Идеальная ложь

Глава 11

26 октября, 13:15.

После разговора с Ларк Мэг долго не могла заснуть. Она все время ждала, что раздастся звонок и Ларк скажет, что они с Этаном все обговорили и правда наконец-то раскрыта. Но телефон молчал.

Утром она проснулась разбитой и больной, и только хорошая долгая пробежка в парке могла привести ее в нормальное состояние. Но это не помогло. Все надежды исправить положение рухнули в одночасье. Случилась беда.

«Мэгги… Этана убили. Сегодня утром».

После разговора с сестрой Мэг сразу же позвонила Эйбу, но автоответчик сообщил, что он за городом. По радио обещали сильные грозы с ветром в течение всего дня. Стало душно, небо помрачнело. Когда она шла к 88-й улице, чтобы вывести машину из гаража, ветер сыпал пылью в глаза и швырял под ноги листья.

К северу от города вновь началась гроза. Она словно преследовала Мэг, неистово бушевала до тех самых пор, пока она не въехала в Ред-ривер. Ладони у Мэг вспотели, и приходилось все время наклоняться вперед, чтобы видеть дорогу сквозь ливень. Колеса утопали в воде, ветровое стекло заливало грязью каждый раз, когда навстречу проезжали машины. Она ехала так медленно, насколько это было возможно, пытаясь сконцентрироваться на Этане, думая о том, что он натворил за последние недели. Внезапно все произошедшее обрушилось на Мэг, как огромная волна. Ее лихорадило, она промерзла до костей, и одновременно ей было жарко.

Внезапно она осознала, что молится. Слова сами возникали в голове: «Отче наш, царствующий на небесах…» Проехав несколько миль, она поняла, что кричит: «Нет, Боже, нет». Слезы полились из глаз. Что-то, не прекращая, болело в груди, словно давило на диафрагму, мешая дышать. Но потом она поняла, что это не физическая боль. Она просто чувствовала свою вину. Она проявила слабость, побоялась сказать Ларк о проблемах с Этаном. Пытаясь защитить младшую сестру, уверяя ее в том, что все в порядке, Мэг разрушила и превратила в хаос мир, который так берегла.

Ей никогда не нравилась самонадеянность и эгоистичность Этана, но, оглядываясь назад, она понимала, что вела себя не лучше. Где были ее принципы? Вера? Уважение к младшей сестре? С самого начала Мэг решила, что Ларк ничего не надо знать или что она, возможно, не переживет такого удара. Она позволила Этану действовать, контролировать ситуацию, а Ларк, которая больше всех пострадала бы от предательства их обоих, оставалась в неведении. Да, Этану не надо было врать Ларк! С другой стороны, Мэг должна была помешать ему.

Хорошо ли Ларк знала мужчину, за которого вышла замуж? Рассказал ли Этан жене о своих чувствах к Мэг? Догадывалась ли она об истинных причинах его нестабильного душевного состояния? Знала ли, почему в последнее время он вел себя так странно? Должно быть, эти сумасшедшей силы эмоции, которым Этан дал волю, сбили Мэг с правильного пути, а Люсинду подтолкнули к припадку слепой ярости.

Люсинда. Разъяренная, испуганная, несчастная. Люсинда, которая всегда считала Мэг своим другом, а возможно, и наставницей. Год назад, когда они познакомились, между ними сразу возникла эмоциональная связь. Мэг чувствовала, что племянница, которая часто жаловалась на жизнь в нищете, восхищалась стильным «манхеттенским» гардеробом, дорогой прической Мэг, самой «изысканной городской жизнью». Побывав у Мэг на выходных, Люсинда стала более открытой.

— Классная машина, — сказала она, когда прошлым летом Мэг приехала на новенькой «акуре». Она выбрала именно эту модель потому, что фирма-производитель славилась надежностью своих автомобилей, к тому же половину ежемесячных расходов на ее содержание оплачивала компания.

— Прыгай внутрь, — пригласила ее Мэг, — при желании можем проехать тридцать шесть тысяч миль.

Тем вечером Люсинда впервые говорила с ней откровенно, хотя Мэг не понимала, почему. Возможно, девочка решила, что Мэг, которая живет в лучших условиях, будет более благосклонным слушателем. Или, что более вероятно, одинокому подростку просто надо было излить душу перед взрослой женщиной.

— У тебя в городе есть друг, мужчина? — спросила Люсинда после того, как пожаловалась, что в Ред-ривере не осталось нормальных парней. Бросив беглый взгляд на ее фигуру (для своего роста Люсинда была полновата), Мэг подумала, что у Люсинды нет парня не только потому, что мужчины так уж плохи. Плохо стриженные, ярко крашенные волосы, нездоровый цвет лица без сомнения не прибавляли ей привлекательности в глазах парней, если не делали одной из самых «непопулярных» девушек города.

— Я недавно рассталась с одним, — ответила Мэг. Разговор состоялся за месяц или два до того, как в ее жизни появился Пол Стоукс. Тогда она тоже не верила, что на свете найдется хотя бы один достойный представитель сильного пола.

— Я думаю, он хотел слишком много, — сказала Люсинда.

— Ну, и я не ангел, честно говоря. Мне просто не везет на любовном фронте.

— Ты, наверное, слишком хороша для многих из них, — ответила Люсинда.

Услышав слова поддержки из уст молодой девушки, Мэг была тронута.

— Не обязательно, — сказала Мэг, пытаясь быть правдивой и надеясь дать Люсинде хороший совет. — Я искренне верю, что найти любовь — большая удача. Как говорят, нужно появиться в нужный час в нужном месте.

— Да, но в этом вся проблема, — сказала Люсинда, — в этом чертовом Ред-ривере я никогда не попадаю в «нужное место».

Это был их первый откровенный разговор. Наконец-то Мэг чувствовала, что Люсинда открылась и говорит о том, что накопилась у нее в душе.

— Знаешь, я никому не нравлюсь, потому что я полная, — говорила она уже при их следующей встрече. — Но когда я ем, я чувствую себя так хорошо! За раз я могу съесть целую пачку печенья «Орео».

— И сколько времени занимает еда, около двадцати минут? Думаю, это не так уж долго для счастья. Но ты права, Люси. Если ты похудеешь, станешь симпатичней и стройнее, парни будут виться вокруг тебя.

— Я не говорю, что за мной никто, ну, не вьется, — схитрила Люсинда. — Есть другие способы привлечь внимание, если ты догадываешься, о чем я.

Мэг решила для себя, что не станет читать подростку лекции, потому что твердо знала — Люсинда не будет ее слушать. Вместо этого она пыталась выразить свое мнение опосредованно. Люсинда была довольно сообразительной, чтобы сделать из услышанного собственные выводы.

— Знаешь, я всегда думала, что никому не буду нравиться, если сама себя не полюблю. Показывать, как ты себя не любишь, — значит открыто занижать себе цену.

Мэг не знала, прислушается ли Люсинда к ее советам. Она всегда находила время поговорить с ней, когда приезжала в Ред-ривер на выходные. Ларк отметила, что субботними вечерами, когда Мэг гостила в доме сестры, Люсинда всегда оставалась на семейный ужин. Мэг прекрасно отдавала себе отчет в том, что в ее отсутствие Люсинда вела себя отвратительно: она пила все больше и все сильнее отставала в школе. Мэг также знала, что подросток доверяет ей больше, чем кому-либо в Ред-ривере. Доверяет и любит ее. Но, не остановив Этана несколько недель назад, дав его чувствам выйти из-под контроля, Мэг заставила Люсинду стать свидетелем того, чего она не должна была видеть. Убежав, она вернулась именно к Мэг. Она искала убежища. Но Этан, как ночной кошмар, преследовал ее. И в этом тоже была вина Мэг.

Как ангел-мститель, Люсинда сделала то, что должна была сделать Мэг несколько недель назад — она остановила Этана, помешав ему разбить жизни близких ей людей. Но поступок девочки-подростка оказался судьбоносным. Не известно, собиралась ли она убить отчима, или нет, но свое будущее она разрушила. И сейчас Мэг казалось, что никто, кроме нее самой, не знал, что подвигло Люсинду совершить преступление.

Когда Мэг свернула с автострады, дождь немного стих. Проезжая через Ред-ривер, Мэг на минуту задумалась. Может, все это происходит не на самом деле? Город был таким же, как и раньше. Может, это просто был кошмарный сон? Может быть, Этан сейчас дома, может быть, он, как раньше, откроет ей дверь. Ларк и дети будут стоять за его спиной и, смеясь, поприветствуют Мэг? Люсинда будет где-нибудь рядом и не сможет сдержать улыбки.

Однако эта иллюзия испарилась, как только Мэг подъехала к дому Мак-Гованов — масса людей приехала, чтобы посочувствовать и успокоить скорбящую семью. Мэг узнала «шевроле-пикап», машину Франсин, которую та поставила на возвышении возле дома, рядом с «саабом» Эйба; вдоль подъездной аллеи стояло еще с десяток машин и грузовиков. Мэг пришлось остановиться рядом с мастерской, которую окружили полицейские машины. Сейчас окна ее светились на фоне проясняющегося неба. Хотя дождь наконец-то прекратился, ей все равно пришлось идти по грязи до крыльца.

Дом был пустым и холодным. Утром, похоже, никто не включал отопления. Мэг сняла грязные туфли и поставила рядом с обувью, кучей сваленной за входной дверью. Плащ она оставила на стуле в прихожей, где висела верхняя одежда пришедших. Обычно, когда Ларк устраивала вечеринку, она освобождала в прихожей шкаф, чтобы гости могли повесить туда свои пальто. Она старалась содержать дом в порядке, насколько это было возможно, так как дети всегда все разбрасывали. Однажды Мэг видела, как Ларк аккуратно раскладывала журналы на столике в гостиной, а по всей комнате были раскиданы куклы, игрушки, кубики и другая мелочь.

Мэг услышала голоса. Она прошла через коридор, потом через гостиную к просторной застекленной веранде с другой стороны дома, из которой открывался вид на реку. Хотя Этан и Ларк хотели сохранить фермерский дом XIX столетия в первоначальном виде, им казалось, что комнаты первого этажа очень темные и низкие, что было особенно ощутимо в зимние месяцы. Тогда Ларк придумала построить веранду, и Этан сам взялся за реализацию идеи жены. Он разработал для веранды оригинальный дизайн — высотой в два этажа, она была полностью построена из стекла. Стена, смотрящая в сторону реки, была сделана из ромбовидных стеклянных фрагментов бледно-зеленого цвета, которые он сделал в мастерской. Стекло было украшено рисунками в виде цветов, листочков, колибри или лягушек. Когда солнце светило сквозь голые деревья, как в этот вечер, веранда наполнялась ярким светом.

Мэг остановилась в дверях. У нее на пути стоял незнакомый мужчина, своими широкими плечами загородивший ей обзор. Ларк с заплаканным лицом сидела рядом с Франсин на небольшом, обтянутом красным вельветом диване. Фиби примостилась рядом и сосала большой палец. Брук тоже была здесь, она сидела прямо и покрасневшими от слез глазами следила за взрослыми.

Жанин сжалась в углу, в кресле-качалке, то и дело сморкаясь в платок. Рядом с бывшим почтмейстером стоял Эйб. Слушая пожилого мужчину, он сочувственно кивал головой. Хотя Мэг не знала имен, она многих узнала — соседей, друзей, чьи пироги и печенья стояли на шведском столе. Посреди стола возвышалась алюминиевая кофеварка на двадцать четыре чашки, которую Франсин выставляла во время городских пикников и распродаж. Рядом стояли одноразовые стаканы и салфетки с рисунком в виде улыбающегося медведя.

— Я понимаю, ты столько вынесла!

Мэг услышала голос Полы Йодер, как раз входившей в комнату. Они с мужем Майком владели универсальным магазином, и все про всех знали. Ни для кого не было тайной, что Пола терпеть не может Люсинду, потому что та дважды пыталась украсть блок «Мальборо» из ее магазина. — Столько вынесла!

— Мы все так думаем, — подытожила Франсин. В прошлом Пола несколько раз выговаривала Ларк, что та распустила Люсинду, а теперь не может с ней справиться. После второй попытки украсть сигареты Пола написала жалобу Тому Хадлсону и запретила Люсинде появляться в своем магазине.

— Некоторые люди… Они просто… — говорил Ивар Дисон, друг Этана, у которого была козья ферма к северу от дома Мак-Гованов. Этан совсем не был похож на своего соседа: Ивар немногословен, консерватор, член национальной стрелковой ассоциации. Хотя Этан часто подшучивал над владельцем молочной фермы, было очевидно, что он уважает его. Девчонкам нравились пастбища Дисона и его постоянно увеличивающееся стадо. Когда Ивару не хватало работников, Этан помогал ему с доением, после чего мужчины играли в шахматы в ярко освещенном уютном сарае. Они играли на равных, поэтому иногда засиживались часами.

— Мы знаем, знаем, — сказала Франсин, успокаивая Ивара, которому слова давались с трудом. — Это несправедливо, это ужасно. Но мы никогда не поймем, почему так происходит, почему люди так поступают.

Внезапно Мэг почувствовала к Франсин неприязнь. Та была явно в своей стихии. То, как она обняла Ларк за плечи, как удобно устроила на диване свои тучные телеса, свидетельствовало о том, что она прекрасно владеет ситуацией. Страдальческое выражение ее лица как бы говорило: смерть, несчастье — это моя епархия. Франсин Верлинг была экспертом в таких вопросах: давала советы, утешала несчастных горемык. Мэг не впервые беспокоило чувство, что Франсин втайне наслаждалась чужими трагедиями. Она гордилась тем, что может показать свой талант утешителя, что может быть мудрой, когда все вокруг оглушены горем.

— Мэг, когда ты приехала? — окликнул ее Эйб.

Ларк позвала ее: «Мэгги…» Мэг прошла через комнату и присела у дивана. Ларк наклонилась, чтобы обнять ее. «О, Мэгги, что с нами теперь будет?» — прошептала Ларк, и Мэг постаралась обнять ее крепче. Со стороны их объятия выглядели нежными, но Мэг чувствовала сопротивление — казалось, мышцы Ларк вибрировали от напряжения. Мэг хотела посмотреть ей в глаза, хотела узнать, как много ей известно, но сестра отводила взгляд. Глаза ее болезненно блестели, взгляд блуждал по комнате, на губах застыла улыбка.

— Мэг, дорогая, спроси, может, еще кто-то хочет кофе, — спросила она голосом «самой гостеприимной хозяйки».

— Наверное, будет лучше, если Мэг позаботится о Брук и Фиби, — предложила Франсин. — На улице наконец прояснилось, а девочки целый день просидели дома.

— Я с радостью погуляю с ними, — ответила Мэг. Франсин могла бы и не напоминать ей о племянницах. Фиби не вынимала палец изо рта с тех пор, как вошла Мэг, а у Брук взгляд был, как у раненого зверя. — Эй, малышки, пойдем погуляем! — позвала их Мэг неубедительно веселым голосом.

Девчонки послушно пошли за ней в комнату за кухней, где она помогла им надеть ботинки и курточки. Снаружи температура понизилась на десять градусов, но небо было чистым, и на западе сквозь удалявшиеся облака проглядывало солнце. С деревьев еще капала вода, а река бушевала в своих берегах. Стайка синиц, чирикая, кружилась вокруг кормушек, которые развесил Этан на заднем дворе. Мэг казалось неправильным, что день внезапно стал таким спокойным. Она хотела, чтобы все остановилось, замолкло, чтобы вокруг царило такое же уныние, как у нее в душе.

Они втроем гуляли по берегу реки, грязь хлюпала под ногами. Мэг хотела как-то успокоить их, хотела уменьшить боль и страдание их молодых сердец. Вдруг Фиби подняла палку и воткнула в кучу гнилых листьев.

— Вот так Люсинда поступила с нашим папой? — спросила она, поворачиваясь к Мэг за ответом. Девочка была очень похожа на Ларк в детские годы: такое же миловидное круглое личико, ясные голубые глаза… Брук была совсем не такой. Мэг тоже в детстве не была похожа на Ларк. Брук была серьезной, любознательной, всегда требовала доказательств и объяснений. Фиби же всегда смело шла в жизнь, смеясь, готовая ко всему, что будет. Уж лучше бы Брук задала этот вопрос.

— Мы не знаем точно, — начала Мэг, глядя то в широко открытые глаза Фиби, то в затуманенные раздумьем — Брук. Она не могла им врать. — По крайней мере, все выглядит именно так.