Идеальный джентльмен (ЛП) часть 1

Глава 12

— Ад и все дьяволы, Гвен, мне пришлось просить денег!

Стоуни пребывал в такой ярости, что не следил за языком; а потом он забыл извиниться за свой промах.

Гвен деловито отделывала старый капор новыми лентами, которые приобрела во время похода за покупками. Дорогой Обри не сможет пожаловаться на стоимость лент, ведь только поглядите, сколько денег она сэкономила, не купив новую шляпку. Следовательно, его проклятия не могут быть направлены на нее, и леди Уэллстоун не услышала ничего такого, чего не слышала бы прежде от его отца, особенно в тех случаях, когда упоминались деньги. Она посмотрела на пасынка поверх презренных очков, которые вынуждена была носить только потому, что в эти дни фабриканты стали производить иглы с таким крохотным ушком. Ее любимый пасынок представлял собой отнюдь не привлекательное зрелище: его шейный платок сбился набок, светлые волосы стояли дыбом, словно он пытался выдрать их, а на красивом лице застыла мрачная гримаса. Гвен снова перевела взгляд на старую шляпку, которая станет такой же красивой, как и любая из тех, что продаются в магазине, когда она закончит отделку.

— Да, дорогой.

— Словно чертов посыльный!

— Знаешь, Обри, большинство людей, которые зарабатывают себе на жизнь, ожидают, что им заплатят. — В этот самый день глаза леди Уэллстоун открылись на трудное положение торговцев, чьи счета остаются неоплаченными. А она-то думала, что только обнищавшим дворянам нужно беспокоиться о том, чтобы сводить концы с концами.

— Это унизительно, вот что это такое.

— Конечно. Но ты получил средства, которые тебе нужны? — Гордость — это прекрасно, но деньги в банке обнадеживают намного лучше.

— На мое имя уже открыт текущий счет, чтобы я мог снимать столько, сколько мне нужно. Можно подумать, что треклятая женщина не могла сказать мне об этом, не говоря уже о том, что мне пришлось просить старого, бормочущего молитвы дворецкого, который достаточно стар, чтобы быть моим дедушкой, ей-богу. В следующий раз она заставит меня спрашивать у собаки, могу ли я нанять кэб, или нужно ли мне прогуляться.

Гвен сделала еще один стежок.

— Я уверена, что эта милая девушка никогда не станет ожидать, что ты будешь выгуливать ее собаку.

Теперь невнимательная родственница раздражала Стоуни так же сильно, как и деспотичная нанимательница. Он пнул скамеечку для ног, которая стояла у него на пути.

— Полагаю, мне придется предъявлять письменные свидетельства, чтобы оправдать свои расходы. Как будто содержательницы публичных домов и вышибалы из переулков раздают квитанции!

— Ты имеешь в виду, что тебе больше не придется проявлять щедрость к этим людям. — Гвен никогда не понимала, как дорогой Обри может подавать милостыню бедным, когда они сами так сильно нуждаются.

Стоуни проигнорировал мачеху и то, как хорошо она знала его. Кроме того, у него имелись претензии и к Гвен тоже.

— Я думал, что ты собираешься взять мисс Кейн в свои руки и придать ей приличный вид. Сегодня утром она все еще выглядела как пугало. Проблема состоит в том, что никто не испугается ее, все будут только смеяться.

— Мисс Кейн заказала несколько платьев. Гарантирую, что никто не станет смеяться над ней на нашем званом ужине в конце недели. Если она придет.

— Что ты имеешь в виду — если она придет? Весь смысл затеи в том, чтобы представить ее вниманию общества.

— Да, но она застенчива.

— Застенчива? Я никогда не встречал более дерзкой на язык женщины, которая была бы так же уверена в себе, и так же решительно настроена добиться своего. Застенчива? Да дикий вепрь более застенчив! Мисс Эллианна Кейн — просто мегера!

— Что ж, мне она понравилась. Ты сказал, что мисс Кейн мне понравится, и так все и вышло. Я считаю, что дорогая Эллианна — превосходная компаньонка и вовсе не заносчива.

— Дорогая Эллианна, вот как? Тогда ты видела дорогую Эллианну-хамелеона, а не мисс Кейн в роли королевы. Клянусь, этим утром ты вряд ли получила бы удовольствие от ее компании, пока она сидела несгибаемая, как доска, и не переставала хмуриться. Она не протянула мне руки, не предложила освежающих напитков, даже несмотря на то, что у меня в горле было сухо, как будто там застрял вчерашний тост. Мне пришлось стоять перед ее проклятым столом, словно неуспевающему ученику перед директором школы. Нет, словно должнику в банке. Я ощущал себя так, словно меня вот-вот лишат заложенного имущества, а не дружески поболтают со мной. Она выслушала мой отчет, а затем отправила прочь, словно чертового слугу.

— О, дорогой, должно быть она все еще расстроена чем-то, что ей вчера сказала леди Хиггентем. Знаю, что мне не следовало представлять эту ужасную женщину в шляпной мастерской, но я не могла поступить иначе, ведь она уже была там и не сводила глаз с дорогой Эллианны? И, кроме того, она примеряла просто кошмарную шляпку.

Стоуни приподнял бровь.

— И ты собиралась сообщить мне, что мисс Кейн нанесли оскорбление… когда именно?

— Сразу же, как только я увижу тебя, то есть сейчас. Если бы ты не провел всю ночь неизвестно где…

— Я занимался делом мисс Кейн. Что именно сказала леди Хиггентем, чтобы оскорбить мисс Кейн? — Стоуни мог называть ее как угодно; но, черт бы его побрал, если он позволить кому-то другому насмехаться над ней.

— Это было не совсем оскорбление, дорогой, скорее дружеское предупреждение, хотя я сомневаюсь, что эта злючка собиралась вести себя дружелюбно. Язвительные люди редко проявляют доброту, а у леди Хиггентем такие маленькие глаза-бусинки, что я предположила бы…

— Гвен, что она сказала мисс Кейн?

— О. Ты помнишь ее дочь, не так ли? Ту, которой мы не смогли найти мужа, как ни старались?

— Девчонка предпочитала своих лошадей. И выглядела как одна из них.

— Но леди Хиггентем полагает, что ты лишил ее дочь всех шансов.

— Каким образом? Я взял ее с собой на конную прогулку в парк, пытаясь продемонстрировать единственное достоинство этой девицы. И мы ездили рано утром, в сопровождении ее грума, так что все приличия были соблюдены. Ей захотелось посоревноваться, и я согласился, надеясь, что она произведет впечатление на джентльменов, выезжавших своих скакунов. Но эта бойкая особа не только стартовала раньше меня и врезалась в мою лошадь, но еще и обогнала меня на финише на три корпуса.

— Понятно: ни одному джентльмену не нравится, когда жульничают.

— Ни одному джентльмену не нравится, когда женщина ездит верхом лучше него.

Гвен покачала головой, удивляясь причудам мужчин, и произнесла:

— Нет, леди Хиггентем возмущалась вовсе не из-за скачки на лошадях. Она заявила, что ты вскружил девушке голову своим вниманием и погубил ее для всех остальных мужчин.

— Что? Я взял ее в «Астли», чтобы посмотреть трюки наездников только потому, что ее отец и брат категорически отказались снова идти туда, уже в четвертый раз. Они умоляли меня покататься с ней в экипаже по парку, так как терпеть не могли, когда женщина держит в руках поводья. И я клянусь, что единственный раз, когда эта девица повернула голову в мою сторону — это чтобы взглянуть на проезжающую мимо пару гнедых!

— Ты просто не можешь не быть очаровательным, дорогой. Во всяком случае, леди Хиггентем увидела дорогую Эллианну рядом со мной и, естественно, предположила, что ты, должно быть, время от времени собираешься сопровождать мою подругу. Эта ужасная женщина предупредила мисс Кейн, что ты всего лишь сладкоречивый дьявол, собирающий столько женских сердец, сколько удастся, в то время как их отцы оплачивают счета твоего портного. Затем она заявила, что, возможно, мисс Кейн с ее состоянием повезет больше и она сумеет приструнить тебя, потому что она узнала это имя и этот банк, как я полагаю. Могу сказать тебе, что я так разозлилась, что даже не предупредила леди Хиггентем, что в той шляпке из кожи ящерицы она очень похожа на дракона!

— Но мисс Кейн поверила ей?

— О, она ответила, что это не имеет значения, потому что она не ищет себе мужа, и что давно уже не попадается на удочку к красивому лицу и высокопарным комплиментам.

— Она поверила ей. Мисс Кейн думает, что я — повеса, вот почему она так высокомерно вела себя этим утром.

— Ты должен понять, дорогой, что мужчины всегда преследовали дорогую Эллианну, но всегда из-за денег, а не ради ее самой. Даже когда они делали комплименты ее внешности, она не верила им, так как считает, что выглядит немодно. Считается, что рыжие волосы приносят несчастье, ты знал об этом? А дети могут вести себя жестоко, так что они высмеивали ее волосы, рост и худобу. Боюсь, она опасается, что ты будешь делать то же самое. Возможно, именно поэтому она вела себя с тобой немного недружелюбно.

Проклятие, он никогда намеренно не задевал чувства женщины, и не собирался начинать с мисс Кейн. И ей следовало бы знать это. Он ведь согласился на ее условия, не так ли? Осмотрительность, верность, никакого флирта — он согласился на все это, честное слово. Стоуни сказал ей, что он — человек чести, ей-богу, и мисс Кейн должна была поверить ему, а не какой-то старой карге, у которой дочь с лошадиным лицом.

Но чего еще ожидать от женщины, которая носит пистолет в своем ридикюле, картофель — в кармане, и забивает голову чепухой?

Стоуни повернулся и направился обратно на Слоан-стрит. По пути он поправил шейный платок и расчесал пальцами волосы, чтобы придать им видимость порядка. Виконт остановился, чтобы купить букетик фиалок у цветочницы на углу, затем решил, что ему нужно принести еще один букет и для мисс Кейн тоже, а не только для ее собаки. Он приобрел еще и третий для миссис Гудж, на тот случай, если молчаливая тетушка ощущает себя оставленной в стороне от развлечений, предлагаемых Лондоном.

Стоуни прошел мимо Тиммса, который спал у двери, и мимо собаки, которая разминала десны на упавшей Библии дворецкого. Он ненадолго остановился у двери гостиной, где держали попугая, расслышав, как тот проскрежетал «Дворянчики с вялым членом, вот так так. Дворянчики с вялым членом».

Полли, очевидно, происходил из низшего сословия. Если бы на то была воля Стоуни, то проклятую птицу сунули бы в кастрюлю на кухне. Этому созданию не место в аристократическом особняке, и он непременно скажет об этом мисс Кейн — если та когда-нибудь снова заговорит с ним.

Стоуни продолжил движение по длинному коридору, пока не добрался до библиотеки. Отрывисто постучав и не получив ответа, он открыл дверь.

— Я сказала, что не хочу, чтобы меня бес… О.

В комнате находилась мисс Кейн, почти там же, где он оставил ее, но теперь с непокрытой головой. Ее рыжие волосы были заплетены в косу и уложены в узел на затылке, аккуратно и прилично, насколько могут быть приличными рыжие волосы. Ее зеленые глаза подозрительным образом покраснели, но Стоуни убедил себя, что это всего лишь игра света, и ему все вокруг кажется красным. В самом деле, фиалки в его руке могли бы стать ярко-алыми, если бы он продолжил смотреть на ее волосы, желая, чтобы хоть один непослушный локон выбился из ее косы.

— Лорд Уэллстоун, — проговорила мисс Кейн, расправив хрупкие плечи. — Я думала, что мы закончили наше обсуждение.

Стоуни оторвал взгляд от ее волос и перевел их на ее длинные, тонкие пальцы, не обтянутые перчатками, в которых она сжимала носовой платок. Он подошел ближе и стал сбоку у стола, а не перед ним, как какой-нибудь проситель.

— Кажется, у нас осталось незаконченное дело.

Мисс Кейн ничего не ответила, только посмотрела на него, нахмурив брови. Стоуни устроился так, что наполовину сидел на столе. Он кивнул, когда Эллианна не стала упрекать его за эту фамильярность.

Затем он произнес:

— Мне не нужно ваше состояние. — Конечно же, это была ложь.

— И ваше тело меня тоже не привлекает. — Виконт никогда не видел ее тела, только намеки на нежные изгибы среди угловых костей, так что эти слова не были полностью лживыми. Однако если бы она оказалась такой же соблазнительной, как тот образ в его мечтах…

— И ничего другого я от вас тоже не хочу. — А вот это определенно ложь. Стоуни хотел увидеть ее волосы распущенными на своей подушке; ему хотелось стереть печаль из ее взгляда; хотелось заполучить достаточно ее денег, чтобы ему никогда больше не пришлось работать ни на одну женщину.

— За исключением того, чтобы найти вашу сестру. — Это не совсем неправда, и он с облегчением вздохнул. Для человека, который очень гордится своим честным словом, Стоуни ощущал себя так, словно лжесвидетельствовал своей собственной душой. По уважительной причине, разумеется.

— Вам это понятно?

— Вполне.

— Отлично, потому что я не смог бы работать на вас в противном случае. — Он протянул мисс Кейн фиалки.

Эллианна взяла букетик и поднесла к лицу, чтобы вдохнуть сладкий свежий запах. Этот аромат напомнил ей о доме, где воздух чистый, а деревья растут там, куда упали семена, а не только в парках. Люди, с которыми она знакома там, говорят то, что имеют в виду, а не слова, которые больно ранят. Они могут болтать за твоей спиной — кто же не болтает? — но как они могут открыто проявлять жестокость по отношению друг к другу, когда вынуждены общаться каждый день? Здесь, кажется, это никого не волнует. Тут все — непостоянные, чужие друг другу люди, которые ждут конца Сезона, чтобы поехать куда-то еще, с другими людьми. Их не заботит пропавшая девушка, которая не принадлежит их кругу, пусть даже и богатая. Их интересует только скандал, который они могут обнаружить, и злобные сплетни, которые смогут распространять.

И все же, вот лорд Уэллстоун, который принес ей фиалки. Он просит Эллианну доверять ему, игнорируя подлые высокопарные заявления разгневанной матери, полные ненависти слова, которые, как она понимала, окажутся лишь первыми из многих, как только о ее присутствии в Лондоне станет широко известно. Ее имя появится в каждой колонке сплетен, а примерная сумма ее годового дохода — на каждом языке. Вся ее жизнь окажется на виду.

И все же, вот лорд Уэллстоун, опирающийся на ее стол с такой небрежностью и спокойствием, который клянется, что не намеревается обесчестить ее, что не имеет низменных мотивов, что желает найти Изабеллу. Справедливая стоимость за ее деньги. Дело всегда упиралось в деньги. Иногда Эллианна желала, чтобы она стала бедной — только на день или два, потому что она не дура, — чтобы ей удалось узнать, кто же ее настоящие друзья. Гвен, леди Уэллстоун, кажется, была по-настоящему добра, но она — мачеха Уэллстоуна, и у нее собственные скрытые мотивы.

И все же, вот лорд Уэллстоун, с ангельски-голубыми глазами, и улыбкой как у дьявола. Она еще раз вдохнула аромат фиалок.

— Я не гонюсь за вашим титулом. — Это не ложь. Ее покойная мать и недавно умершая тетя желали, чтобы она вступила в брак с человеком из аристократического класса, но для Эллианны подобные соображения не имели значения.

— Я не гонюсь за тем, чтобы какой-то мужчина надел мне кольцо на палец, включая вас. — Это тоже не ложь. Уэллстоун станет никудышным мужем, ведь каждая женщина от четырнадцати до пятидесяти лет будет пытаться сманить его. В самом деле, он сумел покорить даже тетю Лалли, хотя и временно. Кто знает, когда виконт решит принять прелестное приглашение или позволит флирту завести его на путь неверности? Он никогда не станет верным, надежным супругом, за которого она могла бы выйти, если бы пожелала этого. Джентльмены его класса и воспитания редко видят необходимость в постоянстве, несмотря на брачные клятвы. Эллианне достаточно пренебрежения со стороны незнакомых людей; ей не нужно такое же отношение со стороны мужа.

— Или что-то другое от вас. — Здесь не так легко было провести черту между ложью и правдой. Эллианна воображала, как его сиятельство улыбается ей, говорит, как она красива, позволяет ей опереться на его силу и позаимствовать его уверенность. Конечно же, это только мечты, хотя и наяву.

— За исключением того, чтобы вы нашли мою сестру. Вам это понятно?

— Вполне.

— Отлично, потому что я не смогла бы держать вас на службе в противном случае.

Стоуни протянул ладонь, чтобы закрепить их взаимопонимание. Она вложила в нее фиалки. Виконт предположил, что это лучше, чем смятый в комок платок, но покачал головой. Эта женщина безнадежна. Он положил букетик на стол и взял ее за руку. Стоуни колебался, не зная, пожать ее ладонь или поцеловать, но каким-то образом просто держал ее.

— Еще один момент. Я не работаю за почасовую плату. Я помогу вам найти сестру, проведу вас через лабиринты в высшем обществе, если это потребуется, в обмен на финансовое вознаграждение. Вам это понятно?

Так же хорошо, как и текст на санскрите.

— Я не вижу большой разницы, за исключением слов, которые вы используете.

— Для меня разница есть. Я не слуга и не лакей, не наемный работник, который выполняет приказы хозяйки.

Эллианна поняла, что это связано с мужской гордостью. Она готова была пойти на уступки, особенно когда его мужская рука так приятно, сильно, но нежно, держала ее ладонь, распространяя тепло и легкое покалывание. Что значат несколько слов?

— Очень хорошо. Мы компаньоны. Это вас устраивает?

Вполне, но ему не хотелось выпускать ее руку.

— Равные компаньоны? С моей стороны — знания и навыки, с вашей — расходы?

— Не думаю, что вы будете считать какую-то женщину равной себе.

Он и не считал.

— Тогда мы партнеры.

Они говорили о ее сестре, ее деньгах и ее репутации, стоящей на кону. Что же это за партнерство такое? Эллианна отняла у него руку, чтобы могла лучше соображать.

— Почему мы не можем быть друзьями?

Стоуни ощутил потерю, словно редкая бабочка вспорхнула с его руки. Он посмотрел на свою опустевшую ладонь.

— Друзья доверяют друг другу.

Эллианна снова вложила ладонь в его, и на этот раз виконт поднес ее руку к своим губам.

— Друзья, — произнесли они оба.

И это оказалось самой большой ложью из всех.