежнему шла с переменным успехом, хотя Фридрих стал явно слабеть, прусская армия отступила под давлением русских и австрийских войск с захваченных ею ранее земель. В Петербурге быстрыми темпами возводился Зимний дворец. Уже вовсю шли отделочные работы, и здание прямо на глазах превращалось в чудо архитектуры.

В конце лета произошло одно из кровопролитных сражений между русскими и прусскими войсками. Вскоре после получения известий о сражении императрица послала Маргарите записку, в которой говорилось о том, что Константин тяжело ранен и что его осторожно везут в Петербург.

Узнав о ранении мужа, Маргарита надеялась, что Константин останется жить, но все-таки боялась, как бы он не умер по дороге домой, как умирали многие несчастные, не выдержавшие тягот пути, которых мертвыми сгружали на петербургскую пристань с приплывавших кораблей.

Как только подошло время прибытия судна с раненым Константином на борту, Маргарита стала регулярно ходить на пристань встречать прибывавшие корабли с ранеными. Она внимательно смотрела в лицо каждого офицера, которого переносили с борта судна на берег на носилках, а также пристально вглядывалась в каждого, кто самостоятельно или с посторонней помощью спускался вниз по сходням на набережную. В этих посещениях пристани Маргариту всегда сопровождала Жанна, надеясь, что Роза передумает убегать и вернется назад к ней, ибо очень часто ушедшие вместе с военным обозом возвращались назад в город, берясь ухаживать за ранеными на борту кораблей.

В один из тусклых сентябрьских дней Маргарита и Жанна стояли на набережной и смотрели на сгружаемых с корабля раненых, которых либо несли на носилках, либо под руку вели на берег. Мало кто из раненых сам спускался по трапу на пристань. Внезапно Маргарита увидала знакомое, но страшно бледное и исхудавшее лицо мужа, которого на носилках несли по сходням.

— Вот он! — вскрикнула она и устремилась навстречу.

Жанна подошла следом за ней к носилкам, но сразу поняла, что Константин без сознания. Он лежал неподвижно с закрытыми глазами и с перевязанной головой. Лицо у Маргариты стало серьезным и мрачным, она дал а знак двум конюхам, стоявшим возле ее экипажа, подойти и принять носилки у санитаров. Было очевидно, что Константин не выдержит переезда в карете, тряска и толчки на мостовой ухудшили бы и без того тяжелое состояние. Его следовало осторожно отнести до дома на носилках, другого выхода не было.

Жанна опять повернула голову в сторону корабля, высматривая с надеждой, не появится ли знакомая фигура дочери. Вдруг Жанна замерла, как будто пораженная ударом молнии. Она смотрела и не верила своим глазам. По сходням спускался в оборванном и запятнанном кровью мундире одноногий солдат на костылях. Она робко сделала шаг вперед, затем другой и вдруг устремилась ему навстречу.

— Луи! — закричала она. — Луи, сынок!

Одноногий солдат с удивлением вскинул голову и, увидев мать, закричал от радости:

— Матушка!

Добежав до сына, Жанна обхватила его руками, прижала к своей груди, и они оба заплакали от счастья. Жанна стояла, плакала, радовалась и благодарила судьбу, отнявшую у нее дочь, но вернувшую ей сына.

Как только Константина принесли домой, Маргарита немедленно послала за врачом, за мужем Изабеллы. Михаил Легков не заставил себя ждать, он быстро пришел на вызов, приведя с собой молодую сиделку. С ее помощью он разрезал форму Константина. Сняв с него одежду, Михаил увидел две раны на теле больного, одна из которых сильно гноилась. Он прозондировал и очистил рану, насколько это было возможно. Во время процедуры Константин, не приходя в сознание, стонал от боли. Обработанную рану перевязали. Маргарита и сиделка вместе обмыли больного, переодели его во все чистое и уложили на чистые простыни. Михаил помог им переложить больного на постель, но выглядел он озабоченным и встревоженным.

— Давайте ему как можно больше питья. Он потерял слишком много крови, — наставлял он Маргариту и сиделку. — Кроме этого, кормите легкой, не обременительной для желудка пищей. Чуть позже я опять загляну.

Михаил вышел из спальни и едва начал спускаться вниз, как раздался сильный стук во входные двери, и лакей поспешно открыл их. Легков сразу узнал одного из министров Елизаветы, графа Баталова. Тот решительно вошел в прихожую в сопровождении четырех гвардейцев.

— Где полковник Дашкин? — резко и повелительно спросил он отворившего двери лакея.

Михаил, услышав вопрос, сделал несколько быстрых шагов вниз, чтобы вошедшие могли его увидеть, и произнес строгим голосом:

— Я лечащий врач полковника. Меня зовут Легков. Полковник тяжело ранен, его ни в коем случае нельзя тревожить. И никаких посетителей.

— До сведения ее императорского величества дошло известие, что сегодня прибыл корабль с раненым полковником Дашкиным. Ее величество повелевает незамедлительно доставить больного во дворец, где за ним будет обеспечен надлежащий его высокому званию уход и где полковника Дашкина будут лечить лучшие придворные медики.

Михаил ответил ясно и откровенно:

— Вам следует вернуться во дворец и объяснить ее величеству, что больного ни в коем случае нельзя трогать и переносить с одного места на другое. Полковник очень слаб. Я даже не ручаюсь за его жизнь.

Граф пренебрежительно посмотрел на врача, словно на какого-то чудака.

— Вы с ума сошли, если осмеливаетесь не повиноваться воле ее величества. Отойдите и не мешайте!

— Нет! — вдруг крикнула Маргарита, появившись на верхней площадке лестницы. — Врач совершенно прав! Я не позволяю вам его трогать!

Граф узнал ее, но в ответ только покачал головой.

— Будьте благоразумны, мадам Дашкина. Войдите в мое положение, я обязан исполнить приказ ее величества. Ваш муж, полковник Дашкин, должен быть немедленно доставлен во дворец. — И он начал подниматься наверх. — Поверьте, мне не хочется доставлять ни вам, ни полковнику никаких неприятностей, но я ничего не могу поделать.

— Неужели вы хотите привезти его во дворец мертвым?

Граф замер на лестнице, недоверчиво гладя на Маргариту. Он тут же вспомнил слова врача, предупредившего его о том, что крайне нежелательно перевозить больного. Граф представил себе горе императрицы, если он привезет во дворец труп ее любовника. А что последует за тем, когда императрица узнает о предупреждающих словах врача?! И что будет потом с ним? Об этом было страшно даже подумать!

Он помедлил и начал спускаться вниз.

— Ладно, — брезгливо бросил он. — Я извещу ее императорское величество о состоянии здоровья полковника.

Граф поспешно вышел, махнув рукой гвардейцам следовать за ним. Маргарита и Михаил, облегченно вздохнув, понимающе улыбнулись друг другу.

— Ловко! — сказал Михаил. — Мои слова для министра пустой звук. Он отмахнулся от меня, как от комара, а вы его поставили на место. Первую схватку мы выиграли, но главное сражение впереди. Мужайтесь. Положение очень опасное. У больного сильный жар, но я думаю, что он выкарабкается.

Маргарита вернулась к постели мужа и присела у изголовья. Константин весь горел. Она положила на его пылающий лоб охлаждающий компресс. Вдруг он открыл глаза и узнал ее. Приподняв руку, он дотронулся до нее.

— Нет, мне это не кажется. Это в самом деле ты, — прошептал он еле слышно и опять закрыл глаза.

Пришла сиделка и принесла напиток из взбитых яиц, молока и сахара. Больной с трудом проглотил несколько ложек напитка и вскоре заснул. Как вдруг опять послышался сильный стук в двери. Маргарита вскочила в тревоге на ноги. Неужели опять вернулся граф с приказом от императрицы? Она снова бросилась к лестнице и остановилась как вкопанная на ее площадке. В открытую дверь вошли два здоровенных гвардейца и замерли по стойке смирно у входа.

Мимо них быстрыми шагами прошла в гостиную сама императрица. Она взглянула на стоявшую наверху Маргариту, тревога явственно проступила на ее лице.

— Где полковник Дашкин? Неужели он… умирает?

— Мой муж спит. Ему немного лучше, — сухо ответила Маргарита.

Императрица, приподняв свои юбки, торопливо стала подниматься по лестнице. Поднявшись, она остановилась на минуту, переводя дух. Наконец, отдышавшись, властно приказала:

— Ведите меня к нему!

Маргарита повела ее в спальню. Войдя, она сделал знак рукой сиделке, чтобы та ушла. Императрица, не обращая ни на кого внимания, бросилась к постели, упала на колени, схватила безжизненную руку Константина и припала к ней губами.

— Ты жив, мой любимый! Скажи хоть одно слово! Ответь мне!

Маргарита окаменела. Она прислонилась спиной к стене, иначе она потеряла бы сознание и упала. Она верила и не верила своим ушам. Значит, Том был прав. Константин был любовником Елизаветы, он не бросал ее.

— Нет, ты не умрешь, мой любимый! Как я буду жить без тебя? Очнись!

Константин пошевелился и открыл глаза. Он взглянул на Елизавету и узнал ее. Он что-то попытался сказать, но был так слаб, что ничего нельзя было разобрать. Елизавета обрадовалась как безумная.

— Ты узнал меня, ты узнал меня, — повторяла она неустанно. — Ты обязательно поправишься, и мы опять будем вместе.

Императрица встала.

— Я возьму его с собой во дворец. Я лично буду заботиться о нем.

— Но, ваше величество, это невозможно, — с мольбой воскликнула Маргарита. — Врач сказал, что больного нельзя переносить. Ему может стать хуже.

Глаза Елизаветы гневно блеснули, она размахнулась и ударила Маргариту наотмашь по лицу.

— Как ты разговариваешь со мной, французская потаскушка! — крикнула она. — Константин никогда не принадлежал тебе! И вообще здесь ничего тебе не принадлежит! Ни этот дворец, ни эти вещи. Все это я пожаловала ему за службу! Последнюю ночь перед выступлением в поход он провел со мной! Ты вышла за него замуж, потому что я разрешила ему жениться! Теперь я забираю его к себе, у меня во дворце ему будет лучше, чем здесь, и там он обязательно поправится.

Елизавета, оттолкнув с дороги растерявшуюся Маргариту, пошла к дверям. Спустившись вниз, она приказала гвардейцам действовать, и как можно быстрее. Позвав на помощь еще двух гвардейцев, стоявших на страже у входа в дом, они вчетвером торопливо побежали наверх. Еще не пришедшая в себя Маргарита с беспомощным видом стояла и смотрела, как раненого вынимают из постели, заворачивают в одеяло и сносят вниз. Бережно положив его на носилки, гвардейцы понесли полковника на улицу. Маргарита подошла к окну и увидела, как ее мужа, завернутого в одеяло, уложили в карету на сиденье рядом с императрицей, причем Елизавета, осторожно положив его голову к себе на колени, мягко придерживала ее руками.

Сиделка вернулась в спальню. Маргарита неподвижно замерла возле окна. Девушка торопливо подошла к ней:

— У вас кровь на лице, мадам. Да у вас губа рассечена. Позвольте взглянуть.

Маргарита безучастно опустилась в кресло. Губа у нее действительно распухла; видимо, когда императрица ударила ее по лицу, один из ее перстней порезал ей кожу Но какое это имело значение по сравнению с тем, что она услышала и узнала?!

Она искрение верила, что между Константином и Елизаветой все кончено, что прошлое быльем поросло. Как же она заблуждалась. Оказывается, все время Константин ей лгал, лгал постоянно и упорно. Он приобрел дом на торгах, ха! Теперь она поняла, какой ценой он купил этот дом. И петербургский дом, и загородный дворец, все-все, что в них было, — оказалось щедрым даром его могущественной любовницы. Каким безвольным, каким беспринципным оказался Константин. Нет, она не могла поверить, что он был таким, скорее всего, дело в другом. Неужели он так и не сумел освободиться от любовных чар Елизаветы, против которых не мог устоять ни один мужчина?

Неожиданно ее окликнул Михаил, пришедший проведать больного. Услышав от сиделки, что раненого забрали, он хотел узнать подробности, но заметив, что Маргарита в невменяемом состоянии, попытался успокоить ее. Дотронувшись до ее руки, вяло свисающей с подлокотника кресла, он произнес:

— Не волнуйтесь. Я проходил практику под руководством придворного врача Самсонова. Это прекрасный врач. Я уверен, что в его руках наш раненый непременно поправится.

Она кивнула:

— Может быть.

— Как вы полагаете, а не пора ли угостить врача бокалом коньяка, а? Я ужасно устал, чувствую себя прескверно.

Слова Михаила вывели Маргариту из оцепенения.

— Простите меня. — Распухшая губа мешала ей говорить. — Мне давно следовало предложить вам что-нибудь выпить. — Маргарита поняла хитрость Михаила. Он предлагал выпить коньяк, но коньяк скорее был необходим ей. — Сейчас я налью нам обоим.

Они сидели в креслах рядом, отпивая маленькими глотками обжигающую губы и горло жидкость, и молчали.

— Вы когда навестите полковника, завтра? — вдруг без всякой задней мысли спросил Михаил.

Она неуверенно покачала головой:

— После всего того, что случилось здесь недавно, я думаю, вход для меня во дворец закрыт.

— Неужели все так плохо?

— Плохо? Хуже быть не может. — Маргарита красноречиво коснулась пальцем разбитой губы.

Михаил тихо присвистнул.

— Понятно, — протянул он. — Ну ничего. Завтра я осведомлюсь у Самсонова о состоянии здоровья полковника и сообщу вам.

— Да что там сообщать, по-моему, ничего нового мы не узнаем, — раздраженно и взволнованно произнесла она.

Михаил помолчал, прежде чем начать говорить.

— Конечно, раненого не следовало переносить. Однако он перенес тяжелое морское путешествие, хотя его состояние безусловно ухудшилось за время пути. Но если нам удастся справиться с лихорадкой и восстановить его силы, то он, конечно, поправится.

После ухода Михаила она принялась бесцельно блуждать по дому, вспоминая, с какой радостью она ходила по всем залам и комнатам, когда впервые попала сюда. Сколько надежд, сколько светлых надежд было связано с тем временем, когда она переехала жить сюда. А теперь дом вызывал у нее одно лишь отвращение и неприязнь. Но что ей оставалось делать? Несмотря на жестокую обиду и страшное разочарование, она не могла все бросить и уйти. Следовало именно здесь дождаться выздоровления Константина. Его жизнь в опасности. Если он вдруг захочет увидеть ее, если ему вдруг станет хуже и он позовет ее, она должна будет прийти к нему по его первому зову. Императрица не посмеет отказать умирающему в последней просьбе.

Стук в двери прервал размышления Маргариты: ей принесли записку от Жанны, в которой та спешила поделиться приятной новостью: нашелся ее сын, который сражался наемником в длившейся уже несколько лет войне. Хоть и чужая радость, но все-таки радость, от этого известия Маргарите стало немного легче.

Наконец она разделась и приготовилась лечь в постель, но замерла на минуту, глядя на картину Яна, висевшую на стене в ее спальни. Перед тем как отойти ко сну, она любила разглядывать эту картину. Неизвестно почему, но картина давала ей умиротворение, навевала на нее утешительные мысли, и на душе у нее становилось спокойно и хорошо. Маргарита понимала: даже если Ян сейчас в Петербурге, она не имела права обращаться к нему за помощью. Она должна сама разобраться со своими проблемами, сама преодолеть свои неприятности, и от того, как она справится с ними, будет зависеть вся ее будущая жизнь.

Минуло несколько недель пока наконец не пришло известие из дворца: ей было разрешено посетить раненого полковника. Направляясь во дворец, Маргарита страшно волновалась, боясь, что Константину опять стало хуже, ибо он долгое время находился между жизнью и смертью. Только совсем недавно сведения, которые Михаил регулярно доставлял ей из дворца, стали внушать надежду на выздоровление больного. Константин находился в покоях на половине императрицы, он лежал на кровати, опершись спиной о подушки; выглядел он совершенно изможденным и страшно бледным, от былого загара не осталось ни следа. Он слабо постучал ладонью о постель, тем самым давая ей знак присесть рядом с ним.

Не поздоровавшись, он спросил ее, не скрывая своего раздражения:

— Почему ты не приходишь? Почему не навешаешь меня?

Маргарита наклонилась поцеловать его, но он недовольно хмыкнул и продолжал в том же духе:

— Сколько раз я просил тебя прийти. В чем дело? Ты не хочешь мне объяснить?

Маргарите совсем не хотелось тревожить его, раскрывать ему истинную подоплеку своего длительного непоявления. Она попыталась все объяснить так, чтобы не вызвать у него никаких подозрений и в то же время оправдать себя.

— Мне говорили, что ты очень плох. К тебе, кроме врачей, никого не допускали, а я не решилась настаивать, чтобы не причинить тебе вреда. Обо всем подробнее мы поговорим, когда ты поправишься.

— А ты ничего не скрываешь? — вдруг спросил он и нахмурился. — Если бы ты знала, как мне тебя не хватало. Мне так хотелось домой, но мне не разрешают вставать с кровати. Императрица вечно носится возле меня. Мне кажется, что ей нравится держать меня у себя под боком. — Он присел в постели и взял крепко руку Маргариты. — Дорогая, попробуй, может тебе удастся убедить этих лекарей отпустить меня домой.

Но едва он сказал эти слова, как повалился на подушки, словно это усилие, это небольшое напряжение истощили все его силы.

— Я попробую, но не обещаю, что мне это удастся. — Маргарита понимала, как нелегко, даже, пожалуй, невозможно будет вырвать его из-под ревнивой опеки Елизаветы.

— Извини, мне пора. Мне разрешили побыть с тобой две-три минуты.

Константин бессильно выругался:

— У меня уже нет больше сил терпеть это сюсюканье, эти нежности. Осточертело!

Маргарита, дойдя до выхода, повернулась, чтобы еще раз попрощаться с ним. С трудом присев опять в постели, Константин горячо сказал:

— Я люблю тебя. Знай, я люблю тебя больше всего на свете.

— Я знаю.

Выйдя и затворив за собой двери, она замерла на месте, закрыв обеими ладонями глаза. На душе у нее было тяжело. Она уже не любила больше Константина. На смену любви пришло терпение. Он же любил ее, в этом не было никаких сомнений. Несмотря на его нынешнее отношение к императрице, он по-прежнему оставался покорным рабом Елизаветы, ее любовником.

Маргарита сообщила Михаилу о просьбе Константина. Но, поговорив с врачом Самсоновым, Михаил сказал, что сделать ничего нельзя: воля императрицы — закон для всех.

— Императрица ни за что не отпустит из дворца Константина. Об этом не может быть и речи. Однако пусть это послужит для вас утешением, его лечат лучшие врачи, и они уверяют, что он поправится.

Несколько дней спустя Маргарита получила от императрицы повеление — явиться к ней. Снедаемая беспокойством о здоровье мужа и мучимая догадками, Маргарита прибыла во дворец в указанное время. Елизавета приветствовала ее добродушно и даже весело, словно между ними ничего не произошло.

— Ряда видеть вас, мадам Дашкина. Почему вы так долго не несете новых нарядов?

— У меня нет ничего, ваше императорское величество. У меня нет ни сил, ни желания что-либо придумывать.

Маргарита увидела, как Елизавета нахмурилась, как злобно сверкнули ее глаза. Обе женщины прекрасно поняли друг друга.

— Какая чепуха! — угрожающе воскликнула Елизавета. Улыбка исчезла с ее губ. — Вы должны работать и дальше. Нельзя зарывать в землю ваш волшебный дар. — Неприкрытая угроза вдруг прозвучала в ее словах. — Кто знает, найдет ли вас дома муж, когда вернется домой после выздоровления.

Маргарита вспомнила, как и предупреждал ее Константин, что в России никто не может противоречить императрице, деспотичной и злобной женщине. Однако в нее словно бес вселился, она не могла совладать с собой.

— А где же еще может быть жена, ваше величество? Только дома.

Слова ее прозвучали дерзко, и Елизавета с грустью взглянула на это строптивое создание, мнящее из себя бог весть кого. Ах, если бы не ее умение шить великолепные наряды или если бы нашлась другая, не менее талантливая портниха, то с каким бы удовольствием Елизавета проучила эту зазнавшуюся выскочку.

— Я намерена отослать полковника Дашкина в Екатерининский дворец. Там ему будет гораздо лучше. Сейчас его мучает сильный кашель, но врачи уверяют, что кашель скоро пройдет. Вы поедете вместе и будет ухаживать за ним. Кроме того, я уверена, что в столь прекрасном дворце, как Екатерининский, вам будет легко и приятно работать. И вы сможете порадовать меня новыми нарядами. Вы согласны?

Маргарита поняла, что императрица предлагает ей сделку, но еще не хотела соглашаться.

— Для Константина было бы лучше остаться дома, тем более что на дворе зима.

— Нет-нет. Поскольку я намерена отъехать в Москву, то больше не смогу присматривать за ним. Кроме того, врачи единодушны, они говорят, что больного следует окружить теплом и заботой, что помогло бы ему выйти из апатии. Он такой вялый и равнодушный. Екатерининский дворец — это идеальное место. Дорога туда короткая, а ему всегда там нравилось.

Маргарита поняла, что возражать дальше не только бесполезно, но и опасно. Елизавета приняла твердое решение, и переубеждать ее было бы бессмысленно.

— И как скоро нам придется отправиться в путь?

— Врачи полагают, что на следующей неделе.

Наступил день отъезда. Им подали закрытые сани, и они помчались на них по заснеженным зимним просторам. Раны Константина еще не зажили, бледные исхудавшие черты лица яснее всего говорили о его нездоровье, но он радовался тому, что ему наконец удалось вырваться из дворца, из-под надоевшей ему опеки императрицы. Впрочем, две-три недели после того, как Константину стало немного лучше, прошли для него весело. Во дворце его все время посещали друзья и приятели по службе, они поздравляли его с выздоровлением, шутили, смеялись, пили вино. Но на Рождество весь императорский двор уехал в Москву, и в последние дни во дворце стало тихо и спокойно.

— Теперь у нас много времени, чтобы наверстать упущенное, — шутил Константин, мчась в санях вместе с Маргаритой.

Маргарита молчала, не желая его разочаровывать. Хотя после той страшной сцены с императрицей в спальне их дома прошло немало времени, Маргарита не могла — сильно жгло душу нанесенное ей оскорбление — рассказывать ему обо всем, что произошло, чтобы не расстраивать его. Но она твердо решила: как только он окончательно выздоровеет, они расстанутся, причем навсегда. Как она решила, так оно и будет. Она не сомневалась, что он по-прежнему будет тайком пробираться в покои императрицы, стоит той лишь поманить его пальцем.

Усыпанный снегом Екатерининский дворец выглядел необыкновенно красиво. Деревья стояли голые, с чернеющими сучьями, листва не заслоняла собой дворец. Вдоль подъездной аллеи по обеим сторонам возвышались мраморные статуи с шапками снега на головах.

Как только сани подъехали к лестнице перед входом, из дворца выбежали слуги. Они похватали вещи, а кое-кто из них попытался поддержать под руку бального Константина, но он с раздражением оттолкнул их прочь. Как только он вошли внутрь, их сразу обдало блаженным теплом, шедшим от натопленных изразцовых печей. Константин скинул шапку, снял перчатки и откинул их в сторону, затем сбросил шубу прямо на пол.

— Мне уже лучше здесь! — радостно заявил он.

Во многом дворец предназначался для влюбленных, не только из-за своей внешней красоты и богатого внутреннего убранства, но благодаря кое-каким техническим новшествам. Так, можно было обедать без присутствия слуг, поскольку блюда подавались снизу из кухни через внутреннее отверстие в полу. Иногда Маргарита и Константин пользовались данным преимуществом, но не как любовники.

— Я люблю тебя, но у меня нет сил заняться любовью, — как-то раз с горечью признался он, расставаясь с ней возле дверей ее спальни. Маргарита промолчала.

Сначала время текло для супругов очень приятно. Во дворце была обширная библиотека, а им обоим нравилось читать. Да и от гостей не было отбоя. К ним часто наведывались друзья. Однако ослабевшего Константина эти визиты скоро совсем вымотали, и Маргарита начала тактично ограничивать число гостей.

Каждый день, невзирая на снег и мороз, она совершала прогулки по парку. Парковые дорожки тщательно чистили от снега, так что вскоре по обеим сторонам дорожек выросли сугробы в человеческий рост, из-за которых, кроме стволов и крон деревьев, ничего не было видно. Константин на улицу не выходил, он гулял по дворцу с тростью в руке вдоль длинной анфилады позолоченных залов.

— Словно входишь сквозь золотые ворота на небо, — пошутил он однажды.

Сначала Маргарита сопровождала его, но его раздражало ее присутствие, ведь по сравнению с ней он ходил очень медленно, часто задерживаясь на одном месте, мучимый приступом кашля.

— Чего ты ходишь за мной как привязанная! — однажды нагрубил он ей. — Ты можешь оставить меня в покое хотя бы на пару часов!

После этого случая Маргарита больше не докучала мужу. Вместо этого она дала подробные наставления его камердинеру не спускать с хозяина глаз, но делать это осторожно и незаметно для самого полковника. Однажды Константин намеренно оставил свою трость, решив проверить свои силы, но вскоре настолько ослабел, что, оступившись, так и рухнул на пол, к счастью, он ушибся не сильно.

Обычно Константин подолгу спал днем. В эти часы Маргарита набрасывала эскизы новых платьев, подбирала расцветки, придумывала узоры. Богатая внутренняя отделка дворца, Янтарная комната, зал в греческом и римском стиле будоражили ее творческое воображение, она создавала один наряд за другим, одно платье красивее другого.

Рождество они провели с Константином вдвоем, им было приятно и спокойно. Но когда их пригласили на торжественный праздник, устраиваемый в честь Нового года, Константин настоял, чтобы Маргарита приняла приглашение.

— После стольких недель в постели, после невыносимой скукоты я с удовольствием повеселюсь на празднике, — признался он. — Мне кажется, еще немного и я сойду с ума от такой однообразной жизни.

Кроме того, было еще одно обстоятельство, сильно волновавшее Константина, — утрата влечения к женщине. Однажды вечером он пришел в спальню Маргариты, но все его попытки оказались безуспешными. Расстроившись, он присел на кровати и заплакал от отчаяния. После этого случая Маргарита начала догадываться, что болезнь приняла затяжной характер, что сильный и непреходящий кашель — это грозный симптом, что ее муж болен гораздо тяжелее, чем считали врачи.

Ночь перед Новым годом, когда они уезжали из дворца, выдалась очень морозной и звездной. На другой день похолодало еще сильнее, хотя они ночевали в гостях и обратно вернулись только под конец следующего дня. Константин тяжело перенес новогодний сильный мороз. Ему стало хуже, сильный кашель не давал ему покоя, он настолько ослабел, что вынужден был опять целыми днями лежать в постели. Встревоженная Маргарита срочно послала за врачом. Однако разыгравшаяся снежная буря, длившаяся около двух дней, задержала приезд врача. Маргарита ни на минуту не покидала сильно ослабевшего мужа, с нетерпением ожидая приезда доктора. Наконец врач приехал, но у Константина уже началось кровохарканье. Следы крови ясно виднелись на его белом платке.

Осматривая и выслушивая больного, врач мрачно качал головой. Выйдя с Маргаритой из комнаты больного, он ничего не стал скрывать от нее.

— Я очень сожалею, но я вынужден вам сказать правду, мадам. Ваш муж очень тяжело болен. У него воспаление легких, и его силы на исходе. Увы, как это ни печально, но жить ему осталось недолго.

— Но ведь нельзя сидеть сложа руки и ждать. Надо что-то делать, — горячо сказала Маргарита.

Врач опять покачал головой.

— Я дам ему сильное лекарство против кашля, а также снотворное, чтобы он мог спать, несмотря на изматывающий кашель. Но болезнь уже приобрела опасный характер. Должно быть, она слишком долго тянется. Суда по его рассказу, он заболел воспалением легких, когда всю ночь провалялся на поле битвы под сильным дождем до того, как его подобрали. — Врач сочувственно посмотрел на Маргариту. — Ухаживайте за ним получше, мадам. Он заслужил это право, героически сражаясь за отечество. Все зависит от его состояния. Может быть, он выздоровеет благодаря заботливому уходу, а может, и нет, твердо ничего нельзя обещать.

Доктор раскланялся и уехал, обещав регулярно навещать больного. Маргарита с тяжелым сердцем, но притворившись веселой, вернулась к больному.

Спустя несколько дней Константину и впрямь стало лучше. Он стал одеваться, правда, с помощью своего камердинера и опять заговорил о возвращении в Петербург.

— Как только сойдет снег, так сразу отправимся в путь, — уверенно говорил он Маргарите, зная, что она ни за что не позволит ему ехать по холоду.

Он пил отвар, назначенный ему доктором, и кашель отступал, становился слабее и менее мучительным. В такие минуты Константин приободрялся, начинал верить, что идет на поправку, несмотря на то, что иногда его охватывала сильная слабость, что очень его раздражало. Однако он верил, что весной он обязательно выздоровеет, а весна уже была не за горами. Миновал февраль, следом за ним март, и Маргарита начала уже готовиться к их отъезду в Петербург. Был даже намечен срок — середина апреля.

Константин всегда рано ложился, но перед тем как заснуть он обычно читал. Маргарита по своему обыкновению каждый вечер заходила к нему проверить, все ли в порядке. Но однажды вечером, совсем незадолго до намеченного ими дня отъезда, когда она зашла к нему, он сидел на постели, упираясь спиной в высокую гору подушек. Его лицо покрывала восковая бледность, книга выпала, а руки бессильно лежали поверх одеяла. Его странный опустошенный взгляд, землистый цвет кожи испугали Маргаритy. Он взглянул на нее.

— Выполни мою просьбу, любимая, — еле слышно произнес он.

— Да, конечно. Какую?

— Разденься здесь, ради меня. Позволь мне еще раз увидеть тебя во всей твоей красоте.

Слезы навернулись на ее глаза и побежали по щекам. Она принялась быстро снимать с себя платье. Вскоре Маргарита стояла перед ним совсем обнаженная. Он слабо улыбнулся и прошептал:

— Я никогда не видел женщины более прекрасной, чем ты. И никого в своей жизни я не любил так сильно, как тебя.

Она быстро присела на кровать и прильнула к нему, обхватив его за шею руками.

— Не уходи от нас, Константин! Только не уходи! — рыдала Маргарита, хотя ясно видела, что он умирает.

У него пошла кровь изо рта. Тоненькая струйка быстро превратилась в сильный, но очень короткий поток крови, и он безмолвно повалился на спину.

Сидя одна в карете, Маргарита безучастно, невидящим взглядом глядела вперед, туда, где, она знала, ехал катафалк с мертвым телом Константина. Она ехала в Петербург примерно в один из тех апрельских дней, когда они вместе собирались вернуться в город. Снег почти везде сошел, его рыхлые остатки прятались в глубоких обочинах вдоль дороги и в лесу между деревьями.

Хотя она была вдовой, она не принимала никакого участия в устройстве похорон. Двор давно переехал обратно из Москвы в Петербург, и опечаленная императрица взяла на себя всю заботу о погребении полковника Дашкина. Похороны проходили торжественно, на них присутствовала вся гвардия и императорский двор. По воле императрицы Константин Дашкин был похоронен в одном из склепов Петропавловского собора.