Игрушка для босса

Глава 13. Маргарита

— Да выхожу я, выхожу, — кричу в трубку Давиду, который уже в третий раз набирает мне на телефон и ворчит: «чего ты так долго».

— Долго, недолго, как могу, — фырчу, отключая вызов.

Засовываю в дорожную сумку серые хлопковые пижамные штаны и белую футболку с надписью, туда же бросаю пару наборов нижнего белья и косметичку.

— Что я не взяла? — потираю подбородок, задумчиво обводя взглядом комнату, где весь пол усыпан одеждой, выброшенной из шкафа. Ничего, уборкой займусь по возвращению.

Я совсем забыла о поездке загород с нерусским ухажером, который сейчас топчется у дома и требует, чтобы я поскорее вышла. Вот и приходится собираться в экстренном режиме, я же обещала, куда деваться.

Добавляю запасные джинсы и свитер с горлом в сумку и закрываю замок. Ну что ж, этот мачо сам напросился, путь потом не жалуется, слезы, сопли не пускает. Потому что я не обещаю быть паинькой. Ненавижу, когда на меня давят и заставляют делать что-то против моей воли, поэтому даже то, что он мой начальник не гарантирует ему полной безопасности.

Василиса, недовольно кряхтя рядом, перескакивает с дивана на кресло. Хитро щурясь, силится утащить что-нибудь из того, что я подготовила к отъезду.

— Знаю, мая маленькая, ты не любишь, когда я тебя оставляю. Но не переживай, Анфиска будет забегать каждый день, играть с тобой и кормить, — пытаюсь погладить рыжую малявку, но она, юрко выворачиваясь, не дается. — Вот вредная ты, Лиска, — начинаю поучать питомца, который, прыгнув мне на спину, тянет за хвост, — нет бы, пожелать хозяйке доброго пути, чмокнуть в щеку на прощание, а ты кусаться, — отгоняю мелкую бяку, отмахиваясь от нее рукой, и бегу в коридор.

Надев зимние ботинки и полушубок, подхватываю яркую дорожную сумку и, пока Василиска занимается обгрызанием моей деревянной расчески, выскакиваю наружу. Лестничная площадка пуста, и я жму на кнопку лифта. У меня опять начинает играть мобильник, чем выводит из себя. Сейчас прибью это нетерпеливое лицо кавказской национальности!

— Я в лифте, не заводись, — недовольно бросаю в трубку и тут же ныряю в подъемник.

Внедорожник Давида припаркован около подъезда. Мужчина сидит за рулем, не высовывает на улицу носа. После нового года жутко похолодало. Это я тут же чувствую на своей шкуре: ничем незащищенные уши за секунду покрываются инеем. Закидываю вещи в багажник, а сама ныряю на переднее сидение и быстро тру заледеневшие руки.

— Наконеееец-то, — вредно тянет небритый мужчина, перекидывая назад папку с документами. — Я уже решил, что ты опять в спячку впала, — издевается, а я закатываю глаза и, схватив ремень безопасности, ловко пристегиваюсь.

Юморист хренов, ворчу про себя, отворачиваясь к окну и откровенно игнорируя сарказм Давида. И что с того, что новогоднюю ночь я проспала. Да, устала, да плохо себя чувствовала, живот болел. Дела как всегда пришли вовремя. Поэтому я забила на праздник, который все равно повторяется каждый год, и просто забылась сном. Даже шарахающий взрывной салют не поднял меня. И если честно, то не на грамм не жалею, отлично провела время.

— Ты мне не сказал, во сколько заедешь, поэтому сам виноват, — сейчас мы вне офиса, общаемся неформально. Плюс он меня раздражает, ничего с собой поделать не могу. Скрещиваю на груди руки и показательно закрываю глаза. — Подремлю немного, до сих пор плохо себя чувствую, — сообщаю мужчине, чтобы оставил меня в покое. На что Давид, недовольно хмыкнув, бросает: «как хочешь». Тянется к магнитоле. Нажав на красную кнопку, включает кавказский шансон, да так громко, что у меня начинает трещать голова.

— Твою ж… — рычу вслух, но мои слова тонут в орущей мелодии. А Давид по виду всем доволен, весело отбивает рукой ритм на руле.

Делаю глубокий вдох, чтобы удержать рвущееся наружу раздражение. Честно себе обещаю, что не буду на него орать, пока мужик за рулем. Вжимаюсь спиной в кожаное сидение и стискиваю зубы, отчаянно пытаюсь поспать. Но не получается, поэтому злюсь. Кидаю в сторону Хачапури убийственный взгляд, мысленно посылая грозное проклятие. Но, видимо, хреновая из меня ведьма, потому что этот гад доселе жив.

Благо дорога занимает всего два часа, в течение которых я ядовито пыхчу, но все-таки держу себя в руках. С трассы мы съезжает на заснеженную проселочную дорогу, и еще полчаса движемся средь сосен.

Невероятно красивые картины зимнего леса отвлекают меня от мыслей о мести. Наконец-то расслабляюсь, увлеченная раздумьями о том, что неплохо бы создать платье в бело-сером цвете, забываю обо всем. И то, что мы добрались, замечаю только тогда, когда тормозит внедорожник.

Тут же выглядываю в окно, оценивая местность и загородный отель. Перед глазами красота неземная. Земля покрыта плотным блестящим снежным покрывалом. Могучие сосны тянутся ввысь, закрывая собой серое небо. Высокое здание с острыми пиками и колоннами напоминает английский замок и создает впечатление, что мы находимся далеко за пределами России. Оно кажется нереальным, сошедшим со сказочной картинки.

Отцепляю ремень безопасности и, на радостях забыв застегнуть шубу, выхожу на улицу. С широко распахнутыми от восторга глазами, рассматриваю чудесное строение.

— Давай внутрь, — кричит Давид, доставая из багажника наши вещи, — холодно, — но я не слышу его, вся под впечатлением. Неужели в Подмосковье есть такие места?! Вдыхаю чистый морозный воздух и от удовольствия прикрываю глаза. Все-таки деньги творят чудеса. Чувствую, как сильная мужская рука хватает меня за локоть, тут же распахиваю ресницы, но не сопротивляюсь Давиду, который ведет меня в замок.

Внутри очень тепло, пахнет хвоей и еще чем-то яловым. Уютные мягкие диваны и кресла расставлены по всему пространству, а в дальнем углу трещит в камине настоящий огонь. Стройная девушка, работающая на ресепшен, в элегантном черном костюме, тут же растягивает губы в приветственной улыбке и выходит к нам навстречу.

— Добрый день, — поет она, смотря на Давида, — пожалуйста, подойдите ко мне с документами, — просит, указывая на стойку.

— Дай мне свой паспорт и посиди на диване, — поворачивает ко мне мужчина, опуская багаж на пол, — я нас зарегистрирую. И почему у тебя с собой лишь одна сумка, мы на неделю приехали? — ворчит он, хмурясь.

— Какая неделя, — поражаюсь я, — мы договаривались о двух-трех днях, Давид, — возмущенно подаюсь вперед, откидывая светлые волосы назад. — Я не могу так долго тут быть, — расстегивая шубку, берусь доказывать, — мне к маме надо съездить и над костюмами поработать. А еще у меня домашняя зверушка, которая от тоски сдохнет, столько находясь одна, — подперев руками бока, снова начинаю закипать. — Пару дней и все, — ставлю точку, но не тут-то было.

— Хватит упрямиться, — рычит Давид, передавая наши документы юной девушке. — Заполни, милая, сама, — и зеленую купюру сверху, — а то я немного занят, — щедро ей улыбается.

— Сколько скажу, столько тут и будешь, — а это уже мне, причем со зверским лицом.

— Не доводи меня, Маргарита, — предупреждает кавказский мужчина, а я демонстративно от него отворачиваюсь. Достал деспот недоделанный!

И тут мой взгляд натыкается на знакомую высокую мужскую фигуру. Снизу вверх скольжу удивленным взором от кожаных серых мокасин к темно-синим джинсам и белому, вязаному пуловеру. Замираю, столкнувшись с глазами чудесного кофейного цвета.

Ничего себе, вот это встреча! А что тут Заречный делает? Вопросительно приподнимаю левую бровь, мысленно посылая вопрос мужчине, который таким же внимательным взглядом смотрит на меня.

В знак приветствия киваю головой, но тут же, вспомнив о вредном ревнивом Давиде, резко оборачиваюсь. Растеряно обвожу пространство взглядом, но его уже рядом нет.

Фух! Выдыхаю про себя. Пронесло! Лучше ему не встречаться с Антоном, а то после нашего совместного побега из ресторана, Хачапури на него зуб точит. Придушит и глазом не моргнет, Халк неместного разлива. Снова кидаю любопытный взгляд в сторону, где недавно еще стоял Антон, но он уже ушел.

Ну и фиг с ним! Посылаю вдогонку, опускаясь на темный тканевый диван. Закидываю ногу на ногу и опять обвожу взглядом холл. Картины с портретами размером с человеческий рост, висящие на стенах, приводят в восторг. А люди в нарядах девятнадцатого века, изображенные на них, кажутся такими реальными, что хочется подойти поближе, и поскрести ногтем по холсту, чтобы убедиться — это только рисунок.

Ну кому я вру? Вздохнув, веду с собою внутренний диалог. После того, как мы с Антоном поругались, и он уехал из театра, я о нем часто думала. Зачем-то лелеяла надежду, что он пару дней подуется и заявится. Выходя с работу, искала глазами его белую, массивную машину. Но нет, так и не пришел, наверное, я была для него лишь мимолетным увлечением.

Обидно…хотя, это к лучшему, я не готова разрушать пару, ведь он не свободен.

— Маргарита, — окликает Давид. Подходя ко мне, протягивает пластиковую карточку от номера. — Свободных мест нет, так что остановимся в одном. Вещи уже подняли. Пойдем, — прямым взглядом смотрит мне в глаза, а я всплескиваю руками.

— Да что ты говоришь! — возмущенно выдыхаю. — Ничего себе заявочки! Как это нет, Давид. Ты же сказал, что заранее все забронировал?! — а этот гад довольно лыбится.

— Да пошутил я, просто пошутил, — разводит руки в стороны, идя на попятную. — Не ори, мы будем жить в разных номерах, — хватает меня за локоть, поднимая на ноги.

Вот хитрая морда, проверял. Топаю за ним, грозно сопя. Если бы дурой была и растерялась…Тут же приходят строчки из сказки Чуковского «Муха-Цокотуха»: «Вдруг какой-то старичок паучок нашу Муху в уголок поволок — хочет бедную убить, Цокотуху погубить…»

Ох, с этим…нет для него приличного слова, надо всегда на стреме быть. На лифте поднимаемся на четвертый этаж, и я сразу отправляюсь в свою комнату. Давид силится войти за мной, но я ставлю преграду в виде своей руки.

— Я хочу переодеться и немного полежать, говорила же, что плохо себя чувствую, — выдаю строго, безапелляционно, а он усмехается:

— Я могу составить тебе компанию, погрею животик, — цедит кошачьим голосом, а я закатываю глаза. — Дай мне час покоя, а потом я выйду. Пойдет? — выпихиваю наглого мужика в коридор.

— Ладно, — противно меня передразнивает. Смирившись со своей участью, делает шаг назад, а я перед его носом захлопываю дверь и наконец-то выдыхаю. — Нет, ну надо же быть таким невыносимым! — кидаю в пустоту и, скинув зимние ботинки, с разбегу плюхаюсь на огромную двуспальную кровать, украшенную легким тюлевым балдахином.

Прямо номер для новобрачных, обвожу пространство в ярко розовых тонах взглядом. Ненавижу этот поросячий цвет!

Издевается что ли! Закутываюсь в покрывало с головой. Где мои вкусненькие таблеточки, живот безбожно ноет. Пару минут лежу без движения, в надежде, что пригревшись, все пройдет, но безрезультатно.

Все-таки приходится выбираться из уютного кокона и идти за сумкой, которая стоит в пороге. Надо найти лекарство. Проглатываю сразу две пилюли и, запив водой из пластиковой бутылки, привезенной с собой, снова ныряю под одеяло. Какая удобная кровать и воздух прохладный, свежий, тут же уплываю в долину снов.

Меня будит настырный стук в дверь. Приоткрыв один глаз, пару секунд лежу молча и без движения, в надежде, что нежданный посетитель уйдет. Но он все долбится, и долбится. Грустно вздохнув вслух, потому что расставаться с теплой постелькой совсем не хочется, опускаю на пол ноги. Прихрамывая (отлежала стопу), ковыляю к входу.

— Кто там? — ворчливо интересуюсь, быстро приглаживая пальцами всклокоченные волосы и поправляя задравшийся свитер. А в ответ раздается недовольный голос Хачапури:

— Пошли ужинать, спящая красавица, уже семь вечера, полдня продрыхла, — ничего себе, опускаю взгляд на наручные часы. Вот это я вырубилась!

— Сейчас, дай мне пять минут, — но дверь не открываю. Пусть ждет снаружи. А то мало ли что ему на ум придет.

Сама несусь в ванную, чтобы подправит размазанный после сна макияж и сменить теплый, вязаный пуловер на кофту полегче. Расчесав пшеничные волосы и забрав их в высокий хвост, подхватываю свою сумку и выхожу к Давиду.

— Я готова, — добавляю с виноватой улыбкой. — Прости, я правда заснула, — а он отмахивается.

— Все равно я был занят, — нажимает на кнопку вызова лифта. — Разговаривал с бывшей женой. Младшего сына увезли в больницу с кишечным гриппом. Думал даже в Москву вернуться, но уже все в порядки, их отпустили домой, — а я про себя жалею, что он этого не сделал, я бы хоть пару часов побыла в покое. Но ему свои мысли не озвучиваю, выдаю скупое «понятно».

Створки подъемника разъезжаются, а я зависаю в растерянности. Внутри стоит Антон, негромко общается с высокой, худой дамочкой в длинном элегантном вечернем платье цвета смородины и драгоценностями на шее. На секунду пересекаемся с ним взглядом и тут же оба делаем вид, что незнакомы. У Давида снова начинает звонить мобильник и он, не обратив внимания на попутчиков, впихивает меня в лифт и входит сам. С взволнованным видом, отвечает на вызов.

Стою спиной и чувствую, как мороз бежит по коже. Неловкость ситуации зашкаливает. Вот, оказывается, с кем встречается Заречный. Интересно, эта девушка меня помнит? Так хочется обернуться, рассмотреть ее получше. Но я не шевелясь и, по-моему, не дышу.

Такое ощущение, что четыре этажа едем целую вечность. Как только двери лифта открываются, выхожу первой. Не оборачиваясь, топаю вперед. Правда, понятия не имею, где ресторан, но сейчас это абсолютно неважно, главное уйти подальше от Этих.

— Куда тебя понесло? — Давид ловит меня за локоть и разворачивает в противоположную сторону. — Да что с тобой сегодня такое, совсем неадекватная?! — закончив разговор, отправляет телефон в задний карман брюк. Оплетя рукой мою талию, притягивает к своему боку. А я недовольно поджимаю губы.

Опять он за свое! Выступаю про себя.

— Что ты вцепился, как ребенок в собаку! — возникаю я, елозя. — Мне неудобной так идти, — отпихиваю мужика рукой, но Хачапури назло стискивает меня еще сильнее.

Недобро кошусь в его сторону, пытаюсь навредить взглядом. Но тут неожиданно приходит догадка: вероятнее всего, мои чертыханья приносят парню куда больше удовольствие, чем если бы я покорно смотрела ему в глазки. Громко фыркнув, решаю, что пора менять тактику, это точно проигрышная. Но, когда раздражение зашкаливает, очень сложно разработать грамотный план отступления. Снова начинаю ворчать:

— Давид, пусти, — шиплю я, когда очередной раз сбиваюсь с общего ритма, а ноги заплетаются веревкой. — Куда я денусь с подводной лодки. Ты меня сейчас пополам сломаешь! — кряхчу, усердно отлепляя от себя его цепкие пальцы, но он только противно усмехается.

— Цыц, женщина, не ворчи! А то будешь наказана за плохое поведение. Прикую тебя к кровати наручниками и буду изводить до такой степени, пока не станешь покладистой, — блеснув черными глазами, мне помигивает, тонко намекая, на толстые обстоятельства.

Я так понимаю, он решил любыми доступными средствами в этот раз затащить меня в постель. А моим мнением поинтересовался? Или у добычи нет права голоса? Терпи и радуйся! Спотыкаюсь об его ботинок, но упасть не дают, наоборот, вдавливают в себя сильнее. А я уже на грани, еще чуть-чуть и начну драться!

Заходим в большой уютный по-новогоднему украшенный ресторан. Молоденький официант, вежливо клянясь, проводит нас к небольшому столику, покрытому белой скатертью и сервированному на две персоны элегантной светлой посудой. Давид наконец-то выпускает меня из рук, а я впервые за последние десять минут делаю полноценный вдох. Официант, отодвигает стул, помогая мне сесть, на что я благодарно киваю.

Давид терпеливо ждут, пока обслуга разложит меню и удалится. Как только тот уходит, подается вперед и с азартом в голосе интересуется, пойду ли я сегодня с ним в баню. Тут же начинает бойко расписывает, какая чудесная в отеле парилка и бассейн. И замечает, что мое согласие ему нужно прямо сейчас, чтобы он успел забронировать место и подготовить все необходимое.

Начинаю закипать изнутри. Он вообще меня слушает или нет? Сто раз повторяла, что у меня критические дни или ему все равно? Г-ди, как же выдержать эти пару суток ада и не воткнуть кое-кому невыносимому вилку в лоб? Распахиваю меню и впиваюсь глазами в описание кушаний. Отчаянно делаю вид, что занята выбором блюда, а вопрос откровенно игнорирую.

— Маргарита! — повышает голос, привлекая к себе внимание. А я сжимаю кожаную папку так, что тонкие страницы в ней слегка сминаются и хрустят. — У тебя язык отсох? — хлопает ладонью по скатерти, от чего столовые предметы подпрыгивают и неприятно звенят. А я делаю глубокий вдох и медленной выпускаю воздух через ноздри.

— Нет, — шиплю. И это ответ на все вопросы, которые он задаст в настоящем и будущем. — Я поем и пойду спать, — поднимаю взгляд, который останавливается на небритом, покрытым черной щетиной подбородке мужчины. Бррр, ненавижу шерсть на лице, она мало кому идет и точно не Давиду. Он кажется старше и становится похож на варвара.

— Ты собираешься все оставшиеся дни прятаться от меня в своей комнате? Не выйдет, Маргарита! Так что ничего не хочу слушать, сейчас поужинаем, а через час будь готова к водным процедурам. И купальник прихвати. Хотя, можешь и без него, мне так даже больше понравится, — аж привстает, подавшись ко мне навстречу. А у меня лопается терпение, и я подскакиваю на ноги. Швыряю на стол меню так, что парочка хрустальных бокалов, пошатнувшись, валятся на белоснежную скатерть, но остаются целыми.

— Ты что творишь?! — возмущается Давид, но меня уже понесло.

— Я сыта по горло твоими приказами! — рычу, прожигая мужика взглядом. — Будешь так со мной разговаривать, вообще соберусь и уеду домой. Понятно?! — вижу, как натянулась венка на сильной шее парня, но мне безразлично. Отодвинув стул, разворачиваюсь и твердым шагом иду на выход, а за спиной раздается грозное:

— Вернись на место! — но мне плевать на его недовольство, пусть подавится своим рестораном, загородным клубом и всем остальным. Я не просила везти меня сюда и не намеренна терпеть его хамство.

Вот бы сейчас хлопнуть стакан водки, чтобы привести нервы в порядок. Но я не могу позволить себе такой роскоши, потому что пострадает не только Хачапури, его-то как раз мне не жалко, а все обитатели дорогой гостиницы. Разъяренная Фурия выйдет на охоту за головами и ей уже будет все равно, кого наказывать, главное чтобы весело было.

Что еще Давид кричит мне вдогонку, я не слышу. Пройдя насквозь холл, вызываю лифт, чтобы подняться в номер. Открыв комнату, разыскиваю свой полушубок, шарф и обуваю ботики на меху. Тут же выхожу в коридор и отправляюсь на улицу.

Не хватало, чтобы Хачапури ко мне поднялся и снова начал орать.

Сейчас мне надо быть как можно дальше от него, чтобы не наговорить лишнего. Он по-прежнему остается моим работодателем и желательно, чтобы так и осталось. Русоволосая девушка на ресепшен прослеживает за моим походом взглядом, а я распахиваю тяжелую входную дверь и вылетаю в зимнюю ночь.

На улице очень холодно, сразу понимают по тому, что открытые участки кожи на лице тут же начинают щипать. И уже стемнело, но яркая иллюминация не дает об этом задуматься. Накидываю на голову шарф и закутываю два раза горло, благо вязаный змей длинный и теплый.

Замечаю у входа два припаркованных салатово-белых снегохода, видимо кто-то из гостей недавно катался по лесу. Сразу загорюсь интересом и бойко топаю к ним. Нет, я никогда не ездила на этом виде транспорта, хотя, думаю, это не сложнее, чем рассекать просторы на обычном мотоцикле. А вот на последнем я часто гоняла по дачным участкам, когда была помладше.

Не успеваю даже задуматься, правильно ли делаю. Достаю из кармана вязаные перчатки, надеваю на ладони и сходу запрыгиваю на снежную лошадку. С минуту изучаю машину, размышляя над тем, как им управлять. Нажимаю на электростартер, заводясь. И сжав рычаг газа, который расположен на правой стороне руля, надавливаю большим пальцем. Снегоход резко дергается вперед, а я пугаюсь и торможу.

Вот это адреналин! Улыбка растягивается во весь рот. Усевшись поудобнее, повторяю попытку. Да, мне немного страшно, но те невероятные положительные эмоции, которые рождаются во время езды, того стоят. Уже более плавно стартую с места и, развернув мощную коняшку в сторону леса, скольжу вперед. Прокачусь немного и вернусь. Принимаю решение и улетаю в волшебный заснеженный сосновый бор.