Игра зеркальных отражений

Глава 7. О последствиях действия незнакомых коктейлей

Глава 7. О последствиях действия незнакомых коктейлей

Пусть я вижу тебя, но меж нами стена

Из стекла, что в прозрачной броне.

И за ней ты так близко, и так далека.

Даже шага не ступишь ко мне.

Я ладонью коснусь той прозрачной стены…

Ты за ней, но как будто во сне.

Оглянусь и пойму, а ведь это не ты…

Это я — в той стеклянной тюрьме.

Что есть наша жизнь? Вереница поступков и событий, побед и поражений, грусти и улыбок.

Некоторые считают, что это путь, по которому мы идём сквозь время. Кто-то думает, что это дар. Для меня же жизнь стала чередой ошибок. Ведь если посмотреть правде в глаза, в моём случае она только из них и состояла.

Сначала были не те подруги, потом не та компания. Не тот парень и не та любовь. Потом из чистого противоречия я поступила не в тот институт и не на ту специальность. И как следствие, ушла со своего пути. А когда этот самый путь решил сам меня догнать, началось чёрт знает что!

Хотя нет, всё началось гораздо раньше, а я просто отказывалась это видеть. Ошибки были всегда и, цепляясь друг за друга, они неотвратимо меняли меня, превращая в ту, кем я быть не желала.

Но потом та же жизнь снова предоставила мне шанс найти себя и, поддавшись глупому порыву, я решилась и даже получила, что желала. Да только заплатить за это мне пришлось собственной любовью.

В последнее время я всё чаще стала думать, что Тимур — ни что иное, как наказание за все мои ошибки. Своеобразный подарок, который призван заставить меня понять свою суть. И что-то мне подсказывало, и эти его поступки, и мои душевные терзания являются только началом. А о том, какой подвох ожидает в конце, даже думать не хотелось.

Сидя на полу под окном в своей комнате я напряжённо думала, пытаясь найти хоть какой-то выход из этого странного лабиринта Судьбы. Ведь даже если в сей раз всё обойдётся, — ничего не закончится. Потому что меня тянет к этой сволочи, как огромным магнитом. Он мой личный соблазн, рядом с которым я напрочь теряю адекватность и совершенно себя не контролирую.

И как в таком случае нам с ним работать вместе?

Выхода я не видела. С одной стороны нельзя же снова бросить группу, но с другой, находиться рядом с Тимом выше моих сил. Просто спокойно поговорить у нас с ним не получится, потому что любой наш разговор неизбежно заканчивается или постелью, или травмами.

Но мне необходимо было что-то решить… как-то от него отгородиться. Ведь терпеть это наваждение стало совершенно невозможно. Да только здравых мыслей в голове не находилось… ни одной.

После того злополучного концерта я неделю не выходила из квартиры. Слишком многое нужно было понять и решить, а поэтому пришлось сослаться на неожиданную простуду и засесть в своей комнате.

Благо никто из местных не знал меня настолько хорошо, чтобы понять истинную причину этого добровольного заточения. И только Катя всё время косилась на меня с подозрением. Если честно, мне очень хотелось рассказать кому-то о своих переживаниях, да попросту выговориться. Но… пока довериться я никому не могла.

На семь дней я совершенно выпала из жизни. Трубку не брала, отвечала на пропущенные вызовы исключительно СМСками, в которых писала, что говорить не могу из-за больного горла. Есть не хотела, ограничиваясь только тем, что Кэт запихивала в меня почти насильно. Думаю, если б не она, я бы за эту неделю зачахла окончательно.

За всё это время Тим ни разу мне не позвонил и не написал. А я хоть и была уверена, что он этого не сделает, всё равно со странным трепетом каждый раз смотрела на телефон.

В общем, когда по прошествии недели, я проснулась в боевом настроении, всё снова вернулось на круги своя. И первым, что я решила сделать, это сдать анализы на самые страшные болезни, которыми меня мог наградить мой личный хронический вирус по имени Тимур. К сожалению, я слишком поздно поняла, что в нашем современном мире полно средств так называемой «экстренной защиты». Ведь многих проблем получилось бы избежать, если бы у меня просто вовремя включился мозг. Но после случая в гримёрке я пребывала в таком состоянии, в котором думать не получалось совершенно. А когда очнулась — время оказалось безвозвратно упущено.

Обратиться решила в частную клинику, которая гарантировала мне полную анонимность. Разговор с врачом дался нелегко. Я вообще не любила кому-то рассказывать о своей личной жизни, а здесь пришлось чистосердечно признаться в том, что случилось.

К моему счастью госпожа доктор отреагировала практически безразлично и сообщила, что для определения присутствия ВИЧ в крови должно пройти минимум десять дней с момента предполагаемого заражения, но лучше всего, когда проходит около трёх месяцев. И предложила мне либо притащить сюда партнёра, либо прийти самой, но только позже.

В общем, из клиники я вышла со странным решительным настроением, и огромным желанием придушить Тимурчика. Ждать «приговора» несколько месяцев я не собиралась, поэтому пришлось думать, как теперь уговорить виновника моей проблемы приехать сюда по собственной воле.

Сегодняшняя репетиция должна была начаться через два часа, но возвращаться домой я уже не стала, решив, что больше времени потеряю в пробках. Поэтому и направилась сразу к зданию студии.

К моему удивлению, Лер уже находился там и, развалившись в кресле, что-то упорно настукивал на клавиатуре ноутбука. На его лице гуляла странная довольная улыбочка, и он оказался так поглощен своей перепиской, что даже не сразу заметил моего появления.

— А, Ринка, привет, — проговорил он с улыбкой. — Уже выздоровела? Хотя, могу предположить, что ты и не болела.

Сказав это, он снова отвлёкся на сообщение, а я так и застыла, не понимая, откуда у него такие предположения.

— Лер… — попыталась выговорить я, но он снова взглянул на меня и жестом указал на кресло рядом.

— Тут всё просто, — в глазах Кармина загорелся хитрый огонёк. — После концерта вы с Тимом остались наедине. В тот вечер он к нам так и не приехал, а потом и вовсе несколько дней не появлялся в студии. А когда, наконец, соизволил прийти, выглядел каким-то подавленным. Тебя же не было неделю. Исходя из имеющихся данных и учитывая ваши не простые отношения, могу предположить, что вы в очередной раз крупно поцапались. И я даже спрашивать не буду, что произошло, потому что если не признался он, то ты уж точно будешь молчать.

Я не стала отвечать на эту явную провокацию, а предпочла попросту отвернуться. Очень кстати в этот самый момент в помещение вошёл молодой незнакомый мне молодой мужчина. Быстро поздоровавшись с Кармином, он двинулся в дальний конец комнаты и уселся за большой рабочий стол, на котором стоял раскрытый ноутбук.

— Лер, а этот молодой человек теперь тоже с нами работает? — спросила я, шокированная тем, что меня попросту не заметили.

И тут наш гитарист всё-таки соизволил оторваться от столь интересной переписки и взглянуть на меня. Потом перевёл взгляд на вновь прибывшего и издал короткий смешок.

— Прости, Рин, это Фил, наш новый директор, — ответил мне Кармин.

— Да? — этот факт меня немало удивил, а когда я снова взглянула на этого Фила, он смотрел на меня таким растерянным взглядом, что стало смешно.

— Филипп, это Арина, наша солистка. Ну… думаю, ты в курсе, — поспешил добавить мой друг.

— Простите, — виноватым голосом отозвался господин директор. — Я вас не увидел, когда вошёл… Думал о своём.

— Не переживайте, я всё понимаю, — ответила с улыбкой. Всё-таки смущение в его глазах сильно подняло мне настроение. — Так значит вы теперь наш главный организатор?

Для удобства общения я пересела в другое кресло, которое располагалось почти у его стола. И теперь с большим интересом рассматривала нашего нового сотрудника.

Фил показался мне полной противоположностью Тимура, по крайней мере, внешне. Во-первых, он был коротко стриженым брюнетом, со светло-карими глазами с радужкой в зелёном ободке. Черты его лица оказались чёткими, я бы даже сказала, грубыми, но всё смягчала милая скромная улыбка. В отличие от ребят из группы, Филипп старался придерживаться классического стиля в одежде и, судя по тому, как сидела на нём рубашка, со спортом был знаком хорошо. Одним словом, наш директор оказался очень даже симпатичным, обаятельным и харизматичным мужчиной. И мне очень понравилось с ним беседовать.

Оказалось, Фил был на два года старше меня и уже несколько лет работал в областях так называемого "шоу-бизнесса". К нам он попал благодаря какому-то старому знакомому Лера. И вот уже неделю трудился на благо "ОК".

— Я о тебе много слышал, — проговорил Фил, когда поток моих вопросов окончательно иссяк.

— И откуда же? — усмехнулась я.

— От ребят, — ответил он, пожав плечами. — Тебя долго не было, а мне, естественно, хотелось узнать о группе как можно больше. Вот они и поведали мне о своей солистке.

— Даже боюсь представить, что тут некоторые могли обо мне наговорить.

— Мне сказали, что ты плохо ладишь с Тимом. Что вы постоянно ругаетесь, и я справедливо ожидал услышать от него что-то плохое. Но… мне показалось, что он тебя искренне уважает.

После этой фразы я расхохоталась так, как не смеялась уже давно. До слёз… почти до истерики. А смущённый Фил никак не мог понять, что же такое смешное сказал.

И, наверно, я бы ещё долго хохотала, если бы случайно не нарвалась на странный взгляд знакомых синих глаз, в которых светилось откровенное недоумение. В тот же миг от моего смеха не осталось и следа и, резко поднявшись с кресла, я решила, что сейчас самое время для разговора. Да и какой смысл откладывать, если всё равно придётся говорить? Лучше уж сразу расставить все точки над всеми буквами, чтобы дать нам обоим шанс на возможную нормальную совместную работу.

Схватив Тимура под локоть, я лишь тихо сказала "Поговорим?", и он покорно пошёл за мной… на балкон.

Наверно, мне перед этим разговором следовало принять несколько таблеток сильного успокоительного, ведь мы оба прекрасно знали, что я выйду из себя, как только Тим откроет рот. Но… сейчас выбирать не приходилось.

Первые несколько минут мы просто стояли у перил, молча рассматривая город.

— Рин… — попытался начать Тимур, но я поспешила его остановить и заговорила сама.

— Подожди, — перебила, не поворачиваясь. — Предлагаю перемирие. Думаю, ты уже всё мне доказал, а если нет, то пожалуйста, давай в будущем будем ограничиваться только словами. Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь, я тоже давно успела убедиться, что ты меня искренне ненавидишь. Но ради группы мы должны научиться вести себя друг с другом терпимее. И ещё, последние события выявили, что нам нельзя находиться слишком близко. Не знаю, что происходит с тобой, но у меня просто "сносит крышу" и я сама не ведаю, что творю. Ты для меня, как личный галлюциногенный наркотик. И этот факт меня несказанно бесит. И ещё… если ты согласен на мир, то у меня будет к тебе одна единственная просьба.

— Какая? — спросил Тим совершенно бесцветным голосом.

— Сущий пустяк. Я хотела сдать анализы на всякие возможные болячки, которые могла от тебя подхватить, но прошло слишком мало времени, с момента предполагаемого заражения. Поэтому, прошу, чтобы их сдал ты… Это анонимно.

— Рина, я уже говорил, что чист! — его голос стал больше похож на стон безысходности. — Но если для тебя это настолько важно… Хорошо. Завтра же всё сдам. И как только будут готовы результаты, обязательно их тебе предоставлю.

— Спасибо, — проговорила, опустив глаза. Отчего-то именно в этот момент мне стало стыдно перед ним за такую просьбу. Но по-другому я попросту не могла.

— Хотел сказать, что таких проколов со мной ещё ни разу не было. Я всегда знал, к чему приводят незащищённые связи и никогда таковых не допускал. А тогда… — он глубоко вздохнул. — У нас обоих сорвало крышу, и если ты помнишь… было совсем не до предохранения. Прости.

От этого заявления я мигом пришла в себя. Ведь таких искренних извинений от Тима мне слышать никогда не приходилось. Но ответить ему уже не успела. Как только прозвучало последнее слово, он развернулся и вошёл в студию, оставляя меня медленно приходить в себя.

Странно получается, но мирно общаться мы можем только после больших потрясений. Ведь в прошлый раз в подобном тоне мы говорили на моём балконе, после того, как его игра оказалась раскрыта и доиграна. В такие моменты мне начинало казаться, что он не такой уж и негодяй. Хотя, обычно, он быстро исправлял это мнение в негативную сторону.

После этого разговора стало немножко легче. По негласной договорённости и такому же согласию мы старались по возможности друг к другу не приближаться. Говорили редко, только если это было необходимо, наедине не оставались. И мне даже начала нравиться моя работа.

Да и в тьме личной жизни начали появляться просветы.

Через три дня после нашего знакомства Фил смущённо пригласил меня составить ему компанию в осмотре клуба, в котором вскоре должно было состояться наше выступление. И, естественно, я согласилась. Всё ж, какое-никакое, но разнообразие.

Мне нравилось разговаривать с ним. Пару раз я оставалась после репетиций, чтобы помочь ему с некоторыми документами. Почему-то рядом с таким простым и понятным Филиппом чувствовала себя очень комфортно. А когда он смущался, заметно краснея — я буквально млела от восторга.

Наверно, после той закалки, которую устроил мне Тимур, любой более ли менее спокойный вежливый парень покажется верхом совершенства. А Фил был ещё и симпатичным. В общем, я ничего не имела против дружбы с ним, хоть и знала, что он рассчитывает на более близкие отношения. К сожалению, к этому я оказалась не готова. Пока.

Катя, наконец, закрыла свою сессию и получила долгожданный академ, и теперь всё больше просиживала в пределах квартиры, в компании своей извечной спутницы — электронной книги. Мы прекрасно ладили, а периодически забегающий в гости Феликс вносил в нашу тихую домашнюю жизнь немного своего взбалмошного разнообразия.

Жаль только, что эта тихая идиллия продолжалась совсем недолго, и закончилась столь триумфально, что ввела в состояние шока даже меня. И случилось это снова в день очередного концерта.

Наше прошлое выступление на самом деле оказался очень даже успешным, поэтому договориться об очередном, для Филиппа не составило никакого труда. Его назначили на последнюю субботу сентября, и оно должно было состояться в одном из самых популярных клубов города.

В общем, сегодня мы учувствовали в каком-то странном музыкальном мероприятии, где помимо нас должны были присутствовать ещё, как минимум, пять молодых групп. Меня это ни капли не смущало, даже совсем наоборот. Как только я узнала, что это своеобразный конкурс, тут же пристала к Леру с просьбой помочь мне с песней. Поначалу он даже не поверил, что я способна что-то написать, но когда продемонстрировала скептично настроенному гитаристу свои наработки, он оказался приятно удивлён, и даже заставил показать это ребятам. В общем, моё творение немного переделали, кое-что изменили, и получилась вполне готовая песенка, которую Лер решил сегодня сыграть последней, обозначив как премьеру.

Признаюсь, меня немного коробила какая-то странная жадность. Ведь изначально я хотела реализовать её в своём сольном проекте, но… ребята сильно помогли мне с обработкой, поэтому пришлось смириться. В конце концов, пою её всё равно одна я. Тим, как только прочитал текст, тут же сообщил нам, что в этом безобразии участвовать не станет. По его словам, такой "лирический заунывный бред" он исполнять не будет. Я же против такого его решения ничего не имела.

В общем, из-за того, что песня была написана мной и ещё ни разу нигде не исполнялась, мне впервые оказалось страшно выходить на сцену. Почему-то в этот раз я реально боялась, переживала. Да и слова Тима про "заунывный бред" подействовали.

За всеми этими мыслями я даже не обратила внимания на то, что со мной сегодня сотворили гримёры. Ллишь перед самым выходом окинула себя беглым взглядом и пришла к выводу, что этот образ отличается от прошлого только отсутствием фаты и кучи разноцветных прядей. Благо в этот раз господа стилисты попросту нацепили мне на голову синий парик, и вместо моих волос страдать от их издевательств пришлось ему.

Зал, в котором мы выступали, оказался немного больше предыдущего, но сцены показались мне совершенно идентичными. Сегодня по плану мы исполняли семь песен, и когда закончили последнюю, я уже обрадовалась и попыталась улизнуть в гримёрку, но меня мастерски перехватил Кармин и, подведя к краю сцены, обратил внимание публики на себя.

— Ребят, — проговорил он в микрофон, стараясь перебить крики и аплодисменты. — Спасибо за ваши эмоции! — из зала снова раздался одобрительный гул. — А сейчас, в качестве бонуса, новая песня! Исполняется впервые и немного отличается от нашего основного формата, но… судить вам!

До моего слуха донеслись звуки вступления, зал понемногу стих, прислушиваясь к новинке, а я замерла на месте, пытаясь привести мысли в относительный порядок.

Изначально это моё творение выглядело совсем иначе и больше походило на нечто попсовое, но Кармину с ребятами удалось превратить его в сильную эмоциональную вещь, которая стала куда больше похожа на рок.

Первый куплет исполнялся в спокойной манере, как и первый припев, но потом… всё изменилось. В песне появилась агрессия, которой мне так не хватало при исполнении на репетициях. А всё дело в том, что сегодня рядом был Тимур, который в этой работе упрямо не учувствовал и сейчас тоже демонстративно ушёл со сцены, и с равнодушным видом наблюдал за исполнением со стороны. Украдкой заметив насмешливо-скептическое выражение его лица, я так разозлилась, что у меня впервые вышло исполнить эту песню с необходимой ей злостью.

«Мои стёрты подошвы о корявые сопки,

Мои руки разбиты злыми пиками скал.

Моё бедное сердце превратилось в осколки,

Но скажи мне, ты счастлив? Получил, что желал?

Я твоё преступленье. Ты моё наказанье.

Но в глазах твоих пляшут злые вечные льды.

Я тебя полюбила, вопреки ожиданьям,

Только жаль не полюбишь никогда меня ты…

Но не верила в это, не хотела смиряться,

И в тот горький момент опустила глаза,

Лишь теперь, мой любимый, когда нужно расстаться,

Вновь лечу через гордость, чтобы просто сказать…»

В отличие от куплетов, припев должен был исполняться очень ярко и протяжно. С чувством… с искренним желанием, поэтому перестроиться оказалось довольно сложно, но мне снова помог Тим. А точнее его смятение и растерянность. Наверно, только сейчас он понял, что я тоже умею выражать эмоции в музыке, и пусть теперь знает, что именно чувствовала тогда… после нашего грандиозного разрыва. Это меня немного успокоило, и дальше всё было спето просто идеально:

«Я подарю тебе крылья!

Я научу тебя летать!

И сказку сделаю былью!

Мне б только раз тебя обнять…

Я подарю тебе звёзды!

Будут они светить для нас.

И пусть уже слишком поздно…

Пусть будет всё в последний раз!»

Когда отзвучали последние аккорды, я коротко поклонилась залу и тут же поспешила смыться со сцены. В этот раз меня никто не держал и не пытался остановить. Наверно, понимали, что для меня это было большим шагом, последствия которого я видеть просто не могла, поэтому и сбежала. А добравшись до гримёрки, тут же стянула с себя парик, смыла яркий макияж и поспешила переодеться. Если честно, не хотелось снова оказаться наедине с Тимуром, пусть даже случайно. Да ещё неизвестно, как он отреагирует на мой "крик души".

— Поздравляю, Ринка, — воскликнул, вошедший в комнату Лер. Он так открыто улыбался, что я тут же стала подозревать какой-то подвох. — Ты ни на одной репетиции так не пела. Я даже удивлён. Круто получилось. А на записи так же исполнишь? Только Тима надо будет обязательно с собой притащить. Видел я ваши лица во время выступления! — и он рассмеялся, больше не сдерживаясь. — Нет… это ж надо! Как его перекосило. Я даже пожалел, что у меня на гитаре нет встроенной камеры!

Возможно, Кармин бы и дальше продолжил смеяться над другом, если б этот самый друг не явился в гримёрку собственной персоной в компании Гоши, Сени и, как ни странно, Феликса.

— А ты-то что тут делаешь? — воскликнула я, не скрывая удивления.

— Сестру пришёл поздравить с триумфом! — ответил братишка, расслаблено всунув руки в карманы. А ещё он всеми силами пытался изобразить адекватность, хотя я видела, что он не то чтобы сильно пьян… а в полном ауте. — Ты моя гордость! — с трудом выговорил он, а потом пошатнулся, и упал в кресло.

— Флексик, ты что пил? — спросила я, не представляя чем можно так убойно накидаться. Странно, что от него почти не разило алкоголем, да и со стороны выглядел он вполне трезво… если только не смотреть в глаза.

— Коктейльчик, — ответил брат, старательно пытаясь держать голову ровно. Но она то и дело предательски клонилась на бок. — Всего один… а может, два… Не помню.

Ребята почти закончили с переодеваниями и уже собирались вернуться в зал, для того чтобы отметить выступление. И сегодня я планировала к ним присоединиться, ведь у меня тоже имелся повод для праздника. Но появление угашенного Феликса всё испортило.

Пытаясь перевести на русский странные бормотания братца, который упорно мне что-то рассказывал, я даже не заметила, как опустела гримёрка. Мальчики давно ушли, сообщив за каким столиком их искать, но мне было уже не до веселья, потому что состояние Феликса с каждой секундой становилось всё больше пугающим.

— Танцевать! — заорал он, резко вскакивая на ноги, и тут же начал двигаться по комнате под какой-то странный, только ему известный ритм.

А потом и вовсе принялся что-то громко напевать, переговариваться с каким-то другом, которого здесь точно не было и быть не могло. А когда он начал изображать, что обнимает какую-то девушку, мне стало реально страшно. Я непроизвольно дёрнулась, чем и привлекла внимание парня. И обнаружив в поле зрения живую жертву, он медленно двинулся ко мне.

— Ох, детка, прости. Я и не заметил тебя сразу… Потанцуй со мной, — его голос звучал странно и, судя по полностью остекленевшему взгляду, адекватность Феликс потерял окончательно. Я аккуратно попятилась назад, совершенно не понимая, что происходит. — Ну что же ты, красотка, не бойся меня. Я буду с тобой очень нежен, — бормотал он.

— Что?! — крикнула я. — Феликс, что ты несёшь? Я твоя сестра!

— Малышка, не шуми, — казалось, что он совершенно не слышит моих слов. — Иди сюда… кис, кис, кис…

Он дотянулся до моей руки и тут же притянул к себе.

— Отстань, идиот! — закричала я, стараясь освободиться. — Отпусти меня!

— Крошка, не стоит вырываться, — пропел он мне на ухо. — Нам ведь было так хорошо вместе…

Он попытался снова притянуть меня к себе, но я не стала больше поддаваться его натиску и, размахнувшись, ударила его кулаком в подбородок, как когда-то учил один знакомый боксёр.

Феликс тут же отступил, хватаясь за пострадавшее место, и только хотел возобновить натиск, когда странным образом налетел на чей-то грубый кулак. Куда именно пришёлся удар, я не заметила, но после этого Феликс резко упал на пол и больше не поднимался.

Я была настолько шокирована произошедшим, что не сразу сообразила, кому обязана нокаутом брата. И только спустя несколько долгих секунд, рискнула-таки повернуть голову в поисках своего спасителя. Велико же было моё удивление, когда в соседнем кресле обнаружился чем-то дико озадаченного Тимур, который при этом недвусмысленно потирал ушибленный кулак.

— Он хоть жив? — спросила я осторожно.

— Конечно, — тихим голосом ответил Тим. А потом перевёл на меня свой напряжённый взгляд и, наконец, перестал сдерживать свой гнев. — Объясни, что это было? Или в вашей семье нормально чтобы брат так активно приставал к сестре?

— Не неси чушь! — ответила я, резко выходя из состояния шока. — Он явно под какой-то наркотической дрянью! Я вообще впервые вижу подобное.

Тим лишь странно усмехнулся и, поднявшись, подошёл к мирно лежащему на полу Феликсу. Присев рядом с ним на корточки, приоткрыл его глаз и непонятно хмыкнул.

— Что? — спросила я, совершенно не понимая, что там можно увидеть.

— Он явно под кайфом, — со странной улыбкой ответил Тим. — Не думал, что твой братец до этого докатится. Отцу скажешь?

Я задумалась, стоит ли Толику знать об этом случае, и решила, что сначала сама всё выясню и уж если не смогу повлиять на ситуацию, то обязательно расскажу всё нашему родителю. Уж он точно сумеет промыть Феликсу мозг.

— Я не верю, что он на чём-то сидит. Скорее всего, это единичный случай, так что пока не стоит превращать Флексика в наркомана. Меня больше интересует, что с ним сейчас делать?

— Думай, это же твой брат, — бросил блондин, наслаждаясь выражением полной растерянности на моём лице.

— Нужно отвезти его домой, — после недолгих размышлений заявила я.

— Толик его по стенке размажет, если увидит в таком состоянии, — ответил Тимур всё с той же злобной улыбочкой.

Видимо, такой вариант нашего солиста вполне бы устроил.

— Значит, отвезу его к себе. А утром как раз проведу воспитательную беседу, — с этими словами я поднялась на ноги и, подойдя к брату, попыталась его растормошить.

Спящий Феликс только бурчал и отмахивался, абсолютно не желая приходить в себя. В итоге, я попросту уселась на пол рядом с ним, лихорадочно думая, как теперь дотащить эту тушу до его тачки.

— Могу помочь, если пообещаешь после доставки этого тела, отвезти меня домой, — великодушно предложил Тимур, даже не пытаясь скрыть своего странного веселья.

— А знаешь, — я одарила блондина внимательным взглядом. — Помогай.

Его предложение оказалось как нельзя кстати. Да и к кому я ещё могла бы обратиться с подобным. А тут мне даже со своей гордостью договариваться не пришлось. Ведь он сам вызвался — я его не просила.

Он лишь хмыкнул и, подойдя к Феликсу, ловко поставил того на ноги. Хотя это всё равно не помогло и до самой машины Тиму пришлось тащить его на себе.

Благо в клуб братец приехал на своём авто, ключи от которого мы обнаружили в его кармане. И погрузив нашего спящего пассажира на заднее сидение, тут же рванули по направлению к моему дому.

Сейчас было немного за полночь, но машин на улицах города всё ещё хватало. Я старалась ехать как можно более аккуратно, всё-таки впервые сидела за рулём этого авто. Тим предпочитал молчать, даже не пытаясь завести разговор. И меня подобный расклад вполне устраивал.

А потом тишину салона не нарушила звонок моего телефона. Он громко орал и светился между сидениями, но, как назло, именно в этот момент, я не могла оторваться от дороги и ответить.

— Тебя вызывает какой-то Филипп, — с сарказмом проговорил Тим, поглядывая на мигающий экран. — Да и лицо у него такое знакомое. Может, я возьму трубку?

— Нет, — слишком резко ответила я. Наверно, именно поэтому Тимур и решил сделать наоборот.

— Да… — загадочным голосом он проговорил он, поднеся мобильник к уху, отчего в динамике повисла странная пауза. — Я слушаю, — добавил в нетерпении.

— Тимур, это ты что ли? — услышала я голос Фила. Благодаря полной тишине в салоне и повышенной громкости трубки разговор стал общим достоянием.

— Да, я, — продолжал издеваться Тимур. — А ты кого ожидал услышать?

— Арину, она рядом? — Тон Филиппа стал обеспокоенным. Ещё бы, ведь сегодня мы договаривались немного посидеть в клубе с ребятами, а потом поехать в какой-то новый ресторан, где у него был забронирован для нас столик.

— Да, но она сейчас несколько занята и не может с тобой говорить.

— Чем же? — судя голосу Фила, его этот разговор сильно напрягал.

— Ну… — Тим перевёл на меня насмешливый взгляд и, внимательно наблюдая за моими действиями, стал в красках рассказывать о них своему собеседнику. — Она сильно, но нежно сжимает руками какую-то крепкую кожаную штуковину, ласково проводит по ней ладонью, и внимательно смотрит мне в глаза.

Ещё бы? Конечно, я внимательно смотрела на Тима, при этом сильно сжимая руль. Только в моём взгляде сейчас точно отражалось такое недоумение, что блондин расхохотался.

— Она злится, что ты нас отвлекаешь, — продолжил издеваться Тим.

— Дай ей трубку! — Фил был не на шутку разозлён.

— Прости, она слишком занята… но я обязательно скажу ей, что ты звонил, когда мы закончим, — и на этой милой ноте Тим оборвал вызов, и расхохотался.

— Зачем? — только и смогла выдавить из себя я, прекрасно понимая, что сейчас думает Фил.

— А вас разве связывает что-то кроме работы? — всё тем же игривым тоном поинтересовался белобрысый гад.

— Даже если и связывает, тебе-то какая разница? — парировала я.

— Никакой. Простой интерес. Только, я бы не советовал тебе заводить с ним близких отношений.

— Это ещё почему?

— Ну, хотя бы потому, что он почти женат. Или тебе нравиться разбивать подобные пары?

Этот вопрос стал для меня последней каплей и, резко нажав на тормоз, я остановила машину прямо посреди дороги и нажала кнопку "аварийки".

— Хочешь поговорить о том, что было? Давай! Давно пора! Только мне казалось, что в той истории и так всё предельно ясно! — прорычала я, внимательно вглядываясь в глаза Тима. — Разве ты не достаточно наказал меня за сорванную свадьбу твоей сестрёнки-суицидницы? Хотя, судя по твоей недавней выходке, склонность к ножевым ранениям у вас в крови!

— Рина, перестань, — он поймал меня за руку и виновато посмотрел в глаза. — Прости, я перегнул палку.

Его прямой пристальный взгляд стал понемногу меня успокаивать. Теперь в нём не было ни весёлости, ни насмешки, ни упрёка. Одна лишь вина.

— Ладно, — наконец, выговорила я, вытянув из его захвата свою руку. — Но впредь, прошу, не лезь в мою жизнь и не упоминай о прошлом. Тогда, возможно, у нас получится нормально сосуществовать.

Он лишь молча кивнул и тут же отвернулся, а я постаралась успокоиться, завела машину и медленно покатила по тёмным улицам города. По пути мы больше не разговаривали, но у меня не имелось никакого желания разбавлять затянувшееся молчание звуками музыки или радио. Просто хотелось тишины.

Оказавшись в своём дворе, я припарковала авто Феликса поближе к входу в подъезд. Вот только вытаскивать с заднего сидения нашего спящего пассажира оказалось ещё труднее, чем его туда запихивать. Но самое сложное ожидало нас впереди, ведь по чьей-то прихоти, а может, по воле злого рока, во всём нашем доме отсутствовало электричество, и лифт, соответственно, не работал.

— Нет, — только и смог сказать Тим, в ответ на мой умоляющий взгляд. — Я почти уверен, что тебя снова угораздило поселиться под самой крышей, и туда я это тело не потащу!

— Тим… тут всего-то десять этажей. — Пришлось уговаривать, потому что сама бы я спящего Феликса на десятый этаж точно б не затянула.

— Рина, это издевательство! Звони своему Фильке, пусть приезжает и тащит твоего угашенного братца хоть на край света, а я в этом не участвую.

— Тимур, пожалуйста. С меня ответная услуга, когда захочешь. Всё, что в пределах моих возможностей, — проговорила, уже находясь на грани отчаяния. Увы, мне всё-таки пришлось пойти на крайние меры.

— Даже так? — судя по насмешливому тону, его данное предложение очень даже заинтересовало. — Хорошо… Но запомни, что ты моя должница.

— Конечно!

В общем, недолго думая, Тимур подхватил спящего Феликса под руки, недвусмысленно указывая мне на его болтающиеся нижние конечности, и тонко намекая, что эту часть ноши придётся тащить мне. Так мы и поплелись наверх. Идти было до жути неудобно и, пройдя только половину пути, я уже почти перестала чувствовать ноги. Тим же поначалу шёл молча, но уже на седьмом этаже просто остановился и опустил наш спящий груз прямо на пол.

— Привал, — объявил он уставшим голосом и обессилено уселся на перила. Я же была настолько вымотана, что попросту упала на первую ступеньку и упёрлась лбом в ноги Тима.

— Я больше ни шага не сделаю, — проговорила, прикрыв глаза. — Ой, чую завтра Флексик ответит мне за своё сегодняшнее состояние!

— Сильно его не бей, — усмехнулся Тим, спускаясь с перил и усаживаясь рядом со мной. А потом и вовсе бесцеремонно разлёгся на ступеньке, положив голову мне на колени.

— Слушай, а ты наглеешь! — заметила я, тихо посмеиваясь над его выходкой.

Тем не менее, руки сами зарылись в его растрепанную шевелюру, по старой привычке пропуская волосы между пальцев. От этих прикосновений Тим блаженно притих, но тут же напрягся и попытался взять себя в руки.

— Классно… — только и сказал он, но от дальнейших комментариев благоразумно отказался.

Всё-таки не стоило нам вспоминать прошлое, даже, несмотря на то, что хорошего в нём тоже было немало. С трудом отогнав ненужные воспоминания, от которых на глазах попытались навернуться слёзы, я убрала руки, и тонко намекнула, что нам пора заканчивать это восхождение.

Благо, что до конца пути оставалось всего три этажа, которые мы преодолели из последних сил. Дверь я открывала дрожащей рукой, а когда переступила порог, чуть не грохнулась в обморок, от открывшейся картины.

Посреди тёмного коридора стояла призрачная женщина в длинном белом балахоне и держала в вытянутой руке горящую свечу. Она показалась мне самым настоящим призраком. И я уже порывалась бросить в неё сумку, как вдруг она заговорила.

— Рина?! — удивлённо воскликнул призрак голосом Кати. — Ты же говорила, что придёшь ближе к утру.

При этой фразе, Тим одарил меня странным непонятным взглядом, но тут же поспешил, сделать вид, что ничего не слышал.

— Куда тело нести? — спросил он ровным будничным тоном. А Катя резко отпрянула… совершенно слившись с обоями.

— Вы… Вы кого-то убили? — прошептала она, испуганно прижимаясь к стене. — А потом свет свечи упал на лицо нашей ноши, и Кэт вскрикнула. — Вы убили Феликса?

— Кать, ты что? Он просто перепил… вот и спит. А нам пришлось тащить этого гада на десятый этаж по ступенькам, — видя, что она всё равно нам не верит, я лишь покачала головой и поспешила проводить Тима в одну из пустых спален. Тот, не особо церемонясь, скинул Флексика на кровать и, отряхнув руки, уселся рядом.

— Хоть чаем угостишь? А то у меня совсем силы кончились… — проговорил он, глядя на меня.

— Пошли, герой. Ты даже еду заслужил, не только чай, — усмехнулась я и повела его по тёмной квартире прямо на кухню.

К моему удивлению, Кэт уже ожидала нас там, и кипятила воду в какой-то маленькой кастрюльке. Ведь нормального чайника у нас не было, только электрический, а сейчас он вообще больше напоминал кусок пластмассы… причём совершенно бесполезной.

Мы расселись за нашим овальным столиком, и только сейчас моя сожительница умудрилась разглядеть, кого именно я притащила в нашу квартиру.

— Тимур? — судя по тону, он был последним человеком, кого она вообще ожидала здесь увидеть. Хотя я и сама уверена, что никогда бы ни привела его сюда, если б у меня был выбор, но… что сделано, то сделано.

— Ага, Тимур, — странным тоном ответил он. — Со мной-то понятно, но скажи, Кать, что здесь делаешь ты?

— А я и забыла, что вы знакомы, — хмыкнула я, пытаясь хоть как-то разрядить атмосферу, но она разрядилась сама собой.

— Мы с Риной здесь живём, — тихо ответила Катя, не сводя с него глаз. А потом вдруг улыбнулась и заговорила уже веселее. — А ты… тоже мне, друг. Хотя бы сообщил, что вернулся. А то я о твоей жизни теперь узнаю исключительно из интернета.

— Прости… — Что-то сегодня наш грубиян слишком много извиняется. Да только я видела, что он на самом деле чувствует себя виноватым перед Кэт. — Могу сказать, что всему виной частые репетиции и концерты, но… если честно, мне просто было стыдно попадаться тебе на глаза. Ведь я понятия не имел, как ты отреагируешь.

— Не волнуйся, я уже давно не злюсь. Да и не виноват ты не в чём.

— Виноват. И не нужно меня оправдывать… — но тут он увидел с каким жутким любопытством я прислушиваюсь к их разговору, и легонько щёлкнул меня по носу. — Что, Рина, интересно? А вот не скажу я тебе ничего.

Эта его фраза, да и сопровождающая её добрая улыбка буквально смели все мысли из моей головы. На какую-то секунду, меня накрыло таким диким ощущением счастья и семейного уюта, что захотелось рассмеяться. А ведь и правда, мы сидим на кухне, которую освещает только одна свеча, и мило воркуем, по-доброму друг над другом подшучивая. И я бы даже обняла Тима, если б вовремя не вспомнила, что это всего лишь моя иллюзия.

Тем временем, ребята благополучно свернули с интересной мне темы куда-то в сторону общих знакомых и обсуждения дел группы, а я приняла на себя роль радушной хозяйки и отправилась наливать чай.

Вообще, я бы никогда не поверила, что Катю и Тима может связывать дружба, но судя по тому, как они общались, в какой манере, насколько легко и открыто — сомнений в их близких отношениях не оставалось.

Но стоило мне тоже разместиться за столом, Кэт бросила в мю сторону странный задумчивый взгляд, и снова обратилась к Тиму.

— Рина говорила, что вы плохо ладите. И мне даже показалось, ты умудрился чем-то сильно её обидеть, — сказала девушка. — Не хочешь рассказать, чем именно?

— А Рину ты не спрашивала?

Он внимательно посмотрел мне в глаза, как будто там был написан ответ на все его вопросы.

— Не люблю лезть в душу, — отозвалась Кэт. — К тому же, с тобой мы знакомы намного дольше, да и раньше ты никогда от меня ничего не скрывал. Вот я и решила задать этот вопрос именно тебе.

Мне было безумно интересно наблюдать за их разговором, потому что оба этих человека сейчас раскрывались совсем с другой стороны. Как будто, показывали свои настоящие лица, сбрасывая маски.

— Знаешь, — задумчиво ответил Тим. — Это не моя тайна, точнее, не только моя. И я бы с радостью забыл почти всё, что тогда произошло. Если Рина решит тебе рассказать, это её право. Но… Кать, боюсь, что если ты это узнаешь, то я очень низко упаду в твоих глазах.

Не знаю, как им, но мне совершенно не хотелось сейчас говорить о том, что давно нужно забыть — вычеркнуть из памяти, как лишний хлам. Наверно, именно поэтому и посчитала, что уже достаточно на сегодня насмотрелась на Тимура, как на часть этого самого прошлого, и решила-таки удалиться.

— Простите, но я иду спать, а вы сидите хоть до утра, — заявила я, стараясь не показывать своих истинных эмоций.

Затем повернулась к Тиму и… на мгновение попросту застыла, завороженная тем, как в его глазах отражается огонёк свечи. Пришлось заставить себя отвернуться, и продолжить уже не глядя на своего ночного гостя:

— У нас осталась одна свободная спальня. Если хочешь, можешь остаться здесь на ночь. Если же нет, вызови, пожалуйста, такси, потому что везти тебя я уже не в состоянии. И спасибо за помощь.

С этими словами, развернулась и ушла в направлении своей комнаты. Не знаю, долго ли ещё продолжались эти кухонные посиделки, но я смогла лишь добраться до душа, а потом кое-как доковылять до кровати. Мыслей в голове не было, по крайней мере, адекватных точно. И отогнав прочь уже привычный образ Тима, тихо погрузилась в объятия сна.