Идеальный джентльмен (ЛП) часть 1

Глава 5

— Обри, виконт Уэллстоун.

Стоуни не мог припомнить, когда еще его имя объявляли с таким серьезным, искренним воодушевлением.

— О, черт побери, Тиммс. Я же велела тебе подождать. У меня все еще клей на пальцах.

Стоуни не мог вспомнить, когда его приветствовали так грубо. Он попятился бы из маленькой, залитой солнцем гостиной, чтобы подождать, пока леди удобно будет принять его, но Тиммс захлопнул дверь за его спиной. Виконт сделал несколько шагов вперед, ожидая, пока его глаза привыкнут к свету.

— Мисс Кейн? — спросил он, обращаясь к женщине, которая терла ладони носовым платком.

Она была высокой и худой, неопределенного возраста. Дьявол, подумал Стоуни, со всеми этими ярдами черной ткани, которые окутывали ее от костлявой шеи до узких ступней, было бы затруднительно определить и ее пол. Что-то, напоминающее черный кружевной мешок, закрывало ее голову и волосы, и было подвязано под заостренным подбородком. Виконт забыл, что она в трауре, но это за пределами приличий — так оплакивать обычную тетушку. Как, черт возьми, мисс Кейн собирается привлечь джентльмена, если выглядит как ворона — или как труп?

Женщина слегка присела в реверансе, не отрывая глаз от чистки ладоней.

— Простите, что я не могу предложить вам руку. — Она подняла правую из них — платок прилип к ней. Несмотря на это, мисс Кейн указала в сторону дамского столика на тонких ножках в углу. — Я пыталась привести там кое-что в порядок.

Стоуни посмотрел в сторону стола и увидел, что она прикрепляла маленькие кусочки бумаги к листу побольше. С того места, где он стоял, ее проект не имел никакого смысла. И виконт сомневался, что он будет иметь смысл с любого другого расстояния.

Пока он смотрел на стол, то заметил еще одну женщину, сидящую в дальнем углу. Эта дама определенно была пожилой и тоже носила все черное — включая мрачную мину на ее лице. Перед ней стояли пяльцы, и она не прекращала втыкать иголку с ниткой в ткань и вытаскивать ее с другой стороны. Должно быть, это и есть та тетушка, которая сопровождала наследницу в город.

Стоуни перевел взгляд обратно на мисс Кейн, приподняв одну светлую бровь, и ждал, пока его представят пожилой женщине.

— О, конечно. Пожалуйста, простите мои манеры.

Стоуни испытал облегчение, узнав, что у нее есть хоть какое-то понятие о манерах.

Мисс Кейн взмахнула в воздухе рукой, от которой уже отстал прилипший платок. Она торопливо выполнила церемонию представления.

— Моя тетя Лалли, то есть, миссис Лавиния Гоудж. Лорд Уэллстоун.

Стоуни поклонился и сделал шаг вперед, ожидая, что тетя протянет ему руку в знак приветствия. Но игла по-прежнему двигалась взад-вперед.

— Моя тетя, гм, не говорит, — пояснила мисс Кейн, смачивая платок водой из кувшина на столе.

— Она немая?

— Да провались ты. — Теперь, кажется, к ладони мисс Кейн приклеилась ручка кувшина. — Что такое? Немая? О нет. Она, гм, приняла обет молчания.

Господи Боже, они все-таки католики. Значит, черное одеяние, окутывающее с головы до ног, должно быть вошло в привычку. Мисс Кейн собирается унести свое состояние и липкие пальцы в монастырь. Очень жаль, что пропадет состояние.

— Какой, ах, религии она придерживается? — из вежливости спросил Стоуни.

— Религии? Это новое увлечение Тиммса. Тетя занимается вышивкой. Она просто, гм, приняла обет в память о любимом муже. Она нелюбезно разговаривала с дорогим капитаном перед тем, как его корабль отплыл. Он так и не вернулся.

Стоуни кивнул в сторону вдовы. Она, казалось, задыхалась от слез.

— Мои соболезнования, мэм. Но морской капитан. Это объясняет попугая.

— Попугая?

Мисс Кейн посмотрела на Стоуни, словно тот ненормальный. Ха! Это как раз тот случай, когда чайник называет котелок черным.

— Ваш дворецкий пояснил, что те вульгарные слова, которые я слышал, произнесены…

— Вы слышали…? Ох, этот попугай. Мы, гм, убираем его подальше, когда ждем гостей. В чулан. И набрасываем одеяло на клетку. Видите ли, Полли не годится для приличного общества.

Миссис Гудж снова задыхалась, вероятно, от воспоминаний о погибшем моряке. Стоуни задумался о том, кому предложить свой носовой платок: ей или наследнице, чей квадратик ткани свисал с юбки, словно флаг капитуляции. Никто не предложил ему присесть или освежиться, и он все еще держал в руке букет. Никто, кажется, и не собирался распоряжаться, ведь тетя не говорила, а у племянницы были склеены пальцы.

— Вы не присядете? — наконец спросил виконт, когда мисс Кейн перестала смотреть на свою руку, словно играла роль леди Макбет.

— Конечно. — Она уселась в удобное на вид кресло, немедленно спрятав за юбками провинившиеся пальцы. Стоуни остался перед выбором — сесть на низкий, заваленный подушками диванчик или на стул с твердой спинкой и ножками в виде когтистых лап. Он выбрал диванчик.

Миссис Гудж издала несколько задушенных звуков, а мисс Кейн вскочила на ноги.

— О, нет, не туда!

Прежде, чем Стоуни смог отреагировать, от диванчика отделилась бело-коричневая подушка, зевнула, потянулась и превратилась в самого толстого, отвратительного и вонючего бульдога, какого он только видел. Стоуни протянул к нему пальцы, надеясь, что, по крайней мере, кто-то в этом доме знает, что делать с рукой джентльмена. Собака втянула носом воздух, зарычала, а затем бросилась на него, пытаясь добраться обвислой, слюнявой пастью до горла Стоуни. Но пес не дотянулся и упал на короткие, кривые лапы.

— Уй! — взвизгнул СТоуни.

— Не беспокойтесь. У него нет зубов.

— Но у него в пасти моя рука, черт побери!

— Я позвоню, чтобы подали чай.

Неужели эта женщина совершенно безумна? Злобная шавка мертвой хваткой — не важно, зубастой или нет — вцепилась в запястье Стоуни и отказывается выпускать его руку, а она именно теперь решила предложить ему угощение?

Мисс Кейн подбежала к столу и маленькому серебряному колокольчику на нем, который, разумеется, немедленно приклеился к ее ладони. Но все равно прозвонил.

Тиммс, должно быть, ожидал ее вызова, потому что вкатил чайную тележку еще до того, как звонок перестал звонить. В действительности, старый дворецкий опирался на тележку, пока та катилась. Он окинул развернувшуюся сцену взглядом и упал на колени.

— Сейчас не время молиться, старина! — закричал Стоуни.

Но Тиммс не молился. Он бросал в Стоуни крошечные сэндвичи с огурцом. То есть он пытался бросать их так, чтобы угощение заметила стиснувшая челюсти собака, но без очков…

Затем мисс Кейн сунула руку в карман и вытащила… маленькую вареную картофелину. У Стоуни точно отвисла бы челюсть, если бы он не был занят тем, что кричал и пытался стряхнуть с руки вцепившегося бульдога.

— Вот, Атлас. Твое любимое.

Собаку зовут Атлас? Его должны были назвать Аттила. Но эти стальные челюсти разомкнулись и налитые кровью круглые глаза проследили за упавшей картофелиной, которая, к счастью, не прилипла к руке мисс Кейн.

Стоуни не знал, вытирать ли мокрую, ноющую руку носовым платком, или использовать льняной квадратик как бинт. Следует ли ему попросить горячей воды, чтобы смыть слизь, или кусок льда, чтобы приложить к опухшему запястью? Одно он точно делать не будет — это совать пальцы в рот, чтобы облегчить боль, только не после того, где они только что побывали.

В любом случае, никто не спешил помочь ему. Тетушка в углу издавала похожие на кудахтанье звуки. Стоуни не был уверен, пытается ли она заглушить свой совет или смех.

Мисс Кейн оказалась на полу рядом с дворецким, похлопывая его по спине, а затем помогла ему подняться на ноги. Стоуни не переставал удивляться, почему она не отправила старика на пенсию, если проявляет такую заботу о его благополучии? Он ничего не понимал, и решил, что не имеет желания понимать что-то в этом странном доме, где четвероногую пиранью держат в качестве диванной подушки.

Мисс Кейн, должно быть, заметила тревожный взгляд, брошенный им на Атласа, который спрыгнул на пол.

— О, он больше не побеспокоит вас. Видите ли, вы просто сели на его место.

— Диванчик — его место?

Наследница суетилась вокруг Тиммса вместо того, чтобы ответить: расправляла складки его шейного платка и, вероятно, навсегда склеила их.

— Сейчас ему удобно и на полу.

Конечно, удобно. Сожрав все разбросанные сэндвичи, этот зверь теперь поглощал букет Стоуни, который упал на пол. Стоуни предпочел не сражаться за него.

Теперь Тиммс стоял самостоятельно.

— Я пойду и принесу еще угощение, мисс Кейн, — проговорил он.

Она посмотрела на пустое блюдо, стоящее на чайной тележке.

— Спасибо, Тимми, это было бы замечательно. И немного вина?

— Благодарю вас, мисс. Не стану возражать против этого. Милостивый Господь всегда благословлял плоды виноградной лозы, не так ли?

Когда дворецкий вышел, Стоуни не смог удержаться от вопроса.

— Почему вы держите его?

— Тимми? Он служит семье уже несколько поколений. Неужели вы хотите, чтобы я выбросила его на улицу только потому, что он постарел?

То есть превратился в дряхлого, медлительного и полуслепого старика, бормочущего псалмы?

— Нет, я имел в виду собаку. Почему вы держите в доме подобное животное?

— Это его дом. — Мисс Кейн снова села в свое кресло. Стоуни сел на жесткий деревянный стул, ради безопасности.

— О, я сомневаюсь, что подобное наследство смогло бы выстоять в суде, — продолжила мисс Кейн, когда Стоуни не высказал никаких замечаний. — Но тетя Августа оставила свой дом Атласу. Я не могу пренебречь желаниями тети, не так ли, особенно когда она оставила пять копий собственного завещания? Кроме того, когда-нибудь этот дом перейдет ко мне и моей сестре.

Не так уж и скоро, по мнению Стоуни.

— Он кусает вас? — захотелось узнать ему.

— Нет — с тех пор, как я стала носить в кармане угощения для него.

— Знаете, не думаю, что я когда-либо видел, чтобы собака ела картофель или сэндвичи с огурцом.

— Видите ли, тетя Августа питалась только растительной пищей. Она не допускала на свою кухню никакого мяса. По крайней мере, тетя не написала об этом в своем завещании.

Тиммс вкатил еще один поднос с угощением и свежий чайник с горячей водой. Мисс Кейн принялась заваривать чай, переставлять еду и обслуживать тетю. Тиммс предложил Стоуни изящный хрустальный бокал и наполовину полную бутылку вина. Мадера очень хороша, а бутылка совсем лишена акцизных марок, что Стоуни не мог не задуматься, не был ли тот морской капитан кем-то иным, кроме простого моряка. Он смаковал свой бокал и превосходное печенье, наконец-то расслабившись.

Мисс Кейн откусывала маленькие кусочки от сэндвича с кресс-салатом. Не удивительно, что женщина такая худая, подумал Стоуни. Она есть как птичка.

— Миндальное печенье просто изумительно, — заметил он между делом. — Вы уже пробовали его?

Мисс Кейн попробовала, по его настоянию. По какой-то причине, он почувствовал себя лучше из-за этого.

Собака храпела, или это тетя издавала такие звуки? Так или иначе, но сцена выглядела мирной и спокойной, и ему не хотелось нарушать ее деловыми вопросами.

Чтобы отложить это, он попросил чашку чая, так как Тиммс покинул комнату вместе с бутылкой вина.

— Сахар? Молоко? Лимон? — Мисс Кейн была предельно вежлива. Она справится, решил Стоуни, наблюдая за ее грациозными движениями. Он не опозорит себя, выводя ее в свет. Не совсем в свет, конечно же, потому что наследница все еще выглядит как гробовщик. Немного достопримечательностей, несколько магазинов, где его никто не знает…

Мисс Кейн закончила свою трапезу. Половинка миндального печенья осталась лежать недоеденной на ее тарелке. Как только она передала Стоуни его чашку с чаем, женщина откашлялась.

— По поводу моей просьбы насчет вашего сопровождения, — начала она, выравнивая ложки на сервировочном подносе.

Стоуни оторвался от планов на завтра.

— Да?

— Не думаю, что мы подойдем друг другу.

Во второй раз за два дня брюки Стоуни оказались залиты чаем. Не подойдем? Как может такой светский, искушенный джентльмен как он, не подойти этой безвкусно одетой, эксцентричной женщине? Дьявол, он же не собирается жениться на ней — чему Гвен только обрадуется вместо того, чтобы расстроиться, когда увидит эту наследницу, — просто собирается осмотреть с ней достопримечательности! Как самонадеянно, как бесцеремонно. Неужели он не сможет заставить ее передумать?

Стоуни думал о том чеке в своем кармане. Одному лишь дьяволу известно о чем думала мисс Кейн, которая бессвязно и быстро бормотала слова извинения о том, что отняла у него время, что позволила Атласу варварски обслюнявить его руку, за то, что собака съела его красивые цветы.

— Ради всего святого, мадам, просто скажите, что не так, и я попытаюсь исправить это.

— О, ничего не нужно исправлять. Совсем ничего, все всякого сомнения. — Она заново сворачивала лишние салфетки, опустив голову так низко, что это черная мерзость у нее на голове скрывала от Стоуни черты и выражение ее лица. Затем женщина откашлялась, словно собираясь с силами. — Просто вы не тот, кого я имела в виду.

Прежде, чем Стоуни сумел попросить объяснений, она продолжила.

— Видите ли, Тимми подумал, что мне следует появляться в сопровождении джентльмена, но я обнаружила, что вы…

— Да?

— Слишком… слишком…

— Молод? — Виконт одарил ее фирменной улыбкой Уэллстоунов, снова задумавшись, сколько же лет этой женщине. Ее кожа выглядела хорошо, насколько он смог увидеть, и казалась чистой и не покрытой морщинами. — Уверяю вас, моя мачеха считает, что я приближаюсь к старческому слабоумию.

— Слишком красив.

— Вы думаете, что я слишком… красив?

— Что ж, лучше сказать слишком элегантный, если вас оскорбляет предыдущий эпитет. Я буду чувствовать себя куском угля рядом с ограненным бриллиантом. Что еще хуже, когда я буду рядом с вами, все глаза будут устремлены на меня, что совсем не входит в мои намерения. Я предпочитаю сохранять анонимность.

Стоуни мог понять, что застенчивая девушка может избегать известности и публичного внимания, но мисс Кейн не выглядела стеснительной. Слегка не в себе, но не робкой. Виконт даже мог признать, что наследница, должно быть, ценит уединение и желает держаться подальше от охотников за приданым и прилипал, но, даже приехав из провинции, она должна понимать: дочь набоба — это всегда новинка, не важно, как она выглядит или с кем танцует.

— Не представляю себе, как… — начал он, но мисс Кейн прервала его.

— Кроме того, у меня есть на примете два других джентльмена, которые могут сопровождать меня во время пребывания в Лондоне.

— Я рад слышать это, — солгал Стоуни, размышляя, какой молодой франт или предприимчивый бедняк пытается завладеть его бизнесом по сопровождению. — Вам с тетей не следует перемещаться по городу без защиты. Здесь все по-другому, в отличие от того, к чему вы привыкли в провинции, где вы всех знаете.

— Да, именно так выразился Тимми.

— Если вы к тому же незнакомы с другими джентльменами, которых рассматриваете, то я могу, по крайней мере, помочь вам с выбором. — Или он может побеседовать на повышенных тонах с негодяями — за то, что они охотятся в его заповеднике.

— Что ж, я сомневаюсь, что вы знакомы с мистером Эдвардом Латтимером. Он сыщик с Боу-стрит.

— Как, вы полагаете, что он сможет возить вас на балы?

Она заморгала и ответила:

— У меня нет намерения посещать балы. — Теперь Стоуни заметил, что у нее красивые зеленые глаза.

Затем попугай — это должен был быть попугай, потому что тетушка спала и хранила обет молчания — проскрежетал:

— Нет никаких балов на Боу-стрит. Никаких чертовых балов, ей-ей.

Стоуни огляделся, но нигде не увидел это создание. Щеки мисс Кейн покрылись краской, но она сумела произнести:

— Тонкие стены, знаете ли, — перед тем, как торопливо добавить: — А другой человек, с которым я думала посоветоваться, — это лорд Стрикленд. Возможно, его вы знаете.

Стоуни знал, но не по своей воле. Стрикленд был беспробудно пьющим и играющим по крупному вдовцом средних лет и среднего интеллекта. Он часто посещал некоторые наименее разборчивые бордели, а они вряд ли входили в число лондонских достопримечательностей, которые хотела бы посмотреть мисс Кейн.

— Если барон относится к вашим знакомым или друзьям семьи, то я должен извиниться, но, тем не менее, я не отнес бы лорда Стрикленда к тем, кто составит лучшую компанию для молодой леди.

— Как будто я не знала этого, — Стоуни показалось, что она пробормотала именно это. Ему также почудилось, будто попугай в соседней комнате произнес «Пенисленд», но, может быть, это миссис Гудж бормотала что-то во сне о своей пенсии.

Мисс Кейн снова взяла свою чайную чашку и начала взбалтывать ее содержимое по кругу так, словно хотела прочитать там свое будущее. Ей не понравилось то, что она увидела, решил Стоуни, потому что женщина проговорила.

— Цыц. И к тому же он не потрудился ответить на мое письмо.

Она вызвала к себе и барона тоже? Стоуни задался вопросом, неужели мисс Кейн вела себя со Стриклендом так же категорично, и послала ли она и ему тоже банковский чек. Стрикленд не принадлежал к тем, у кого карманы набиты деньгами, и к тому же ходили слухи, что он готов был опуститься еще ниже и заняться ремеслом. Мысль о банковском чеке напомнила Стоуни о бумаге в собственном кармане. Он вытащил ее и передал мисс Кейн. Пусть этот чек лучше приклеится к ее руке, чем к его совести.

— Ваш аванс.

— О нет, вы должны оставить его себе. За потраченное вами время и беспокойство.

Стоуни покачал головой и поднялся, чтобы уйти.

— Нет, я не могу принять то, что не заработал. Уверяю вас, я не испытал никакого беспокойства и приятно провел время.

Мисс Кейн тоже поднялась, чтобы проводить его до дверей.

— Пожалуйста, оставьте его у себя. Если не ради ваших стараний, то тогда из-за вашей обуви.

— Моей…?

Собаку вырвало остатками еды и дорогих оранжерейных цветов прямо на ноги Стоуни. Виконту пришлось прикусить язык, чтобы не пустить в ход выражения, из-за которых был изгнан попугай.

Мисс Кейн покачала головой, словно прочитала его мысли, что было сделать намного легче, чем угадать будущее по чайным листьям.

— Я знаю, о чем вы думаете, — проговорила она, — но моя тетя любила его.

Или эта самая тетя не любила свою племянницу. Слава Богу, что это не его дело. Стоуни был на полпути к двери, когда внезапно остановился.

— Мисс Кейн, мне ужасно не хочется говорить это… — он ненавидел себя еще больше за то, что не сбежал, пока у него был шанс, — … но я искренне надеюсь, что вы подумаете еще раз.

Она посмотрела на чек в своих руках.

— Полагаю, вы должны так думать, если настолько сильно нуждаетесь в деньгах, что… То есть, спасибо, что пришли.

— Дело не только в деньгах. Я не верю, что любой из тех людей, которых вы упомянули, сможет так же хорошо служить вам, или заботиться о ваших интересах. Я сильно опасаюсь, что кто-то может воспользоваться вами в своих интересах или ввести вас в заблуждение. Я пренебрег бы своими обязанностями, если бы не сообщил вам, какие ловушки подстерегают… — Он хотел сказать «дурочку», но таким образом нельзя было расположить к себе потенциального работодателя. — Только прибывшую в наш город леди.

Мисс Кейн слушала, склонив голову набок, но не кивнула в знак согласия, так что он продолжил:

— Как вы, должно быть, знаете, я приглядывал и за другими молодыми женщинами, и ни одна из тех, кого поручили моим заботам, не попала в беду. — Кроме леди Валентины, которой все сошло с рук. — Я бы не хотел, чтобы вы рассчитывали на меньшее внимание.

— Благодарю вас, милорд, что вы заботитесь о моем благосостоянии так же, как и о вознаграждении. И я подумаю. В самом деле, если я за неделю не получу новостей от Стрикленда или мистера Латтимера, то у меня ум за разум зайдет.

О, на это не понадобится так много времени, уверенно решил Стоуни, только не с ее умом. Его просто не хватит на неделю.

— Думаю, что вам следует послать мне записку через два дня, а не ждать дальше или рисковать появляться в городе без сопровождения. Таким образом, вы сможете посмотреть кое-что в городе, и я буду знать, что вы в безопасности.

Она кивнула, и Стоуни вышел, размышляя, почему он так упорно старается получить работу, которую не хочет выполнять. Единственное место, куда, по его ощущениям, безопасно сопровождать мисс Кейн — это Бедлам. Единственный вопрос — кто из них вернется оттуда?