Идеальная пара

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Тремя часами позже, Тиффани со вздохом осмотрела свою квартиру. В основном было чисто. Она была почти уверена, что убрала все кофейные кружки и обертки от гранолы. Вполне уверена.

Это место, конечно, не взорвется, когда она уедет, но, она, черт возьми, будет скучать по своему мольберту и полотнам.

Ее сотовый зазвенел и девушка быстро посмотрела на экран, прежде чем ответила.

— Привет, Ди. Как там в Каутаун?

Ее лучшая подруга хихикнула на другом конце провода.

— Ну, было бы веселее, если бы ты была тут.

Она прошлась по своей крошечной солнечной квартире, закрывая жалюзи.

— Я буду через пару часов.

— Но ты не будешь рядом, — ответила Дина. — Ты уверена, что не можешь провернуть эту схему из моей квартиры?

— Твою квартиру недавно затопили, — сказала Тиффани. Лучше всего, при интригах всегда придерживаться общих черт схемы. — И это очень грустно.

— Хорошо, хорошо, — девушка практически могла видеть, как Дина подняла руки в насмешливой капитуляции. — Твои женские части тела находятся под полным контролем. У этого мужчины хоть есть представление, что его ждет?

— Думаю, у него есть некоторые идеи, так как я подписала контракт с ним около часа назад.

Это был сюрреалистический момент. Из всех способов, которыми Тиффани представляла, это могло начаться, подписание контракта с Себастьяном, в котором говорилось, что она была его сабмиссив на следующие восемь недель — не было тем, на что она бы поставила.

Конечно, девушка не была уверена, насколько серьезно Себастьян планировал принять этот контракт.

— Прости? — Тиффани почувствовала, что Дина казалась шокированной.

Она закрыла последние жалюзи и выключила свет в своей ванной.

— Я знаю. Колесо фортуны поворачивается в мою сторону. По-видимому, Большой Таг нуждается в услугах Себастьяна. Мы должны тренировать парня-миллиардера и его женщин, чтобы они могли вступить в «Санктум», но он настаивает на том, чтобы настоящая пара Д/С выполняла эту работу.

— Тут одна проблема. Ты не состоишь в Д/С паре, — отметила Дина.

— О, в соответствии с контрактом, который я подписала, состою.

Она была сабой Себастьяна, и это означало, что ей нужно будет подчиняться его требованиям во время игр. И поскольку им требовалось как можно быстрее пройти фазу «узнать-тебя», Тиффани также согласилась работать с ним как дома, так и в «Верхних», чтобы они как можно больше были похожи на долгосрочную пару.

Но также он дал ясно понять, что не будет ожидать, что она займется с ним сексом, и не потребует, чтобы она спала с ним в одной постели.

Малюсенькими шажками.

— Тиффани, ты реально думаешь об этом? Я почти уверена, что Себастьян более жесткий, чем любой другой Дом, с которыми ты играла до этого.

Она не волновалась об этом. Ей все нравилось в БДСМ играх, в которых она принимала участие. Порка ее невероятно заводила, но у нее ни с кем не было секса, хотя она играла месяцами. Даже с ее адски горячими партнерами. В течение нескольких месяцев ей нравилось играть в «Санктуме», и она нашла регулярную группу «Домов». Беа был великолепным воплощением настоящего мужчины, который работал в «МакКей-Таггарт» в качестве телохранителя, и Майкл Мэлоун был столь же горячим. Оба были готовы, и девушка определенно хотела спать с ними, а потом оказалось, что ни один из них не был Себастьяном и ее женские части перешли в положение «выключено».

Если она не оседлает Себастьяна в ближайшее время, ее «Хитачи» (прим.: марка вибраторов) просто сгорит, а у нее не было денег на другой. Тиффани даже не могла пойти к папе за деньгами. Она приняла для себя это решение, когда задумала пойти по пути голодающего художника. Никаких займов у отца, если это не было для образования или абсолютной необходимостью, как починка автомобиля, чтобы она могла добираться до работы.

Средства для мастурбации не попадали в эти категории, поэтому ей требовалось, чтобы дорогостоящее оборудование продолжало вибрировать.

— Я буду в порядке, — ответила Тифф. — На самом деле, я немного обеспокоена тем, что Себастьян не будет воспринимать вещи всерьез. О, не пойми меня неправильно. Я думаю, он будет со мной, когда мы пойдем в клуб, и, скорее всего, захочет пойти по протоколу до конца, но он точно не захочет наложить на меня свои руки. Неужели я ошибаюсь? Я полная идиотка, если думаю, что между нами эта удивительная химия? Скорее всего, он относится ко мне как к неудобству, чем к женщине, с которой хочет провести серьезное время.

Дина вздохнула на другом конце трубки.

— Можно еще раз услышать о том, почему ты так в нем заинтересована?

Тиффани помолчала, вспомнив ту ночь, которая стала для нее поворотным моментом.

— Он добрый.

— Это не про него. Себастьян скорее известен тем, что холоден, а не добр, — отметила Дина.

— Только потому, что он никогда не подвозил тебя домой. И ты не заставляла его держать себя за руку, потому что лила слезы о том, как тебе одиноко и как сильно ты облажалась.

— Ты говоришь о вечере на вечеринке шефа?

Это случилось несколько месяцев назад. Она знала, что для Дины эта ночь была знаменательной, но никто, кроме Себастьяна, не знал, что для Тиффани это был тяжелый день. Девушка узнала, что у ее отца обнаружили опухоль.

Ей следовало остаться дома, но она оказалась на вечеринке, пытаясь притвориться, будто папа потенциально не собирается умереть и оставить ее сиротой. Ей было двадцать восемь, но Тиффани боялась остаться без отца, так как потеря матери, даже спустя десять лет, все еще ощущалась словно ножом по сердцу.

— Да, та самая.

— Ты переживала о своем отце в ту ночь, разве нет? Поэтому ты так сильно напилась, — сказала Дина. — Тогда я ничего не знала, потому что ты не стала упоминать об этом до тех пор, пока ему не сделали операцию, и он не выздоровел.

Им удалось извлечь каждый кусочек опухоли, и та оказалась доброкачественной, но в тот вечер все, о чем девушка могла думать — насколько сильно она скучает по своему отцу.

— Он приехал, — сказала Тифф тихо. — Операция отца была через два дня, и Себастьян появился там и сел рядом со мной в приемной. Папа попросил меня ничего не рассказывать моим сестрам, потому что у Берри была работа в Нью-Йорке, а Ви было трудно приехать домой из Франции. Ей не нравится летать.

Ее младшая сестра, Версачи, не любила делать что-либо, что могло бы нанести вред земле, а большинство видов транспорта делали свое дело. Если Ви не могла добраться куда-либо на своем биодизельном, старом как ад, «Фольксвагене жуке», она вообще обычно никуда не ездила. Так что, в больнице, в холодной комнате ожидания Тиффани была одна, сидя там она беспокоилась, что ей придется позвонить своим сестрам и сказать им, что папа ушел.

А потом, рядом присел Себастьян, предложив ей пластмассовый стаканчик кофе с небольшим количеством сливок и двумя кусочками сахара, как ей нравилось. Он сел и рассказал ей о своем отце, и время ожидания прошло незаметно.

Тифф не была одна в том, что могло стать худшим днем в ее жизни, потому что Себастьян Лоу взял выходной день, чтобы убедиться, что ей было с кем-то поговорить.

Если раньше он ее привлекал, она не была уверена, как назвать то, как она себя чувствовала после этого дня. Увлеченной. Заколдованной. Немного влюбленной.

Какого черта она собиралась делать, если это не сработает?

— Ты никогда не говорила мне этого, — сказала Дина тихо. — Конечно, это было правильно в то время, когда я была поглощена своей драмой с Эриком, поэтому, уверена, ты не хотела меня обременять. Знаешь, ты делаешь это слишком часто.

Тифф не хотелось быть бременем. Ей больше нравилось быть полезной.

— Я была в порядке. Себастьян позаботился об этом.

И затем, он своевременно предпринял меры, чтобы избегать ее. Мужчина был достаточно вежлив, но с его стороны ощущался холодок, который она хотела растопить. Пора была ему уже оттаивать.

Тиффани хотела вернуться к тому моменту, когда его рука скользнула по ее. К ночи, когда он обнял ее и пообещал, что все будет в порядке, когда он почти коснулся своими губами ее, и она была так уверена, что за этим последует поцелуй.

Если бы она хоть на секунду подумала, что он не хочет ее, что дело вовсе не в его проклятых ногах или их отсутствии, она бы заколебалась. Не то, чтобы она думала, что была безумно привлекательной. Но девушка почувствовала его тоску. А затем увидела, как он закрылся в ту минуту, когда она увидела Себастьяна без его ног.

Черт возьми, человеку не нужны были ноги, чтобы быть потрясающим и великолепным. Ему совсем ничего не нужно. Он был самым сексуальным человеком и без них.

В дверь постучали, и Тифф поняла, что было уже ровно два часа.

— Мне нужно идти, Ди. Ты будешь где-нибудь поблизости ресторана завтра? — она прошла к двери.

— Я зайду. Люблю тебя.

— Взаимно, — девушка была так благодарна, что Дина была в ее жизни. — Он тут. Увидимся завтра.

Она повесила трубку и открыла дверь. Вот и он. Себастьян был потрясающе мужественен в брюках, рубашке на пуговицах, которую он полностью застегнул, и пиджаке от костюма. Никакого галстука, что сделало бы образ обычным для сомелье. Беда в том, что она точно знала, насколько горячим был этот мужчина под его полированным внешним видом.

— Привет. Заходи, я почти готова ехать.

Он не вписывался в ее квартиру и от того выглядел нелепо, но сам по себе мужчина шикарно выглядел от волос до ботинок.

— Я думал, мы договорились, что ты будешь готова к двум.

И она была. Почти. Тиффани улыбнулась, когда двинулась к своей спальне. Девушка не собиралась сидеть в машине с ним в течение сорока минут, не убедившись, что ее макияж не поплывет.

— Я буду готова через секунду. И я еду налегке. Только две сумки и самые необходимые вещи.

— Я привезу тебя обратно, если тебе понадобится что-то еще. Мы уедем по крайней мере на восемь недель. Я прослежу за тем, чтобы выходные дни у нас совпадали, и я мог подвозить тебя, — он снял солнечные очки и оглядел комнату.

Легко было заметить, что квартира на него не произвела впечатления, но вообще-то, она была домохозяйкой так себе. Тиффани была слишком занята своим искусством. И бросала все, когда на нее находило вдохновение. Хотя, если быть честной, когда вдохновения у нее не было, безумной любви к уборке девушка тоже не чувствовала.

— Пока у нас есть стиральная машина, все будет хорошо. Я возьму свою сумочку, и мы сможем идти.

Тиффани прошла в ванную и сделала глубокий вдох.

Что она творила? Было ли это самой глупой вещью, которую она когда-либо делала? Нет, вероятно, это звание можно было дать тому короткому периоду, когда девушка была помешана на какой-то панк-рок группе. Это было совсем другое. Она преследовала свою мечту. Это то, чему ее учили. Когда Тиффани чего-то хотела, шла за этим. Полюбила живопись — поэтому последовала за мечтой единственным способом, который знала. Девушка хотела независимости, поэтому отвернулась от денег семьи.

Она хотела Себастьяна, и это означало, что она должна была подобраться к нему ближе.

Черт, ей нужен был блеск для губ. Ее кожа была немного бледновата — факт, который девушка приписывала трате слишком большого промежутка времени на беспокойство о свете для своих картин и отсутствия солнечного света для себя. Ей довелось узнать, что в квартире, которую для них организовал шеф, был балкон, который идеально подходил для наслаждения солнечными лучами, тем более, что она купила бикини, и, надеялась, что из-за него у Себастьяна потекут слюнки.

Она поправила своих девочек. Иногда ее соски были немного сумасшедшими, когда попадали в лифчик: один мог указывать на север, а другой — на юго-восток. Если они затвердеют, то Тифф хотела, чтобы они указывали прямо на ее цель.

Слово «цель» звучало так, будто она собиралась сделать ему что-то плохое. Нет, это было не так. Девушка делала это для него. Себастьян был одинок. Он сказал ей это в ту ночь, когда, она была уверена, что Себ думал, будто девушка была слишком пьяна, чтобы помнить его слова.

Ты хоть представляешь, сколько времени прошло с тех пор, как я держал в руках женщину? Черт, но ты ощущаешься хорошо, дорогая.

А затем ее вырвало, потому что шеф-повар не скупился на текилу.

Соски торчали прямо. Губы блестели. Тиффани могла это сделать. Небольшой пучок из волос, и она была готова идти.

Она хорошо пахла? Да. Казалось, все было в порядке. Она не была уверена, что Себастьян хотел бы нюхать ее духи. Это могло испортить ему обоняние. Он много говорил о нем.

Может быть, ей следовало узнать больше о вине. Это была его одержимость. Все, что девушка знала — оно нравилось ей, и Тиффани была достаточно хороша в том, чтобы помнить, что с чем сочеталось. Свиные отбивные шеф-повара особенно хороши под «Пино Нуар». Себастьяну нравилось сочетать устрицы Рокфеллер «Верхних» с вином «Совиньон Блан».

Но меню «Верхних» было всем, что она знала. И Себастьян, явно, был без ума от шампанского, но только некоторых видов, потому что она как-то услышала, как он говорил Эрику: «Просекко не шампанское!».

Но оно было с пузырьками, и девушка не видела большой разницы.

Она слишком много думала об этом. Хорошо. Вернемся к началу. Соски вперед, тушь на месте, губы блестят. Пора.

Тиффани схватила свою сумочку и вышла в гостиную, где стоял Себастьян, но ее багажа нигде не было видно.

— Эм, а где мои сумки?

Он нахмурился, его красивое лицо скривилось.

— Тебя не было двадцать минут. Я загрузил их в машину.

Он прошел три лестничных пролета вниз, неся ее чертовски тяжелые сумки? Неудивительно, что мужчина выглядел таким злым. Она попробовала ярко улыбнуться ему.

— Что же, по крайней мере, я оставляю мольберт и рисование тут. Спасибо большое за это. Прости, что задержалась.

— Мне кажется, я объяснил, что мы должны выехать в два часа.

Глубокий доминирующий голос вернулся. Черт. Она потеряла время и снова раздражала его.

— Прости, Себастьян. Обещаю, больше не буду нас задерживать. Я запру квартиру, и мы сможем уехать отсюда.

Он снял свой костюм, аккуратно сложил его и положил на крошечную барную стойку.

— Боюсь, ты задержишь нас дольше. Мне нравится следовать своим планам. Я очень конкретно сказал, в какое время мы должны уехать, и даже зашел дальше — объяснил, почему. Ты решила не обращать внимания на мой приказ.

— Твой приказ?

Что, черт возьми, происходило? Себастьян закатал рукава, открывая абсурдно мускулистые предплечья.

— Да, Тиффани, — продолжил он тем же темным, но, определенно, терпеливым тоном. — Возможно, я был слишком вежлив. Я предпочитаю быть таким, поэтому позволь мне кое-что объяснить. Сейчас мы вовлечены в отношения Д/С. Это подразумевает никакого секса, но я все равно отношусь к этому серьезно. Я являюсь доминирующим партнером. Ты — покорной. Это означает, что я буду заботиться о твоих сумках и обеспечивать тебе спокойствие и комфорт. Это означает, что я сделаю все возможное, чтобы убедиться, что ты в безопасности и о тебе заботятся. В ответ ты будешь подчиняться мне. Теперь я не безрассудный человек. Конечно, это не значит, что я буду диктовать, как жить, хотя у нас будет несколько правил, касающихся нашего совместного проживания. Они будут созданы для того, чтобы наши отношения были здоровыми и свободными от драмы, которая случается со многими другими. Я выслушаю твои опасения по поводу правил, чтобы прийти к согласию.

Мужчина ходил и осматривался вокруг так, будто пытался что-то найти.

— Согласия? Правила? Эм, я думала, что мы отправимся на пару вечеринок как пара, и, возможно, немного попритворяемся.

— А, то есть ты действительно не слушала, — выдохнул он, и Тиффани поняла, что мужчина была разочарован. Он остановился у кухонного стола и вытащил один из ее стульев. — Как ты думаешь, мы убедим очень умного человека, что мы опытная Д/С пара, если мы не живем по правилам? Двадцать четыре на семь.

— Никто не играет двадцать четыре на семь, — сказала она быстро, чувствуя, как по телу пробежала легкая дрожь страха. Ну, возможно, не совсем страх. Может быть, ей нравилось немного бояться. Похоже, она достигла гребня этого первого глубокого погружения на американских горках. Она была уверена, что все будет хорошо, но, черт возьми, также знала, что это будет дикая поездка.

— Возможно, твои друзья нет, но у меня есть такие, — поправил ее Себастьян. Он развернул стул так, что сиденье было повернуто в ее сторону. — Некоторые люди живут так и они счастливы. Двадцать четыре на семь не обязательно означает, что Дом стоит над покорной весь день. Он просто интересуется каждой частью ее повседневной жизни. Мы с шефом решили, что это лучший способ для нас обоих принять это. Ты согласилась повиноваться мне.

— Я думала, что это только для клуба.

— Мы не собираемся в клуб более одного или двух раз, прежде чем начнем тренировки с Майло Джеем, — объяснил он. Казалось, чувство спокойствия овладело им, будто он принял решение и был в полном согласии с ним. — Нам нужно играть в частном порядке. Также нужно разговаривать. Я думаю, что ежедневные сеансы такого рода, скорее всего, будут отвечать потребностям задачи, которую поставил перед нами Мастер Йен. Это будет очень требовательно, Тиффани. Я не уверен, что ты обдумала все так, как должна была. Еще есть время. Я могу попытаться найти кого-то другого, но понимаю, как удобно было бы нам жить и работать вместе. Мне нравится думать об этом как о полном погружении. Но если ты хочешь передумать, сейчас самое время это сделать. Я могу поговорить с Келли с работы. Она планирует начать программу обучения в ближайшее время, но, возможно, обучение «один на один» поможет ей быстрее освоиться.

Келли? Новенькая Келли? Келли с темными волосами и задницей, что могла отбросить тебя на четверть квартала? Келли-йог, которая могла закинуть ногу за ухо? Ни за что, бл*ть.

— Я в порядке, Себастьян. То есть, Сэр. И я, правда, очень сожалению, что отняла столько времени. Сейчас я, правда, готова.

Он кивнул.

— Я рад это слышать. Мы сможем ехать, когда решим эту проблему. Пожалуйста, спусти свои шорты и обопрись ладонями о сиденье. Я покажу тебе, насколько широко должны быть твои ноги. И отныне я предпочел бы, чтобы ты поприветствовала меня должным образом, когда я забираю тебя. Я ожидаю, что ты позволишь мне войти, а затем опустишься на колени в покорное положение, если мы пробудем врозь в течение нескольких часов. Жду, что ты приготовишь обед, если мы не пойдем куда-нибудь. Если я тот, кто приветствует тебя в конце дня, можешь ожидать от меня подобного ритуала. Если ты работала, а я нет, я готовлю нам еду. Я выпью бокал вина, а ты сможешь выбрать то, чем мы займемся в тот вечер. Я жесток, но справедлив.

Он хотел, чтобы она сделала это?

— Почему мне нужно наклониться над стулом? Ладно, это звучит глупо. Я понимаю, что мы говорим о порке, не так ли? Меня отшлепают, потому что я заставила нас опоздать?

— Да. Если только у тебя не было веской причины на то, чтобы потратить двадцать минут в ванной, — он с осторожностью смотрел на нее. — Если есть, я хотел бы ее услышать.

Ну, я пыталась убедиться, что мои соски торчат в одном направлении, Сэр. И угадай что? Хорошо, что я сделала это, так как сейчас они твердые как камешки, и напряжены напротив моего лифчика. И стоят идеально.

Да, она не собиралась ему признаваться в этом.

— Я подозреваю, что, укладка волос и убеждение, что макияж выглядит хорошо, меня не спасут.

— Совершенно верно. Теперь, сделай так, как я попросил, чтобы мы могли продолжить наш день.

Это была не первая ее порка. Ее шлепали и раньше, хотя это всегда было во время игры, а не дисциплинарное наказание. У тренирующего Дома Тифф была грубая рука, но это никогда не беспокоило ее. Ей нравилось ощущение. Насколько хуже это могло быть?

Она не собиралась показывать страха. Изящно улыбнувшись, Тиффани наклонилась.

— Делайте свое грязное дело, Сэр.

— Приступлю, как только ты сделаешь то, что я сказал. Нам придется поработать над тем, как ты слушаешь. Можно сказать, я очень удивлен, потому что ты хорошо это делаешь, когда работаешь. Я упомянул, что твои шорты должны быть спущены. Кроме того, если ты носишь нижнее белье, они мне понадобятся. Я не позволяю своей покорной носить трусики, если только она не на работе. Понимаю, что это может быть сложно, но когда ты не работаешь, тебе не позволено их надевать. Также, ты отказжешься от своих бюстгальтеров, когда мы будем дома одни или когда мы не в мире ванили. Опять же, я понимаю, что на работе или снаружи на обычных повседневных занятиях, его носить уместно, но не тогда, когда мы наедине.

Она встала, слегка потрясенная, что мужчина передумал так быстро.

— Ты же сказал, что мы не будем заниматься сексом.

Он перебрался в ее личное пространство, не сводя с нее своих блестящих голубых глаз.

— А то, что на тебе нет лифчика говорит о том, что скоро у нас будет секс? Тот факт, что на тебе нет нижнего белья, заставит мой член войти в твое тело? Ты не ошибаешься, Тиффани. Я не требую от тебя сексуальных утех. Это я тренирую тебя, как быть моей сабой. У меня было несколько человек, с которыми у меня вообще не было сексуального контакта.

— Серьезно?

Кто подписал контракт с этим человеком и не хотел, чтобы он вошел в ее влагалище?

— В свое время я выступал в роли профессионала в Лондоне. Это может шокировать тебя, но я также возглавил мужчин-сабов, и с ними тоже не занимался сексом.

— То есть, ты совсем не спишь со своими сабами? — это убило столько фантазий.

— Я этого не говорил, но моя сексуальная история — разговор для другого дня. Сейчас давай. Каждую секунду, что ты тянешь, стоит нам еще сто или около того автомобилей, с которыми нам придется пробиваться к трассе 183. Пожалуйста, снимай и поблагодари меня за дисциплину после этого.

Вау. Она была здесь, и холм, на котором стояли американские горки, выглядел намного больше с этой точки зрения. Она не могла видеть по другую сторону, но разве это не было забавой прокатиться?

Девушка стянула шорты с бедер и передала их ему. Ей не нужно было давать ему свои трусики. Она их просто не носила. Его глаза расширились, и ей очень понравилось, что она смогла его шокировать. Возможно, ее сзади Тиффани была не такой совершенной, как он, но ничего страшного. Несколько Домов ей сказали, что у нее прекрасная задница.

— Я ношу нижнее белье только на работе, и даже тогда это не что иное, как маленькие крошечные стринги. Вы тоже можете забрать их тоже. Я носила их, потому что Вы выглядели так прилично, Сэр.

Она потянулась назад и расстегнула свой лифчик, освободив грудь. Девушка вытащила его через рукав футболки. Теперь ей не нужно было беспокоиться о сосках. Они будут торчать прямо в том положении, как и нужно было.

Себастьян забрал шорты, и на его щеках вспыхнул бледный розовый румянец.

— Отлично. Двадцать ударов за опоздание, еще десять за допрос и еще десять за то, что не прислушивалась к инструкциям. Мне не нужен счет.

Она наклонилась и положила руки на сиденье, выпячивая свой зад, как и предпочитал ее тренирующий Дом.

— Я готова, Сэр.

— Я рад, что один из нас готов, — пробормотал он, прежде чем опустил руку на ее плоть.

Звук рассек воздух и Тиффани ахнула. Он не ходил вокруг да около, смакуя. Себастьян взмахивал рукой снова и снова. По крайней мере, десять раз, прежде чем остановился и отступил.

— Как ты, Тиффани?

Ее задница горела, и слезы начали течь, но она не собиралась останавливаться. Девушка была достаточно опытна, чтобы знать, что в боли есть смысл. Однако, он не делал ничего чтобы смягчить ее. Не ласкал ее попку, чтобы удержать жар на коже. Не успокаивал ее.

И ей все еще было жарко. Тиффани чувствовала, как ее киска нагревается и увлажняется, пока из глаз капали слезы.

— Я в порядке, Сэр.

— Сколько дисциплинарных штрафов ты получала?

— Ни одного, Сэр.

— Я не хочу делать тебе больно, не таким образом, которым нельзя подпитать тебя изнутри. Дисциплинарная порка отличается от эротической.

— Я могу выдержать это.

Было больно, но Тифф нашла некую свободу от возможности принять это. И она не могла ничего с собой поделать, но от мысли, что он снова прикоснется своей рукой к ней ее сердечный ритм ускорялся. Боль вспыхнула во что-то большее. Не похоже, чтобы она подвернула лодыжки или ударилась локтем. Это просто больно, но что-то в шлепке сделало с ней, и теперь она знала, что это не просто игра. Что-то о методическом способе, которым Себастьян занимался своей дисциплиной, заставляло болеть сильнее.

— Тогда я продолжу, — мужчина опустил левую руку ниже спины. — У тебя прекрасная задница, Тиффани. Она довольно красива, и твоя кожа тоже прекрасна.

Это был Дом. Ее сестра выплеснула на нее все дерьмо, когда узнала, что Тиффани присоединилась к клубу БДСМ. Она спросила, почему Тифф хотела чтобы над ней надругались.

Снова жесткий удар. Он изучал ее кожу своей ладонью, но и намек на заботу тоже присутствовал. Себастьян не останавливался, но никогда не ударял в одно и то же место слишком много раз. Каждое место, куда он наносил удары, раздулось от боли, а затем послало через нее дрожь, когда боль превратилась в нечто большее.

Это не было надругательством. Она не могла объяснить этого Ви. Это было то, что взывало к ней, что-то, чего другие люди не могли получить. Это было нечто, что связывало ее с Себастьяном. Даже когда она плакала от боли, разрешала эмоциям взять верх, девушка чувствовала связь со своим Домом.

Ее Дом. Пока что.

Огонь облизывал ее плоть, и она закричала. Себастьян не приказал ей замолчать, так что это, скорее всего, означало, что мужчина наслаждался звуками ее покорности. Она закричала, когда он ударил сильнее. Последние пять были почти чертовски невыносимыми, но Тиффани сделала глубокий вдох, принимая каждый удар. Даже слезы были приятны, когда она думала об этом. Эмоция никогда не терялась. Плач теперь расслабит ее, выражая беспокойство.

И, может быть, научит ее не опаздывать. Это было грубо, когда она чертовски хорошо знала, что он хотел ехать.

Себастьян нуждался в контроле. Тифф должна была думать о нем тоже, а не только о своих собственных потребностях. Это могло бы сработать, если бы она просто хотела переспать с ним, но ей нужно было больше. Тиффани хотела попробовать с ним, и это означало, что она должна была быть для него достаточно хороша. Если ему была нужна пунктуальность, ей придется приложить больше усилий.

Она выяснит, если он отплатит ей тем же.

Себастьян отошел, и девушка услышала, как он глубоко вздохнул.

— Вот и все. Ты очень хорошо справилась. Теперь вставай и закончим. Ты поблагодаришь меня за наказание, и мы сможем продолжить наш день.

Наш день. Ей нравилось, как это звучало. Она заставила себя встать, чувствуя боль в спине и глубоко в ее киске. Взяв шорты, которые он ей передал, Тифф надела их. Связь, которую она чувствовала, казалось, исчезла, и теперь мужчина снова был отстраненным, пока раскатывал рукава рубашки и снова застегивал пуговицы на запястьях.

Но это был только первый день, и она не провела его так, как ей хотелось. Время. Им нужно было время и терпение. Тиффани застегнула ширинку на шортах и попыталась вытереть слезы, прежде чем посмотрела на него.

— Спасибо, Сэр. Спасибо за Ваше наказание. Впредь я буду стараться не задерживать нас.

Ей хотелось большего, но она должна была быть терпеливой. Девушка хотела, чтобы он обнял ее и успокоил, но было еще слишком рано.

Насколько она могла судить, у Себастьяна не было реальных отношений с тех пор, как он потерял ноги. Это было для него щекотливой темой. Ей придется осторожно извлечь этот шип, прежде чем лев начнет мурлыкать перед ней.

Мужчина надел пиджак.

— Всегда, пожалуйста. Пошли?

Она кивнула, но оглянулась на мольберт, когда подбирала сумочку. Было трудно оставлять его здесь, но забрать с собой было непрактично, и у нее, вероятно, не будет времени рисовать.

— Я готова.

Себастьян проследил за ее взглядом.

— А твое искусство? Ты оставишь его здесь?

Она фыркнула.

— Вероятно, у меня не будет времени на это. Все в порядке. Его тяжело и трудно передвигать. Ничего со мной не случится, я могу порисовать и в блокноте. Кроме того, сейчас у меня нет никаких холстов. Вчера я использовала последний.

Она закончила полотно с человеком в зеленом и голубом. Человек, который стоял гордо, с высоко поднятой головой, хоть даже у него отсутствовали ноги. Она перенесла его в свой крошечный кабинет, чтобы он окончательно высох, но главным образом потому, что это было чертово окно в ее душу, а Себастьян не был готов посмотреть, как она смотрела на него.

— Хочешь взять мольберт? — спросил он тихо.

Это бы облегчило ее беспокойство. Принесло бы ей мир и спокойствие.

— Да, но его неудобно нести.

— Я отнесу его. Там много места. Собери свои вещи. Я уверен, что мы можем найти то, чего тебе не хватает в Форт-Уорте, — сказал Себастьян безоговорочно. — Мы найдем место для тебя, чтобы ты смогла работать. Поспеши.

Он немного повозился, но нашел механизм, который позволил мольберту сложиться.

И Тиффани поняла, что сделала правильный выбор.