И жили долго и счастливо

Глава 15

Убедившись в том, что Джо больше не собирается убегать, Чейз отпустил ее.

— Извини, я понимаю, ты думала, тебя преследует тот пьяный идиот. Но я боялся, что ты можешь попасть в беду.

Она лишь на мгновение позволила себе взглянуть ему в глаза.

— Извини, что доставила тебе столько хлопот, — сказала она, запыхавшись, но достаточно вежливо. — Теперь можешь вернуться на выставку. Моя квартира всего в нескольких кварталах отсюда, я в полной безопасности в этом районе.

— Если ты не возражаешь, я провожу тебя. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты добралась домой без приключений.

— Не волнуйся. — Она повернулась и неуверенно зашагала прочь, как будто ей стоило больших усилий заставить ноги двигаться.

Чейз догнал ее.

— Я рад, что ты сбавила скорость. Я пожалел, что не взял с собой лошадь, чтобы угнаться за тобой.

Она не улыбнулась. Просто продолжала шагать, глядя прямо перед собой, как будто впереди ее ждало что-то очень важное и у нее не было времени отвлекаться на всякие мелочи. Но она слушала его. По крайней мере он на это надеялся.

— Я не привык говорить о своих чувствах, — начал он.

— Раньше это тебя не смущало.

— Джо, во мне говорили злость и недоверчивость. Ты была права, назвав меня трусом. Оттолкнуть тебя было проще, чем признать, как много ты для меня значишь.

— Я знаю, что я для тебя значу, — сказала Джо ледяным тоном.

— О чем ты?

— Картина, — отрезала она, яростно вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Первая в экспозиции.

— «Темный день»?

— Так вот как она называется? Весьма точно. Я думаю, ты был счастлив обнаружить, как я холодна и эгоистична, прежде чем ты сделал предложение.

— Что? — Чейз посмотрел на нее. Слезы высохли, и теперь она выглядела спокойной и сдержанной, кровь отхлынула от лица. Но в ее голосе было столько боли, что у Чейза не оставалось сомнений: у нее есть сердце и оно так же больно ранено, как и его. — Я никогда не думал, что ты так неправильно поймешь меня…

— Откуда мне знать, что ты думаешь? — горячо отозвалась она. — Ты сам сказал, что не привык говорить о своих чувствах. И у тебя нет привычки проявлять чувства, разве что самые плохие.

Джо была настолько раздосадована, что чуть было не прошла мимо своего дома. Чейз взял ее за локоть и помог ей подняться по лестнице.

— Откуда ты знаешь, что я живу здесь?

Чейз взъерошил волосы и тяжело вздохнул.

— Давай зайдем внутрь, — попросил он. — Боюсь, мне придется многое объяснить.

Она вырвала руку, настолько ясно давая понять, что не собирается приглашать его войти, что Чейз с трудом сдержал прилив ярости, который разгорался в нем. Было время, когда она с радостью пригласила бы его к себе — и даже больше.

— Если ты захочешь, чтобы я ушел, просто скажи мне об этом.

Впервые после того, как он остановил ее, Джо открыто посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, насколько искренне он говорит.

— Ты мне ничего не должна, Джо, но если ты меня сейчас не выслушаешь, ты будешь всю жизнь жалеть об этом. Впрочем, если тебе так будет легче, мы можем пойти в бар на углу, — мягко предложил Чейз.

Джо вздохнула, потерев висок дрожащей рукой.

— Я тебя очень обидел. — Чейз взял ее за подбородок и заглянул в ее глаза. — Пока ты не поймешь, почему я так поступал, пока ты не сделаешь выбор между любовью, которую ты испытываешь ко мне, и желанием остаться одной навсегда, все, что ты можешь сделать, — это попытаться скрыть свою боль. А это не лучший выход.

Джо отвернулась, роясь в сумочке в поисках ключа.

— Ты уже однажды пытался вылечить меня, Чейз. Это было больно, но я справилась. Тебе показалось мало. Слушай, мне хватило мучений на сегодня.

Нервная дрожь в ее голосе заставила его подумать, не стоит ли дать ей отдохнуть сегодня вечером. Но он не мог дать ей возможность придумать массу причин, чтобы не видеться с ним.

— Ты думаешь, мне менее тяжело сейчас?

Ее взгляд, полный боли и отчаяния, взметнулся к его лицу. Ей хотелось поверить ему, хотелось выслушать, но ей было страшно.

— Пожалуйста, Джо. Я знаю, что не заслужил это, но я прошу тебя дать мне еще один шанс.

Она закрыла глаза, плечи ее дрожали.

— Не думаю, что это что-то изменит, Чейз, — прошептала она.

Он коснулся ее золотистого локона, выбившегося из высокой прически, которую она носила, но тут же отдернул руку, побоявшись спугнуть ее.

— Позволь мне попробовать.

Джо посмотрела на него, в ее глазах он прочел нерешительность.

— Пожалуйста, — взмолился он.

— Хорошо, — вздохнула она, открывая дверь и делая шаг в большой холл старого здания. Пол, потертый ногами не одного поколения, был идеально чист.

Чейз молча поднимался за ней на седьмой этаж, глядя на ее подрагивающие плечи, чтобы не смотреть на ее ноги, обтянутые короткой юбкой.

Когда они наконец дошли до ее квартиры, Чейз почти не обратил внимания на то, как удивительно уютно обустроила Джо свое гнездышко, где он сразу почувствовал себя как дома, хотя был здесь впервые. Он опустился на мягкий диванчик и следил за тем, как Джо ходила по комнате.

Она расстегнула длиннополый пиджак и проскользнула в спальню. Когда она вернулась, на ней были пушистый мягкий свитер персикового цвета и юбка, едва прикрывающая колени, стройные ноги оттеняли тонкие капроновые колготки. Желание коснуться ее, почувствовать, как она вспыхнет в его объятиях, как раньше, чуть было не лишило его способности мыслить разумно.

Он сел поудобнее и закрыл глаза, возвращаясь в тот вечер, когда он увидел ее впервые. Воспоминания были не менее возбуждающи, но с ними он все же мог совладать.

— Я еще помню, как ты выглядела, когда я впервые увидел тебя на своей кухне, — одновременно испуганная и дерзкая.

— Я вовсе не была испугана, — уверенно ответила она.

Чейз почувствовал аромат кофе и улыбнулся. Сама того не зная, она уже сделала шаг навстречу ему.

— Ты была напугана, но тебе удалось это скрыть. Намного лучше, чем у меня получалось скрывать свой страх от самого себя. Я не имею права осуждать тебя, но я защищал свой покой. Оглядываясь назад, я понимаю, что заранее знал, что ты разрушишь мой спокойный мирок, который я создал так далеко отсюда.

— Не разрушу, Чейз. Я никогда не требовала от тебя ничего, что бы противоречило твоей воле и желанию.

Ее голос — и запах — стал ближе, и Чейз открыл глаза. Воображение могло причинить больше вреда, чем реальность. Ему пришлось собрать волю в кулак, чтобы остаться на месте, видя, как она приближается к нему.

— Я убедил себя в том, что в «Тауэр-Си» было все, что мне нужно, — спокойно сказал он. — Ты пришла и объяснила мне, что на свете есть более ценные вещи, которые я просто упускаю. Ты заставила меня увидеть это, несмотря на все мои попытки спрятаться.

Прежде чем она успела что-нибудь ответить, он протянул ей руку.

— Мне нужно это, Джо.

— Хорошо. — Она поставила перед ним чашку: черный горячий кофе, как он любил. Затем она свернулась калачиком в кресле, спрятав от его взгляда самые привлекательные части своего тела.

— С первой минуты твоего пребывания в «Тауэр-Си» я все делал неправильно, а ты давала мне шанс за шансом. В тот последний день… Я был зол, когда ускакал в ту ночь, но очень быстро понял, как глупо себя вел.

Джо утвердительно кивнула, но ее взгляд сказал Чейзу, что ему стоило предложить что-то более конструктивное. Многое зависело от того, что и как он скажет. Для них обоих это было важно.

— После всего, что я тебе наговорил… черт, ты сделала бы правильно, если бы встретила меня с заряженным ружьем. Я многое обдумал той ночью, Джо. Когда я утром въехал во двор, я был уверен, что разобрался во всем: в твоей карьере, моем прошлом. Во всем. Но я просто обманывал себя! — воскликнул он с горечью. — Ты знала меня лучше, чем я сам. Я надеялся, что ты будешь ждать меня, чтобы дать еще один шанс начать вести себя с уважением и доверием, которых ты заслуживаешь. Я убедил себя в том, что изменился, хотя на самом деле все было как раз наоборот. Тебе пришлось уехать, чтобы я понял, что остался таким же упрямым ослом, считающим, что сделаю тебе огромное одолжение, попросив остаться. — Он замолчал на мгновение, посмотрел на ее неподвижное лицо, которое выражало надежду и отчаяние. Его ладони сжались в кулаки от бессилия: она оставалась все так же неприступна.

Все или ничего. Он должен был рискнуть всем или уйти ни с чем. Чейз понял, что ей было неинтересно говорить о том, что было, она хотела знать, что он чувствует, и он обязан сказать ей об этом.

— Я не мог оставаться в доме без тебя, Джо. Это все равно что опустевшая раковина, в которой совсем недавно были жизнь и тепло, которые я убил. Мне казалось, что смерть хватает меня своими холодными пальцами, пытаясь втянуть в эту пустую раковину.

Я не помню, как ходил в мастерскую. Наверное, я ел и спал, но не помню, как я это делал. Единственное, что осталось в моей памяти после этих двух месяцев, — пустые холсты. Я не мог вынести это пустое белое ничто. Я должен был заполнить эту пустоту, и я сделал это. Я писал одну картину за другой, но это не помогало. Покой словно танцевал на кончике кисти, заставляя меня рисовать еще и еще, чтобы поймать его. И наконец в один прекрасный день я понял, что пытаюсь догнать тебя, Джози. Вот о чем была эта картина — вот о чем они все. Ты принесла в мою жизнь смех, радость, свет. И я, как дурак, оттолкнул все это и продолжал отталкивать, пока ты не оставила меня одного. Без тебя все, что у меня осталось, это темнота. Солнце вставало и садилось, но его лучи не касались меня. Я не мог больше так жить, поэтому и связался с Джорджем.

Он поднялся и стал мерить шагами ее маленькую гостиную, пытаясь прогнать отчаяние и пустоту, которые были еще так свежи в его памяти, и нависали над его будущим. Чейз решился взглянуть на Джо. Ему показалось, что морщинки вокруг ее рта смягчились, но она сидела так тихо, что он не мог понять, какие чувства действительно обуревали ею.

— Почему же ты просто не позвонил мне? — Ее ничего не выражающий голос не позволил ему разобраться в том, что с ней происходило.

Чейз остановился и посмотрел в единственное в комнате маленькое окошко.

— Извинения — лишь пустая трата слов. Я понял, что должен сделать кое-что, прежде чем просить тебя снова поверить мне.

Она изучала свои скрещенные пальцы.

— А как же записка, которую я тебе написала?

— Она дала мне надежду, — признался Чейз, — но очень скоро я понял, что должен перестать жить в прошлом. В первую очередь для самого себя. Господи, я даже не могу тебе описать, каким идиотом я себя почувствовал, поняв наконец, что позволил Лорне и ее предательству сопровождать меня всю жизнь… Когда мои картины были снова выставлены…

Он, казалось, готов был взорваться. Джо прекрасно понимала, что он чувствует, и помнила, как впервые увидела свое имя на обложке книги в витрине магазина. Она стояла у прилавка несколько часов подряд, пока кто-то не купил книгу, и последующие недели она была на седьмом небе от счастья. Если она больше ничего не дала ему, этого было уже достаточно много.

— Мои поздравления, Чейз, — сказала она, вставая с кресла, и вышла в маленькую кухню, чтобы приготовить чай. На самом деле она пыталась скрыть от него свои слезы. Во всех его страстных признаниях он ни разу не сказал то, чего она так долго ждала.

Комок в горле растаял, и она заговорила снова, гордая тем, как уверенно звучал ее голос:

— Я уверена, твоя выставка пройдет с успехом. Ты этого заслуживаешь.

— Ты говоришь так, будто не собираешься больше прийти туда.

Джо увидела, что в его глазах светится грусть, и слегка смягчилась:

— Конечно, я буду там. Для этого друзья и существуют. — Она услышала, как жестко прозвучал ее голос, и поняла, что он тоже почувствовал это.

Его лицо покраснело от злости.

— Я делал все это не для того, чтобы обрести друга. — Его голос заставил ее часто заморгать. — Ты спрашивала меня, откуда я знаю, где ты живешь. Джордж сказал мне.

— Я это уже поняла.

Чейз нахмурился.

— Джордж чуть ли не на коленях умолял меня поговорить с тобой, Джо, но я не мог прийти к тебе с пустыми руками. Это не значит, что я был далеко. Я провел не один час там, на тротуаре, местные голуби решили, что я — новый памятник. Я наблюдал за твоим подъездом днем и ночью, ждал, что ты выйдешь, и могу это доказать.

Он пересек комнату, закрыв собой выход из кухни.

— Спроси меня, черт тебя подери! Я знаю, сколько раз ты выходила из квартиры в последние три месяца, куда ты ходила и как долго отсутствовала. Ты представить себе не можешь, как больно мне было видеть, что ты заперла себя здесь, как в тюрьме, и понимать, что я в этом виноват.

— Это не тюрьма, Чейз. У меня был отпуск целых четыре месяца, как ты знаешь. Поэтому мне пришлось многое наверстывать.

— Чушь собачья, Джо. Даже не пытайся оправдываться передо мной. За десять лет добровольного заточения на ранчо я использовал все аргументы, которые описаны в книгах, и сам изобретал немало. Ты приехала и заставила меня увидеть, что я делаю. Теперь я возвращаю долг.

— Ладно, я постараюсь выходить время от времени, Чейз, чтобы ты не винил себя в том, что разрушил мою жизнь.

— Значит, вот как? Ты меня прощаешь?

Джо не обратила внимания на его саркастический тон. Она не рискнула взглянуть в его глаза, хотя знала, что если бы увидела в них боль, то постаралась бы сделать что-то, чтобы успокоить его.

— Если ты думаешь, что я брошусь в твои объятия, тебя ждет разочарование. Я уже не та Джо, которую ты знал в Вайоминге.

Он нервно рассмеялся:

— Я не верю в это. Джордж очень вдохновенно рассказывал мне, как глупо я себя вел, думая, что ты меня использовала. То же самое делали твои братья. Джейкоб, наверное, до сих пор не верит, что ты подпустишь меня к себе. Ты одна можешь все разрешить, и ты так легко меня отталкиваешь.

Она пожала плечами:

— Ты все уже решил для себя, Чейз. Жадность Лорны и ее эгоистичность больно тебя ранили, но то, во что ты превратил себя, непростительно. Я рада, что ты наконец-то избавился от призраков прошлого.

— Конец истории?

Она бы предпочла, чтобы все было по-другому, но сказала:

— Да.

Чейз взял ее за плечи и начал трясти так, что кровь прилила к ее щекам, и она взорвалась от злости.

— Я думал, ты веришь в счастливый исход. Разве не об этом ты пишешь?

— Это всего лишь рассказы, Чейз. Помнишь? Это ведь ты мне сказал об этом. — Она попыталась вырваться из его рук, но он прижимал ее к себе так крепко, что она почувствовала, как кровь пульсирует в его жилах.

Желание впилось в ее тело иголками, так неожиданно и неостановимо, что Джо пришлось отвернуться. Его запах пьянил ее, и она с трудом боролась с желанием сделать последний шаг навстречу, прижаться к его сильному телу. Она попыталась отвернуться, стараясь понять, что это было: победа или поражение.

— Прости меня, — прошептал Чейз.

Взгляд Джо метнулся к его лицу, и она увидела его голубые глаза, затуманенные желанием, которое она чувствовала даже на расстоянии. Но еще она увидела раскаяние, горечь, надежду. И что-то более глубокое, что заставило ее сердце бешено колотиться.

Она спокойно отвела его руки, зная, что на этот раз он не будет сопротивляться. Обида исказила его черты, но она не могла собраться с мыслями, пока он прикасался к ней, а это было необходимо. Крайне необходимо.

— Я давала тебе шанс начать все сначала, потому что любила тебя, Чейз, а не потому, что ждала от тебя какой-то благодарности. Но ты не мог понять, что я дарила себя тебе, не требуя никакой награды. Ты все время ждал, что я окажусь такой же, как Лорна. Когда ждешь от людей худшего, Чейз, обязательно находишь это независимо от того, есть это на самом деле или нет. Даже потом… В тот последний день я не смогла оттолкнуть тебя. Поэтому я оставила эту записку. Последний шанс. Но я устала ждать, Чейз, устала гадать, позвонишь ли ты или вдруг появишься здесь. Ты прав, я действительно заперла себя здесь на эти полгода, но между нами существует огромная разница. Я никогда не позволю тому, что произошло между нами, повлиять на всю мою жизнь. Я была готова начать жить заново, поэтому и вышла сегодня вечером. И если я предпочла избежать наказания присутствовать на твоей выставке, я имею на это право.

— Значит, между нами все кончено.

Джо повернулась к нему спиной, закрыла глаза и прислушалась к отчаянной боли, которая пронизывала все ее существо. Она надеялась… впрочем, это было уже не важно.

Слез не было, но глаза горели, сердце замерло, когда она увидела, что Чейз направляется к входной двери. Он уходил. Господи, он уходил!

Она открыла рот, чтобы остановить его. Но из ее груди вырвался лишь слабый стон, по лицу текли горькие слезы отчаяния.

Она наблюдала за тем, как он подошел к двери, повернул ручку — все как в замедленной съемке. Последняя надежда погибла, оставив лишь боль, растекшуюся по всему ее телу, пока каждая клеточка не наполнилась страданием. Чейз замер в дверях, и ей хотелось кричать, чтобы остановить его, прежде чем эта боль разорвет ее.

— Я люблю тебя.

— Ч-что? — Слезы хлынули ручьем по ее щекам, когда слова, которых она так ждала, раздались в пустой тишине ее маленькой квартиры.

— Я люблю тебя, Джози. — Он боялся оглянуться, боялся посмотреть ей в глаза. Тишина повисла в воздухе. Страх все сильнее сжимал его горло, сдавил сердце своими костлявыми пальцами. Страх за эти слова, которые он так поздно сказал. Господи, сделай так, чтобы она поняла, что это правда.

Ее сдавленные рыдания заставили его пошевелиться. Чейз повернулся и увидел, как она стремительно рванулась в его объятия. Все его сомнения исчезли, верно было лишь то, что он обнимал ее, понимал, что они созданы друг для друга и, что бы ни уготовило для них будущее, они переживут это вместе.

— Тебе понадобилось очень много времени, чтобы сказать это, — прошептала Джо между поцелуями, которыми покрывала его лицо.

— Значит ли это, что ты выйдешь за меня?

Она отпрянула, не ослабляя объятий, лишь для того, чтобы посмотреть в его лицо.

— А как насчет моей работы? Я не собираюсь бросать писать, Чейз.

Он нежно коснулся ее руки.

— Никак не могу понять, как женщина, которая так высоко ценит простор, может жить в этой тесной клетушке с одним окном…

— С двумя, — поправила она, целуя его руки. — Есть еще одно в спальне.

Чейз боролся с искушением. Для спальни еще слишком рано.

— Я перееду в Нью-Йорк, Джо, но мне нужна квартира попросторнее. И мы будем часто ездить в Вайоминг.

Ее глаза все еще блестели от слез, но она улыбалась.

— Я люблю тебя, Чейз. Я буду счастлива с тобой где угодно. Но, мне кажется, нам лучше переехать в «Тауэр-Си» и периодически приезжать в Нью-Йорк и в Висконсин.

Чейз не смог сдержать широкую счастливую улыбку, подхватил ее на руки и понес в маленькую спальню.

Их первые прикосновения разожгли огонь неуемной страсти. Желание подхватило Чейза, наполнив его кровь сладким огнем, который делал его поцелуи все жестче и жестче. Но Джо не сопротивлялась. Она отвечала на его ласки, переживая вместе с ним его порывы.

Она лежала в его объятиях без сна, но теперь причины бессонницы отличались от тех, которые не давали ей уснуть все эти полгода. Больше она не будет просыпаться в слезах по Чейзу. Теперь они будут просыпаться вместе. Ей просто хотелось продлить это счастливое мгновение, прежде чем сон унесет ее на своих крыльях.

Чейз дышал глубоко и ровно, и Джо была уверена, что он спит, пока он не заговорил тихим уверенным голосом, который вновь заставил звенеть нерв желания в ее вроде бы удовлетворенном теле.

— Я читал одну из твоих книг, — сказал он. Джо почувствовала, что он улыбался. — Они все заканчиваются хорошо?

— Конечно, Чейз. Это одна из причин, почему я так люблю писать — ведь я могу повернуть все, как мне хочется.

Он немного помолчал.

— Кажется, так будет и с нами.

Джо повернулась, чтобы посмотреть на него, с трудом скрывая игравшую на ее губах улыбку.

— Я думала, ты не веришь в счастливое будущее.

Чейз нежно опустил ее голову к себе на плечо и поцеловал ее золотистые волосы.

— Теперь верю.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.