Игрушка для босса

Глава 22. Маргарита

Блаженно щуря глаза, я забираюсь под мягкое одеяло и распластываюсь морской звездой пока Антон, накинув на обнаженное тело белый банный халат и запахнув его на груди, отпирает дверь настойчивому посетителю, без устали стучащемуся в наш номер. Именно эта непрекращающаяся барабанная дробь, вынудила нас покинуть уютную, теплую ванную и оторваться друг от друга.

До моего слуха доносятся обрывки мужского разговора, в который неожиданно вклинивается басистый голос официанта, сообщающего, что наш ужин доставлен. Антон не позволяет работнику войти в комнату, просит оставить тележку в коридоре. Обещает, что потом сам все заберет.

Я еще пару минут грею уши, пытаясь понять, о чем болтают мужчины, но клочки фраз, долетающие до меня, не складываются в пазл. Поэтому я, плюнув на это неблагодарное занятие, прикрываю ресницы и размышляю о насущном. Будут ли прилично выглядеть на батарее мокрые трусы или все-таки не стоит бередить тонкую душевную организацию Антона.

— Солнце, надо поесть, — доносится откуда-то издалека, словно из другого мира, а я неохотно расцепляю ресницы и зеваю.

Я что задремала?

Переворачиваюсь на бок, лицом к мужчине, который сидит на краю постели рядом со мной и гладит по влажным волосам. Сонно улыбаюсь. Так не хочется выбираться из уютной теплой кроватки. Намного интереснее затащить парня к себе и млеть в его объятьях.

— А может не надо, ночью вредно есть, — морщусь, хотя у самой желудок прилип к позвоночнику. Но в теле поселилась такая лень, что даже ногами шевелить неохота.

— Давай, давай, поднимайся, — зовет Антон и, не дождавшись моего ответа, подсовывает руку под мою спину, сажая ровнее. — Так и желудок посадить недолго, — опускает на мои колени большую круглую тарелку, на которой уютно разместились аппетитная рыбка дорадо и пареные овощи, а в руку засовывает вилку. — Вперед! — сам подхватывает второе блюдо и забирается ко мне в кровать.

Ух ты, как мне нравится такой расклад, ужин в постель — это интересно. Наколов на вилку брокколи и отправив его в рот, заглядываю в тарелку Антона, где теплится форель и горка риса. А еще зеленые листики, опрысканные белым соусом и обильно осыпанные кедровыми орехами.

— А это что? — указываю в сторону салатика, который мне очень нравится. — Можно? — Антон спокойно подставляет мне свою тарелку, разрешая попробовать все, что хочется.

Подцепив вилкой пару листиков и отправив их в рот, медленно пережевываю. Наслаждаюсь необычным кисловатым прикусом, растворяющимся на языке. А в голове всплывает важный вопрос, который я тут же озвучиваю:

— Слушай, я же забыла спросить, что произошло в банке. И как полиция нас нашла? — разворачиваюсь вполоборота, так, чтобы мне было видно его лицо. — У тебя ведь не было той флэшки, правда? Ты блефовал? — делюсь догадкой, а сама даже перестаю жевать, замерев в ожидании ответа.

— Была, — выдает односложно, а я вопросительно вскидываю брови.

Отцепив от скелета кусок рыбы, Антон отправляет его в рот. Не обращая на меня внимания, медленно пережевывает пищу и запивает чаем.

А я уже сгораю от любопытства, хотя нисколечко ему не верю. Откуда флэшка у него могла взяться? Он меня разыгрывает.

— Ну, Антон, — требовательно тяну я, — расскажи, — ерзаю от любопытства. — Ты подал кому-то сигнал в банке? Или бандит сам себя выдал? — прикидываю варианты, а мужчина улыбается.

— Вот ты фантазерка, — ставит тарелку на тумбу и, повернувшись на бок ко мне лицом, подпирает голову рукой. — Меня больше интересует, почему эти парни пришли за флэшкой к тебе? — усмешка быстро сползает с его губ, а я напрягаюсь, услышав этот вопрос.

Но тут же беру себя в руки, не в первый раз я попадаю в сложную ситуацию. Знаю, что если правильно воспользоваться фантазией, то всегда можно выкрутиться. Делаю озадаченное лицо и пожимаю плечами.

— Не знаю, — изображаю, что занята ужином, поэтому временно в воздухе повисает пауза.

Но Антон не спешит говорить, видимо ждет, когда я поясню. Через пару минут, которые мне необходимы для того, чтобы придумать байку, я все же продолжаю:

— Ну, что ты так на меня смотришь? — вздыхаю и, поднявшись на ноги, закутываюсь в простыню. Иду к столу, чтобы оставить там свою тарелку. — Я, правда, не знаю. Хачапури тоже флэшкой интересовался, но я ее не брала, — как ни в чем небывало возвращаюсь в постель и, прижавшись к мужской груди, обнимая Антона за живот.

Интересно, мой голос звучит убедительно? Вроде не заикаюсь.

— Я обо всем сообщила следователю, помнишь, — приподнимаюсь и вглядываюсь в его лицо, чтобы понять, верит он мне или нет. — Лучше ты расскажи, как все было, — укладываюсь обратно, а Антон в ответ обнимает меня двумя руками.

— Сначала объясни мне, пожалуйста, моя дорогая, что за странные короба были в твоей квартире, — неожиданно подмяв меня под себя, так, чтобы я не смогла легко выбраться, нависает сверху. — В одной — абсолютно новые мужские часы, сложенные ровными рядами, в другой, фонарики…

— Ты лазил в моих вещах? — я возмущенно прерываю мужчину, а у самой волосы на спине встают дыбом.

Только не это, он при каких условиях не должен узнать о моем недуге. Я ни за что не допущу этого. Шестеренки в мозгах быстро крутятся, экстренно соображаю, как толковать, то, что он видел в моем доме. А Антон пристально на меня смотрит, ожидая вариант.

— Я просто коллекционер, очень люблю красивые модели мужских часов и фонарики, — смущенно отвожу глаза, а сама мысленно себе аплодирую, звучит очень убедительно, — это преступление? — дернувшись, хочу высвободиться, но не получается, не отпускает.

Если я буду слишком бурно реагировать на его слова, попытаюсь оправдаться, то он точно заподозрит меня во лжи. А так, версия вполне правдоподобная, может, пронесет. И чтобы перевести тему, тут же снова прошу:

— Лучше расскажи, что в банке произошло, это куда интересней, — улыбнувшись, приподнимаюсь и оставляю на его губах быстрый чмок. — Не томи, — а он ведется. Отпускает меня и укладывается рядом. Заложив руки за голову, неторопливо вещает:

— Я обнаружил флэшку в кармане пальто, — задумчиво щурится. — Сначала решил, что она моя, поэтому не придал ей особого значения, — хлопнув в ладоши, выключает в номере свет, погружая пространство во мрак, а я, поерзав, устраиваюсь удобнее. — Однажды мне срочно понадобился информационный носитель, и я воспользовался флэшкой. Вот тогда и обнаружил, что на ней находятся очень серьезные документы, подтверждающие, что некоторые наши политики замешаны в темных делишках, — Антон не вдается в подробности, не раскрывает имен и это к лучшему, зачем мне знать такие вещи. Устало трет лоб, а

я не могу справиться с изумлением, заставляющим удивленно приоткрыть рот.

Ну, нефига себя я вляпалась! Интересно, как флэшка оказалась в руках Хачапури? Он тоже в этом замешан?

— А дальше что? — переворачиваюсь на живот, чтобы видеть Антона. — Как она в банк попала? — тру слепающиеся глаза, очень хочется спать, но любопытство сильнее.

— Я позвонил знакомому менту и показал то, что нашел. А дальше была спецоперация. Флэшку поместили в ячейку, оборудованную оповещением. Если дверь сейфа открывалась, то в полицию поступал сигнал. Плюс часть сотрудников прошли инструктаж, что если кто-то потребует доступ к ячейке, то они обязаны тут же нажать тревожную кнопку, — он прикрывает глаза и притягивает меня к себе ближе, так, что мой нос упирается в его теплую грудь. — А остальное, цветочек, я расскажу тебе завтра, давай спать, — в принципе, все, что хотела, я уже узнала, да и у самой веки словно налились свинцом и еле разлепаются. Но я все же решаю задать ему еще один вопрос, но не в тему:

— А почему ты меня «цветочком» зовешь? — улыбаюсь, бесшумно втянув свежий аромат с нотками грейпфрута. Мне так нравится, как он пахнет.

— Ну, ты же Маргаритка, красивый летний цветочек, — его руки гладят мою спину, плечи, убаюкивая и даря покой. А я, так и не задав следующий вопрос, постепенно проваливаюсь в сон.

Утро начинается очень приятно — с поцелуев. Я ощущаю, как по спине влажной дорожкой мужские губы спускаются к пояснице, а потом поднимаются вверх к лопаткам. Горячий язык выводит замысловатые узоры на плечах, шее.

Ммммм, как любопытно, но пока притворюсь спящей, пусть старательнее будит. Ласки сменяются легкими, будоражащими покусываниями, руки сминают бедра…

— Ай! За попу-то зачем кусать? — взвизгнув, возмущенно оборачиваюсь к мужчине, в глазах которого пляшут хитрые огоньки. Недолго мне удалось корчить из себя спящую принцессу. А жаль, было классно.

— Проснулась? — усмехается он и, снова цапнув за ягодицу, уворачивается от моей попытки дать ему по лбу.

Но только я перекатываюсь на спину, как меня вжимают в матрас. Нагло устроившись между моих ног, фиксируют руки над головой, а губы коварнейшим образом берут в плен. И это при том, что на нас абсолютно нет одежды.

Моя веселость тут же сменяется другими эмоциями: откровенно похотливыми, вероломно блудливыми. Отвечаю на его поцелуй не менее жадно, чем он ласкает меня. Обхватив его поясницу ногами, нетерпеливо приподнимаю бедра, потому что низ живота начинает призывно ныть.

Сегодня мне не нужны длительные прелюдии, хочу скорее почувствовать его в себе, потому что уже знаю, как это невероятно сладко, умопомрачительно горячо. От этих дразнящих мыслей кружится голова, а воздух в легких исчезает. Антон на пару секунд выпускает мои губы на свободу, давая возможность глотнуть кислород, но тут же опять берет в оборот.

Он приподнимает бедра и аккуратно входит в меня, наполняя собой до краев. Отпускает мои зафиксированные на подушке запястья, позволяя обнять его. А я делаю глубокий вдох и прогибаюсь в пояснице, так невероятно хорошо мне сейчас.

Цепляюсь пальцами за его сильные плечи и стараюсь подстроиться под быстрый ритм, который он задает.

Вот оказывается, девочки, что такое доброе утро!

Мои стоны становятся громче и плавно перерастают в крики. А его тяжелое огненное дыхание опаляет мою шею, от чего по телу разливаются приятные волны. Мы двигаемся навстречу друг другу в диком ритме, который сносит крышу, а спинка нашей кровати громко стучит о стену, где, возможно, еще спят соседи.

Сумасшествие, это больше никак не назвать. Страсть бурлит внутри меня, пробуждая из глубин животное желание, которое невозможно контролировать. Как в бреду я шепчу его имя, призывая не останавливаться. Пылаю ярче лесного пожара, горю настолько сильно, что не могу нормально дышать.

Он выходит из меня полностью, и тут же резко снова вторгается. И так несколько раз, пока мое тело не начинает содрогаться в конвульсиях, а я извиваться под ним змеей. Перед моими сомкнутыми веками яркими вспышками взрывается салют, а я неосознанно впиваюсь ногтями ему в спину и медленно веду вниз, оставляя на коже глубокие красные борозды. Все внутри меня пульсирует и бьет током, а я словно слетаю с орбиты, схожу с ума от урагана, бушующего в организме.

Антон делает последний глубокий толчок в меня и из его приоткрытых губ срывается довольный рык. На несколько секунд он замирает, нависая надо мной, и закрыв глаза, быстро дышит. А я, обняв его за шею, тяну к себе, чтобы преподнести благодарный поцелуй за те минуты блаженства, который он подарил мне этим утром. Впервые чувствую себя удовлетворенной не только физически, но и душевно. Даже не могу объяснить, как невероятно легко мне сейчас.

Мы, крепко прижавшись друг к другу и сомкнув веки, просто молча лежим. Не хочется ни о чем болтать, да и сил в организме нет. Его руки приятно скользят по моей обнаженной спине и бедрам, а я слушаю биение его сердца под своей ладонью, которое усыпляет не хуже, чем любая колыбельная. И мы снова неспешно проваливаемся в сон.

— …да, я отменил встречу. Перенес на следующую неделю. Грановский, если ты такой умный, сам приезжай и проводи эту конференцию! Подготовил… — я просыпаюсь под негромкий разговор Антона по телефону. Пару секунд размышляю, стоит ли подать ему знак, показать, что я уже не сплю и все слышу или все-таки нет смысла отвлекать занятого переговорами мужчину. Не успеваю принять решение, как в дверь нашего номера раздается глухой стук, и Антон быстрым шагом отправляется открывать.

А я, незаметно повернув голову в бок и приоткрыв правый глаз, заинтересованным взглядом провожаю удаляющегося мужчину в набедренной повязке, сооруженной из белого банного полотенца. На красивой мускулистой спине блестят прозрачные капельки воды, оставшиеся после душа, а волосы мокрые и слегка растрепанные.

Ммммм, очень соблазнительный. Отмечаю про себя и, прислушавшись, пытаюсь понять, кто пожаловал к нам столь ранним утром.

— … вот во вторник прилетишь, поговорим, — ловлю остаток фразы, на этом, похоже, телефонный разговор заканчивается и Антон переключает свое внимание на гостя.

— Доброе утро, Антон Игоревич, — голос мне кажется знакомым, но память сразу не находит в кладовых нужный образ, — тут все, что вы просили привезти. Еще дворецкий передал ваше лекарство и вот эту папку, — быстро сообщает визитер.

— Да, спасибо, Сергей, — отвечает Антон, а дальше я слышу бумажное шуршание и щелчок закрывающейся двери.

Через пару секунд в спальню возвращается Антон, у него в руках куча пакетов, а сам он поглощен изучением некого документа. Опустив свою ношу на кресло, расположенное рядом с постелью, начинает расхаживать из стороны в сторону, читая. А я, поняв, что больше нет смысла прикидываться спящей, приподнимаюсь на локтях, тем самым привлекая к себе внимание мужчины.

— Привет, — выдаю весело и, прикрыв одеялом обнаженную грудь, сажусь. — Ты давно проснулся? — используя пальцы в качестве расчески, пытаюсь пригладить кудрявые непослушные волосы, которые вчера не удалось высушить, и теперьпосле сна и секса они торчат в разные стороны.

— Привет, — Антон отрывает взгляд от документов и мне улыбается. — Сейчас принесут завтрак, — присев на край постель, откладывает на тумбу бумаги. Притянув меня к себе, сладко целует. — Смешной сонный цветочек, — шепчет мне в губы, — очень красивый.

А я обнимаю его за шею и прижимаюсь плотнее. Мне так нравится с ним просыпаться, да и засыпать тоже.

— Мне надо сделать пару рабочих звонков, подождешь немного? — чмокает меня внос, лоб, щеки — куда попадает.

А я откровенно наслаждаюсь его вниманием, таю, как мороженное под палящим солнцем. И почему Настя говорила, что Антон на ледышку похож, по-моему, очень внимательный, заботливый и горячий.

— Тогда я в душ, а ты звони, — пытаюсь завернуться в одеяло, потому что сверкать голым задом как-то не хочется. Понятное дело, он уже все видел, но в свете дня и на трезвый рассудок, это кажется слишком развратным. А Антон, нагнувшись к пакетам и по очереди заглянув в их нутро, протягивает мне один.

— Вот, тут белье и одежда, — кладет мне на колени, — а твои вещи я в химчистку отправил. Правда не уверен, что кровь отстирается, — а я с любопытством изучаю содержимое пакета, рассматриваю темно-синие джинсы и белый свитер, а на дне в закрытой коробке лежит белье, — вот и как не любить такого мужчину, скажите мне, пожалуйста, пока я спала, он уже обо все позаботился.

— Спасибо, — тяну его к себе и в знак благодарности сладко целую в губы.

— Кстати, ты не боишься после того, что вчера произошло, возвращаться домой? — опускает меня на постель и устраивается рядом. — Мы вполне может пару дней побыть здесь, — хитро прикусывает мой подбородок, а потом спускается к шее.

А я не знаю, что ему ответить. Не было времени подумать, насколько сильно я вчера испугалась и, как это отразится на моей жизни. Поэтому говорю честно.

— Понятия не имею, — пожимаю плечами и хихикаю, потому что он щекотно облизывает мою мочку уха. — Но мне нравится идея пока остаться здесь, — на мой ответ он положительно кивает головой, но тут снова оживает телефон Антона.

— Начались будни, — ворчит он, недовольно сведя брови. — Никакой самостоятельности, — еще раз чмокнув меня в нос, поднимается. Отвечая абоненту, снова начинает расхаживать по комнате.

А я, решив не мешаться, закутываюсь в одеяло, как в греческую тогу и, подхватив пакет с одеждой, быстро скрываюсь за дверью ванной. Там, выбравшись из кокона, ступаю под теплые струи воды и закрываю глаза. Хорошо-то как, не передать!

Внезапно прилетает мысль, что мы с Антоном и первый, и во второй раз не предохранялись. От нагрянувшей думы я, так и не нанеся на волосы шампунь, замираю. Это не хорошо!

Хотя, в принципе, переживать не о чем, потому что я пью противозачаточные таблетки. Лет в двадцать врач назначил мне их в лечебных целях, и я к ним привыкла. Они уменьшают болевые ощущения, длительность критических дней и улучшают мое самочувствие. Хотя точно не помню, в последние несколько суток, когда на плечи свалилось столько проблем, я их принимала? Наверное, да, ведь на телефоне стоит оповещение, да и весь процесс мной доведен до автоматизма.

О состоянии здоровья Антона тоже беспокоиться не стоит, уверена, с его чувством ответственности и чопорным отношением ко всему, он о себе заботится. Отгоняю от себя тревожные мысли и снова подставляю лицо теплым струям. Все будет хорошо, Маргарита, у нас все будет хорошо.