Идеальный питомец для космического генерала (СИ)

Глава 26

— Заново! — снова и снова повторяет Алекс, и мне начинает казаться, что он испытывает моё терпение.

Я с трудом выговариваю слова. В кирийском языке слишком много шипящих и гортанных звуков. Когда я допускаю ошибку, он заставляет начинать заново. Это выводит из себя. Учёба никогда не была моей сильной стороной. Особенно зубрёжка. Но я всё же стараюсь. Просто из упрямства, чтобы не дать этому придурку испытать чувство превосходства надо мной.

— Ты должна быть мне благодарна, глупышка, — снисходительно произносит Алекс, когда я начинаю выходить из себя. — Очень скоро у тебя появится возможность говорить со своим хозяином.

И пусть это раздражает ещё больше, но Алекс оказывается прав. Я замечаю, как Тенебрис смотрит на меня, когда я пытаюсь произнести фразу на его родном языке. Он улыбается. Не всегда открыто — он вообще старается не вмешиваться в процесс обучения. Но я всё равно замечаю его реакцию. Вижу, как горят его глаза. И в эти моменты я чувствую, как внутри всё дрожит от волнения и трепета. Словно я неожиданно становлюсь к нему ещё ближе.

До того, как объявился Алекс, я почти смирилась с тем, что Тенебрис никогда не поймёт моих слов. Что нам остаются лишь прикосновения, взгляды и интонации. Мы научились общаться телами, жестами и даже взглядами. Когда Алекс начал жить с нами, всё это стало невозможным, и я почувствовала себя ужасно одинокой. Но сейчас, когда я начинаю запоминать простые фразы и произносить их вслух, я вижу, что дистанция между нами снова исчезает.

— Хорошего дня, — каждое утро повторяю я.

Тенебрис замирает, что-то неуловимое появляется в его взгляде. Радость и в то же время тоска, словно бы он слишком долго ждал, что кто-то скажет ему подобное. Я осознаю, насколько ванильно это звучит. Но разбирая вещи в пустующих комнатах, я убедилась, что Тенебрис был не слишком близок со своей семьёй. Вероятно, его рогатые предки были чертовски строгими. Я стараюсь не углубляться в размышления на эту тему. Просто потому, что хочу дать шанс ему самому однажды рассказать мне всё. Именно этого отношения я хотела бы и к себе.

Несмотря на свои сомнения по поводу Алекса, со временем я начинаю привыкать к нему. К тому, что иногда его слова звучат немного двусмысленно. И к тому, каким суровым репетитором он становится во время занятий. Благодаря его настойчивости и дисциплине мне удаётся существенно продвинуться в изучении языка. Кроме того, он избавил меня от скуки, что часто одолевала меня в отсутствие Тенебриса. Уроки хоть и заставляют мои мозги закипеть, но так время проходит быстрее.

Но в тот момент, когда я расслабляюсь и теряю бдительность, Алекс вдруг показывает своё истинное лицо.

— Ты спишь со своим хозяином? — спрашивает он внезапно, глядя на меня с загадочной улыбкой.

Я замираю. В голову не приходит ни единого варианта, как бы этот разговор мог закончиться хорошо. Если Алекс спрашивает о таком, значит, он заметил, насколько мы с Тенебрисом близки. И это его задело. Возможно, он считает это отвратительной мерзостью и извращением. А если и не так — если я с самого начала была права на его счёт и он пытается меня склеить, — то это ещё более дрянная ситуация, потому что ведёт к ревности, подозрениям и разборкам.

Моё тело напрягается. Ощущаю, как злость и недоверие медленно охватывает меня.

— Почему ты ждёшь, что я отвечу на твой вопрос? — спрашиваю я, приподнимая бровь.

— Значит, точно спишь, — заключает он, чем ещё больше раздражает. — Не пойми неправильно, я совсем не против. Ведь в сексе нет ничего плохого…

— Не думаю, что у тебя есть причина рассуждать на эту тему здесь и сейчас.

Я сжимаю ладони в кулаки и выдавливаю из себя злую улыбку. Как я сказала, в школе я была не слишком прилежной ученицей. И явно не самой сильной. Но главный школьный урок я усвоила на отлично: если ты спускаешь всё обидчику с рук, тебя продолжат обижать. Кажется, до Алекса, наконец, доходит, что он позволил себе лишнего.

— Извини, — произносит он, выдавливая неловкую улыбку. — Я ничего такого не имел в виду. Просто… твой хозяин не простой кириец. Но он поступился моральными правилами, начав обучать тебя своему языку. Едва ли за этим стоит лишь праздное любопытство.

Его объяснения не тянут на извинения. И выражение лица его остаётся всё таким же непроницаемым. Словно бы он просто забавляется, провоцируя меня на реакцию.

— Разве твоя работа — задавать вопросы? — спрашиваю я щурясь.

Алекс снова пытается вывернуться. Взгляд его становится игривым, а тон более мягким, флиртующим.

— Нет, конечно. Прости, дорогуша. На сей раз я действительно перешёл черту. Этого не повторится.

— Я надеюсь, — бурчу я и поднимаясь из-за стола.

Больше всего меня смущает, что в такие моменты ему реально удаётся успокоить меня. А позже снова усыпить мою бдительность похвалой за усердную работу. Но где-то в глубине души у меня появляется нехорошее предчувствие. Мы ведь на самом деле совсем не знаем Алекса. Он просто незнакомец из местного аналога даркнета, что поселился у нас дома.

Я боюсь, что Алекс сможет навредить нам с Тенебрисом. Что он расскажет кому-то, что между нами действительно что-то есть. Я не знаю, какие последствия это может повлечь, но инстинктивно понимаю, что не самые хорошие. Этого нельзя допустить.