Игра власти (Фбр-триллер, №18)

Бакнер-парк

Чеви-Чейз, Мэриленд

Середина марта

Суббота, поздний вечер

Она всегда бегала на закате. Она редко бежала на пределе своих возможностей, скорее, поддерживая плавный, размеренный темп, потому что это было время для её размышлений. К счастью, ранним вечером не было ледяного холода. Двухполосная тропа петляла между дубами и клёнами, рельеф не был слишком суровым. Ей нравилось, как свет играл сквозь ещё голые ветви деревьев, и как тихо было в парке в это время суток, когда в парке было так мало людей. Совсем не похоже на бег по набережной в Лондоне – настоящее испытание, ведь всегда нужно было быть начеку. Здесь, или в Лондоне, это всё ещё было её драгоценное время для размышлений. Дипломатические протоколы с бесконечными заминками, отношения с правительством Её Величества, а теперь ещё и слишком часто – о людях, которые хотели взорвать своих соседей, или о Лондоне, всё ещё борющемся с тысячелетней ненавистью, которая, казалось, въелась в их кости. Иногда бывали и победы. К счастью, она хорошо справлялась со своей работой, но всегда находилось что-то, над чем нужно было работать, что-то, что заставляло её голову болеть. Но не сегодня. Сегодня она пыталась понять, что же внезапно произошло в её жизни и привело её сюда. Пока она бежала, в голове вертелась молитва о том, чтобы опасность осталась в Англии.

Её дыхание стало ровным, мышцы разогрелись, и она расслабилась, выполняя повторяющиеся движения. Она сосредоточилась на тишине, даже услышала крик голубой сойки, звуки мелких животных, шуршащих в подлеске рядом с ней, и шлепанье кроссовок по тропинке, плавное и размеренное.

Еще через четверть мили тропа повернула обратно к Никерсон-роуд,

С двумя полосами и небольшим движением. Она бежала параллельно дороге около сотни ярдов. Перед глазами всплыло лицо Джорджа. Он ел спагетти, как ни странно, и улыбался чему-то, что она сказала, и она почувствовала знакомый укол горя, острый и глубокий.

И к этому вопросу она всегда возвращалась. Что она сделала такого, что кто-то хотел, чтобы она заплатила за это жизнью? Жизнью Джорджа?

Как бы она ни обдумывала это, она просто не могла вспомнить никого, кто мог бы ненавидеть ее так сильно.

Она услышала приближающуюся машину по Никерсон-роуд. В этот отрезвляющий момент она услышала взревевший двигатель, машина набирала скорость, приближаясь к ней. Она обернулась, чтобы посмотреть, споткнулась о кучу камней у края тропы и упала набок, размахивая руками, чтобы удержать равновесие, но всё равно упала больно. Машина была уже совсем близко, почти настигала её, и она мчалась быстро. Она не думала, просто скатилась в кусты рядом с несколькими деревьями. Она почувствовала запах выхлопных газов, почувствовала жар этого зверя, пролетающего мимо неё.

Она услышала, как машина резко затормозила, и представила, как водитель разворачивается, чтобы снова броситься за ней. Она вскочила на ноги и побежала в лес, сворачивая с тропы, и единственным звуком в её ушах был бешеный стук собственного сердца. Она прижалась к дубу и стала ждать.

Торговый центр Two Corners

Вашингтон, округ Колумбия

утро понедельника

Он стал холодным как камень, и его взгляд сузился до размеров мужчины, который держал женщину в удушающем захвате. Угон автомобиля на парковке торгового центра менее чем в полумиле от его таунхауса на Эвклид-стрит — первый, который он когда-либо видел, и вот он оказался в самом центре этого. Он шел к своему джипу с большой чашкой кофе Starbucks в левой руке, когда увидел, как этот мужчина схватил женщину и выдернул ее с водительского места блестящего черного «БМВ». Она вскрикнула. Дэвис крикнул мужчине, чтобы тот отпустил ее и отступил, но мужчина оттащил женщину перед собой, резко развернулся к нему и направил .22 ей в висок. Пистолет, конечно, никуда не годится, но справится.

«Отвали, или эта сука умрёт!» — заорал мужчина. «Мне не нравятся сучки. Мне даже мама не нравится. Серьёзно, чувак, уйди!»

Парню было лет тридцать, и он был старше Карли из Министерства внутренней безопасности, когда она задержала террориста в Питтсбурге. Он, вероятно, был совершенно не в себе, судя по тому, как он суетился, как его тело дергалось, словно марионетка. Даже с расстояния в пятнадцать футов Дэвис видел, как его глаза дергаются, а рука, державшая пистолет 22-го калибра у головы женщины, трясётся. Плохо.

Новая тактика. Дэвис крикнул: «Чувак, я понял. Слушай, я тоже люблю свою дозу из Старбакса», — он взмахнул чашкой, — «но тебе придётся её отпустить».

«Уйди, подтиратель, или пора отправлять мозги в канализацию!» Джиттербаг сжал ее шею сильнее, прижимая 22-й калибр к ее щеке.

Женщина вцепилась в его предплечье, пытаясь оторвать его от шеи, чтобы хоть немного вздохнуть. Даже с такого расстояния Дэвису показалось, что она скорее разозлилась, чем испугалась.

«Серьёзно, чувак», – крикнул Дэвис. «Не стоит связываться со мной. Я ФБР, ходячая и говорящая машина смерти. Ты не сможешь попасть в меня с пятнадцати футов из этого пугача, но я могу выбить золотое кольцо из твоего уха и одновременно позвонить своей маме, напевая «С днём рождения». Он вытащил свой «Глок» из кобуры, чтобы Джиттербаг его увидел, а затем опустил его на бок. «Если ты причинишь боль этой очень милой женщине, я лично засуну тебя в мясорубку и сделаю из тебя дешёвый бургер. Понял? Тебе нужна реабилитация, а не этот «БМВ», который ты только что разобьёшь, что было бы очень обидно, я имею в виду машину. Так что опусти горохострел и отпусти женщину».

Джиттербаг пристально смотрел на него, словно пытаясь понять смысл его слов. Он качал головой из стороны в сторону, возможно, прислушиваясь к другим голосам, кто знает?

Его глаза забегали, рот двигался, рука дрожала, и, несмотря на все его движения, женщина смотрела прямо на Дэвиса, спокойная как никогда, и слегка кивнула ему. Не медля, она наклонила голову и глубоко укусила Джиттербага за предплечье, прямо через потрепанную толстовку, которую он носил. Он закричал, ослабив хватку. Она отодвинулась в открытую дверцу машины, чтобы удержаться на ногах, и ударила его кулаком в нос, затем локтем в живот. Он резко поднял свой .22 и выстрелил наугад, не в женщину, а в Дэвиса, один, два, три раза. Ни в какое ближайшее время. Дэвис наклонился, осторожно поставил чашку с кофе на землю и поднял свой «Глок». Женщина оказалась зажата между Джиттербагом и дверцей машины, и он снова схватил ее, снова резко направив пистолет ей в голову.

«Лучше бы ты этого не делал», — сказал Дэвис и очень спокойно выстрелил мужчине в плечо. Одна пуля сделала своё дело. Мужчина отшатнулся назад и упал на колени, завывая, держась за плечо и раскачиваясь взад-вперёд, а пистолет отлетел в сторону. Женщина крикнула Дэвису: «Отличный выстрел!» И пнула парня под ребра, отчего тот с криком упал на бок. Затем она опустилась на колени, ловкая, как подросток, и подняла пистолет 22-го калибра.

Добрых полдюжины покупателей высыпали из магазинов на парковку, теперь, когда там было безопасно и они не попадутся ни на чьи прицелы. Они были полны возбуждения и нервно болтали. Какая-то женщина вскрикнула, словно для пущего эффекта. Дэвис открыл рот в тот же момент, когда женщина подняла руку, откашлялась и сказала гулким голосом, который разнесся аж до химчистки ЛаФлёр через дорогу: «Все в порядке, ребята! Вы, сэр, звоните в службу спасения. Остальные, оставайтесь и поговорите с полицией, когда они приедут. Я имею в виду, это важно. Я бы сделала это для любого из вас, так сделайте это для меня, хорошо?» Она одарила их всех большим презрительным взглядом, кивнула и одобрительно улыбнулась.

К его удивлению, только двое из прохожих растаяли. Остальные сгрудились, обмениваясь впечатлениями, всё ещё находясь на пике адреналина.

Дэвис убрал свой «Глок» в кобуру и взял свой кофе из «Старбакса». Он сделал глоток.

Это. Всё ещё горячо. Хорошо.

Женщина направилась к нему. Судя по ударам, которые она наносила Джиттербагу, она была высокой, подтянутой и сильной. Эта женщина не была трусихой, скорее, силой. В этот момент он понял, что она напоминает ему Шерлока, или его маму, вплоть до рыжих волос, подпрыгивающих на голове. Это было немного жутко. Она широко улыбалась, обнажая прекрасные белые зубы, и её рыжие волосы, казалось, стали ещё рыжее, когда солнце внезапно прорвалось сквозь облака. Она протянула ему 22-й калибр Джиттербага, рукояткой вперёд, стволом к земле, плавно и легко. Она знала правила безопасности при обращении с оружием. Ещё страшнее.

«Мясорубка? Серьёзно?» Она изогнула тёмно-красную бровь, наклонилась вперёд и крепко поцеловала его в щёку.

От неё пахло мёдом. «Ну», — сказал он, — «дело в том, что моя бабушка всегда пользовалась мясорубкой, когда я был у неё в гостях в детстве. Помню, она угрожала ей моему дедушке, когда он курил сигару на кухне. Почему ты не испугался?»

«Поверь мне, я была напугана до чертиков, пока не поняла, что он всего лишь жалкий парень под кайфом», — и она оглянулась на Джиттербага, который лежал, держась за плечо, и стонал.

Отдел по задержанию преступников

Здание Гувера

Час спустя в CAU Дэвис сказал собравшимся агентам: «Метро появилось через две минуты вместе со скорой, которая увезла Джиттербага в больницу. Некоторые из полицейских допрашивали прохожих, другие допрашивали женщину, а еще двое допрашивали меня, пока меня не стошнило. Я даже пару раз упомянул Савича, но за то, что я упомянул имя Большой Собаки, я получил только одного парня, который закатил глаза и один важный хрюкающий звук. Они продолжали задавать мне одни и те же вопросы снова и снова, как обычно. Женщина наконец прервала меня и сказала, что хватит, и нам нужна хорошая крепкая утренняя порция бурбона, и я должен проследить за ней домой на случай, если она упадет в обморок — маловероятно — где мы выпьем за нашу общую удачу и компетентность. Она сунула свою визитку в одну из рук и улыбнулась им.

Двое полицейских были настолько ошеломлены, что позволили нам обоим уйти, а я проследил за ней до дома».

Дэвис ухмыльнулся, глядя на комнату. «Вот так вот почему я опоздал, и я буду придерживаться своего правила».

Савич сказал: «Правда? Нет, этого не может быть. Ты и правда хочешь сказать, что один из полицейских закатил глаза, а другой лишь хмыкнул, когда ты назвал моё имя?»

«Да, я сам не мог поверить. Казалось бы, они должны проявить хоть какое-то уважение».

Савич ухмыльнулся и покачал головой. «Могу подтвердить, что Джиттербаг — Пол Джонс — находится в операционной в Мемориальной больнице Вашингтона, где ему удаляют пулю из плеча. Ответственным за это является Metro».

Специальный агент Люси Карлайл, которая вскоре станет Люси Макнайт, качала головой. «Дэвис, послушай меня. Ты мог бы сейчас лежать рядом с мистером Багом в Вашингтонском мемориале, а не сидеть здесь и пытаться нас рассмешить. Я всё вижу: ты плетёшься к своему джипу, потягиваешь латте, думаешь о том, с кем у тебя сегодня свидание, и тут этот идиот хватает девушку».

«Это был не латте».

«Да, да, чёрный мачо. Одна часть твоего мозга придумывает шутки, которые ты сегодня вечером расскажешь своей девушке, и вдруг твой безумный мозг переключается на расчёт углов и расстояний, на психологию мистера Бага под воздействием наркотиков и на расчёт вероятности выживания, верно?»

Дэвис сказал: «Эй, я уже знаю, какие шутки работают». Он на мгновение замолчал. «И мой мозг не маниакальный. Это тонко настроенный инструмент. Хотя знаешь, думаю, она бы сама прикончила Джиттербага, как только оправилась от удивления, когда он вот так выскочил из коробки. Должен сказать, возможно, я ей действительно был не нужен. Крепкая эта. С копной рыжих волос, как у тебя, Шерлок. Держу пари, она бы тебя впечатлила.

Я проследил за ней до её дома, до этого шикарного особняка с воротами на огромном участке в Чеви-Чейз, на полпути по Риджвуд-роуд, через большие защищённые ворота с караульным помещением, камерами и домофоном. Там сплошной лес, и домов там очень мало. Те, что там есть, большие, удалённые и очень уединённые.

Караульное помещение было пусто, но ей не пришлось ни с кем разговаривать по домофону. Нет, ворота быстро открылись, значит, внутри были камеры видеонаблюдения. Я ехал прямо за ней на своём джипе-плебийце по её большой круглой подъездной дорожке. Не успели мы остановиться, как из дома выбежал здоровяк и рванул прямо на меня, словно собирался вырвать мне гланды.

Она вылезает из своего BMW и кричит что-то вроде: «Хули, все в порядке».

«Поскольку мне нужно было идти на работу, и я не мог выпить за неё бурбон, она похлопала меня по лицу и снова поцеловала. Хули стоит всего в шести футах от меня, скрестив руки на груди, и измеряет меня, чтобы я мог сделать гроб. Он был телохранителем, я уверен. Я думаю, что, возможно, она какая-то важная персона».

«И как же ее зовут?» — спросил Куп Макнайт.

«Кто-нибудь узнает имя Натали Блэк?»

Шерлок уставился на него. «Ты, должно быть, шутишь?»

городской дом Дэвиса

Евклид-авеню, Вашингтон, округ Колумбия

Понедельник, ранний вечер

Когда Дэвис заехал на своём джипе на подъездную дорожку, он увидел большой жёлтый «Харлей», стоящий на холостом ходу у обочины. Мотоциклист всё ещё сидел на нём, весь в панковском чёрном: от ботинок до шлема и тонких чёрных кожаных перчаток. Итак, что же всё это значило?

Может быть, это был брат Джиттербага, жаждущий мести. Он неторопливо подошёл к «Харлею» и его водителю. Когда он приблизился, водитель громко, словно пугая всех птиц, из деревьев, издал приветственный вопль. Ему очень понравился звук двигателя «Блокхеда».

Это был не Джиттербаг и не один из информаторов Дэвиса — ни у кого из них не было такого энтузиазма, а Sportster 1200 Custom был отличным мотоциклом, настоящим «кабанчиком» в пищевой цепочке Harley. А кто же тогда? Он улыбнулся, останавливаясь в футе от этой великолепной машины с мощным передком. «Мне нравится этот шипящий жёлтый цвет. Никогда раньше не видел такого цвета. Тебе нравится руль с выносом назад?»

Сняв шлем, она увидела рыжевато-коричневую косу, густую и тяжёлую, доходящую до плеч. Он слышал, как один из агентов в подразделении называл её косу «рыбьим хвостом». Ладно, он это видел. На ней были тёмные солнцезащитные очки. Она сняла кожаные перчатки и начала барабанить пальцами по бензобаку. Ногти у неё были чистые и отполированные, колец на ней не было. «Руль был мучением, пока я к нему не привыкла. Теперь всё в порядке». Она оглядела его с ног до головы.

Мама сказала, что ты как будто слонялся без дела, словно у тебя было всё время мира. Я сказала ей, что ты и сам говоришь, как наркоман. Она сказала: «Нет, не может быть, ты же агент ФБР, да ещё и слишком милый, чтобы быть глупым». Ты — специальный агент Дэвис Салливан?

«Да, это я. А ты кто?»

Она сняла солнцезащитные очки. Вы только посмотрите на эти бледно-зелёные глаза.

Он никогда раньше не видел такого цвета, ну да, видел, тем самым утром. Она была поразительной, как и её мать.

«Я её единственный ребёнок». Она наклонилась и пожала ему руку. «Спасибо, что уберег мою маму от серьёзных неприятностей этим утром. Кажется, она в последнее время попадает в странные ситуации, и я стараюсь быть рядом, чтобы помочь ей, но сегодня меня не было, так что ещё раз спасибо. Она не могла поверить, что этот маленький хам хотел угнать её новый «БМВ» прямо перед торговым центром. Она там всего лишь забирала вещи из химчистки».

Хотя она и поблагодарила его – дважды – Дэвис видел, что Байкер Бэйб хотела бы быть там и спасти её, а не он. Её волосы были не такими ярко-рыжими, как у мамы. Должно быть, отец разбавил краску, но кожа у неё была бледной, как у мамы, без единой веснушки. Он улыбнулся.

«Пожалуйста. Так она сказала, что я её спас?»

«Не совсем, но довольно близко. Она сказала, что ты ни разу не уронил чашку кофе, спокойно поставил её на стол, а когда кофе закончился, взял и сделал глоток. Ей это очень понравилось. Она сказала, что от тебя пахнет кордитом и лаймом, как лосьоном после бритья, которым пользовался мой отец. Я до сих пор вижу, как он промокал им лицо, напевая мелодии из сериала». Она замолчала, покачала головой, настроившись на ноты.

«Судя по тому, что она сказала, я думаю, что мозг этого парня был перегружен, и он, вероятно, разбился бы и сгорел без твоей помощи».

Да, он тоже так думал, но ничего не мог с собой поделать. Он сказал:

«Нет, парень всё ещё был в маниакальной стадии, непредсказуемый, на грани, но вы правы, мисс Блэк. Вы похожи на свою мать».

Она лениво улыбнулась ему. «Спасибо».

«Если бы меня там не было, мисс Блэк, я думаю, ваша мама сама бы почистила часы Джиттербага, заставила бы его пожалеть, что он находится в этом торговом центре, и загорелась бы желанием прокатиться на блестящем черном «БМВ».

«Джиттербаг — хорошее имя. Я зашёл к Вашингтонскому мемориалу, чтобы проверить его, и узнал, что настоящее имя этого придурка — Пол Джонс. Надеюсь, он не потомок великого американского героя Джона Пола Джонса».

«Если так, то генной линии пора закрыть свои двери. Хочешь войти? Дай зверю отдохнуть? Можешь затащить его за мой джип».

Она посмотрела на его дом, потом на него, с ног до головы, и прибавила газу. «Мама говорила, что у тебя очень острый язык».

«Я? Никогда. А у меня чисто с тех пор, как сегодня приходила моя домработница, так что даже туалет сверкает. Правда, еды никакой, потому что Монро не готовит».

«Монро?»

«Он пожарный на пенсии и моя домработница, что называется, настоящий педант. Однажды я видел, как он использовал старую зубную щётку, которую стащил с пояса с инструментами, чтобы отчистить грязную затирку в душе».

Она ухмыльнулась. «Разве ты не ненавидишь эту грязную затирку?»

«Я никогда этого не замечал, пока Монро не указал на это».

Она ещё мгновение смотрела на него, затем снова надела шлем, застёгнула ремешок и натянула перчатки. «Я бы с удовольствием, но не могу. Можно мне перенести встречу?»

«В любой день, кроме воскресенья, я провожу время с семьей».

Она кивнула. «Ещё раз спасибо, агент Салливан, за помощь моей маме. Мне пора». Она с ревом оторвалась от обочины и помчалась по авеню Эвклида, словно та была её собственностью.

«Кто был этим крутым парнем?»

Дэвис обернулся и увидел мистера Малруни, стоящего прямо за ним. В его костлявых руках он держал пакет с продуктами из «Мини-Марта», а сверху торчал пакет чипсов «Фритос». А это что, банка фасолевого соуса? У него слюнки потекли.

«Знаешь, я так и не узнал ее имени».

«Что с тобой, парень? Я никогда не думал, что ты будешь таким медлительным, как черепаха».

«Полагаю, вся эта черная броня на этом милом кабанчике просто обожгла мне мозги».

Мистер Малруни, которому восемьдесят четыре с половиной года, отвернувшись, сказал: «По крайней мере, она носит шлем, а это значит, что ее мозги — не миска холодной овсянки».

Когда эта поговорка была популярна? Он наблюдал, как мистер Малруни благополучно донес свои продукты до таунхауса через две двери от его собственного, затем ещё раз взглянул на Эвклид, но она уже давно ушла. Ему нравились её остроумный язык и чувство юмора. Он снял кожаную куртку, перекинул её через плечо и, насвистывая, вошёл в идеально чистую прихожую. Он огляделся, вдыхая аромат Pine Sol, любимого чистящего средства Монро. Он вошёл на свою сверкающую кухню, достал из безупречно чистого холодильника бутылку воды и сделал большой глоток. Он сказал бутылке, вытирая рот: «Всё любопытнее и любопытнее».

Англия

Две недели назад

Натали ехала по трассе М2 со скоростью пятьдесят миль в час под лёгким дождём, направляясь на юг от Лондона в сторону Кентербери. Она управляла своим спортивным тёмно-зелёным «Ягуаром» весьма умело, ведь брала уроки безопасного вождения благодаря постоянным придиркам Брандейджа. Она обожала «Ягуар», даже езду по встречной полосе, и называла его Нэнси.

Дождь усилился, ничего нового, и движение по-прежнему было плотным, тоже ничего нового, но на главных магистралях движение было плавным и ровным. Прожив в Лондоне больше года, я…

Зонтик был такой же неотъемлемой частью её гардероба, как туфли или сумочка. У неё было почти полтора часа, чтобы подумать о том, что сказать матери Джорджа. Вивиан она нравилась, по крайней мере, до смерти Джорджа, и своим хриплым, словно курильщик, голосом говорила ей, что она современная молодая женщина, пылкая и дерзкая. Поскольку Вивиан была старше всех на свете, она, естественно, считала даже женщину в менопаузе молодой.

Натали свернула с трассы М2 на А2 перед Дюнкерком, а через несколько минут повернула налево на узкую двухполосную проселочную дорогу. Ещё десять минут, и она доберётся до небольшого городка Блин, расположенного менее чем в десяти милях от Кентербери, где находился загородный дом Джорджа.

Дворники двигались ритмично, словно ровный метроном, и этот звук странно успокаивал, и, Боже мой, утешение в эти дни было в дефиците. На этом живописном участке дороги не было машин: множество холмов, покрытых деревьями, лоскутные поля и долины, несколько пугающих извилистых дорог, несколько крутых поворотов над глубокими оврагами и почти полное отсутствие ограждений. Она была всего в нескольких милях от Уитстейбла, когда заметила большой чёрный седан.

За ней, быстро приближаясь. Ладно, значит, этот идиот хотел обогнать, на этой дороге, в эту погоду, в этом конкретном месте. Ей это показалось странным, но она сбавила скорость и остановилась, так как была рядом с крутым поворотом, ведущим к девятиметровому обрыву. Здесь не было ограждения, поэтому ей приходилось быть внимательнее.

Но седан не стал обгонять, а приблизился, оказавшись всего в шести футах от заднего бампера «Ягуара». Водителя она не видела – стёкла были тонированы, но нутром чувствовала, что кто-то в этой машине хочет причинить ей боль, возможно, даже сбросить её с обрыва, вниз, вниз, на дно глубокого оврага.

Большой «Мерседес» врезался в неё, и её отбросило на ремень безопасности. «Ягуар» содрогнулся от удара, её резко выбросило на гравий обочины, колёса забуксовали, так близко к краю.

Подушка безопасности сработала, ослепив её, но она точно знала, где находится, и видела приближающийся край обрыва, видела, как падает вниз, ударяясь об огромные валуны, кувыркаясь снова и снова, пока не достигнет дна каменистого оврага. Она не хотела умирать, не хотела, чтобы её жизнь закончилась вот так, от рук того, кто её ненавидел, кого она не знала. Она изо всех сил пыталась выровнять руль, когда подушка безопасности сработала, и она снова обрела зрение. Ей удалось оторвать колёса от смертоносного гравия и вернуться на дорогу. Она увидела приближающийся «Мерседес», подождала, подождала, и за мгновение до того, как он врезался в неё, резко нажала на педаль газа. Её «Ягуар» рванул вперёд, вильнув, чтобы прижаться к осевой линии. Она увидела «Мерседес» в зеркале заднего вида, ускоряясь, чтобы догнать её. Она ждала, ждала, пока он не поравнялся с ней, затем резко крутанула руль, направляя машину прямо к склону холма. Mercedes задел задний бампер и подлетел к земле, едва не упав со скалы, но водителю каким-то образом удалось вернуть машину на дорогу.

Он был лучше её. Теперь выбора не было, она нажала на газ. «Ягуар» выложился на полную, но он всё равно наступал, теперь быстрее, решительнее, и она чувствовала запах выхлопа от мощного двигателя. Она видела свою жизнь, мимолётные мгновения, наполненные лишь сковывающим страхом, и знала, что умрёт, приготовилась к этому и прошептала: « Перри, мне так жаль».

городской дом Дэвиса

Вашингтон, округ Колумбия

во вторник утром

Когда камера Дэвиса запела потрясающее начало песни «Psycho Killer»

В семь утра он, мокрый до низа, управлял катамараном Кубка Америки, его огромный парус взмывал в голубое небо, громко хлопая над головой.

Они так сильно кренились на левый борт, что он боялся, что они перевернутся. Странно, но к нижнему борту лодки был приторочен огромный жёлтый «Харлей», сделанный на заказ, что добавило ему около пятисот фунтов. Он резко проснулся, позволив «Говорящим Головам» прочистить ему мозги. Когда он ответил хриплым и глубоким после сна голосом, он, похоже, не был удивлён, услышав голос Натали Блэк. «Специальный агент Салливан. Я знаю, что сегодня вторник, и ваш будильник зазвонит ровно через пятнадцать минут, верно?»

Он уставился на свой телефон. «Нет. Семь тридцать».

«Прекрасное утро. Пора вставать, сиять и бежать в этот прекрасный день, но одевайтесь теплее, иначе обморозите пальцы ног. Я позволил вам поспать подольше, ведь вы провели такой чудесный, полный веселья вечер понедельника с очень красивой блондинкой, как ни странно, латинского происхождения. Возможно, вам стоит позвонить своему начальнику и сказать, что вы снова опоздаете. Жду вас у себя на завтрак через час».

И она повесила трубку.

Он позвонил Савичу, который ел хлопья Cheerios, и услышал на заднем плане, как Шон сказал, что хочет играть тайт-эндом за «Патриотс», как Гронк, может быть, через пару лет, когда подрастёт. Дэвис рассказал ему о мисс…

Блэк выдал вердикт. Савич лишь сказал: «Надеюсь, тебя не ждёт очередной Джиттербаг, Дэвис».

Тридцать минут спустя, когда Дэвис ехал на своем джипе в сторону Чеви-Чейз, он

Интересно, будет ли мисс Блэк, байкерша в кожаном платье, есть с ними грейпфрут? И откуда миссис Блэк узнала о Елене из казначейства?

Дом Натали Блэк

Чеви-Чейз, Мэриленд

во вторник утром

Дэвис подъехал на своём джипе к незаметно вмонтированному домофону рядом с огромными коваными воротами на Риджвуд-роуд, увидел, что караульное помещение пусто, и нажал кнопку. Он поднял взгляд, улыбнулся в камеру и постарался выглядеть невинно, как овчарка.

Из переговорного устройства раздался глубокий мужской голос: «Да, я вижу, это вы, мистер...»

Хотшот. Миссис Блэк велела мне вас впустить, — закончил он, фыркнув. Дэвис не думал, что они станут лучшими друзьями, распивая пиво в «Перьях».

Дэвис подъехал к красивому старинному дому, построенному, вероятно, в начале двадцатого века. В нём было целых три этажа с глубоким крыльцом, по крайней мере, полдюжины дымоходов и большие окна во всех направлениях. Дом был выкрашен в нежный светло-голубой цвет с шоколадной отделкой, хотя Дэвис подумал, что его не помешал бы небольшой ремонт. Он вышел из джипа и увидел молодого парня в зелёной кепке, который ехал на газонокосилке по ровным прямым линиям по большому газону перед домом. Он вдохнул лёгкий аромат раннего весеннего жасмина, любимого цветка его мамы, пробудив воспоминания о подростковом возрасте и желании снова заснуть. Холод был не пробирающим до костей, но довольно холодным. Он застёгнул кожаную куртку.

Входная дверь открылась, и на пороге снова появился тот самый здоровяк, Хули, который выскочил из дома вчера утром, горящий желанием и готовый вырвать себе гланды, пока Натали его не отозвала.

Дэвис посмотрел на Хули, его мускулистые руки были скрещены на мускулистой груди, черная водолазка была натянута вокруг его толстой шеи, он выглядел так, будто мог бы ударить Мухаммеда Али в лучшие годы, и подумал, соответствует ли IQ Хули

ради мускулов. Он прошёл мимо телохранителя, зная, что за ним следят по спине. Ему и в голову не пришло, что Хули считает Дэвиса слабаком с острым языком, и даже не подумал о размерах его мозга, пока тот не сказал: «Тебе здесь не место, чувак», — и хрустнул костяшками пальцев для выразительности. «Нам не нужно, чтобы ты тут торчал и хвастался, какой ты крутой».

Дэвис повернулся и с ужасом посмотрел на Хули. «Что? Ты хочешь сказать, что не считаешь меня крутым, Биф?»

«Меня зовут Хули, придурок. Моя бабуля выглядит круче, чем ты, когда гоняешь в своей инвалидной коляске».

Неплохо. «Вам стоит посетить Bonhomie Club. Как-нибудь познакомься с Фаззом и Марвином. Они скажут тебе, какой я классный парень, — он ухмыльнулся.

Через мгновение Хули улыбнулся в ответ. Улыбка выглядела мучительной. «Я слышал о том, что там в закулисье играют в покер. Идите за мной. Миссис Блэк любит завтракать на веранде».

Дэвис следовал за Хули по лабиринту коридоров, широких и высоких, с оригинальными произведениями искусства на стенах и старинными персидскими коврами на полированных деревянных полах. Они прошли через кухню – настоящее чудо современности под резными карнизами десятилетней давности – в веранду, очевидно, пристроенную – небольшую комнату с застеклённым окном, где обогреватели работали на полную мощность. Из неё открывался вид на большой, ухоженный задний двор с высоким каменным забором, увитым плющом, и густыми деревьями за ним.

«Агент Салливан. Добро пожаловать ко мне домой». Натали Блэк встала, пожала ему руку, широко улыбнулась и обвела комнату рукой. «Мне здесь нравится, даже когда на улице холодно. Можно согреться у обогревателей, и чувствуешь себя как в коконе на лоне природы. Мой муж всегда… ну, неважно».

«Я должен был узнать вас вчера, миссис Блэк», — сказал он.

«Вообще-то, я рад, что вы не сделали этого сразу, агент Салливан. Видимо, теперь мы оба знаем друг о друге, раз я тоже вас проверил».

На ней были джинсы, кроссовки, свободная бордовая толстовка «Редскинс», рыжие волосы собраны в хвост. Если на ней и был макияж, он его не видел. Она действительно была похожа на маму той байкерши. Будучи полицейским, он видел напряжение в её глазах – таких же светло-зелёных, как у её дочери.

Он пожал ей руку, подождал, пока она сядет, и сел сам. Он выпил апельсиновый сок, а затем кофе, крепкий и насыщенный. Он чувствовал, как он разливается по его крови, и это было, должно быть, самое прекрасное чувство на свете.

«Хули, всё хорошо. Иди на кухню и позавтракай».

Он сказал, глядя в удаляющуюся спину Хули: «Если Хули — телохранитель, то почему он не забрал вещи из химчистки вчера утром? Или хотя бы с тобой? Ведь торговый центр в добрых пяти милях отсюда. Почему ты был один?»

«У меня новый «БМВ». Я сам хотел на нём прокатиться. Тебе нравится кофе?

Это особенная смесь».

«Конечно, я подумал, что это может быть даже лучше, чем в Старбаксе». Он пристально посмотрел на неё. Она выглядела усталой, почти на пределе своих возможностей. Он сказал: «По меркам космоса, миссис Блэк, наше знакомство, что называется, короткое, поэтому я сильно сомневаюсь, что вы пригласите меня на завтрак, чтобы обсудить предстоящие промежуточные выборы. Я знаю, что у вас серьёзные проблемы, так что, вероятно, вы пригласили полицейского. Что такого происходит, что вам понадобился полицейский в дополнение к телохранителю? Кстати, зачем вам телохранитель?»

Она помолчала немного, затем протянула ему закрытую корзинку. «Возьми круассан. Я их испекла». Круассаны были большими, горячими и слоёными, и у него текли слюнки от их восхитительного запаха. «Попробуй один с беконом из индейки», — и она указала на другую закрытую тарелку.

Она колебалась, а значит, пока не была уверена в нём, и хотела его прощупать. Ну ладно, не проблема, ведь он умирал с голоду, поэтому он сосредоточился на приготовлении сэндвича с круассаном и беконом и молчал, ожидая, куда она направится.

«Я так понимаю, вы вчера вечером встречались с моей дочерью».

Он откусил большой кусок круассана и влюбился. И в круассан, и в повара. «Ага, приехал домой, а она уже на своём «Харлее», почти на моём ухоженном переднем дворе».

«Ты знаешь, кто она?»

«После того, как я погуглила её, конечно. Так как я болела за «Редскинс» с самого детства, я поняла, что читала некоторые её статьи и блоги. Честно говоря, я помню, что думала, что Перри Блэк — это парень, пока в « Post» не начали публиковать её фото рядом с её именем . Я была поражена, конечно, женщина — настоящий эксперт по профессиональному футболу. А вчера, конечно же, я узнала, что она твоя родственница.

«Ваше имя показалось мне знакомым, но я не мог его вспомнить, пока вчера, когда я добрался до здания Гувера, мне не сказал один из агентов. И тогда, конечно же, я узнал всё о вас и ваших нынешних трудностях». Она выглядела такой обычной, подумал он, милой и приятной, и всё же… «Вот вы здесь, посол США в Соединённом Королевстве, одна из самых заманчивых должностей на дипломатической службе во всей вселенной, верно?»

«Ну, кроме, как мне сказали, должности посла на Вулкане, но это вряд ли, потому что я не могу выговорить название столицы Вулкана». Она улыбнулась ему, жевая круассан. Он увидел, как ежевичный джем стекает по её губе.

Он сказал: «Я читал, что у вашей семьи в Бостоне очень хорошие связи, они уже десятки лет являются крупными политиками, участвовавшими во многих местных и национальных выборах. Помогли ли их значительные вклады обеспечить вам пост посла?»

Она не бросила в него вилкой. Нет, она рассмеялась. «Неплохое предположение,

Но в моём случае это не так. Там гораздо больше.

«Ты спала с президентом».

Она снова рассмеялась. «Не могу сказать, что я это сделала. Нет. Он счастливо женат, хотя ему потребовалось время, чтобы решиться на это. Представьте, его дочери всего двенадцать лет, а Перри — двадцать восемь. Вы забываете, кем был мой муж, агент Салливан».

Дэвис невольно улыбнулся. «Доктор Брандейдж Блэк, давний ортопед «Вашингтон Редскинз» и один из первых врачей, получивших зарплату непосредственно в профессиональной футбольной команде. Он умер от сердечного приступа, когда ему было всего пятьдесят. Мне было очень жаль это слышать». Он наклонился к ней, увидев в её глазах боль и горечь утраты.

Через мгновение он сказал: «Итак, скажите мне, миссис Блэк…»

«Зовите меня Натали, пожалуйста».

Он кивнул. «Натали, какое отношение ваш муж имел к вашему назначению послом в Великобритании?»

«Хочешь вернуться в глубины веков?»

«Конечно. Я съем ещё один круассан».

Она протянула ему накрытую корзинку с хлебом. «Мы четверо – президент Гилберт; Арлисс Эбботт – он назначил её своим госсекретарём; мой муж; и я – все познакомились в Йельском университете на втором курсе. Торнтон Гилберт – Торн – и я оба учились в Беркли-колледже. Мой муж, Брандейдж, и Арлисс Эбботт – в Калхуне и Брэнфорде. В любом случае, мы четверо были близкими друзьями со второго курса, все мы были людьми до мозга костей, но мы смеялись над этим, и каким-то образом это сработало. Мы с Брандейджем поженились вскоре после выпуска, как и Арлисс – бурный роман с горным инженером, – и вскоре после этого у неё родился сын. Президент поступил на юридический факультет Гарварда. Он встретил свою будущую жену Джой и женился на ней около пятнадцати лет назад. Мы все поддерживали связь на протяжении многих лет, хотя наши пути разошлись».

«То есть ваше назначение послом в Соединенном Королевстве было давним?»

«Возможно, отчасти, но я уже пять лет делаю карьеру в дипломатическом корпусе. До этого у меня было ещё две должности».

«Но у вас есть юридическое образование, вы успешно практиковали здесь, в Вашингтоне. Почему вы решили пойти на дипломатическую службу?»

Она улыбнулась. «Торн, президент Гилберт, сказал мне, что я прирождённый дипломат в группе, что я могу уговорить шейха отказаться от своего гарема и что я зря трачу время, заключая бесконечные деловые контракты. Он сказал, что для него бесценно иметь рядом людей, которым он может безоговорочно доверять, и он доверял мне. Арлисс Эбботт, его недавно назначенный государственный секретарь, ещё один из нас четверых, согласился, и я тоже.

«Именно Брандейдж первым посоветовал мне подумать о карьере дипломата. Он сказал, чтобы я забыл о гаремах, я мог бы отговорить его от последнего куска…

Мороженое с маслом и пеканом. К сожалению, он так и не увидел этого. Он умер в начале первого срока президента Гилберта. Помню, он обожал танцевать на инаугурационном балу. Он был очень рад за Торнтона и за страну.

Она замолчала, и Дэвис ничего не сказал, дав ей собраться. Он доел второй круассан, отпил ещё кофе, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Наконец он сказал: «Хорошо, я хотел бы вернуться к сегодняшнему дню, если вы не против. Вы готовы рассказать, почему хотели меня видеть?»

Она отпила кофе и нахмурилась.

«Ладно, пожалуй, позволь мне начать. Судя по тому, что я читал, официально ты вернулся в Штаты в отпуск по состоянию здоровья, но на самом деле из-за скандала, который устроила британская пресса и которым тебя преследует. Я видел, что они назвали тебя чёрной вдовой «до того, как это произошло», — это умное замечание им показалось забавным; короче говоря, они превратили твою жизнь в кошмар. А теперь ещё и здесь пошли разговоры, раз ты вернулся домой. Справедливо ли это?»

«Да, совершенно верно».

«Полагаю, вы ожидаете, что пресса будет вас преследовать, и поэтому у вас есть телохранитель, чтобы держать их на расстоянии? Разве с вами нет агентов DSS?»

«Нет. Служба дипломатической безопасности обычно не обязана защищать меня, когда я дома, и я не обращалась к ним с просьбой об этом». Больше она ничего не сказала.

Дэвис взглянул на неё и продолжил: «Я читал, что в Англии произошёл скандал, связанный с самоубийством англичанина, за которого вы собирались выйти замуж».

Она кивнула.

Английская пресса утверждала, что вы довели его до самоубийства, резко разорвав с ним отношения, и поэтому придумали прозвище «чёрная вдова». Его семья не слишком поддерживала вас, и, похоже, некоторые в обществе считают, что вас следует сослать на Гебриды, чтобы вы жили в хижине викингов. Не самое удобное положение для посла при важном союзнике, как я понял. Я затронул основные моменты, госпожа посол?

Она молча смотрела на него какое-то время, а затем сказала: «Я не верю, что Джордж МакКаллум, мой жених, покончил с собой, агент Салливан».

Теперь , когда мы официально делимся секретами, госпожа посол, называйте меня Дэвис.

«Очень хорошо. Дэвис».

«Вы поэтому пригласили меня сегодня? Чтобы сказать, что вы не считаете, что смерть Джорджа МакКаллума была самоубийством?»

«Отчасти. Позвольте добавить, что Джордж был восьмым виконтом Локенби, главой очень большого рода МакКаллум. Его родовое поместье находится недалеко от Кентербери, в Кенте. Поместье Локенби». Она на мгновение замолчала, и он увидел горе в её глазах. Она откашлялась. Джордж был полной противоположностью Брандейджа. Он не разбирался в спорте и совершенно им не интересовался. Для него Уэйн Гретцки мог бы стать польским астронавтом. Неважно, он был замечательным человеком. Он любил жизнь, любил свою семью, любил меня. Он уделял внимание всем, особенно мне. У него был такой дар, если можно так выразиться. Он знал, например, когда мне нужно поменять задние шины или где я потерял браслет. Кто-то из семьи постоянно звонил ему, даже по мелочам, например, о пропавшем питомце или о лошади, выигравшей четвёртый забег в Донкастере. Он был глубоко вовлечён в их жизнь и серьёзно относился к своей роли главы семьи. Он защищал их.

Она снова помолчала, а затем встретилась взглядом с Дэвисом. «Однако он не предвидел своей смерти.

Его нашли в машине у подножия обрыва недалеко от Дувра. Машина, конечно, была разбита, но не было никаких следов вмешательства, и не было никаких следов заноса, которые могли бы указывать на то, что он терял управление и пытался его восстановить. Машина рухнула прямо в пропасть.

«Это правда, это не могло быть случайностью, поскольку скалы находятся на приличном расстоянии от дороги, поэтому у любого было бы достаточно времени, чтобы остановить машину.

— если бы кто-то захотел. Сначала все решили, что он потерял сознание, возможно, у него случился сердечный приступ. Вскрытие было, но мне сказали, что сложно определить

Необходимо было определить, что произошло, учитывая, насколько травмировано его тело. Тем не менее, смерть была признана несчастным случаем.

«После похорон начались перешептывания, перешептывания и бульварные статьи о том, что на самом деле это было самоубийство, что Джордж впал в глубокую депрессию из-за того, что я разорвала нашу помолвку, что я во всём виновата, что я довела его до самоубийства. Кажется, я даже не сказала ему об этом в лицо, нет, я отправила ему электронное письмо, и это его сломало».

«Вы с ним порвали?»

Она покачала головой. «Вряд ли. Мы были счастливы, строили планы. Ему нравились США. Он не возражал против жизни здесь шесть месяцев в году; ему даже нравилась идея командировки в другую точку мира».

«В последние две недели своей жизни Джордж действительно находился в состоянии сильного стресса. Это было связано с его старшим сыном и наследником, Уильямом Чарльзом — Билли.

Джордж рассказывал мне, что в школьные годы он был трудным ребёнком, и что, несмотря на его полную поддержку, Билли попросили покинуть Оксфорд на первом курсе. Вскоре он практически прекратил общение с семьёй и переехал в Германию. Он жил в преимущественно мусульманском районе Гамбурга, где ухаживал за ливанской девушкой и в итоге принял её религию. Джорджу казалось, что поначалу упорядоченная жизнь, казалось, помогала Уильяму, и, возможно, так и было, но дело было не только в этом. Я понял, что Джордж не любит говорить о Билли — для него это была болезненная тема, и я не стал настаивать.

«За две недели до смерти Георга в британских таблоидах появились громкие заголовки, такие как «Наследник виконта — террорист» и «Член Палаты лордов взращивает предателя». Она криво улыбнулась. «Это, несомненно, одна из первых вещей, которые вы обо мне читаете, не так ли?»

Дэвис кивнул, ничего не сказав.

«Они опубликовали фотографию Билли, сделанную где-то в Сирии, с бородой, в местной одежде и с автоматом Калашникова. Мы понятия не имели, где они нашли эту фотографию, но это был определённо Билли, нельзя отрицать», — сказал Джордж.

«Само собой разумеется, это было большим позором как для Джорджа и его семьи, так и для меня, посла Соединенных Штатов, которая была с ним помолвлена.

История оказалась захватывающей, и мы подверглись пристальному вниманию прессы.

Но мы не обсуждали расторжение помолвки. А потом Джордж умер, и это поддельное письмо всплыло в прессе — опять же, я не знаю, как…

и все это привело к предположениям, что Джордж покончил с собой, что я несу ответственность за это, потому что отправила ему то электронное письмо, заботясь о своей карьере в трудную для него минуту, и тому подобное.

«Как вы знаете, Дэвис, английская бульварная пресса, пожалуй, самая злобная в мире. Помню один из заголовков — о том, что я поехала в Париж, чтобы сбежать от Джорджа и встретиться со своим возлюбленным. На самом деле я была в Париже, когда Джордж умер, но я приехала туда, чтобы встретиться с Жан-Марком Эро, премьер-министром Франции.

Конечно, то, что писали таблоиды, было гораздо сексуальнее. Я поговорила с семьёй Джорджа — то есть с теми, кто был готов со мной поговорить, — но они мне не поверили, когда я сказала, что не порвала с ним, или были слишком заняты, отбиваясь от СМИ, жаждущих узнать всё о сыне Джорджа — как он стал террористом, почему он стал террористом и что они об этом думают. Вы поняли.

«Таблоиды даже предположили, что мой муж, Брандейдж, тоже покончил с собой, а мне удалось скрыть это, сославшись на историю о сердечном приступе, поддержанную президентом». Он увидел, как её руки сжаты в кулаки, а из её рыжих волос вот-вот вырвется пламя. «Представляете? Обвинить меня в убийстве Брандейджа?

«У прессы нет ни капли пресловутого британского чувства честной игры, никаких тормозов. В Англии просто нет способа всё исправить. Если они решат, что ты в чём-то виноват, они сделают тебя своей новой звездой».

«Само собой разумеется, вся эта история опозорила наше правительство, сотрудников посольства и многих моих британских друзей. Я предложила уйти в отставку, но президент отказался, велел мне держаться, заявив, что я ничего плохого не сделала. Что касается Перри, то она хочет пойти и перегрызть кому-нибудь горло. Моя позиция — лишь одна из причин, по которой я сижу в своём прекрасном доме с телохранителем, который меня защищает…» Она замерла.

Дэвис сказал: «От чего тебя будет защищать телохранитель? От прессы? Нет, не от прессы. Ты бы пережёвывал прессу и заставлял Хули перебрасывать её через забор. Ладно, Натали, зачем тебе телохранитель? Зачем ты хотела меня видеть?»

Она сказала: «Я же говорила вам, что не верю в самоубийство Джорджа МакКаллума. На самом деле, самое веское основание для этого — то, что я абсолютно уверена, что кто-то пытается меня убить».

Натали рассказала ему о покушении на ее жизнь на узкой проселочной дороге по пути в загородный дом Джорджа. Это покушение живо в ее памяти с тех пор, как она проснулась рано утром в поту, с колотящимся в груди сердцем, с тяжелым и учащенным дыханием, почти задыхаясь от воспоминаний о страхе.

«У моего «Ягуара», Нэнси, конечно, мощная тяга, слава богу, но я знала, что он сможет меня догнать; «Мерседес» мощнее, а водитель действительно хорош.

Затем перед нами из-за холма выехали две машины, что означало наличие свидетелей. Водитель резко развернулся и с визгом тормозов помчался обратно к трассе М2. Я остановился и сидел, прижавшись головой к рулю. Мне тогда и в голову не пришло остановить эти две машины и спросить, что они видели.

"Что ты сделал?"

«Когда я собрался с силами, я поехал в полицейский участок в Уитстабле.

Констебль проводил меня обратно на место происшествия. Там были следы шин…

обе машины, но больше на них не было ничего, кроме вмятины на заднем крыле.

«К вечеру я увидел заголовок: «Проглотите это: Черная Вдова обвиняет таинственного убийцу в автокатастрофе!»

«Вы видели водителя черного седана?»

«Нет, как я уже сказал, окна были тонированы, а номерной знак запачкан, вероятно, намеренно».

«Что случилось потом?»

«Арлисс позвонил мне домой после консультации с британским правительством.

Видите ли, с их точки зрения, я был либо неуравновешенным, либо, что ещё хуже, оказался в центре заговора, который они не могли раскрыть. В любом случае, все стороны стремились избежать крупного международного скандала. Арлисс сказала, что она и президент, конечно же, поверили мне, но в Англии мне, очевидно, было небезопасно. Не могу передать, как я был рад вернуться домой. Я верил, что здесь буду в безопасности, ведь всё это насилие произошло в Англии, и, похоже, оно было связано с Джорджем.

Дэвис кивнул. «Фотография сына, электронное письмо, а потом его смерть. Хорошо, расскажи мне, что произошло здесь, в Штатах?»

«Я провела дома шесть дней, решая вопросы по телефону или на совещаниях в Государственном департаменте, избегая при этом прессы, следя за новостями здесь и в Лондоне, ожидая, когда Арлисс и президент решат, когда мне следует уйти в отставку в силу политической необходимости». Она вздохнула и рассказала ему о своей пробежке в Бакнер-парке на закате — прекрасное время суток для пробежек, время для размышлений.

«Значит, это еще одно покушение на убийство с использованием автомобиля в качестве орудия?»

«Это было как в Англии. На мгновение я подумал, что всё кончено, но в последний момент мне удалось откатиться за кусты к дереву. Это было близко. Я даже чувствовал запах выхлопных газов».

«Как выглядела машина?»

«Ещё один большой чёрный седан, и снова я не смог разобрать номерной знак, а стёкла были тонированы, поэтому я не видел ни водителя, ни людей в машине. Я понимаю, что это не та же машина, что и в Англии, но, вероятно, за рулём был тот же человек — чтобы дважды попытаться убить меня на машине? Почему один и тот же трюк?»

«Ты вызвал полицию?»

Она покачала головой. «Поверьте, я думала позвонить им, но понимала, что не могу рисковать, допустив, чтобы полицейский отчёт попал в прессу. У меня не было доказательств, а без них ещё одна утечка информации могла бы не оставить госсекретарю и президенту выбора. Да и что там можно было найти? Может быть, доказательства того, что пьяный мог потерять управление, испугаться и уехать на максимальной скорости?»

«Итак, вы наняли Хули».

Да. Хули — бывший спецназовец, и его хорошо рекомендовали. Он хотел, чтобы я поговорил с полицией, ФБР, Госдепартаментом, но, как я уже сказал, я не сказал ни Арлиссу, ни Торну — президенту Гилберту — никому, кроме Хули и Конни Мендес, бывшего агента Секретной службы, которую порекомендовал Хули. А теперь и вы.

«Вы знаете нашего директора ФБР?»

Да, я встречался с ним, но не знаю ни его самого, ни его лояльности. А вот вы, специальный агент Салливан, я видел, из чего вы сделаны, как справляетесь с неожиданностями и опасностью. Разве вы не понимаете, что мне нужно было решить, к кому обратиться. Я не знаю других агентов в ФБР, хотя слышал о вашем исключительном начальнике, агенте Савиче. У них нет оснований мне верить, учитывая то, что произошло и что сообщалось. После вчерашнего я подумал, что, возможно, вы поверите.

Дэвис не колебался. «Я вам верю. Но я хочу привести к вам моего босса, Диллона Савича. Я хочу, чтобы вы рассказали ему то, что рассказали мне. Поверьте, Натали, мы сделаем всё возможное, чтобы выяснить, что происходит. И никакой утечки информации в прессу не будет. И ещё кое-что: у Савича есть дар, как у Джорджа МакКаллума.

Кажется, он что-то знает, чувствует. Иногда не хочется об этом думать, потому что страшно, но ты рад, что он на твоей стороне.

Она молчала, пока не налила ему ещё чашку этого греховного кофе из серебряного графина. «Можете ли вы гарантировать, что будете принимать непосредственное участие?»

«Ты знаешь, я не смогу, но я попробую».

«Дэвис, послушай. То, что ты был там, в том торговом центре, в тот момент, и то, как ты справился с Джиттербагом, для меня было знаком».

Теперь он стал знаком? Он сказал: «Ты ни на секунду не боялся Джиттербага».

«Не после того, как я понял, что он не один из них, что он всего лишь жалкий наркоман, которого нужно ударить по голове. Или ещё куда».

Они? Он ничего не сказал, только посмотрел на неё. Она сначала моргнула, потом кивнула. «Хорошо, я поговорю с твоим начальником, но только если ты сначала согласишься кое-что для меня сделать».

Теперь он вёл переговоры с послом. «Ты хочешь, чтобы я распустил свой гарем?»

Она рассмеялась, по-настоящему рассмеялась. «Я хочу, чтобы ты пошла со мной сегодня вечером на приём в резиденцию госсекретаря. Пригласить меня – это проявление солидарности и своего рода проба пера. Если бы мы с Арлисс не были друзьями больше половины жизни, думаю, она бы уже попросила меня смириться, с видимым сожалением и с внутренним желанием избавиться от печали. Но она хочет сделать ещё один шаг. Я хочу, чтобы ты пошла со мной в качестве моего эскорта и телохранителя».

Почему она не хотела, чтобы Хули пошёл с ней? Ну ладно, глупый вопрос.

— Хули выделялся, как акула в аквариуме. Он выглядел тем, кем и был — разрушительным шаром, и искалечил бы всё и вся, если бы ему хватило недальновидности посадить « Энтерпрайз» в трёх футах от Натали Блэк.

«Я не обучен быть телохранителем».

«Я видел вас в деле, агент Салливан. Вы не горячитесь и не выходите из себя, вы делаете то, что должны, и ничего больше. Если бы на вас напал злоумышленник, вы бы с ним разобрались, а затем вывели бы его с территории, и никто бы ничего не заметил».

Дэвису она нравилась, очень нравилась, и он не хотел, чтобы она пострадала. «Ваша дочь едет с вами? Судя по виду мисс Байкерша, она бы вас защитила».

Перри не дипломат, так что это не сработает. Боюсь, если кто-то мне пригрозил или хотя бы сделал ехидное замечание, я могу увидеть, как она одаривает меня своей душераздирающей улыбкой, стоя над истекающим кровью телом.

«Она, конечно, там будет. Вообще-то, она приедет с сыном госсекретаря. И это ещё одна причина, по которой Арлисс не хочет меня отпускать. Её сын, Дэй, просто взорвётся. Видите ли, Дэй и Перри практически выросли вместе. Раньше я думал о них как о брате и сестре, но теперь, ну, может быть, они поженятся, хотя я пока не уверен, потому что Перри — моллюск на…

предмет."

Дэвис поразмыслил, а потом сдался. «Хорошо, сегодня вечером я буду твоим телохранителем, при условии, что завтра первым делом ты поговоришь с моим начальником, агентом Диллоном Савичем. Пожмём руки?»

Она бросила на него аристократический взгляд свысока, но он ответил тем же. Он знал, что ей достаточно провести с Савичем всего пару минут, чтобы изменить своё мнение. Дэвис подумал, не сочтёт ли Хули Савича красавчиком-инструментом. Почему-то он так не думал.

«Очень хорошо», — сказала она, встала и протянула руку.

отделения Washington Post

1150 15th Street NW, Вашингтон, округ Колумбия

Вторник, поздний вечер

Беннетт Джон Беннетт был яростным лайнбекером в Огайо, пока не повредил колено во время соревнований по сноуборду в Скво-Вэлли. После шести месяцев застоя он решил, что писать о спорте — это его призвание, поскольку профессиональный баскетбол не входил в его планы. Теперь он был ведущим спортивным редактором в The Post . В его гостиной было четыре телевизора с плоским экраном, настроенных на спортивные каналы, и ему повезло с очень терпеливой женой. Его выбрали на эту должность за ум, сосредоточенность и умение обращаться с сотрудниками, словно фокусник с колодой карт.

Теперь он оглядел каждого из них по очереди. «У нас тут ситуация...

— Кто-нибудь из вас читал твит Уолта Дервента, опубликованный полчаса назад и только что появившийся на ESPN? Да, конечно, Перри. Ладно, для остальных вот он:

«Вернётся ли Тибоу в «Пэтриотс», чтобы стать преемником Брэди? Источники говорят, что да.

Мне это кажется правильным».

« Итак, все, что Уолт имеет на данный момент — Источники говорят, что да — и что это значит?»

Алонзо Петри, он же Эйнштейн, сказал: «Вероятно, он подслушал это в мужском туалете ESPN». Алонзо называли Эйнштейном по двум причинам: он постоянно делился эзотерическими фактами о бейсболе, а его волосы выглядели так, будто их поджарили в электрической розетке.

Беннетт сказал: «Возможно, но держу пари, что это исходит от кого-то более авторитетного, иначе старина Уолт не стал бы так рисковать. Можете быть уверены, он продолжит извлекать выгоду из этого, раз уж он так возбудил всеобщий интерес. Мы будем…

Сражаясь со всеми спортивными журналистами и комментаторами, которых только можно представить, чтобы добраться до Тибоу, его агента и тренерского штаба «Пэтриотс». Эта история будет разрастаться и разрастаться, пока кто-то не получит абсолютного опровержения или абсолютного подтверждения.

Он снова посмотрел на каждого из них, а затем сосредоточился на Перри. Он сказал: «Перри, должен тебе сказать, ты знаешь, из какого материала полотенца в раздевалке «Стилерз», но ты не знал об этом? Что здесь происходит?»

«Извините, босс, но мне ничего не приходило», — сказал Перри. «Впервые я узнал об этом из твита Уолта. Я как раз этим занимался, когда вы нас всех вызвали».

Эйнштейн сказал: «Твитнуть легко, босс, как вы знаете. Блог Уолта близок к краху; ему нужно вернуть интерес читателей. Может, он всё выдумал.

Перри и все мы можем докопаться до реальных фактов, если таковые имеются. Все забудут, что Уолт Дервент когда-либо распространял этот слух.

Лолита Баркас, стареющая хиппи и всемирно известная футбольная звезда, сказала: «Что ты собираешься делать дальше, Энштейн, приглашать Перри на свидание? Я говорю: выйди с ним на свидание, Перри, и поблагодари его, потому что, по правде говоря, ты всё испортил. Если бы это как-то было связано с мексиканской футбольной командой, я бы сразу узнала об этом и сама написала в Твиттере».

Эйнштейн усмехнулся: «Да, Лолита, но кого волнует мексиканская футбольная команда?»

Лолита встряхнула своей длинной, густой седой косой. «Мои читатели, да и весь мир, оцепенели. Если бы у тебя хватило ума поставить на сборную США, когда они играли с Мексикой в прошлом году на стадионе «Ацтека», как я тебе говорила, ты мог бы пригласить нас всех на ужин».

Эйнштейн поднял руки ладонями наружу. «Да, да, мне следовало послушать, понятно? А что, если я скажу: ты права, Лолита, Перри всё испортил?»

Беннетт сказал: «Речь не о поиске виноватых, ребята. У нас мало времени.

Перри, кто, по-твоему, дал Дервенту этот лакомый кусочек?

«Думаю, это был кто-то из офиса Кэри Мансона», — сказала она и добавила для тех, кто не знал, кто он: «Он агент Тибоу. Я слышала, что пару месяцев назад Кэри был должен Уолту какую-то услугу, не знаю за что. Тем не менее, Кэри потребовалось бы немало смелости, чтобы рискнуть и позволить кому-то из своих людей позвонить Дервенту, чтобы даже пустить этот слух в ход. Это правда? Неужели «Патриоты» решили вернуть его, тренировать, посмотреть, сможет ли он в конечном итоге занять место Брэди после его ухода на пенсию? Не знаю, но что-то не так. Если это правда, почему бы не сделать официальное заявление?»

Лолита сказала: «Не могу представить, что это агент Тибоу. Зачем ему это? Может быть, Беличик всё ещё думает о возвращении Тибоу, а агент слил информацию, чтобы подтолкнуть его к действию».

«Кэри Мансон до конца своих дней будет отрицать, что утечка произошла из-за его офиса».

Беннетт сказал: «Даже после его смерти».

Перри думала, что могла бы что-то подхватить, это правда, если бы она была в форме. Но она, конечно, волновалась за маму.

А теперь об этом агенте ФБР, которого её мама считала своим особым рыцарем от Бога. Слухи о возвращении Тибоу в «Патриотс» даже близко не стояли.

Но забота была её работой, её источником дохода, и она этим безумно гордилась. Ей приходилось больше заниматься самообразованием. Одно дело, что её мама была настоящим отвлекающим фактором, но этот агент ФБР с чистой ванной и душевой кабиной, который вчера спас маму от беды? Она бы уже была в новостях Тибоу, её бы вещали по всем антеннам, если бы она не обратила на этого придурка с его зазывной походкой больше внимания, чем на мгновение. Это было основополагающее правило спортивной журналистики: чем больше… Чем нелепее слух, тем важнее, если он правдив.

«Так что, Перри, полагаю, нам всем пора этим заняться», — сказала Лолита, еще раз взмахнув своей толстой косой в стиле хиппи, — «пока эта большая и шокирующая история не разнеслась по всему ESPN и его десяткам говорящих голов и не оставила Washington Post в стороне».

Беннетт сказал: «Перри, у тебя есть двадцать минут, чтобы проверить, правдив ли этот слух, и написать мне двести слов. Мы можем выйти в сеть в течение часа и подготовить более длинный материал для завтрашней газеты».

«Люди, сейчас самое время поразмыслить, так что каждый из вас, оставляйте комментарии, делитесь интересными моментами, которые мы можем использовать в завтрашнем сюжете».

Перри ответила на звонок меньше чем через минуту. Она начала с помощников тренеров, получила отговорки, как и ожидала. Конечно же, то же самое сделал Уолт Дервент, как и ещё четыре десятка спортивных журналистов.

Почему бы не обратиться к Главному? Она позвонила Роберту Крафту, владельцу «Пэтриотс», пока наливала сливки в кофе. Крафт наверняка знал об этом слухе, потому что, без сомнения, все тренеры в организации только и говорили об этом, и миллионы спортивных людей звонили. Но она готова была поспорить, что он ни с кем из них не разговаривал. Может быть, он поймёт, что лучше всего быть с ней откровенным, а не позволять СМИ размышлять над этим и делать абсурдные выводы.

Для нее было огромным облегчением, когда мистер Крафт ответил на ее звонок и все ей рассказал.

По опыту он знал, что она всё сделает правильно. Конечно, не помешало и то, что Крафт знал и любил её отца, даже помнил её худенькой девчонкой, игравшей за «Редскинс».

Она подождала ровно шесть минут, прежде чем позвонить Беличику: пришло время для мистера.

Крафт проложил ей путь. Он ответил на её звонок, сказал, что раз она уже говорила с Крафтом, то что ему ещё сказать? И он сказал только одно слово: «нет». Неудивительно, ведь Беличик был известен тем, что говорил только одно слово, когда лучше было бы пятнадцать. Он не стал выходить за рамки своей фирменной одежды, одеждой с капюшоном.

Она печатала свою статью, когда наконец связалась с Кэри Мансоном, агентом Тима Тибоу. «Эй, Кэри, я наконец поняла, почему ты поручил одному из своих людей передать Уолту слух о том, что Тима возвращают в «Патриотс»».

«Не понимаю, о чём ты говоришь, Блэк. Этот слух исходил не от меня и не от моего офиса…»

Она проехала прямо по нему. «Оказывается, это был не очень умный ход с твоей стороны».

Часть. Ты должен понимать, что Тим будет тебя подкалывать, когда узнает, что ты сделал, в надежде поднять цену на CFL, в частности, на «Торонто Аргонавтс», распустив слух о своём возвращении в «Пэтриотс». Из собственных источников я знаю, что Тим с ними ведёт переговоры, и ему это совсем не понравится; он может тебя за это уволить.

И тут музыка докатилась до её ушей. «Нет, не будет! Я имею в виду, это была даже не моя идея…» Долгая пауза, затем голос Мансона дрогнул. «Ах, чёрт, Перри. Как ты узнал?»

«Я разговаривал с Дэмиеном Коксом из Toronto Star . Он знает всё, что происходит в канадском футболе, и я подумал, что Тима не стали бы продавать никому, кроме сильнейшей команды Канадской футбольной лиги, а это «Торонто Аргонавтс». Сколько у них сейчас побед в Кубке Грея?»

"Пятнадцать."

«Чтобы убедиться, я позвонил одному из помощников тренера, и он не стал отрицать. Да ладно, Кэри, я звонил, чтобы сказать, что через семь минут напишу правду в своём блоге, а завтра в спортивном разделе «Post» будет прекрасный заголовок . Честное предупреждение».

Она ухмыльнулась и повесила трубку.

Через пять минут она передала свою историю Беннетту. «Кэри Мансон будет в глубоком наркотическом опьянении», — сказала она и рассказала ему, что узнала.

«То есть все свелось к тому, что Мансон хотел вытянуть из Toronto Argonauts больше денег?»

Она пожала плечами. «Похоже на то».

«Ладно, тогда всё хорошо». Он кивнул на экран телевизора на стене своего кабинета. «Об этом снова сообщили пару минут назад на ESPN, это был слух, который „гуляет“ по лиге. Знаете, как это работает: чем больше об этом говорят и рассуждают, тем больше шансов, что это окажется правдой. Идиоты».

Он потратил минуту, чтобы привести в порядок её копию, а затем сказал: «Немедленно выложите это в Интернет. Выложите в Твиттер. Выложите в Фейсбук. Через три минуты это станет вирусным».

Она побежала к двери его кабинета.

«Перри? Я знаю, что из-за этой истории с твоей матерью тебе трудно сосредоточиться. Несмотря на это, ты хорошо справился».

• • •

Когда она пришла домой , чтобы переодеться для вечеринки для элиты в невероятном доме госсекретаря в федеральном стиле, наполненном антиквариатом, на Колдикотт-роуд, она чувствовала себя довольно хорошо, если не считать липкого слоя страха, который всегда сидел где-то глубоко внутри, за свою мать.

Она задавалась вопросом, смогут ли Тибоу и «Торонто Аргонавтс» заключить сделку.

Дэмиен Кокс сказал, что Тибоу был таким же важным игроком в Канаде, как и в Соединенных Штатах.

Штаты. Она надеялась, что у него всё получится. Она вспомнила, как один спортивный журналист на футбольном канале сказал, что если бы он был тренером, то хотел бы, чтобы Тибоу женился на его дочери, а не играл в его команде. Ну что ж, болельщикам, которые продолжали болеть за Тибоу, теперь есть за кем следить. По крайней мере, она всё прояснила.

Она задавалась вопросом, появится ли у Тибоу когда-нибудь шанс стать Сухарем НФЛ.

Отдел по задержанию преступников

Здание Гувера

Вторник днем

я Следовало рассказать Диллону за тако за обедом . Но она этого не сделала. Минутка честности. Шерлок не сказал ему, потому что не отпустил бы ее в женский туалет без сопровождения, поэтому она молчала, но только до тех пор, пока не отвезет свой крепкий Вольво в сервис. Сегодня вечером она расскажет ему после того, как они спустят Шона, когда дом вокруг них успокоится, когда будет тихо и будет время поговорить. Она выехала из гаража здания Гувера, умудрившись легкими взмахами пальцев и широкими умоляющими улыбками втиснуться между внедорожником и крошечным «Фиатом». Было четыре часа дня, и государственные служащие высыпали из зданий, как прилив. Машины запрудили улицы, люди толпились на тротуарах и пешеходных переходах. Температура снова резко упала. Было так холодно, что она видела свое дыхание.

Шерлок включил печку и поехал в Джорджтаун, на свою заправку на Проспект-стрит. Она оставила ребёнка у Честного Боба, владельца, которому теперь доверяла, поскольку он знал, что у неё есть оружие. Она сошла с тротуара, чтобы остановить такси, хотя была не более чем в четверти мили от дома, и раньше ходила пешком. Она волновалась больше, чем думала, больше, чем сама себе признавался. Но такси не было, и через пять минут она сдалась. Ей не хотелось идти домой пешком в темноте. Она вытащила свой маленький «Леди Кольт» из кобуры на лодыжке и сунула его в карман пальто. Она чувствовала себя глупо, особенно учитывая, что её новый «Глок» был пристёгнут к ремню . Ты всё ещё заживаешь после того огнестрельного ранения. Вполне логично, что ты… Всё ещё параноидальная, представляющая, как на тебя направлена винтовка, и бла-бла-бла. Она

Это было просто смешно. Она была в самом центре Джорджтауна, на улицах, полных людей, закутавшихся в пальто, с опущенными головами, все быстро двигались. Никто не смотрел на неё, никто не преследовал, никто не собирался её убить. Это было здесь и сейчас, а не в Сан-Франциско три недели назад.

Она пересекла Висконсин-стрит и быстро пошла по северо-западной улице О-стрит, думая об ужине. Диллон накануне вечером приготовил баклажаны с пармезаном, так что ей оставалось лишь разогреть их вместе с багетом, добавить помидоры в салат и не забыть про крутоны. Шон обожал крутоны и много соуса ранч. Без проблем, максимум тридцать минут.

В квартале от Висконсин-авеню толпа начала редеть.

Шерлок пошёл быстрее. Ей было холодно идти против ветра, но чудесные кожаные перчатки, которые Шон и Диллон подарили ей на Рождество, были достаточно тёплыми.

Она чувствовала на себе чей-то взгляд, как два дня назад в магазине «Чадс» в Джорджтауне и вчера днём, когда покупала подарок для новорождённого сына сестры Диллона, Лили, Итана. Шерлок снова почувствовал то же самое: он знал, что кто-то пристально смотрит на неё, и только на неё. Она резко обернулась, столкнувшись с молодой мамой с малышом на руках, и извинилась. Она замерла, медленно оглядывая окружавшее её окружение. Студент Джорджтаунского университета с потрёпанным рюкзаком на плече, несколько пар смеющихся и разговаривающих, пожилой мужчина выгуливает пуделя. Никто на неё не смотрел, никто на неё не пялился, никто ничего не хотел. Всё было совершенно нормально. Ты что, на взводе? Прекрати, езжай домой, туда, где безопасно…

нет, я тоже так не думаю.

Переходя 33-ю улицу, она услышала рёв мотоцикла и, резко обернувшись, увидела приближающийся прямо на неё «Кавасаки». Мотоциклист был весь закутан, рот его был прикрыт тёмным шерстяным шарфом, а на голове, как ни странно, были солнцезащитные очки. В руке он держал пистолет, направленный на неё.

Женщина позади неё закричала. Шерлок повалил её на землю и упал на неё сверху, когда мужчина выстрелил, отбив осколок бетона от тротуара. Мужчина был всего в шести метрах, но, к счастью, ему пришлось управлять движущимся мотоциклом. Шерлок выхватила свой «Глок» и расстреляла его, а он выпустил в неё пять пуль. «Револьвер», – подумала она, когда он выстрелил снова, но ничего не произошло. Он сунул пистолет обратно в пальто, резко свернул и нажал на газ. Последним выстрелом Шерлок попал в переднее колесо, мотоцикл закружился и вышел из-под контроля, промчавшись под гудящие гудки и кричащие люди на другую сторону улицы, и врезался в пожарный гидрант, к счастью для пожилой пары, стоявшей в нескольких метрах позади. Стрелок успел спрыгнуть до того, как мотоцикл врезался в гидрант, и парень подпрыгнул, упал, тяжело приземлившись, но сумел собраться и убежать.

Плачущая женщина вскочила на ноги и закричала, схватив Шерлока за руку.

«Вот идиот! Он собирался меня застрелить! Ты его остановил. Отличный выстрел. Ты коп?»

«Да. ФБР. Оставайтесь!» Шерлоку удалось вырваться и броситься за мужчиной. Пробежав полквартала во весь опор, она замедлилась и наклонилась, уперев руки в колени. Затем она выпрямилась и медленно огляделась. Его нигде не было видно. Женщина отняла у неё драгоценные секунды. Он не казался ни ловким, ни быстрым, поэтому она решила, что он спрятался за одним из кустов, окружавших многие дома, выстроившиеся вдоль квартала. Оттуда он мог уйти куда угодно. Она побежала обратно и кивнула пожилой паре, стоявшей у разбитого мотоцикла, крикнув им, чтобы они оставались.

Она побежала обратно к женщине, которая обнимала себя, дрожа. Она была невысокого роста, лет тридцати, вся закутанная и дрожала – не от холода, Шерлок знал, а от страха. Что касается неё, то после всей этой беготни она была как в зной, уровень адреналина начал падать. Она знала…

истощение наступало позже.

Минут через пятнадцать наступит полная темнота.

«Ты в порядке», — сказала она, и, поскольку женщина выглядела на грани отчаяния, Шерлок прижал её к себе, погладил её руки по спине, смягчил голос. «Теперь всё в порядке. Его больше нет».

Между всхлипываниями и стонами она проговорила: «Он собирался застрелить меня, убить». Она дрожала. «Я знаю, кто это был…» Её голос окреп, стал яростным. «Это был мой мерзавец-муж, Лу. Он сказал, что убьёт меня, если я уйду от него, но я не думала, что он это имел в виду. То есть, он ударил меня один раз, а я в ответ сильно ударила его по лицу. Боже, как же это было приятно. Я ушла от него на прошлой неделе, и, посмотри, он действительно имел это в виду, он пытался меня убить». Её голос повышался – нехорошо. Шерлок потирал её руки, повторяя снова и снова: «Нет, Лу этого не делал. Лу не пытался тебя убить. Тот человек на мотоцикле, он стрелял в меня».

«Если бы тебя не было здесь, прямо в эту минуту, прямо на этом месте...» У нее перехватило дыхание, и она замерла.

Шерлок попытался снова: «Послушайте меня, миссис…»

«Глори, меня зовут Глори Кадлоу, и этот придурок...»

«Нет, Глори, — очень медленно повторила она, растягивая слова, чтобы прорваться, — этот ублюдок не был твоим бывшим мужем. Лу не охотился за тобой. Кто бы это ни был, он охотился за мной».

Глори посмотрела на неё, разинув рот. Неужели она увидела разочарование?

Конечно, нет. Шерлок слегка коснулся её раскрасневшегося холодного лица. «Поверь мне.

Хорошо, скажите мне, миссис Кадлоу, вы узнали этот мотоцикл?

«Нет, я никогда раньше этого не видел».

«Значит, это не принадлежит Лу?»

«Он мог бы купить новый мотоцикл в честь моего ухода. Это было бы в его стиле».

Вокруг столпилось с полдюжины человек, задавая вопросы, другие смотрели на «Кавасаки». Слава богу, под этим градом пуль никто не пострадал. Шерлок набрал 911 и сообщил очень спокойной женщине-диспетчеру подробности. Отключив телефон, она попросила всех остаться и поговорить с полицией. Она вспомнила, как Дэвис рассказывал, как Натали Блэк вчера утром сделала то же самое.

Раздалось ворчание, но четверо остались, благослови их Господь. Шерлок записал номер мобильного и адрес миссис Кадлоу. Дом был всего в двух кварталах отсюда.

Шерлок отправил ее домой, наказав ей успокоиться, дав ей стакан мерло, и в третий раз заверил ее, что в нее стрелял не Лу.

Она помахала пожилой паре через дорогу, которая всё ещё смотрела на помятый мотоцикл, когда из-за угла с визгом выкатились две машины полиции метро. Две с половиной минуты – идеальное время. Шерлок показал им свои документы и попросил одного из полицейских немедленно подойти к паре, прежде чем они…

ушли, потому что видели мужчину ближе, чем кто-либо другой. «Передай им, пусть опишут его как можно точнее, пока он ещё свеж в их памяти. Я приду к ним, как только смогу».

«Да, да», — сказал один молодой офицер. «Рад, что мне напомнили, как выполнять свою работу».

Двое опытных полицейских прибыли на втором «Краун Вик». Она представилась и показала им свои документы. Пока офицер Ньюберг опрашивал свидетелей, Шерлок подошёл к мотоциклу рядом с офицером Клуни. Мотоцикл обвивался вокруг пожарного гидранта, из разбитого двигателя клубился двойной столб чёрного дыма, а в холодном воздухе витал густой и неприятный запах жжёной резины. К счастью, пожарный гидрант не лопнул, и всё вокруг не затопило потоком ледяной воды.

«В этом и проблема — пытаться совершать гадости с мотоцикла»,

Офицер Клуни сказал: «Недостаточно контроля, и если шина сгорит, то он будет без сознания. Парню повезло, что он смог убежать. Можете ли вы сказать, какой пистолет он использовал?»

«Вероятно, револьвер, поскольку он выстрелил шесть раз, а затем спрятал пистолет обратно в пальто, — сказала она, — так что патронов нет».

«Что касается марки… это всего лишь впечатление, поскольку всё произошло так быстро, но мой мозг уловил, что он не новый, а выглядел большим и потёртым, как один из тех револьверов Colt New Service, знаете, таких, которые ваш прадедушка привёз с Первой мировой? Может быть, Colt M1917, которые висят на стене, или официальный полицейский револьвер Colt. Может быть, тот парень купил его на выставке антиквариата». Она вздохнула. «А может, мне всё это показалось, и это окажется Beretta».

Офицер Клуни попросил его описать его, и Шерлок сказал ему, что мужчина был одет в пальто из верблюжьей шерсти, его лицо было закрыто, и на нем были солнцезащитные очки, добавив: «Я не могу сказать его возраст, но когда мотоцикл врезался в пожарный гидрант, он довольно быстро спрыгнул и убежал оттуда».

Офицер Клуни записал это: «Хорошо, я вызову полицию, наши люди проведут опрос по району, но вы, как и я, знаете, что ситуация не выглядит многообещающей.

Офицер Клуни назвал номер мотоцикла. Через мгновение он сказал: «„Кавасаки“ принадлежит Дону Э. Хузару из Фарлоу, штат Мэриленд, его угнали сегодня утром. Не знаете, почему этот парень пытался вас убить, агент Шерлок? Расследуете какое-нибудь грязное дело? Может, наркоторговцы?»

«Честно говоря, я не знаю, кто это был». Она начала рассказывать офицеру Клуни о том, что, по ее мнению, кто-то пристально на нее смотрел, но остановилась, услышав рев двигателя Porsche, слишком быстро входящего в поворот на 34-ю улицу.

Она улыбнулась. «Это мой муж. Думаю, ему звонил ваш оператор службы спасения».

Офицер Клуни ухмыльнулся: «Агент Савич, верно?»

"Верно."

«Ещё бы об этом говорили по всему эфиру. У вас с мужем всегда всё хорошо».

Савич с невероятной точностью подрулил к противоположному бордюру, резко рванул с места и выскочил на тротуар. Он остановился в шести дюймах от неё, убедился, что с ней всё в порядке, и сделал несколько глубоких вдохов. Медленно он протянул руку, обхватил её лицо и внимательно посмотрел на неё.

Офицер Клуни сказал: «Она дала по полной, агент Савич. Смотрите, чем закончилась эта поездка этого придурка».

Савич взглянул на разбитый мотоцикл.

Шерлок сказал: «Всё обошлось, но я, конечно же, целился в него. По крайней мере, я пробил шину».

Савич взял её руки в свои. И почувствовал что-то влажное. Сердце дрогнуло. Он взглянул и увидел, что её пальто разорвано на рукаве. Он сказал глубоким, спокойным голосом: «Он тебя поймал».

Шерлок посмотрел на её руку, и, как ни странно, она вдруг почувствовала острую боль. «Разве это не пинок? Я вообще ничего не чувствовала, пока ты не указала. Теперь болит. Ну вот, я снова так сделала».

Савич снял с неё пальто, стянул с плеча свитер и увидел, что это всего лишь царапина – пуля процарапала кожу. Швы не нужны. Антисептик и небольшая повязка должны были помочь. Сердце его бешено колотилось, даже несмотря на доказательство того, что, слава Богу, это не так уж и серьёзно. Теперь даже крови не было. Он натянул на неё свитер и пальто. Он стоял, держа её руки в своих, и гадал, куда делся его разум. «С тобой всё в порядке», – наконец сказал он. «С тобой всё в порядке».

Она знала, что он напуган, знала, что он вспоминает Сан-Франциско, знала, что на его месте она была бы в ужасном состоянии. Она улыбнулась. «Да, не волнуйся, обещаю. Дома мы разберёмся. Ты отлично провёл время, Диллон».

«Мне позвонил оператор службы спасения».

Офицер Клуни улыбнулся: «Кто именно, агент Савич?»

«Джоди».

Офицер Клуни кивнул. «Что ж, агент, у нас есть две женщины, одна из которых — агент Шерлок, и обе утверждают, что именно они являются предполагаемой жертвой этого парня».

Савич пристально посмотрела на Шерлока. Нос у неё покраснел от холода. Она была бледна, но не от того, что случилось, а от чего-то другого, вроде вины за какие-то знания, которыми она с ним не поделилась. Он отвёл взгляд, посмотрел на лопнувшую шину, вдохнул запах горелой резины и очень спокойно сказал: «Если агент Шерлок говорит, что стрелок охотился за ней, то тут нет никаких сомнений».

Полицейский, который разговаривал с пожилой парой через дорогу, побежал трусцой.

«Агент Шерлок, я попросил эту пожилую пару описать мужчину, спрыгнувшего с разбившегося мотоцикла. Они сказали, что на самом деле его не видели».

«Но они были прямо там», — сказал Шерлок. Она замерла на месте.

Это было унизительно.

Савич сказал: «Ребята, мы оставим место преступления и допросы вам, потому что я отвезу жену домой, чтобы смыть кровь.

Мы свяжемся с вами завтра. Спасибо, что так быстро приехали.

Клуни кивнул в сторону «Порше». «Хорошая машина, агент Савич».

"Спасибо."

Когда он уводил Шерлока, она крикнула через плечо:

«Офицер Клуни, я лично завтра позвоню Глори Кадлоу и успокою её. Что касается «Кавасаки» мистера Хузара, вы его уведомите? Скажете, что он, типа, сломался?»

Клуни кивнул. «Мы займёмся баллистикой и опросом свидетелей, пока ты получаешь йод и пластырь. Я расскажу тебе, что мы узнаем».

Завтра нам понадобится ваше полное заявление.

Савич посадил её в «Порше» и сам пристегнул ремень безопасности. Она сказала ещё до того, как он завёл машину: «Старики, их зовут Томпсон, и у меня есть их адрес. Нам нужно с ними поговорить. Не понимаю, почему они сказали полицейскому, что не видели этого мужчину. Нам нужно ехать к ним, Диллон. Сейчас же».

Он посмотрел на неё, медленно кивнул. «Хорошо». На самом деле Савичу хотелось накричать на неё, спрятать под пальто, но он не мог, по крайней мере, сейчас. Он достал телефон. «Я позвоню Габриэлле, скажу, что мы немного опоздаем.

Она может немного подождать, а затем поставить баклажаны в духовку для нас».

Баклажан. Это было слишком. Она рассмеялась.

Дом Натали

Чеви-Чейз, Мэриленд

Вторник вечер

Дэвис поднял взгляд и увидел Натали Блэк, плавно спускающуюся по роскошной широкой лестнице в длинном чёрном платье с изящными бриллиантовыми нитями на шее, ушах и запястье. Её невероятные рыжие волосы, как у Шерлока, были собраны в шиньон и заколоты бриллиантовой заколкой. Она выглядела элегантно, абсолютно уверенная в своём мире и своём месте в нём. Это была та самая женщина, которая вцепилась Джиттербагу в предплечье и отбила кулак ему в лицо.

Его «Глок», его надёжный друг, удобно висел на поясе, и он знал, что никто не догадается, что он на нём. Смокинг был так хорошо сшит благодаря маме, которая, правдоподобно угрожая, заставила его купить его портному отца. Это был не «Армани», но почти. Он выложил месячную зарплату за привилегию выглядеть как дома, независимо от того, насколько высоко в иерархии общественного питания проходило мероприятие, а сегодняшнее мероприятие было практически на вершине. Хули ошибался. Сегодня Дэвис был просто крут в смокинге на заказ, с пистолетом на поясе и с невероятной женщиной, идущей к нему. Он напевал «Come Out and Play» группы The Offspring.

Он улыбнулся, ступив в огромный чёрно-белый мраморный квадратный вестибюль. Он спросил: «Как вам угодно, чтобы я вас называл?»

«Натали. По правде говоря, Дэвис, все будут думать, что ты мой мальчик-игрушка».

Хули расхохотался и ухмыльнулся, оставив в воздухе явное, но невысказанное «слабак» .

Дэвис сказал: «Может, мне обнять тебя с ног до головы?»

Она рассмеялась, когда он накинул ей на плечи чёрную шерстяную накидку, такую красивую, что она едва ли не затмевала его смокинг. «Дай мне иногда

тлеющий глаз, этого будет достаточно».

Он посмотрел на алмазы. «Если случится беда, все эти камни могут стать жертвами».

«Уверена, ты не позволишь даме потерять бенгальские огни, Дэвис». Она улыбнулась Хули и вышла из парадной двери к ожидавшему её чёрному пуленепробиваемому лимузину, изготовленному на заказ. За рулём был молодой пуэрториканец с гладким лицом, древними тёмными глазами и совершенно бесстрастным выражением лица.

«Не выключай свет, Хули», — крикнула Натали своему помощнику.

«Охраняй особняк».

Хули кивнул, стоя в открытой входной двери в своей любимой позе, скрестив руки на массивной груди.

Натали устроилась на заднем сиденье и встретилась взглядом с водителем в зеркале заднего вида. «Луис, это специальный агент Салливан. Дэвис, это Луис Альварес. Он телохранитель и профессиональный водитель. Луис, ты знаешь, куда мы едем».

Луис выглядел подкованным и крутым, наверное, с детства; возможно, он был бродягой в Сан-Хуане или Лос-Анджелесе. Дэвис встретился взглядом с Луисом в зеркале. Он увидел, что Луис оценивающе смотрит на него. Луис кивнул и нажал кнопку, чтобы поднять прозрачную защитную шторку.

«Хули привел Альвареса?»

«Да, сразу после инцидента в парке. Ты ещё не знаком с Конни Мендес. Она со мной, когда парням некомфортно, например, в моей спальне. Хули говорила мне, что она может выбить туза пик из карты, одновременно крася ногти на ногах. Она тебе понравится».

Её охраняют три человека, она сама оплачивает их. Вполне достаточно. Он сказал: «Так вы сказали, что ваша дочь приедет с сыном госсекретаря? Вы сказали, что у них могут быть серьёзные намерения?»

«Ну, как я уже говорил, я всегда воспринимал их скорее как брата и сестру. Если Перри нужно срочно свидание, она звонит ему, и наоборот.

Может, теперь есть что-то ещё, но, как я уже сказал, она не хочет со мной об этом говорить. Посмотрим.

Дэвис медленно произнёс: «Она необычная. Я никогда раньше не встречал никого похожего на неё.

Она похожа на тебя.

Она склонила голову набок, глядя на него. «В целом, но по характеру Перри с самого начала была дочерью своего отца. Никогда не забуду, как она схватила его за палец, когда ей было три месяца, и не отпускала».

С шести лет он брал её на домашние матчи «Редскинс». Позже она побывала на бровке каждого профессионального футбольного стадиона страны.

Она была в раздевалке, когда он осматривал травмированных игроков, держала их за руки, если они позволяли ей, что обычно было приятно, пока отец работал с ними. Однажды она сказала принимающему, что ему следовало бы выбрать альтернативный маршрут снаружи, где не было безопасности, но её отец всё равно его вылечит.

Дэвис оглядел машины, проезжавшие мимо них по Крэнсфорд-авеню. «Интересно, удалось бы её отцу вытащить её на бровку в сегодняшних матчах?»

«Поскольку Брандейдж был невероятно ярким, настоящей фигурой в истории НФЛ, думаю, он бы справился. Он считал, что настоящая любовь Перри к футболу началась, когда Джо Монтана бросил ей мяч по пути в раздевалку в перерыве, улыбнулся ей и поманил к себе. Она бросила его назад, описав идеальную спираль, как мне рассказывал её отец. Джо осторожно стоял всего в двух метрах от неё.

Она выросла вместе с тренерами и игроками, присутствовала на их совещаниях, когда могла отпроситься с учёбы, и никто не мешал ей прошмыгнуть в дальний угол класса. Можно сказать, футбол был у неё в крови.

«Когда она была подростком, я, наверное, ожидала, что девичьи заботы возьмут верх, знаете, одержимость косметикой и мальчиками, но ничего не изменилось».

Дэвис сказала: «Её будущий муж будет в футбольном раю, если его женой станет такая женщина, как она. Держу пари, она ещё и гуакамоле отлично готовит, верно?»

Натали рассмеялась. «Совершенно верно. Даже если бы спортивные статьи не были её работой, готова поспорить, Перри всё равно старалась бы поддерживать связь с игроками и тренерами. Она даже старается познакомиться со всеми перспективными игроками колледжей до того, как их выберут на драфт. Поверьте, у неё есть своё мнение о том, кого следует выбирать. Она всегда сдержанна. Она ни разу не осудила тренера, игрока или жену игрока за то, что они рассказали ей что-то не для протокола. И её все любят, она почти член семьи».

«Расскажите мне о людях, с которыми мы встречаемся сегодня вечером, и почему вы вдруг стали такими осторожными, что взяли меня с собой».

«С меня хватит уязвимости. Ты сегодня со мной на этой вечеринке, потому что ты опытный и объективный человек, со свежим взглядом. Я хочу, чтобы ты наблюдал и слушал, чтобы понять, подскажет ли тебе интуиция что-то, что я упускаю. И я хочу, чтобы все знали, что теперь я под защитой».

«Вы искренне считаете, что один из политических гостей на этом мероприятии может быть ответственен за произошедшее?»

Она пожала плечами. «Сейчас было бы глупо исключать кого-либо, кроме самых близких друзей». Она коснулась пальцами его рукава. «Ты же проследишь, чтобы никто не отравил мою резиновую курицу и не засунул мне в спину заточку, правда?»

«Немного цианида — всегда хороший выбор, но политик, отравляющий вашу куриную ножку? В доме госсекретаря? Это было бы грубо».

Натали улыбнулась. «Позволь мне сказать тебе, Дэвис, политики бывают разными, но одно можно сказать наверняка: они всегда заботятся только о своих интересах. Какие бы грязные дела они ни совершали, они пойдут на всё, чтобы удержаться у власти. Покажи мне политика, и я покажу тебе начинающего Борджиа». Она вздохнула. «Думаю, в другие времена политики делали хорошие гробницы…

Грабители. А теперь они даже не дожидаются ночи, чтобы раздеть нас до нитки.

Дэвис заметил чёрный грузовик, быстро приближавшийся к Натали. Он встретился взглядом с Луисом в зеркале. Луис резко выехал вперёд и плавно перестроился. Грузовик перестроился за ними. Он снова встретился взглядом с Луисом и кивнул.

Луис ускорился, перестраиваясь в другую полосу, чтобы свернуть на менее жилую авеню Моран, направляясь в сторону складского района.

"В чем дело?"

Экран приватности опустился. «Миссис Блэк, тот парень в чёрном грузовике.

Он слишком заинтересован в нас».

Натали напряглась, пока Дэвис крутился на сиденье, держа в руке «Глок». Чёрный грузовик резко прибавил скорость и свернул с дороги вслед за ними, до смерти перепугав водителей позади него.

Натали сказала: «Давай не будем пытаться его потерять, Луис. Давайте его найдём. Пойдём, Дэвис, с вами двумя я в безопасности. Пожалуйста, давайте попробуем его найдём».

Дэвис взглянул на неё и кивнул. «Я без труда раздобыл его номерной знак, так что можешь быть уверен, что грузовик украден. Натали, запиши это», — и он зачитал номер.

Луис сказал: «Я поворачиваю направо на Хай-Лиф-стрит, впереди полно складов, где можно устроить засаду. Давайте найдём этого придурка. Миссис Блэк, вы оставайтесь внизу, хорошо?»

Она согласилась, но Дэвис не поверил ей ни на секунду.

Луис плавно свернул на Хай-Лиф и резко нажал на газ. Через три тёмных здания он въехал на парковку и подъехал к задней части тёмного здания с большой алюминиевой надписью «ACME BLINDS» на фасаде.

Натали опустила стекло. «Он должен знать, что я не одна».

Кто бы это ни был, подумал Дэвис, он действительно желал смерти Натали Блэк. Он не чувствовал страха перед ней, никакой паники, как вчера с Джиттербагом. Она была готова. То, что водитель погнался за ней на грузовике, когда, как сказала Натали, ему нужно было знать, что она не одна, было безрассудством. Луис выключил фары. Дэвис и Луис тоже опустили стёкла. Все молчали, ожидая. Густые чёрные тучи наползали на четверть луны. Надвигался дождь, вероятно, ближе к вечеру.

«Дэвис, — прошептала она, торопясь, — я вижу, ты всё ещё споришь с собой о том, стоит ли тебе убираться отсюда, чтобы я была в безопасности. Но нет, давай поймаем этого парня.

Это наш шанс. Мы должны его поймать. Обещай мне.

Он знал, что не стоит подвергать риску мирных жителей, но она была права, и именно об этом он и думал. Если им удастся поймать этого парня, всё будет кончено. Он кивнул. Он позаботится о её безопасности. Один взгляд на Луиса и Дэвис поняли, что он настроен решительно.

Они ждали, вдыхая тишину, никого не видя – все офисные работники давно ушли. Чёрный грузовик медленно проехал мимо.

Натали закричала: «Хватай его, Луис!»

Фары лимузина ярко зажглись, и большой «Мерседес» выскочил из-за «Акме». склад, ослепляя водителя черного грузовика.

Дэвис высунулся из окна, тщательно прицелился и прострелил переднее колесо со стороны водителя. Грузовик с визгом вырвался вперёд, резина хлопала по ободу, но парень не сбавил скорость.

Дэвис и Луис продолжали стрелять, опустошая магазины, но грузовик двигался слишком хаотично, чтобы выстрелы можно было засчитать. «Он едет обратно в Марлоу», — крикнула Натали.

Но нет, он резко свернул с дороги и въехал на пустую парковку позади трех складов. Теперь грузовик ехал по ободу, а лимузин находился не дальше чем в двадцати ярдах от него.

Луис резко нажал на тормоза, когда увидел грузовик с открытой водительской дверью.

Тишина: внезапная, абсолютная тишина.

Луис остановился позади грузовика, и оба мужчины осторожно направились к передней кабине. В воздухе висел запах жжёной резины и горелого металла. Грузовик был пуст.

Натали последовала за ними по пятам. «Он исчез», — сказала она. «Мы никогда его не найдём, слишком темно, и слишком много складов вдоль дороги». Она кивнула Луису и Дэвису. «Ну, мы пытались. Хорошо, что Перри не было рядом со мной, она бы выскочила из лимузина, пробралась через кабину грузовика и разорвала парня на части».

Дом Савича

Джорджтаун

во вторник вечером

Габриэлла наблюдала за Шоном внизу, пока Савич мыл руку Шерлока, толстым слоем наносил антисептический крем на тонкую красную рану и заклеивал её широким пластырем. Всё заняло всего десять минут, но когда они вернулись на кухню, готовые начать ужинать с Шоном, он был слишком взволнован, чтобы сидеть, потому что в школе возникла серьёзная проблема, с которой Габриэлла не могла ему помочь. Последнюю часть он рассказал им шёпотом, полагая, что Габриэлла его не слышит, хотя, конечно, она слышала. Оказалось, какая-то девушка ударила Шона в плечо, потому что он победил её в компьютерной игре «Инспектор Майло Борк на планете Тубор». Марти из соседнего дома, которую Шон считал своей будущей женой, прыгнула девушке на спину и дернула её за волосы. Шон сказал:

«Сэмми не сильно меня бил. Я, конечно, тоже злюсь, когда меня бьют, но терплю, как ты мне и говорил. Теперь Сэмми и Марти злятся друг на друга и на меня. Это несправедливо».

Спустя десять минут, после того как Шон позвонил Марти, а Марти позвонил Саманте, и все родители снова были счастливы, в королевстве все было хорошо.

Шерлок схватил Шона, когда тот отдал ему телефон Диллона, и расцеловал его в лицо, прежде чем бросить отцу. Тот сжимал его до тех пор, пока тот не запищал, хохоча как идиот, а Астро лаяла и отчаянно прыгала на ноги Савича. Её рука совсем не болела. Наконец, баклажаны достали из духовки, и они сели ужинать.

Позже тем же вечером, когда Савич спел Шону две песни в стиле кантри и вестерн, по три куплета каждая, и Шон был готов к счёту, Шерлок взял

Савич взял его за руку и повел в спальню.

Они сидели рядом на кровати, Шерлок смотрел прямо перед собой. «Это началось два дня назад. Я не рассказал тебе, потому что это было так глупо, правда, ничего особенного, просто что-то немного необычное».

«Что именно ты имеешь в виду под «ничего особенного»? Видимо, дело было не в этом, потому что сегодня тебя пытался убить». Он говорил тихо и спокойно, твёрдо, хотя с тех пор, как они вернулись домой, прошло уже несколько часов. Он всё смотрел на её руку, вспоминая свой мучительный страх, когда её подстрелили в Сан-Франциско. Всё это вернулось, казалось, было вчера.

Когда она лишь посмотрела на него, он сказал: «Я не собираюсь устраивать истерику, как Сэмми из-за компьютерной игры Шона. Милая, ну же, объясни мне, что ты имеешь в виду».

Она сказала: «Ладно. Ради всего святого, я была в магазине Chad's Market два дня назад, покупала овощи. Знаете это чувство, когда на тебя кто-то смотрит, оценивает? Ну, вот что я чувствовала. Я выбирала между двумя кочанами салата, когда нутром почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Я оглядела дюжину или около того людей вокруг, но не заметила, чтобы кто-то обращал на меня особое внимание. Ну, то есть, парень за мясным отделом иногда флиртует со мной, однажды назвал меня «горячей дамой с бейджиком», но его даже рядом не было. Я забыла об этом.

Вчера, когда я была в бутике Olive's Baby на улице М, покупая подарок для ребёнка Лили, я снова почувствовала то же самое — на меня кто-то смотрел. На этот раз это меня напугало, и я быстро обернулась, чтобы посмотреть, кто это. Там были четыре матери, три из которых несли младенцев, и один пожилой джентльмен, разглядывавший синее детское одеяло. Больше я никого не видела. Потом я выглянула в большую стеклянную витрину и увидела, как чьё-то плечо исчезает из виду. Я выбежала из магазина, но тому, кому принадлежало это плечо, уже не было. Я решила, что преувеличиваю, Диллон. Но, честно говоря, я была готова сказать тебе, что, возможно, у меня есть начинающий преследователь.

«И ты вчера не рассказал мне об этом начинающем преследователе, потому что?»

«Потому что после того, что случилось в Сан-Франциско, я знала, что ты запрёшь меня в шкафу, чтобы я была в безопасности, и будешь выпускать только в туалет. Мне нужно было время, чтобы всё взвесить, Диллон, и решить, стоит ли тебя беспокоить».

«Теперь это точно твой шкаф, а за дверью повсюду охранники с автоматами «Узи». Она почувствовала, как его пальцы переплелись с её. Она посмотрела на их руки. «Я собиралась рассказать тебе за тако за обедом, но Дэвис начал рассказывать, как он идёт с Натали Блэк на вечеринку сегодня вечером, и я решила не настаивать, подождать до вечера. Большая ошибка.

«Я не понимаю, почему этот человек перестал на меня пялиться и решил проехать мимо на мотоцикле. Не похоже, что это преследователь. Слишком рано для такого обострения. Ну, два дня наблюдения…

а потом убьешь меня?

Он крепко обнял её. «Нет, не сталкер, но он выслеживал тебя, готовясь к нападению, и к тому же неуклюжему, так что он не профессионал. Очевидно, он сегодня околачивался возле здания Гувера, высматривая тебя, следуя за тобой. Ты никого не заметила, пока ехала?»

«Нет. Но знаешь, я думала о Лили и Саймоне, о том, как здорово, что Итан родился здоровым, и как они оба на седьмом небе от счастья, и о том, что твоя сестра заслуживает счастья. Я не думала о том, что за мной кто-то может следить. Да и зачем мне это?»

«Он был в продуктовом магазине, а потом у детского магазина. Нам нужно выяснить, что изменилось между вчерашним и сегодняшним днём, что заставило его наброситься на тебя. И это в оживлённом месте, где много людей».

«Возможно, он ждал шанса, и сегодня ему представилась первая возможность.

Он, должно быть, следовал за мной от автозаправки, думая, что я легкая мишень, и подумал: « Ух ты, газуй, подъезжай прямо к ней и стреляй в нее». вниз. "

Он прижался лицом к её волосам, медленно дыша, беря себя в руки. Он шепнул ей на ухо: «И кого ты недавно разозлила?»

Она расхохоталась и прижалась к нему. «Ну, есть же Алекс Бенедикт, эсквайр, да? Этот льстивый адвокат грозился уволить меня за домогательства к своему клиенту-бандиту, Томми Коэну».

«Я не вижу, чтобы Тефлоновый Томми или его адвокат призывали убить тебя.

Плохо для бизнеса. И они бы не наняли такого придурка, как тот, кто сегодня в тебя стрелял.

Шерлок прижалась к нему щекой, прижавшись щекой к его плечу. «Я, в общем-то, пошутила. Я много думала об этом, и не могу никого придумать, Диллон. Если хочешь знать правду, это удручающе. Я, конечно, довольно долго проработала спецагентом, и всё же в моём прошлом не было никого, кто бы ненавидел меня настолько, чтобы изо всех сил стараться меня прикончить».

Есть только Марлин Джонс, и то давно. Казалось бы, я мог бы придумать хотя бы пару врагов.

Он рассмеялся над ее возмущением.

«Я действительно думала, что мы получим хорошее описание от пары Томпсонов, которые были совсем рядом, когда этот парень спрыгнул с «Кавасаки» после того, как я прострелила ему шину», — она снова вздохнула. «Я была уверена, что они смогут дать нам хотя бы мельком знать о мужчине, когда он пробегал мимо. Как они могли сказать, что не видели его? Как это возможно?»

«Им обоим почти девяносто, Шерлок. У одного макулярная дегенерация, а у другого катаракта. Они действительно славная пожилая пара, — добавил он, — и они хотели помочь, но, судя по их словам, Томпсоны, по-моему, даже не поняли, что в тебя стреляли».

«Мне бы хотелось самому получше его разглядеть. Я всё обдумывал, что я

Видела его весь вечер, и больше ничего. Как я и говорила офицерам, он был высокого роста и довольно худой. На нём было очень красивое пальто из верблюжьей шерсти, брюки цвета хаки и ботинки. Я не смогла определить его возраст, потому что на нём были солнцезащитные очки, а голова была полностью закутана. Это всё, что у меня есть». Она снова вздохнула. «Ну, если нам повезёт, криминалисты найдут отпечатки пальцев на мотоцикле или ДНК. Если повезёт, он будет в базе данных».

«Мы проверим уличные камеры у здания Гувера и на Проспект-стрит, рядом с автозаправкой. Если вы правы, это был старый Colt M1917, но я сомневаюсь, что он купил его на улице. Интересно, как он раздобыл такое старое оружие».

«Он, наверное, не знал, как купить одноразовую вещь. Может, она принадлежала его деду. Эй, ты куда?»

Савич обернулся и посмотрел на неё сверху вниз. Он увидел лёгкую выпуклость повязки под рукавом её ночной рубашки и почувствовал укол страха. «Я собирался поставить в шкафу лампочку поярче, чтобы ты не напрягала глаза, читая, когда я тебя запру».

Дом государственного секретаря

Калдикотт-роуд, Вашингтон, округ Колумбия

во вторник вечером

казалось , что второй муж Арлисс Годдард Эбботт был заядлым пьяницей, но он полагал, что ему придётся учитывать, что Брукси Уоллингфорд из Уоллингфордов, принадлежащих к главному филадельфийскому роду, мог бы содержать одну-две страны третьего мира. Дэвис подумал, что старшие жители Уоллингфорда, должно быть, ненавидят его, раз он приписал ему такое нелепое имя. Он явно выпил слишком много Glenfiddich в тот вечер и пожирал глазами женщин, особенно Натали, то ли её бриллианты, Дэвис не был уверен, на что именно. Он и госсекретарь, которая сохранила свою фамилию, были женаты меньше года, как сказала ему Натали, и сказала только: «Он всегда был милым и обаятельным, те полдюжины раз, что я встречалась с ним в обществе. На их свадьбе он был принцем». Она перевела взгляд с Арлисса на Уоллингфорда и вздохнула. «Интересно, знала ли Арлисс, что он такой пьяница, до того, как они поженились».

Циничный до мозга костей, Дэвис заявил: «Возможно, огромным смягчающим фактором станет то, что он и его семья почти так же богаты, как Билл Гейтс».

Натали покачала головой. «Неважно, это не моё дело».

Когда они дошли до Арлисс Эбботт в очереди, она поцеловала Натали в щеку, холодно улыбнулась и крепко пожала руку Дэвису. Это была высокая, элегантная женщина в длинном чёрном дизайнерском платье, примерно одного возраста и столь же прекрасно одетая, как Натали. Дэвис считал её бесспорной королевой своего королевства. Странно, однако, что Натали, казалось, излучала тепло и интерес, в то время как Эбботт излучала ауру «я здесь главная, и ты не забывай об этом» . Возможно, подумал он, она научилась проецировать этот образ на работе, но сомневался в этом. Он скорее полагал, что она научилась этому ещё с колыбели. Он

Увидел, как она едва заметно кивнула одному из своих помощников. Дэвис наблюдал, как молодой человек незаметно уводит своего второго мужа Уоллингфорда, несомненно, под каким-то заученным предлогом. Что сделает помощник? Наденет на него пижаму и уложит спать?

Он почувствовал, как её мощный интеллект сосредоточился на нём. «Натали сказала мне, что вы спецагент ФБР. Насколько я знаю, вы работаете на Диллона Савича, и все им впечатлены, включая президента».

Может быть, Дэвис был впечатляющим в целом? «Да, мэм», — сказал он и на этом всё закончилось.

«Как вы познакомились с Натали?»

Монтировать? Ну, она сидела в прокуренном баре на улице К и пила одна, и я … «Натали рассказывает лучше меня, мэм. Можно сказать, я защищаю её от нежелательного внимания». Дэвис не отрывал от неё взгляда, не проверяя, виден ли ещё мистер Брукси Уоллингфорд. Госсекретарь Эбботт украдкой взглянула на дверь, где её помощник и муж вели переговоры. Брукси слегка покачивался, а помощник тихо что-то говорил с ним.

Натали сказала: «Арлисс, я расскажу тебе об этом позже. О, да, Перри сказал мне, что она придёт с Дэем».

Арлисс Эбботт положила свою красивую белую руку на руку Натали и придвинулась ближе, понизив голос. «Нам нужно поговорить. Не думаю, что в моём кабинете, это вызовет сплетни. Как-нибудь днём мы сможем куда-нибудь сбежать?»

Натали постаралась говорить ровным голосом: «Конечно. Нам нужно это обсудить…»

Ситуация… — Она глубоко вздохнула, её голова была совсем рядом с головой секретаря. — Мне нужно услышать ваш совет о том, что мне делать.

Арлисс Эббот кивнул, одарил Дэвиса привычной, мягкой улыбкой и повернулся, чтобы поприветствовать полную пожилую женщину с морщинистым от курильщика лицом, конгрессмена из Коннектикута, как прошептала ему Натали.

Натали грациозно переходила от одной небольшой группы собеседников к другой, в общей сложности около тридцати мужчин и женщин из списка А, таких же украшенных драгоценностями и великолепно одетых, как и она сама. Дэвис заметил, что при приближении Натали разговор на полсекунды затих, все взгляды были устремлены на нее, пока гости не вспомнили о хороших манерах и не ответили на ее приветствие как можно естественнее. Дэвис продолжал сохранять на лице легкую улыбку. Он был уверен, что им не терпелось узнать, что сказала ей госсекретарь и что они планируют. Он задался вопросом, стала бы она до сих пор послом, если бы эти две женщины не были лучшими подругами со времен колледжа, как и президент Соединенных Штатов. У Дэвиса было предчувствие, что, несмотря на это, политики в этом зале готовы были бы поставить все свои галоши на то, что Натали в конечном итоге окажется под автобусом.

Дэвис стоял немного позади нее, замечая каждого, кто приближался к ней.

Конечно, информация была валютой в Вашингтоне, и все хотели получить её побольше, но им не хватало ни грубости, ни честности, чтобы спросить Натали напрямую. Она улыбалась и кивала, игнорируя косые взгляды, её голос был интеллигентным и с прекрасной интонацией, но она говорила совсем не то, что они хотели услышать. Она с большим мастерством и обаянием парировала одобрительные комментарии о событиях в Англии – « событиях» – словно это было единственное вежливое слово для обозначения смерти человека и покушения на убийство Натали. Если её смех порой и был немного хриплым, никто не показывал, что им интересно, почему, хотя, конечно, они всё равно задавались этим вопросом.

Она переходила от одной группы к другой, и ни ее разговор, ни выражение ее лица не выдавали того, что ее репутация, а по сути, и ее жизнь были на волоске.

Она всегда бережно представляла его, когда входила в новую компанию, называя его просто «другом». Она была права насчёт того, как его будут воспринимать. Он никогда не задумывался, каково это – быть мальчиком-игрушкой. Это был новый опыт, особенно учитывая, что он был самым молодым человеком на этой шикарной вечеринке, если не считать пары двадцатилетних «трофейных жён». Некоторые мужчины бросали на него косые взгляды, явно гадая, что в нём есть хорошего. Женщины тоже оценивали его, по-другому, возможно, гадая, хорош ли он в постели. Но всегда все взгляды возвращались к Натали, бедной измученной женщине, которая, как они, казалось, думали, вырвется на свободу задолго до промежуточных выборов.

Он, возможно, знал, что будут разговоры и о футболе – теме, которая была особенно интересна Натали и всем остальным. От конгрессмена он узнал, что в тот самый день Перри потряс футбольный мир, рассказав реальные факты о слухах о Тиме Тибоу.

И тут, черт возьми, ввалилась Байкерша, не в черной кожаной куртке, черных джинсах и ботинках, а в длинном мерцающем темно-зеленом платье, которое оставляло ее загорелые плечи открытыми. Откуда у нее этот загар? Ее густые каштаново-рыжие волосы были распущены, стянуты назад золотыми заколками, копна ленивых локонов спадала ниже плеч. Черные свисающие серьги почти касались этих прекрасных плеч. Он понял, что она такая же высокая, как ее мать, эти ходули на тонких каблуках возносили ее почти до шести футов. Перри шел под руку с мужчиной, которого он предположил как Дэй Эбботт, сын госсекретаря. Он был примерно того же возраста, что и Дэвис, и выглядел настоящим здоровяком, словно играл в футбол в колледже. Он был мощным в груди и плечах, подтянутым и накачанным, с сильной, упрямой челюстью и темными глазами, которые не отрывались от лица Перри. Его взгляд не был братским. Странно, но Дэвис сразу понял, что они с Дэй Эбботом никогда не будут лучшими друзьями, смотря хоккей за кружкой пива. Он увидел, как Перри слегка помахала ему пальцем, вопросительно изогнув бровь.

Очевидно, ее мать не сказала ей, что сегодня вечером он будет ее телохранителем.

Натали слегка коснулась его руки, когда пожилой джентльмен быстро подошёл к ней и обнял её без особого энтузиазма. «Дэвис, это мой полу-

брат, Милтон Хинтон Холмс». Да, это было впечатляющее прозвище.

«Милтон — один из сенаторов Законодательного собрания. В Массачусетсе Законодательное собрание состоит из Сената и Палаты представителей».

Милт не пожал ему руку, лишь благородно кивнул и проигнорировал. Дэвис с самым дружелюбным видом сказал: «Генеральный суд? Никогда о таком не слышал».

Милт сказал вежливо, но холодно, с ярко выраженным бостонским акцентом: «Никто не знал. Название осталось с колониальных времён. Так мы называем законодательный орган нашего штата».

У Милта были алые рыжие волосы, пронизанные сединой. Это был представительный джентльмен лет шестидесяти, выглядевший довольно подтянутым, без отвисших щек, вероятно, благодаря неплохим подтяжкам лица. Он тихо разговаривал с Натали, бросая на неё обеспокоенные взгляды. Не беспокоило ли его то, что Натали сегодня вечером взяла с собой Дэвиса? Он подумал, что, возможно, так и есть, потому что старый Милт смотрел на него с поджатыми губами и благовоспитанным презрением. Это, подумал он, неизбежная участь мальчика-игрушки.

Их проводили в столовую напротив, где стояли три больших круглых стола на десять персон каждый, накрытые серебряными и белыми скатертями, которые сверкали под особым освещением, отчего бриллианты на украшениях гостей тоже сияли. Дэвис придержал стул для Натали и сел справа от неё.

Слева от неё сидела пышногрудая матрона, увешанная бриллиантами больше, чем Натали. Она была женой того самого здоровяка, с которым Натали только что познакомилась, несомненно, крупного спонсора партийной казны. Муж был красноречив, наполнял каждую минуту молчания огромным энтузиазмом и слишком много времени проводил, разглядывая Натали. Жена была молчалива, довольная, как предположил Дэвис, тем, что огромное количество бриллиантов на ней говорило за неё. Перри сидела напротив. Слева от неё сидел четырёхзвёздочный офицер из Объединённого комитета начальников штабов, который, казалось, был не слишком рад своему присутствию, а справа – Дэй Эбботт. Но когда четырёхзвёздочный офицер внезапно понял, кто такой Перри, всё изменилось. Он полностью завладел разговором, в основном говоря о «Патриотах», любимой команде генерала. Дэй Эбботт залпом опрокинул неразбавленный виски и выглядел так, будто привык к этому и не особенно радовался.

Когда Натали подали салат, Дэвис незаметно поменялся тарелками. То же самое было и с её обеденной тарелкой, на которой лежали тонко нарезанный филе-миньон и картофель, взбитый так высоко, что казалось, будто его распылили прямо на тарелке. А на десерт последовали изящные маленькие лимонные пирожные, ровно настолько, чтобы раздразнить вкусовые рецепторы. Если кто-то и заметил, что он сделал с тарелками, то промолчал. У Дэвиса сложилось впечатление, что никто не заметил, либо потому, что все были слишком погружены в себя, либо потому, что он был мастером в этом деле. Подняв взгляд от кусочка лимонного пирожного, он увидел, что Перри склонила голову набок. Он ухмыльнулся ей.

После ужина госпожа секретарь встала, постучала вилкой по бокалу и объявила гостям, что у неё есть сюрприз. Они собираются насладиться

Час танцев – чтобы избавиться от всех калорий, полученных за ужином, сказала она, заслужив несколько смешков и пару мужских стонов. И вот группа вернулась в большую гостиную, где на возвышении в дальнем конце расположился небольшой танцевальный ансамбль, вся мебель отодвинулась с пути. Заиграла медленная, лёгкая танцевальная песня, которую Дэвис раньше не слышала, и большинство гостей вышли на танцпол. Дэвис станцевала первый номер с Натали и провела следующие несколько минут, наблюдая, как все вокруг смотрят на неё или на них. Чего они ожидали? Соития посреди танцпола?

Когда песня закончилась, спикер Палаты представителей, Герберт Макгаффен, слегка коснулся её руки, привлекая внимание, и пригласил на танец. Достаточно высокий, чтобы выдерживать его вес, и надменный, как французский аристократ, спикер был одет в очень искусно сшитый плед, который хорошо сочетался с его светлыми волосами. Дэвис был уверен, что никто никогда не говорил об этом ни слова. Спикер, казалось, спорил с ней о чём-то, очень деликатно, конечно, но Дэвис слушал. Натали покачала головой, и ему, похоже, не понравился её ответ. Её сводный брат, Милт, был тут как тут, когда песня закончилась, и она улыбнулась спикеру, добавила лёгкий смешок и поменялась партнёрами. На мгновение её взгляд проследил за спикером Палаты представителей, который, казалось, был совсем не рад. Что скажет её сводный брат? Затем снова настала очередь Дэвиса.

«Пытаетесь выудить у вас информацию?»

Она рассмеялась. «Да, они оба очень хороши в этом. Но я мастер.

Дэвис, сегодня он был близок к победе, но мы почти его поймали. Он здесь, и он близко».

«Пару минут назад мне позвонили. Чёрный грузовик принадлежит миссис...

Бетти Стеффенс из Нантака, штат Мэриленд, заявила об угоне машины сегодня рано утром прямо из гаража. Мы проверим её на отпечатки пальцев, но сомневаюсь, что они найдутся.

Что это за песня? Она не такая зажигательная и быстрая, как у Sex Pistols.

Натали рассмеялась. «Нет, это мягкий и струящийся звук, из древних времён. Ты никогда его не слышал?»

«Нет, но, с другой стороны, под неё легко танцевать, мне не нужно концентрироваться, и я могу следить за всеми отчаявшимися людьми вокруг нас. Почему спикер Палаты представителей был на вас расстроен?»