Идеальный рецепт на Новый Год

4. Когда заканчиваются корпоративы…

Что была его жизнь? Ради чего это всё? Да и кто он есть?

Ощущение бессмысленности существования захлестнуло Павла Дмитриевича с новой силой. Была поздняя ночь… Хотя, скорее, уже раннее утро, и он шёл вдоль шоссе, заглядываясь на фонари, горящие вдоль дороги. Несмотря на приближение праздника, ассоциирующегося с ясным небом и пышными сугробами, погода в Питере была привычно мерзкой. Воздух был наполнен водной взвесью, мелкие ледяные частицы хлестали по открытым участкам тела и преломляли свет, из-за чего казалось, что фонари окружены светящимися ореолами.

Павел Дмитриевич подставил лицо мелким влажным уколам. Впрочем, в нынешнем состоянии он мало что ощущал: сказывалось общее алкогольное опьянение и плотный слой краски, покрывающий кожу. Белая на поверхности лица, красная на губах и чёрная вокруг глаз. Как солист рок-группы KISS. Или Джокер из фильма с Хоакином Фениксом. «Я бесчувственный, словно Джокер,» – пронеслось в голове, и мужчина довольно кивнул своим мыслям. Ассоциировать себя с этаким несломленным антигероем было приятно. Плечи тут же расправились, являя миру гордую осанку борца с системой, да и походка стала какой-то танцующей.

Увы, его минута славы была беспардонно прервана раздавшимся сзади смехом и щебетанием женских голосов. Обернувшись, мужчина уставился на две нарядные женские фигурки, и сразу заметно сник. Барышни с корпоратива. Да уж, сегодня ему везло как утопленнику. На протяжении всего вечера эти двое громче всех смеялись, чаще других танцевали, и в довершение зачем-то строили ему глазки. Возможно, причина в том, что пили они тоже больше всех. А, возможно, в том, что никогда до этого не видели настоящего мима.

«Пантомимиста», – одёрнул он себя. Не мима, а пантомимиста. Так звучало солиднее: не как клоун, а как машинист или, скажем, художник-натуралист. Если представляться этим словом и не вдаваться в подробности, кто-то мог бы даже подумать, будто у Павла солидная профессия. Впрочем, от сути всё равно не убежишь…

– Мистер мим!

– Господин мим!

Женщины закричали хором, моментально лишая любой надежды остаться неузнанным. Звук их шагов ускорился, а мужчина резко развернулся и быстрым шагом поспешил прочь, удерживая себя от того, чтобы перейти на бег. Меньше всего ему хотелось продолжать путь вместе с этими двумя… красотками. Весь вечер они не давали ему покоя, требуя показать то «стеклянную стену», то номер с зонтиком, то пьяницу… Последнее, к слову, с каждым разом выходило всё лучше: всё же бесплатная выпивка – приятный бонус к вознаграждению за вечер.

И каждый раз он показывал, демонстрировал, смешил. Потому что ему за это платили. Вот только теперь его выступление окончено, и развлекать гостей он больше не обязан. Он честно отработал целую ночь, и специально ушёл не прощаясь, едва подошло время открытия метро. Даже краску с лица смывать не стал – спешил поскорее исчезнуть.

А впрочем… На лице мужчины расползлась кривая улыбка, и он замедлил шаг. Дамы хотели мима? Пусть получают мима.

Павел резко развернулся на каблуках. Полы расстёгнутого плаща взметнулись, открывая взору спешащих к нему женщин вязаный красный шарф и тельняшку. Женщины замерли в тридцати шагах, глядя на него с пьяным восторгом. Даже ручки вскинули, готовясь рукоплескать. Мужчина плавным движением выудил из кармана чёрный берет, натянул на волосы, широко улыбнулся, пожал плечами, изобразил замысловатый пируэт, и представил, как в руке натягивается поводок. На конце поводка была собака. Нет, не мелкая – большая, как овчарка. И ей очень сильно надо как можно скорее оказаться подальше от вас, дамы.

Воображаемый поводок натянулся и потащил пантомимиста за собой, в сторону проезжей части. Метровый забор, ограждающий шоссе, он почти перелетел, и только на зелёной полосе, тянущейся вдоль середины дороги, Павел «отпустил пса», широко улыбнулся, помахал дамам, изобразил ещё один пируэт и продолжил свой путь прочь от них лунной походкой Майкла Джексона.

Внутри бился восторг от собственной ловкости и неуловимости, от того, как же ловко он стряхнул с себя преследователей… Пока в затуманенный алкоголем мозг не ворвался рёв клаксона и стремительно приближающийся свет фар.

И в этот миг Павел подумал, что ему, пожалуй, стоило всё же дойти до светофора, а не перебегать трассу в случайном месте.

А ещё – что если сейчас он выживет, то обязательно полюбит свою работу. И наверняка бросит пить.

Когда Волк прекратил материться, и машину затопила напряжённая тишина, я, наконец, рискнула открыть глаза.

Мы стояли по центру Выборгского шоссе, прямо рядом с разделительной полосой, развернувшись под углом в 45 градусов. Снаружи горели фонари, а в машине раздавалось яростное шипение Волка. Осознав, что мы живы, и даже вроде бы целы, я резко обернулась, высматривая на дороге тёмную фигуру незнакомого мужчины. Он лежал по центру дороги и не шевелился.

– Лоран, куда?

Я выскочила на проезжую часть, бросилась к пострадавшему и рухнула на колени возле тела. Волк несколько заторможенно вышел следом, открыл багажник Форда, вытащил оттуда красный треугольничек и направился в нашу сторону с таким видом, будто хотел этот самый треугольничек в кого-нибудь воткнуть. Это всё я воспринимала на автомате, потому что мысли были заняты лежащим передо мной человеком.

Его пальто разметалось по земле, открывая взгляду тельняшку и красный вязаный шарф. Взглянув на лицо, я сперва вскрикнула, настолько бледным оно оказалось, и лишь несколькими секундами позже осознала, что оно покрыто толстым слоем размазавшейся краски, белой с тёмными полосами вокруг рта и глаз. А рядом с головой валялся чёрный берет, слетевший при падении. «Настоящий мим,» – отстранённо подумала я.

Ощупывать тело руками я побоялась, чтобы не сделать хуже. Только отметила, что вокруг пострадавшего вроде как не растекается лужа крови, как это бывает в голливудских фильмах, а руки и ноги не только на месте, но и даже лежат под естественным углом. Это с одной стороны радовало, а с другой – иллюзий насчёт его возможного состояния я не питала. И отсутствие открытого кровотечения в данном случае ещё ни о чём не говорило.

Словно во сне, я трясущимися пальцами потянулась к шее мужчины, чтобы прощупать пульс, как вдруг его глаза распахнулись, бешено завращались и через секунду сфокусировались на мне. Я от неожиданности отпрянула и приземлилась на пятую точку, ошалело моргая. А мим, судя по всему, всё-таки живой, картинно ощупал себя, изобразил движение, как будто вправляет плечо, и сел, снова пристально глядя на меня. С минуту было тихо. А потом мимо прошелестели колёса нескольких машин – переменился светофор. Я дёрнулась, и беспомощно обернулась на Волка, который уже установил знак аварийной остановки, и теперь стоял у меня за спиной, хмуро сверля глазами мима. Осознав, что происходящее он мне не объяснит, снова обратила внимание на пострадавшего.

– Вы в порядке? – спросила я внезапно охрипшим голосом.

Мим снова себя ощупал, согнул ноги в коленях и вдруг поднялся с земли без видимых усилий и без помощи рук. Переступил с ноги на ногу и подпрыгнул, изображая чечётку.

– Головой стукнулся, – буркнул Волк, и я сглотнула.

Вообще, его злость была понятна: ещё пять минут назад мы спокойно ехали по Выборгскому шоссе, и как раз набрали скорость после светофора, как вдруг из-за столба, стоящего по центру дороги, спиной вперёд вырулила тёмная фигура. Кажется, человек изображал «лунную походку» Майкла Джексона, и, вроде бы, даже неплохо, но в тот момент было сложно дать оценку мастерству пешехода, поскольку мы, спеша к Денису, неслись под девяносто километров в час, а дорога оказалась скользкой. Мокрой и скользкой. И поскольку привычная питерская погода обеспечивала отвратительную видимость, фигуру мы заметили слишком поздно.

Кажется, я завизжала, а Волк вцепился в руль и сжал зубы. Скорее всего, сухим солнечным днём он без труда справился бы с управлением, но за окном стояла холодная зимняя ночь, пронизанная моросящим дождиком и устеленная обледеневшим асфальтом. Нас занесло. Широко раскрытыми глазами я следила за стремительно приближающимся пешеходом. Ощущение было похоже на то, когда в детстве летишь с горы на санках, и тут перед тобой внезапно возникает человек. Вот только сегодняшние санки были тяжелее в несколько сотен раз…

В голове тут же возникло несложное вычисление, определяющее, во сколько раз импульс автомобиля с двумя взрослыми пассажирами, несущегося на скорости 85 км/ч превышает импульс санок с ребёнком, катящихся с горы высотой примерно метров двадцати. Тут нужно ещё было учесть коэффициент трения снега, угол наклона горки, и, зная, что санки обычно сбивали человека с ног, можно было предположить, что шанс остаться невредимым у нашего пешехода был примерно… Ой, да что там считать – не было его! Абсолютно, совершенно никакого.

Зажмурившись, я приготовилась к столкновению, а Волк коротко выругался и выбросил руку вперёд. Щека ощутила лёгкое дуновение, как будто мимо меня пролетело что-то лёгкое… А потом всё-таки случился удар: мы въехали в поребрик и остановились.

Нахмурившись, я снова обратилась к мужчине:

– Вы хорошо себя чувствуете? Может быть, вас отвезти в больницу?

– На чём? – прошипел Волк. – Ты думаешь, мы на этой машине куда-то теперь доедем?

Замерев, я в ужасе обернулась на Форд Фокус. Внешне всё было нормально, но со своего места я видела лишь правую сторону машины, а стукнулись-то мы левой… Поднявшись на ноги, я растерянно оглядела мужчин. Волк стоял в напряжённой позе, стиснув зубы, а мим всем своим видом изображал смущение: руки спрятал за спину и с невинным выражением лица описывал кончиком ботинка дугу на асфальте.

Я вдохнула и уже собиралась что-то сказать, как вдруг услышала крики:

– О, Боже, вы в порядке?

– Мы так испугались!

Я перевела взгляд на звук и… не поверила. Несколько раз моргнула, потом нахмурилась, потёрла глаза и моргнула ещё раз. Увы, всё было по-прежнему: к нам, мелко переставляя ноги, приближались две женские фигуры, внешне не совсем трезвые… Но смутило меня не это: я их знала! Со стороны светофора к нам со всех ног спешили мои коллеги, Аня и Оля – обе на тонких каблуках и в яркой одежде, выглядывающей из-под распахнутых курток, да и накрашены они были явно не для шести утра… И я вдруг вспомнила, что в конце года Геннадий Юрьевич планировал устроить корпоратив для сотрудников. А ещё вспомнила, что меня туда не позвали. Нет, я, конечно, официально в отпуске, да и, учитывая, сколько дел появляется у меня перед Новым Годом, всё равно бы отказалась – но всё равно обидно стало.

Женщины подбежали к миму, который сложил руки ладонями вместе, изобразил на лице вселенское горе и, кажется, беззвучно молился. Они замерли в шаге от него, слегка покачиваясь, как сосны на ветру. А потом резко затараторили, по привычке перебивая друг друга:

– Это было ужасно!

– Ужасно!

– Мы видели, как вы показали номер с собачкой…

– Получилось прелестно!

– А потом эта машина…

– Мы думали, что вас собьёт!

– Но вы так ловко отпрыгнули!

– И так высоко!

– Но всё-таки…

– Вы же могли убиться!

И две пары глаз с возмущением уставились на нас. Впрочем, через несколько секунд возмущение сменилось узнаванием, а затем и бесконечным удивлением.

– Лоран? – воскликнули дамы хором.

– Ты здесь?

– Ты… с мужчиной?

Они перевели уже не возмущённые, а, скорее, оценивающие взгляды на Волка. И не успела я ничего возразить, как они продолжили:

– Ничего такой…

– Высокий.

– Стройный.

– Глаза красивые.

– Волосы мягкие.

Волк отшатнулся, когда пальчики Оли потянулись к его волосам. Но женщина совершенно не смутилась, и тут же повернулась ко мне с благодушной улыбкой.

– Лорочка…

– Лоран, – скривилась я. Мне вполне хватало, что Лорочкой меня называли соседи.

– Лоран, – подхватила Аня, – у нас к тебе… для тебя есть важное задание.

Оля взглянула на подругу и, понимающе кивнув, разразилась хихиканьем.

А я… я с тоской заметила, что наш несостоявшийся покойник воспользовался тем, что женщины, переключив внимание на нас, повернулись к нему спиной, и сейчас со всех ног улепётывал в сторону метро. При этом он успевал прямо на бегу подпрыгивать, пританцовывать, и периодически махать мне рукой. А это значило, что ничто их от меня уже не отвлечёт.

– Очень нужно, чтобы ты завтра… точнее сегодня… нас подменила в офисе.

Подобного развития событий я, конечно, не ожидала, и потому замерла с разинутым ртом, гадая, с чего бы начать выражать своё твёрдое нет. И моей заминкой тут же воспользовались.

– Видишь ли, офис открывается уже через три часа, а мы не можем.

– У нас уважительная причина.

– Мы напились.

– В хламину!

И коллеги захихикали. Я тряхнула головой, и хотела уже ответить, но меня снова перебили:

– И всю ночь не спали, ну какие из нас сегодня работники?

– А ты бодрая и трезвая. Ну выйди на замену, а?

И тут я, наконец отмерла:

– Я, между прочим, трезвая потому, что меня на корпоратив не пригласили!

– Так ты же в отпуске! – удивились женщины.

– Если вы не заметили, я и сегодня тоже в отпуске! – прорычала я. – Так что работайте сами. Я сегодня занята.

Ну действительно, как только надо кого-то подменить – сразу же просят Лоран, если надо дотащить принтер до ремонта техники – попросите Лоран, нужно разобраться в отчёте из другого отдела – снова Лоран. Надоело. Устала. Тем более, конкретно в данном случае я действительно ничем не могла помочь.

Хотела добавить ещё что-то, но меня, наконец, перехватил под локоть Волк и увлёк в сторону нашего Форда, мигающего оранжевыми огоньками.

– Приятно было познакомиться, дамы, но, увы, ваш знакомый сбежал, а мы спешим.

Я кинула последний хмурый взгляд на коллег, и направилась к автомобилю, открыла дверцу и залезла на сидение. Мимо снова пронеслось несколько машин, и женщины отпрянули к бордюру в центре дороги.

– Так как насчёт подмены? – донеслось мне вслед.

Я не ответила, только сердито насупилась. Правда в том, что, если бы мне не надо было готовить Оливье, я бы, скорее всего, согласилась. Всё это проклятое неумение сказать «нет» и надежда, что однажды тебя тоже выручат. Правда, пока мне помощь ни разу не понадобилась, и я работала исключительно на авансы.

Волк устроился рядом, закинул треугольник аварийной остановки под заднее сидение, стиснул руль и медленно выдохнул.

– Так машина всё-таки едет? – поинтересовалась я. – Просто ты говорил…

– Я знаю, что я говорил, – буркнул Волк. И продолжил уже мягче. – Вот сейчас и проверим.

Сзади по-прежнему маячили силуэты Ани и Оли, и я искренне понадеялась, что мы всё же сможем сдвинуться с места – в конце концов, мы ведь не в столб въехали? Мотор зашелестел, Волк дёрнул боковой рычаг, мы тронулись… И тут же раздался отвратительный скрежещущий звук.

Выругавшись, мужчина нажал на красный треугольничек на панели, вылетел из машины и склонился над левым колесом. А я с опаской покосилась на часы. Цифры мигнули, меняя 5:58 на 5:59. Где-то в районе затылка привычной искоркой вспыхнула головная боль. Теперь она целый день будет лишь усиливаться, и не пройдёт, пока я не закончу салат. Что ж, лишняя причина поторопиться.

Дверь открылась, впуская хмурого Волка.

– Нужно добраться до обочины, – голос звучал ровно. – А дальше мы поедем на такси.

Две нарядные женщины кутались в пуховики, и наблюдали, как в отдалении их сотрудница по работе приплясывает у сломанной машины. Вот подъехало белое такси, и она спешно проскользнула на заднее сидение. Высокий мускулистый шатен пристроился на переднем.

– Нет, всё-таки непохоже, что они встречаются, – сказала Аня.

Оля согласно кивнула:

– Если бы встречались, сели бы вместе на заднее.

– Или на переднее…

Повисла пауза.

– Как бы они вместе сели на переднее?

– Не знаю. Поместились бы как-нибудь…

Женщины проводили взглядом уезжающее такси.

– Жаль. Такая бы новость шикарная получилась. Все бы точно упали.

Подруги согласно помолчали. А потом отвернулись и, пошатываясь на высоких каблуках, побрели в сторону метро.

– Кстати, ты не помнишь, что там Лоран ответила насчёт сегодня? – спросила Оля, слегка наморщив лобик.

Аня равнодушно пожала плечами:

– Подменит конечно. Это же Лоран. Она всегда соглашается.

И даже если у Оли на миг промелькнуло в голове сомнение, делиться им с собеседницей она уже не стала.