Идеальный выбор

Глава 23

Следующие три утра прошли таким же образом — в полном умиротворении, отмеченном вспышками страсти и долгими часами пребывания в объятиях друг у друга. Лондон казался бесконечно далеким миром. В течение целого дня Девон почти не расставалась с Себастьяном. Они гуляли в парке, и рука Девон надежно и уютно покоилась в ладони Себастьяна. Они бродили по берегу реки, греясь на солнышке, — порой в дружелюбном молчании, а порой в долгих разговорах, занимательных для обоих.

Нетрудно было понять, почему Себастьян так любит Терстон-Холл. В тот день, когда они были в портретной галерее, он сказал Девон, что Терстон для него ближе и дороже всего на свете. Здешняя жизнь была отмечена непринужденной простотой, свойственной сельской местности, полной мира и безмятежности, отсутствующих в бесконечной и порой безумной суете Лондона.

Он сказал ей, что между ними произошло нечто очень редкое. Нечто совсем особое. И как же он был прав!

Себастьян любил ее. Любил глубоко. Это чувство светилось в его взгляде, когда они ласкали друг друга, оно было в каждом его поцелуе и каждом прикосновении. А она, Девон, любила его каждым биением своего сердца, каждой клеточкой своего тела, всеми фибрами своей души. Находиться с ним вместе здесь, в уединении Терстон-Холла, было неизбывным, самым высшим наслаждением. Для нее не существовало завтра. Только сейчас. Только сегодня. Только чудо принадлежать ему. Только знать, что он чувствует то же самое.

Неделю спустя после приезда в Терстон они после обеда уединились в библиотеке и провели там около часу. Когда закончилась партия в шахматы, Девон встала и подошла к двери, ведущей на террасу; она постояла там, лениво заложив руки за спину и глядя на полумесяц, сияющий в небе. Повернувшись к Себастьяну, она увидела, что и он встал.

— У меня такое чувство, Девон, что я наскучил тебе до безумия. Это никуда не годится. Мы поиграли в карты. Мы поиграли в шахматы. Чем бы еще тебя развлечь, а?

— Кое-чем можно, — смело заявила Девон, однако покраснела.

— Кое-что, я полагаю, найдется. — Глаза Себастьяна вспыхнули таким жарким огнем, что Девон казалось, будто он ее обжигает. — Иди сюда, и посмотрим, смогу ли я соблазнить тебя.

Ноги Девон сами, без участия ее воли, понесли ее к Себастьяну. Едва добежав до него, она бросилась к нему на грудь. Руки его легли ей на бедра, губы прижались к ее губам. Дыхание их смешалось.

— Как бы не ошеломить тебя слишком сильно, — прошептал он.

— Попробуй, — тоже шепотом ответила она.

Ни он, ни она не расслышали, как отворилась и вновь закрылась дверь библиотеки.

Джастин только глянул на парочку — и выругался.

Девон вздрогнула и вцепилась в домашнюю куртку Себастьяна.

— Это Джастин, — задыхаясь, произнесла она.

Себастьян никак не отозвался на это — ни словом, ни жестом. Он по-прежнему обнимал ее за талию и снова как ни в чем не бывало прильнул губами к ее губам. Потом произнес, не оборачиваясь:

— Выйди, Джастин.

— Себастьян, — заговорил Джастин резким и требовательным тоном, — будь любезен повернуться ко мне лицом, когда разговариваешь со мной.

Себастьян наконец поднял голову, но не выпустил Девон из объятий, глядя на брата поверх ее головы.

— Что тебе нужно? — совершенно спокойно спросил он.

Первоначальный испуг Девон сменился сильным смущением. Ей захотелось спрятать голову на груди у Себастьяна, но она почти в ту же секунду опомнилась. Чего ради им прятаться, собственно говоря? Что бы там ни было, ей придется посмотреть Джастину в лицо, так почему не сделать это сию же минуту? Она повернулась и встала рядом с Себастьяном. Тот не препятствовал ее маневру, но в ту же минуту властным жестом обнял ее одной рукой за талию и притянул к себе.

Девон заметила, что Джастин остановился возле карточного стола. Лицо у него было каменное, и голос прозвучал весьма холодно, когда он произнес:

— Думаю, тебе следовало бы отпустить ее.

Себастьян сказал, как отрезал:

— Я думаю, что нет. И в следующий раз будь любезен постучаться, прежде чем войти.

— Ты воображаешь, что я не понимаю происходящего здесь? Тебе не стоит ее трогать, Себастьян, да ты и сам это понимаешь. И целовать ее тоже не стоит. Я предлагаю тебе оставить Девон в покое, пока она не утратила… — Тут Джастин бросил взгляд на лицо Девон, и его словно бы озарило. — Милостивый Боже, как я понимаю, уже поздно, не так ли?

Девон сделалась пунцовой, ее обдало жаром с головы до ног.

— Джастин, все хорошо, — только и сказала она слабым голосом.

— Нет, Девон, совсем не хорошо.

Девон зачем-то расправила складки на юбке, приоткрыла рот, но так и не произнесла больше ни слова. Джастин злится на Себастьяна, а не на нее. Что-то отражается у него во взгляде, ей непонятное. Жалость?

Теперь он смотрел прямо на нее.

— Этого не может произойти, Девон. Не может.

У Девон стиснуло горло. Захотелось зажать руками уши и не слышать ничего более.

— Джастин…

— Я вовсе не намерен причинить вам боль. Я только пытаюсь уберечь вас от ошибки. Проклятие, дозволено ли мне сказать вам то, что я должен сказать? Он не женится на вас.

Слова его нанесли Девон удар в самое сердце.

— Он на вас не женится, — повторил Джастин, словно одного раза было недостаточно. — Он никогда не пойдет на скандал. — Многозначительная пауза, затем: — Он женится на ком-нибудь вроде Пенелопы Хардинг.

Девон стало больно дышать. Рука Себастьяна соскользнула с ее талии. Девон будто приросла к полу, чувствуя себя такой одинокой, как никогда в жизни. Она поднесла ладонь к губам, еще припухшим от поцелуев Себастьяна.

— Девон, — проговорил Джастин почти умоляюще. — Вы меня слышите? Он разобьет вам сердце.

Ни одна сила на земле не могла бы остановить ее сейчас. Девон подняла глаза на Себастьяна. Увидела окаменевшее лицо, четко обозначившиеся жесткие прямые складки по обеим сторонам рта.

Он смотрел в сторону.

И Девон поняла.

У нее внутри что-то словно зачахло и умерло. Не потому, что он не может. Потому, что не хочет. Между тем и другим огромное, колоссальное различие.

Не прямота Джастина ранила ее. Это она могла перенести. Но Джастин ошибся. Себастьян не может разбить ее сердце. Оно уже разбито. Разлетелось на миллионы кусочков, она это ощутила. Если бы он вырвал его у нее из груди, боль не была бы большей, чем теперь.

Со сдавленным криком она кинулась к двери на лестницу.

Себастьян успел схватить ее за руку.

— Девон!

Он последовал бы за ней, если бы его не удержал Джастин. Он вцепился Себастьяну в локоть.

— Оставь ее одну!

Себастьян резко повернулся и прошипел:

— Убери свои лапы! Тебе недостаточно того, что ты натворил?

Джастин отпустил его, но не отступил. Они стояли друг против друга, почти соприкасаясь.

— Я поступил честно, Себастьян! Но ты не можешь сказать этого о себе.

— Не вмешивайся! — рявкнул Себастьян. — Это не твое дело!

— Я делаю это своим делом. Господи, неужели ты не понимаешь, что сделал ты? Всегда такой правильный. Мой святой братец.

— Святым я никогда не был и не претендовал на такую ипостась. И ты это знаешь, Джастин.

— В таком случае прими мои извинения, — произнес Джастин весьма едким тоном. — Подумать только, что это меня — меня-то! — величают негодяем.

— Кто ты такой, чтобы поучать меня? — вспыхнул Себастьян.

— Именно. Вот именно! Ты даже убедил меня, что я ошибаюсь насчет вас двоих. Я решил, что у тебя к ней просто доверительное отношение. Думал, что ты слишком благороден, чтобы повести себя неблагородно. Думал, что ты в отличие от прочих людей поступишь правильно и предоставишь ее самой себе.

— Заткнись! — прорычал Себастьян.

— И не подумаю! Ты что, считаешь, будто я не заметил звезд в ее глазах? Она была невинной, не правда ли?

— Это тебя не касается!

Джастин недовольно фыркнул.

— А я-то приехал сюда с целым списком претендентов на ее руку! И что же я нахожу? То, чего мы оба так хотели избежать. Девон в объятиях хозяина дома! Себастьян, она заслуживает настоящего мужчину, который любил бы ее, заботился бы о ней, дал бы ей то, чего она никогда не имела. Или ты намерен оставить ее здесь во имя собственного удовольствия и сделать своей шлюхой?

Себастьян непроизвольно сжал руки в кулаки.

— Она не шлюха!

— Ах, прости, в таком случае своей любовницей. Твоей жене, когда ты соблаговолишь ее выбрать, это, без сомнения, придется по вкусу! — Джастин грубо расхохотался. — Впрочем, я уверен, ты что-нибудь придумаешь. Планирование всегда было твоей сильной стороной, разве я не прав?

Дыхание со свистом вырывалось из груди Себастьяна. Он прижал руки к бокам. Ему почти неудержимо хотелось въехать кулаком в красивое лицо брата.

— Не будь ты моим братом… — процедил он сквозь стиснутые зубы и сделал шаг вперед — скорее для того, чтобы опомниться, нежели для нападения.

У Джастина глаза так и засверкали.

— Валяй! — бросил он. — Пожалуй, нам не повредит маленькая потасовка.

Они стояли друг против друга, напружинившись, с горящими глазами. Братья ни разу — с детских лет! — не были еще так близки к драке, и оба понимали это.

Себастьян первым нашел в себе силы кончить опасное противостояние.

Сжав губы в ниточку, он подошел к двери.

— Уйди, Джастин, — проговорил он ледяным тоном. — Уйди, пока я не вышвырнул тебя отсюда.

Свернувшись в комочек, Девон лежала на постели. Она не плакала. Впервые в жизни испытывала она столь тяжкое отчаяние. Когда умерла мама, ей казалось, что она утратила половину собственной души. И только в последние недели та неизбывная боль стала менее острой.

Теперешняя боль не могла излиться в слезах, она была за пределами слез, и Девон страшилась, что боль эта останется с ней навсегда.

Дни, проведенные в Терстоне с Себастьяном… Как же она хотела верить, что так оно будет всю жизнь. Что это не только экстатические восторги страсти. Что их сердца стали едиными так же, как их тела.

Но ведь они не могут спрятаться от окружающего их мира навсегда…

И не смогут спрятаться от реальности.

Больше всего Девон злилась на самое себя. Ведь в глубине души она всегда понимала, что Себастьян не может жениться на ней. С горечью Девон осознала, как много он, по сути, сказал ей в ту ночь, когда она узнала о его планах выдать ее замуж. Что он в точности сказал?

«Если бы обстоятельства были иными… Если бы я был иным».

Нет, она не могла изменить того, что есть. Не могла изменить себя.

И Себастьян тоже не может.

Лучше узнать правду теперь, чем жить глупыми мечтаниями.

В полной, совершенной печали Девон прижалась к подушке.

И тут услышала… щелчок открываемой двери. Откинув волосы с лица, Девон увидела в дверном проеме темную высокую фигуру. В эту же секунду сердце ее почти перестало биться, и Девон ощущала в груди только прерывистые, тупые толчки. Сознание замутилось. Время остановилось.

Себастьян уже стоял у ее постели. Подсунув под Девон обе ладони, он поднял ее на руки.

Утратив дар речи, Девон смотрела на его строгий профиль, очерченный лунным светом. Она угадала в нем целенаправленную решимость, почти яростную.

Он крепче прижал ее к себе и ускорил шаги. Без единого слова, без единого звука он отнес ее вниз, в свою комнату. Не успела Девон свободно вздохнуть, как он снова заключил ее в объятия, такие тесные, что Девон чувствовала биение его сердца — как раз в том месте, на которое легла ее ладонь.

Внезапный приступ острой душевной боли пронизал ее. Она лежит в его постели, подумала Девон, в которой он будет лежать со своей женой. В доме, где потом родятся его дети, родятся на этой самой кровати… Это невыносимо, совершенно невыносимо…

— Зачем ты это делаешь? — вскричала она, не заботясь о том, что в голосе ее звучат слезы.

С беспощадной ясностью вспомнила она, как во время званого обеда в лондонском доме Себастьяна его брат сказал ей, что Себастьян женится только на добропорядочной девушке безупречного происхождения.

Голубой крови.

Девон знала почему — из-за скандала, происшедшего по вине его матери. Он не сделает выбора, из-за которого ему самому может угрожать такой же скандал, с горечью подумала Девон. И на ней, девушке сомнительного происхождения, Себастьян не женится никогда.

Как глупо и нелепо, что ей страстно хочется прошептать ему, что она любит его так же сильно, как и он ее, что она жаждет услышать от него предложение выйти за него замуж. Что ее происхождение из Сент-Джайлза ничего не значит, так же как и его пресловутое чувство долга.

— Отпусти меня! — вскричала она.

Полный душевной муки стон вырвался у Себастьяна вместе со словами:

— Я не могу! Неужели ты не понимаешь, что я не могу тебя оставить? Не могу отпустить!

В неистовом нетерпении он сорвал с нее всю одежду — и с себя тоже. Он ласкал ее тоже неистово, и Девон отвечала на эти ласки с такой же страстью, пока он вдруг не вскрикнул:

— Перестань! Я больше не могу!

Но это означало лишь то, что он даже не вошел, а ворвался в нее, а потом, прервав на считанные секунды серию частых и сильных ударов, посмотрел Девон в глаза и почти прорыдал:

— Ты моя! Моя!

Они отдалясь друг другу дважды, и после этого Себастьян лежал, изнеможенный, рядом с Девон, прикрыв глаза рукой. Усталая и дрожащая, Девон уткнулась лицом в подушку. Неожиданно для нее самой из уголка глаза скатилась на подушку единственная слезинка.

До этого Девон пыталась угадать, что ждет ее в будущем… теперь она вдруг поняла.

«Не могу отпустить».

Джастин был прав. Себастьян на ней не женится. Он сделает ее своей любовницей.

Но она не будет ни его любовницей, ни чьей-либо еще.

Если она останется с ним, то тем самым превратится в шлюху, а она дала обет не быть ею ни в коем случае. Она не предаст свою мать таким путем. Она не предаст таким путем себя самое.

Едва Девон узнала, что она незаконнорожденная, ей стал ненавистен тот, кто был ее отцом. Девон никогда не могла понять, как это ее мама, брошенная мужчиной, который причинил ей тем самым безмерное зло, продолжала его любить. Не понимала она и того, почему в материнских глазах застыла вечная печаль.

Теперь она поняла и то и другое.

Ей уготована, с болью призналась она себе, в своем роде та же дорога, что и ее матери. Как это ни горько, приходится смотреть правде в глаза.

Она полюбила Себастьяна и будет любить его всегда. Но Себастьян принадлежит другому миру, для нее недосягаемому. Но в отличие от своей матери она, Девон, не впадет в отчаяние и не проведет всю жизнь в сожалениях о прошлом, мечтая о том, чего не может быть.

Она сильнее этого.

Как ни труден выбор, она знает, как ей следует поступить.

Вернувшись в Лондон, они должны расстаться.