Идеальная ложь

Глава 8

«…Слава во веки веков. Аминь». Глубокий голос Франсин Верлинг звучал тихо и спокойно. Хотя Мэг казалось, что манеры Франсин были наигранно феминистскими, она все же уважала пастора ред-риверской приходской церкви. Уже пятнадцать лет Франсин проповедовала для двухсот человек. Мэг считала ее неутомимым работником, воплощением либерализма, правильности и ответственности перед обществом. Проработав помощником пастора в Вермуте, она приехала в Ред-ривер с двухлетним сыном, без мужа, и не отвечала на вопросы об отце ее ребенка ни по приезде, ни по прошествии многих лет.

Мэт совсем не был похож на мать. Он был высоким и тощим, лицо его было покрыто пятнами. Волосы у него всегда были грязные, и он завязывал их в хвост. Франсин тоже была высокой, у нее были пышные волосы, преждевременно поседевшие. Она была полноватой, а Мэт, напротив, очень худым. Выражение лица Франсин всегда было доброжелательным и открытым, но Мэг эта открытость казалась наигранной. Глаза Мэта сквозь очки без оправы обычно смотрели сердито. Он выглядел так, будто всю жизнь провел взаперти, хотя это так и было — дни напролет он сидел у компьютера, проводя свою жизнь в Интернете. Виртуальный мир казался ему куда интереснее реального. Мэт редко выходил на улицу без своего ноутбука. Он приехал на ужин вместе с матерью, неся компьютер подмышкой, сел на подоконнике как можно дальше от всех и целый час играл в игры.

Как и во всех маленьких городках, жители Ред-ривера очень любили посплетничать. О Франсин и Мэте слухи ходили годами. Был ли он незаконнорожденным? Была ли она лесбиянкой, а он родился из пробирки? Кто был его отец, и почему Франсин наотрез отказывалась говорить об этом? Кто-то даже связался с церковью в Вермуте, где она работала раньше, но Франсин приехала туда из Нью-Хемпшира с шестимесячным Мэтом, поэтому в Вермуте знали так же мало, как и в Ред-ривере. Без сомнения, Франсин была прекрасным лидером и духовным наставником. Поэтому общественность городка позволила ей сохранить свою тайну. История о загадочном треугольнике — Франсин, Мэте и его отце — навсегда осталась одной из самых любимых тем для пересудов. Но большей популярностью, несомненно, пользовались выходки Люсинды Мак-Гован.

«Спасибо, Франсин», — сказал Этан официальным тоном. Он сидел во главе стола, перед ним лежали огромные жаренные куры, которых предстояло разрезать. Франсин, сидевшая слева от него, холодно кивнула. Хотя между ними не было открытой враждебности, Мэг давно заметила, что они не были друзьями. И она догадывалась, почему. Она видела, как относился Этан к странной дружбе своей жены с Франсин. У них было много общего — всем сердцем преданные любимому делу, они участвовали в любом мало-мальски значительном мероприятии, будь то заседание молодежного фонда по вопросам защиты окружающей среды, собрание женской организации или местного филиала нью-йоркского демократического клуба. Словом, Ларк виделась с Франсин Верлинг чаще, чем со своим мужем.

Мэг подозревала, что если бы их отношения увенчались только дружбой, Этан даже поощрял бы это общение. Но Франсин стала для Ларк кем-то вроде духовного наставника. Они часами беседовали, вместе организовали женский читательский клуб, на заседаниях которого изучали и обсуждали книги о духовном мире человека и вселенском единстве. Почти каждый день они созванивались и обменивались впечатлениями. Этан всегда подшучивал над Ларк из-за ее неукротимой тяги к самопознанию и просвещению. За эти годы она изучила почти все философские течения, которые по-своему трактовали место человека во вселенной — восточную философию, суфизм, недавно возникшее течение «Новая эра». Во Франсин Ларк наконец-то нашла родную душу, искателя, что особенно раздражало Этана, отъявленного агностика.

Франсин, конечно же, чувствовала, как к ней относится Этан, но она и сама его недолюбливала. В отличие от Ларк и девчонок, Этан никогда не ходил в церковь и не принимал участия в общественной жизни города, игнорируя пикники, на которых жарили кур, ярмарки, на которых продавалась выпечка, танцевальные вечера. Однажды Ларк и Франсин уговорили Этана дать лекцию об искусстве выдувания стекла в подвале церкви, но он оперировал абстрактными понятиями и говорил так долго, что те двадцать человек, которые пришли его послушать в тот вечер, ушли еще более озадаченные, чем пришли. Со слов Ларк Мэг узнала, что Франсин считает Этана бестолковым человеком, который не умеет ставить перед собой конкретные цели. В любом случае рассказать о своей работе его больше не просили.

Помимо Франсин и Мэта на праздничный ужин были приглашены Эйб, который позвонил заранее, сообщил, что опаздывает, и попросил начинать без него, Жанин и Клинт Лидберги.

Жанин сидела между Франсин и Этаном. Довольно крупная блондинка с умным лицом, она могла бы сойти за жену первого переселенца — женщину, которая запросто смогла бы управлять крытым конным фургоном, несущимся по жарким равнинам. Хотя ей было за сорок, и «мощная» фигура не позволяла назвать ее красавицей, тем не менее кожа у Жанин была нежной и прозрачной, глаза — светло-голубыми, а зубы очень маленькими и белыми. Когда она улыбалась, на ее щеках появлялись ямочки. Она носила одежду, которая совсем не подходила ей по возрасту. Вот и в тот вечер на ней была кофточка в цветочек с пышными рукавами, украшенная тесьмой. Хотя Жанин и была доброй (а может, именно поэтому), Мэг она раздражала. Жанин, казалось, не замечала, что Этан и Ларк пользуются ее безотказностью: она мыла посуду, ждала телефонного звонка, если надо, сидела с Ферн в то время, как другие занимались своими делами. Конечно, Мэг напоминала себе, что Жанин и Клинт хорошо устроились, ведь в доме они были и друзья, и работники.

У Клинта характер был посильнее. Он был большим, медлительным, спокойным, похожим на медведя. Его густая рыжая борода начала седеть. У него был раскатистый смех, а если попросить, он мог рассказать интересную историю. Когда у Клинта не было дел в мастерской, он помогал своей жене делать уборку или играл, правда, очень неумело, на старинном органе в церкви. Он был добрым, и детям с ним было интересно. Девчонки Мак-Гован его обожали и называли «дядюшка Клинтбон». Они взбирались на него и свисали с его плеч, как с перекладины.

Жанин, которая по вечерам убирала в доме и сидела с детьми, они любили меньше. Особенно Брук. «Она как большая тупая корова, — делилась девочка с Мэг, — за последние три года ни разу не выиграла у меня в слова».

Люсинда, со своей стороны, неустанно издевалась над Жанин. Она высмеивала ее, обзывала «гигантской Жанин», «девочкой-пончиком», «земляной свинкой», причем достаточно громко, чтобы жертва это слышала. Когда Жанин пожаловалась на поведение подростка, Ларк применила воспитательные меры. Однако Люсинда все равно продолжала обзывать ее, но уже не так часто и гораздо тише. Мэг подумала, что, возможно, поэтому у Жанин сегодня были опухшие глаза, и она нервно покусывала нижнюю губу. За все время их знакомства Мэг впервые показалось, что Жанин выглядит на свой возраст.

— Я хочу сказать тост, — объявил Клинт. Он сидел в конце стола, возле Ларк. Отодвинув стул, он встал и поднял бокал вина в правой руке. — За нашу прекрасную хозяйку, пожелаем успеха ее новой книге! И, — он повернулся к Этану, — за нашего щедрого хозяина. Поздравляем с удачной выставкой! Жанин и я, мы очень гордимся тобой.

— Спасибо, Клинт, — ответил Этан с другого конца стола и поднял свой бокал. — За Линдбергов, благодаря которым работа движется.

Клинт, покраснев, сел за стол и уставился на стоявшую перед ним тарелку с едой.

— У меня тоже есть тост, — сказала Ларк, не вставая. В красном джемпере с черным шерстяным воротником и черных гетрах она выглядела как студентка, в которую Этан когда-то влюбился. Ее глаза блестели. Поворачиваясь к Этану, она подняла бокал.

— За семью и друзей! За домашний очаг и уют! Здесь и сейчас!

Мэг сидела напротив Франсин. Она видела, как, улыбнувшись, муж и жена переглянулись, и у нее чуть не разорвалось сердце. За целый день Этан и не взглянул на Мэг, хотя иногда она замечала, что он наблюдал за ней, когда никто этого не видит. Мэг почувствовала большое облегчение. Если он решил оставить ее в покое, прекрасно. Если он на нее злится или обижается — еще лучше. Только бы все вернулось на круги своя!

Возможно, чтобы компенсировать холодность по отношению к Мэг, с другими присутствующими Этан был внимательным и веселым. Во время ужина Мэг заметила, как он беседует с Жанин, сидевшей слева от него. Он то и дело подшучивал над ней, заставляя краснеть и глупо смеяться. Потом Этан повернулся к Брук и Фиби, которые сидели справа. У малышек от смеха началась истерика.

— Папа, папа, перестань! — Фиби смеялась так сильно, что начала икать.

— Над чем вы так смеетесь? — спросила Ларк.

— Папа рассказывал нам про… — Брук снова прыснула, потом повернулась к Этану и, дергая его за локоть, сказала: — Лучше ты расскажи.

— Не понимаю, о чем это они, — спокойно сказал Этан, — я просто рассказывал им о собрании, на котором куры обсуждали…

Этан продолжал говорить, когда хлопнула входная дверь. Все подняли головы. В дверях столовой появился Эйб.

— Почему вы не рассказали мне о планах Бекки? — строго спросил он. Мэг никогда не слышала, чтобы Эйб говорил в таком тоне. Его ироничное самообладание куда-то исчезло, вместо этого в голосе была слышна неподдельная ярость. — А я думал, вы мои друзья!

— Мы твои друзья, Эйб, — ответил Этан, взглянув на Ларк. — Не вини нас в том, что произошло между вами.

— Между нами? — Эйб направился к Этану.

— Только не в моем доме! — сказала Ларк.

Она быстро встала и схватила Эйба за руку. В ярости он попытался отодвинуть ее с дороги, но потом, видимо, понял, что не прав. Ларк воспользовалась моментом и добавила:

— Не здесь. Идем со мной! — Одной рукой она подхватила Ферн, которая сидела на высоком стуле, и, держа Эйба за локоть другой рукой, повела его в кухню.

— Что, черт возьми, происходит? — забывшись, воскликнула Мэг, поворачиваясь к Этану. Но он в это время успокаивал Брук и Фиби.

— Все в порядке, девочки. Эйб просто немного расстроен. Такое со всеми бывает.

— Он все узнал, — сказал Франсин, качая головой.

— Узнал что? — спросила Мэг.

— Про Бекку, — ответил Клинт. — При разводе она забрала деньги и купила десять акров земли к северу от Ред-ривера, по другую сторону реки. Эдди Сонесон уже и не надеялся продать тот участок. Теперь она собирается построить там дом.

— Я думала, что по решению суда она должна была уехать, — сказала Мэг, повторяя слова Ларк.

— Мы так думали, да и Эйб тоже, — сказала Франсин. — Бекка оставила ему загородный дом и даже не сопротивлялась, хотя отвоевала остальное. Он, наверное, подумал, как и мы все, что она собирается уехать.

— Бедный Эйб, — вздохнула Жанин.

— Эй, это свободная страна, — философски заметил Клинт. — Женщины могут строить дома, где захотят. Но тот участок полностью засажен лесом, я не знаю, куда она собирается втиснуть дом.

— Она уже заключила контракт с фирмой «Хаукинск и Ли» — архитекторами, которые проектировали дом Яроу в Монтвиле, — сказал Этан, отрезая себе еще мяса.

— Откуда ты узнал об этом? — спросила Франсин.

— Я случайно встретился с Беккой, когда мой джип был в гараже. Она везла меня от самого Хадсона. И показала мне проект. Это будет чертовски красивый дом. Похоже, она отвоевала у Эйба огромный куш.

— Я не понимаю, почему ты продолжаешь общаться с Беккой, — спросила Франсин, понизив голос.

— Она подвезла меня домой, чтобы Ларк не пришлось специально ехать туда за мной. Прости, Франсин, но тебя там не было, поэтому я не мог спросить разрешения.

— Ну, ребятки, — сказал Клинт, вставая из-за стола. — Кто будет помогать дядюшке Клинтбону убирать со стола?

— Когда ты снова начала курить? — спросила Мэг у сестры. Все уже ушли домой, а Этан укладывал детей спать. Ферн уже была в кровати. Мэг искала сестру по всему дому и нашла ее на ступеньках. Ларк сидела на крыльце у двери, которая вела из кухни на задний двор. На ней был старый свободный свитер Этана.

— Я баловалась время от времени, — сказала Ларк и показала Мэг пачку. — Это облегченные сигареты, если это улучшает дело.

— Не важно, — сказала Мэг, присаживаясь рядом с ней. — Если уж говорить о важном, скажи, что случилось с Эйбом? После того как вы поговорили, он ушел?

— Это едва можно назвать разговором. Я выслушала его монолог. Страшно, когда такой уравновешенный мужчина теряет самообладание. Но эта Бекка! Ты знаешь, что она задумала?

— Остаться здесь и построить новый дом?

— Да, прямо здесь, вверх по реке. Это сводит его с ума. Он так ее ненавидит, невозможно слушать. Знаешь, что он сказал мне? После развода он собрал все, что Бекка ему дарила — одежду, книги, CD — все, что даже отдаленно напоминало ему о ней, — и отнес на распродажу к Франсин. Он не мог жить среди всех этих вещей. А сегодня, когда он вошел в столовую? Он уже и так был взбешен из-за планов Бекки и вдруг увидел, что Клинт сидит в рубашке, которую бывшая жена подарила ему на день рождения в прошлом году. Клинт и Жанин покупают одежду на распродажах. Он был в ужасном состоянии! Представь, снова увидеть эту рубашку! Каково ему каждый раз видеть вокруг напоминания о Бекке!

— Бедный Эйб, — сказала Мэг. Сестры немного помолчали. Ночь была прохладной, воздух — сухим и чистым, на небе сияли красивые, холодные звезды. Сейчас был подходящий момент завести разговор об Этане, но с чего начать? «К слову, о жалости, Ларк…» Нет, а что если начать сразу так: «Этан пристает ко мне. Ларк, я просто хочу, чтобы ты знала». В голове вертелось много фраз, но ни одна из них не была убедительной.

Наконец, чувствуя, что пауза затянулась, Мэг не нашла ничего лучшего, чем сказать:

— Ужин был великолепный. Я никогда в жизни так много не ела.

— Ты всегда так говоришь. Я наблюдаю за тобой, ты всегда ешь очень мало. Ты съела, наверное, два кусочка яблочного пирога. Поэтому ты так классно выглядишь — подтянутая, стильная.

— Я и не знала, что за мной так внимательно следят! Если нас сравнивать, я бы все отдала за то, чтобы иметь такое тело, как у тебя.

— Давай не будем об этом, дорогая. Что случилось?

— Ничего. — Мэг положила руку на колени Ларк, чувствуя, как сердце наполняется любовью и жалостью к сестре.

— Я хочу сказать, что мы разные. Трудно об этом помнить, потому что ты мне очень близка. Но мы не одинаковые, мы разные, и думаем мы по-разному. Живем каждая по-своему. И знаешь, что? С того момента, как купили мою книгу, мне кажется, я стала понимать тебя лучше. Прекрасное чувство, просто пьянящее, когда тебя считают успешной. Когда важные люди делают тебе комплименты, восхищаются тобой. Теперь я понимаю, каково тебе одной управлять бизнесом, иметь дело с настоящими проблемами в реальном мире.

Мэг обняла Ларк за колени, словно хотела подбодрить ее. Совсем не об этом она хотела поговорить с сестрой.

— Знаешь, все эти годы мне казалось, — продолжала Ларк, — что я живу в твоей тени. Я всегда сравнивала себя с тобой. Сравнивала то, что имеешь ты, и, что есть у меня. Я с тобой соревновалась. Да, думаю, это правильное слово. Но сейчас у меня такое чувство, как будто гора упала с плеч. Мы стали равными. Разные, но обе успешные. О Мэгги! — она засмеялась, подняла голову и посмотрела на звезды. — Мне сейчас так хорошо!

Было ясно, что Ларк ничего не знает о том, что происходит с Этаном. Наверное, даже не подозревает. Что бы Этан ни делал, он скрывал это от своей жены. Поступал ли он правильно, вот о чем спрашивала себя Мэг. Похоже, прихоть Этана, подобно горячке, сошла на нет — весь день он избегал Мэг и за ужином почти с ней не разговаривал. Конечно, их отношения нельзя было назвать нормальными. Пройдут годы прежде чем они смогут непринужденно общаться. У Мэг появилось чувство, что самое страшное уже позади.

В конце концов Мэг пришла к выводу, что Этан осознал свою ошибку. Было бы неправильно рассказать Ларк обо всем сейчас, когда Этан старается самостоятельно справиться с этой напастью. «Я никогда не увиливала от сестринских обязанностей, — говорила она себе, — я просто приняла решение, ведь ситуация изменилась». Кроме того, она никогда не видела Ларк такой спокойной и уверенной в себе. Несомненно, ее младшая сестра заслуживала лучшего. Может, именно поэтому Этан решил скрыть от жены свои чувства. Пройдет время, и случившееся будет казаться страшным сном. Пусть это будет только ее кошмаром. Ларк это не нужно.

— Я рада за тебя, — сказала Мэг, обнимая сестру. Некоторое время они сидели молча и смотрели на манящее к себе небо.

— Смешно, мы обе сказали это друг другу в эти выходные, — сказала Ларк. — Разве плохо быть счастливым и радоваться друг за друга, как мы с тобой?