Их любимая игрушка (СИ)

Часть 6

На улице не просто оказалось достаточно тепло. Видимо, из-за окружающего всё имение высокого забора (а может ещё и каких-то иных защитных невидимых конструкций), на местную территорию не проникали извне порывистые ветра и не охлаждали созданный здесь почти что парниковый эффект. По крайней мере, по ощущениям казалось, что сейчас не конец вечно изменчивого на погоду мая, а как минимум середина июля и где-нибудь в умеренно жарких тропиках.

В любом случае, очутиться на свежем воздухе после долгих суток вынужденного заточения было подобно глотку мнимой свободы с ощущением открытия в себе не менее мнимых возможностей. Конечно, поначалу мне было очень непривычно и от вида самого сада (слишком ухоженного и идеального, с изобилием всевозможных экзотических цветов и всё ещё цветущих садовых деревьев), и от того факта, что здесь, кроме меня и Имани больше никого не было. Хотя по привычке я почему-то всё ждала увидеть хоть кого-нибудь ещё, как это всегда случалось при выходах на прогулку в небольшой парк на территории нашего интерната.

— А чем вообще Иные здесь занимаются? Или это тоже является той частью информации, которой нам знать не позволено?

— Меня-то уж точно в такие вещи не посвящали. Но, мне кажется, они делают то же, что и все, кто занимается экспансией чужих территорий. Устанавливают свои правила и законы, внедряют свою систему «ценностей» и, соответственно, берут под свой жёсткий контроль всё, чем-то когда-то управляли до них люди. От всех существующих средств производства, до политического влияния не мировой арене. В том числе наше образование и культуру воспитания. А вот как именно они это делают и чем занимаются в остальное свободное время, этого, да, таким, как мы, простым смертным знать не положено. Но, если судить по моим личным наблюдениям, ничего человеческого (касаемо некоторых пристрастий и нестандартных праздных увлечений) им не чуждо. Высшие достаточно активны в своём собственном социуме и часто контактируют друг с другом на особых вечерах или в тех общественных заведениях, куда допускаются лишь представители их доминирующей расы. И если кто-то из людей туда и попадает, то только после тщательного отбора с последующей глубокой обработкой памяти и даже тела. Честно признаюсь, лично я не особо рвусь в закрытую от всех нас тайную жизнь Иных. В этом плане я с ними согласна на все сто. Люди должны жить отдельно от Высших. Мы никогда не станем для них равными, ни в физическом понимании, ни в каком-либо ином.

— С одной стороны это действительно безмерно радует, а вот с другой… Люди никогда не отличались прозрачной честностью в своих открытых высказываниях. Оно и не удивительно, поскольку их мнение, как и погода весной на их планете — меняется слишком быстро, часто и без предупреждения.

Уж чего я точно не ожидала в этот момент, так это услышать за спиной и практически прямо над головой голос Найта (то есть Велдора). Наверное, настолько увлеклась рассказом Имани, что даже не заметила, как далеко или глубоко мы зашли в сад, а, главное, откуда именно нас заметил, а потом и догнал один из моих владельцев.

Я чуть было не подпрыгнула на месте и не вскрикнула, но каким-то чудом сдержалась, невольно оглядываясь по сторонам, в поисках второго Иного. Хотя, как это ни странно, никого больше поблизости так и не заметила.

— Насколько я могу судить по своим собственным личным наблюдениям, человеческое любопытство ничем неискоренимо. И ради него, многие готовы пойти даже против имеющихся принципов.

А ещё я стала свидетельницей не очень-то и приятного действа. Я впервые увидела, как себя повела рядом с Иным Имани, резко потупив взор долу, крепко сцепив руки под животом и чуть ли не сразу отступив от нас с преклонённой головой шага на три в сторону.

— Прошу прощения за свои прямолинейные высказывания, мастер Велдор. Но я лишь стараюсь выполнять возложенные на меня обязанности личной компаньонки мисс Сандерс. Делаю всё от меня зависящее, чтобы она пребывала в прекрасном расположении духа и не скучала.

— Никто здесь в твоём профессионализме не сомневается, Имани. Иначе так долго в этом доме ты бы никогда не продержалась.

— Да, сэр. И это тоже я прекрасно понимаю. Что вы пожелаете? Чтобы я оставила вас вместе наедине или продолжила и дальше прогулку с мисс Сандерс.

— Можешь вернуться в дом и немного отдохнуть. Как только понадобятся твои услуги, тебя обязательно об этом проинформируют.

— Большое спасибо, мастер Велдор. И приятной вам прогулки.

У меня буквально отвисла челюсть, пока я наблюдала со стороны за всей этой шокирующей сценкой, всё ещё не в силах поверить в то, что это не розыгрыш. И Имани действительно боится своих иноземных работодателей, раболепствуя и пресмыкаясь перед ними, как самая настоящая и до смерти запуганная рабыня. Мне даже как-то стало не по себе, из-за чего я успела временно забыть о собственном волнении и вполне обоснованных страхах. Правда, ненадолго.

Когда Найт отпустил мою камеристку и та чуть ли не сразу шмыгнула по соседней садовой дорожке в сторону дома, я тут же и сама почти моментально забыла напрочь о только что увиденном и услышанном. Не говоря уже о том факте, что очень сложно думать о чём-то другом, когда находишься рядом с одним из представителей Иных. Тем более, когда ещё совсем недавно он использовал тебя в прямом смысле этого слова, как совершенно безвольную и такую же бесправную сексигрушку. А уж сейчас, под его пронизывающим насквозь взглядом и слишком опасной близости, не можешь и подавно вспоминать о других вещах. Как и определиться в собственных чувствах.

Причём внешний, практически домашний вид черноглазого Велдора ничем не успокаивал. Тонкая тёмно-зелёная водолазка с высокой горловиной и льняные светло-серые брюки и вправду придавали его человеческой внешности эдакую естественную непринуждённость. Будто перед тобой в расслабленной позе стоит самый обычный мужчина, разве что на редкость красивый и с пугающими для любого смертного сверхъестественными способностями.

— Милое платьице, — а о том, как от низкого, едва не мурлычущего голоса Найта пробирало до самых поджилок и заставляло сердце биться едва не на износ, можно и вовсе не говорить. Сразу же хотелось куда-нибудь побыстрее присесть и перевести дыхание. Как и от взгляда мужчины, скользнувшего по моей фигурке сверху вниз словно осязаемой лаской ментального прикосновения. Отчего коленки начинали дрожать ещё сильнее, а низ живота наливаться пульсирующим жаром томного вожделения.

Я даже не могла с ходу определить была ли это моя собственная реакция на Велдора или же им внушённая. Но не вспомнить, что он со мной делал этой ночью и как сильно я тогда возбуждалась, было также сложно, как и не реагировать на него вовсе. К тому же, как бы странно это не звучало для меня сомой, я не испытывала к нему ничего похожего на брезгливость или отвращение. И особенно сейчас. Как будто и вправду после того «ритуала» под чашей с Эовин я изменилась не только физически. Моё сознание с восприятием окружающего мира тоже подверглись едва не радикальным метаморфозам. Чувства обострились в разы, но и прежние человеческие слабости стали ощущаться как-то иначе. Или это я теперь смотрела на многие вещи под иным, ранее чуждым мне углом?

— С-спасибо! В-вы тоже выглядите сегодня… свежо. — наверное, в другое время и при других обстоятельствах за подобные слова я бы сгорела от стыда прямо на месте. Но сейчас я не узнавала саму себя в буквальном смысле этого слова. Волнение, конечно же, никуда не исчезло, но вот смелости мне сейчас было явно не занимать. Тем более, когда не нужно было заставлять себя смотреть в глаза Найта.

— Таких комплиментов мне уж точно ещё никогда не доводилось раньше слышать. — широкая усмешка преобразила и без того красивое лицо мужчины практически до неузнаваемости. Не знай я, кто передо мной стоит и на что он способен…

— Кто такая Меота, почему вы меня так называли и… и что вы со мной вчера сделали?! — похоже со мной действительно произошли какие-то слишком впечатляющие изменения, если мне хватило смелости задать мучавшие меня вопросы прямо в лоб одному из Иных. Причём сделав это до того, как он поднял руку, чтобы коснуться моей открытой шеи и декольте вполне красноречивым жестом.

— Что мы с тобой вчера сделали? А ты что, так и не поняла, что же мы с тобой делали этой ночью? — Найт не переставал лыбиться, явно уходя от темы и рассматривая меня сблизи отнюдь не отеческим взором.

— Я о другом! О той штуке в потолке над алтарём, которая что-то во мне изменила.

Мне сразу захотелось отступить на шаг назад и обнять себя за предплечья, будто это как-то могло защитить меня от близости Иного и его осязаемого взгляда. Но я каким-то чудом удержалась, а где-то секунд через пять так и вовсе перестала ощущать недавнее смущение.

— Вообще-то, не по здешним правилам так приветствовать своих владельцев. Разве Имани не рассказывала, как ты обязана себя с нами вести при подобных встречах?

Не знаю почему, но последние замечания Велдора почему-то вызвали у меня сильное желание ответить что-то вопреки услышанному. Ведь мне только что напомнили, кто я для них такая и для чего на самом деле тут нахожусь.

— А если я не хочу себя так вести? Вы же сами что-то во мне такое «включили» или активировали… то, что перечит всем вашим попыткам сделать из меня послушную игрушку.

— Тогда нам придётся прибегнуть к более жёсткому воздействию, Алана. Но, что-то мне подсказывает, тебе бы было куда предпочтительней отвечать за все свои желания и поступки самой, не так ли? Да и мне, честно говоря, хотелось бы этого не меньше. Например, увидеть в твоих глазах не испуг или интуитивный порыв куда-нибудь спрятаться, а совершенно противоположные эмоции. Искреннюю радость при «случайной» встрече или… плохо скрытое желание поцеловать своего господина в знак приветствия.

— Поцеловать?.. — у меня почему-то резко перехватило дыхание и закружилась голова, когда до меня дошёл весь смысл сказанных мужчиной слов.

— Да. Самой. Без принуждения. И кто знает. Может от того, с каким усердием ты будешь стараться, у меня и возникнет ответное желание что-то тебе рассказать.

— Стараться?.. Но я… Я не!..

— Не хочешь меня поцеловать?

Он явно надо мной издевался, либо разводил, как какую-нибудь безмозглую лохушку.

— Или тебе не понравилось, что мы с тобой делали? И все те испытанные тобою оргазмы были твоим притворством?

— Вы… вы меня заставили! Изменили моё восприятие и сознание! Это была не я!

— Это была ты, хотя, да, с небольшим вмешательством в твоё «поведение». Но, кто тебе мешает сейчас сделать всё по собственной воле? Я же чувствую, как ты не можешь совладать с собой… С той, кто в тебе этой ночью проснулся.

— И-и… кто же это? Кого вы во мне «разбудили»?

— Вначале поцелуй меня. По-настоящему, без притворства и с полной отдачей, а там я уже и посмотрю — рассказывать ли мне тебе что-то или нет.

— А если вы просто пытаетесь меня обмануть?

— Я мог взять тебя и без всех этих словесных пируэтов, Алана, прямо на глазах у твоей компаньонки. Но, как видишь, я всё ещё терпеливо жду и отвечаю на все твои вопросы, предоставляя хоть какое-то подобие личного выбора. И, да… Чуть не забыл. Та, кого мы в тебе «разбудили» особа весьма страстная и ненасытная. Ещё пара часов, и ты очень хорошо это прочувствуешь, а к вечеру можешь и не сдержаться. Захочешь самоудовлетвориться или бросишься нас искать, нарушая при этом кучу правил.

— Я вам не верю! — вот теперь я вспыхнула от услышанного едва не буквально, хотя никаких подтверждающих словам Велдора последствий пока ещё не чувствовала. — Вы… всё это можете подстроить!

— Для чего нам это? Мы можем прийти за тобой и взять тебя в любой момент, как и отключить в тебе волю. Согласись. Это ведь куда проще, чем ждать от тебя добровольного согласия?

— Тогда… зачем вам моё добровольное согласие?

— А это уже относится к вопросу о том, кого же мы в тебе «разбудили». И вот мы снова возвращаемся к тому, с чего начали. К твоему поцелую…

У меня уже по ходу не просто кружилась голова, и разливался под кожей сумасшедший жар из смешанных эмоций и бесконтрольных страхов. Близость Иного действительно творила со мной неописуемо странные вещи. Кажется, я впервые видела перед собой не какого-то там иноземного захватчика-поработителя с внешностью земного мужчины, но и чувствовала в нём именно мужскую сущность. Мощную, подавляющую и именно сексуальную, почти животную — самцовую. Что уже было странно, если брать во внимание их высокоинтеллектуальное превосходство над менее развитыми, чем мы, людьми. И… я не только его боялась. Меня тянуло к нему, как и этой ночью. Но теперь я ощущала это немного по-другому. Через лёгкое возбуждение от воспоминаний того, что он со мной делал и, да, от его слишком опасной близости. А эти разговоры по поцелуй.

Чем чаще он об этом упоминал, тем острее становились вспышки самопроизвольной похоти, и мне то и дело хотелось из-за этого сжать бёдра или сотворить что-то более смелое, а может и безрассудное.

— Так вы… не успокоитесь, пока не заставите меня вас поцеловать?

— Я вообще-то даже более, чем спокоен, Алана. Чего не скажешь о тебе. Это ты, не пойми чего, боишься и, не пойми на кой, тянешь время. Просто сделай это и увидишь, насколько это банально и легко. А главное… — Найт вдруг нагнулся к моему уху и, специально понизив голос до бархатного шёпота, проговорил: — Возбуждающе сладко!

И снова меня будто высоковольтным разрядом прошибло насквозь. Разве что безболезненным и пугающе возбуждающим, отчего земля под ногами вдруг угрожающе дрогнула, и я не заметила, как неосознанно прижалась онемевшими ладошками к груди Велдора, поддавшись на него вперёд. Хотя, кто его знает? Может он сам всё это и устроил, не преминув придержать меня за талию одной рукой.

— Ну, же, Алана. Сделай нам обоим приятное… — он даже свою голову немного отвел назад и повернулся ко мне лицом так, что чуть было сам не коснулся моих губ своими.

А у меня, от всех его головокружительных манипуляций с невыносимой интимной близостью, ещё надрывней забилось сердце (буквально во всём теле) и окончательно спёрло дыхание. Коленки тоже пронзило пугающей дрожью-слабостью, но я всё же устояла, возможно, благодаря придерживающей меня мужской руке. А потом…

Не знаю… Сделала ли это я сама или не сама, но… в какой-то момент ощутила, как от очередного мощного удара сердца качнулась вперёд и… Наши уста соприкоснулись. Или слились. Будто две половинки одного пазла. И, как ни странно, ничего ужасного я при этом не почувствовала. Просто мягкое, тёплое и неожиданно приятное прикосновение с лёгким сопротивлением, которое вскоре скользнуло по моим губам, заставляя меня делать то же самое — отвечать на чужие действия, раскрываться и принимать чужие, пока ещё поверхностные ласки. А когда кончик языка Найта прошёлся по контуру моего ошалевшего ротика, я не сдержалась и ахнула, не ожидав ощутить из-за его почти невинной манипуляции настолько жгуче острой вспышки между своих ног. Даже непроизвольно сжала в своих пальчиках ткань его тонкой водолазки и опять потянулась за мужскими губами, не понимая, откуда во мне вообще взялось столько смелости и неуёмных желаний.

И не просто желаний. Это больше походило на быстро разрастающуюся жажду, плавно переходящую в безумие. И чем дальше я пробовала этот запретный плод, тем большего хотела и требовала. От лёгкого дразнящего поцелуя, до откровенной, ненасытной похоти. Вот я сама вначале пугливо касаюсь языком нижней губы Велдора, а через каких-то пару мгновений уже постанываю от его жадных, скользящих толчков у меня во рту и пытаюсь отвечать ему тем же. И чем глубже и бесстыжей становился наш поцелуй, тем бесконтрольней становились мои собственные действия. Почти что неуправляемыми, как и моё ненормальное возбуждение, захватывая моё тело и сущность всесжигающим пламенем блаженного исступления.

— Вот видишь… Ничего ужасного в этом не оказалось, да? И никто тебя не заставлял делать это против своей воли…

Кажется, я уже попросту ничего не соображала. Меня буквально несло или сжигало собственным вожделением, пронзая насквозь сумасшедшими приливами греховной страсти. Про упоительную слабость во всём теле и жгучие накаты бесконтрольного возбуждения можно и не оговорить. Ими меня охватило всю, будто живущим по своим личным причудам экстазом — настолько сильным и концентрированным, что я едва не физически ощущала его «электрические» разряды в коже и в каждом заряжённом им нерве. Я и вздрагивала в аккурат в те моменты, когда меня пробирало их шокирующими вспышками, граничащими с приближающимся оргазмом.

Поэтому моё удивление было вполне объяснимым. Ведь я ещё плавала в этом сладком угаре, интуитивно цепляясь за плечи Найта и неосознанно постанывая, когда его язык проделывал у меня во рту свои развратные манипуляции, заставляя меня дрожать и едва не бредить от ненормальных желаний. Я даже не поняла, когда именно он начал крепче прижимать меня к себе и чуть ли не вдавливаться своим выпирающим пахом в мой живот. А потом и я сама, не пойми как и когда, привстала на цыпочки и стала тереться лобком о его твёрдый под брюками член, окончательно теряя контроль над всеми своими действиями.

Господи, никогда в жизни я ещё не хотела кого-то вот так! Практически до трясучки и сводящего с ума остервенения. Поэтому и была шокирована не меньше, когда Велдор прервал свой развратный поцелуй, заглядывая в мои глаза не менее поплывшим, чем у меня, взглядом и заставляя ахать в голос, когда сжал мои ягодицы своими немаленькими лапищами.

— В-вы… вы действительно ничего не делали сейчас с моим сознанием?

— Нет, Алана. Ничего. Всё это давным-давно в тебе заложено, с самого рождения. Осталось лишь немножко тебя разбудить, а тебе — отпустить себя и дать полную волю своим врождённым способностям.

— Способностям?.. Каким это?

— Тем, какими обладали твои давние предки.

Меня снова от слов мужчины пробрало шокирующим разрядом то ли сладкой истомы, то ли чего-то другого, не менее сильного и будоражащего. А когда он коснулся горячей ладонью моей обнажённой шеи и провёл восхитительной лаской по открытому декольте, сжимая впоследствии одно из полушарий моей налившейся томным напряжением груди, я и вовсе чуть было не лишилась здравого рассудка. И снова несдержанно всхлипнула, как только он сжал мой выпирающий под тканью лифа твёрдый сосок меж своих умелых фаланг.

— Так вы… мне… расскажите… — снова всхлипываю и рефлекторно сжимаю бёдра от острой сладкой вспышки внизу живота, в пульсирующем клиторе и ноющей вагине.

— Если не будешь себя сдерживать и покажешь, как ты меня хочешь.

— И… как я это должна показать?.. — похоже, я возбуждалась даже от голоса Найта. Правда, он что-то продолжал мне говорить, когда сам при этом обжигал мою кожу на шее и в вырезе платья откровенными поцелуями, подбираясь к груди, на которой уже расстёгивал передние пуговки свободного лифа.

— Почти так же, как ты показывала этой ночью. — он как раз оголил оба моих полушария и пока игрался с одним слишком умелой ладонью и бесстыжими пальцами, то на втором вобрал жадным ртом другой сосок, чуть прикусив, а потом заскользив по его чувствительной вершине извивающимся кончиком языка.

И в этот раз я уже застонала громко, едва не с жалобным скулением, забывая обо всём на свете, кроме одного ненормального желания — ощутить в себе настоящие, растягивающие изнутри толчки большого упругого члена.

— К-как?.. Прямо здесь? — странно, но страха, что нас здесь кто-то может сейчас увидеть из домашней прислуги, я почему-то не испытала.

— Почти, прямо здесь… Ты права. Делать это стоя в такой позе не совсем удобно.

Не успела я опомниться, как меня вдруг куда-то потянули. Я даже не сразу сообразила, шла ли я собственными ногами вначале по каменистой дорожке, а потом по шёлковому ворсу зелёного газона или просто травы, или же меня несли, подхватив за талию и подмышку. Всё произошло так быстро и стремительно, поскольку именно тело, а не сознание, реагировало на любые внешние изменения и чужие касания. Мне только оставалось ловить эти сумасшедшие мгновения, удивлённо хлопать ресницами и смотреть на происходящую вокруг меня смену обстановки подобно ничего не понимающему, но весьма восхищённому младенцу. И очнуться впоследствии внутри какого-то садового сооружения (кажется, огромной беседки), стоящей на коленях на красивом полу перед восседающим на резной мраморной скамье Велдором.

— Таких, как ты, Алана, осталось на вашей планете не так уж и много. Хотя ваше племя или род был в своё время весьма немалым.

Я не знаю, гипнотизировал ли он меня, когда заговорил, но моё состояние было очень к этому близким. Я ещё не успела отойти от того безумия, которым он меня заразил несколькими минутами ранее, так что вполне могла считать все его манипуляции с зачаровывающими разговорами его очередными попытками ввести меня в нужный ему «транс». Он и смотрел в мои глаза, и ласкал моё лицо нежными касаниями своих умелых пальцев, будто хотел не донести до моего разума требуемую мною информации, а, наоборот, довести меня до полного исступления.

— Из-за плохого или абсолютного незнания собственной истории, ваши историки до сих пор, можно сказать, гадают на кофейной гуще, выдвигая не совсем верные теории и гипотезы. Хотя иногда могут сделать достаточно близкое к произошедшим в далёком прошлом событиям предположение. Но, опять же, это будет всего лишь предположением — туманным, неясным и едва ли стопроцентно правдивым. Скорее пятипроцентным, если не меньше.

— И… о каком именно племени вы говорите?

— О том, о котором больше всего слагают у вас легенд и фантастических догадок. Что тоже вполне себе объяснимо. Историки окрестили твоих прародительниц Амазонками — самых смелых и сильных воительниц, живших в одно время с такими забытыми представителями не менее сильной расы, как Атланты или Гиперборейцы.

— Серьёзно? — я чуть было не ахнула от изумления, совсем ненадолго позабыв, что со мной только что делали и с какой именно целью завели в эту роскошную беседку, в которой даже изнутри росли диковинные и явно экзотические растения с воистину сказочными цветами. И то ли их сладкие ароматы, то ли голос Найта творили с моим восприятием не совсем объяснимые вещи.

Что бы мне сейчас не рассказывали, я всё равно испытывала нестерпимое возбуждение, на грани неминуемого срыва. Тем более, когда мужские руки продолжали расстегивать на мне платье и задевать очень чувствительную кожу весьма интимными ласками.

— То есть… вы хотите сказать, что я… принадлежу к прямым потомкам этих самых Амазонок?.. Которые каким-то чудом не сумели полностью ассимилироваться среди остальных человеческих рас?

— В том-то и дело, что уже практически полностью ассимилировались, и ещё с тех самых времён, когда ваше племя было полностью захвачено, пленено и лишено родовой памяти. Вы принадлежали к ведическим общинам, когда женщин ещё не низвергли до уровня бесправных существ, не считавшихся долгие тысячелетия даже людьми. Многие враждебные вам племена довольно долгое время не могли забыть, как и простить тех вещей, которые вытворяли со своими врагами твои непобедимые прародительницы. А про их сексуальные аппетиты слагали воистину шокирующие легенды, не лишённые достоверной для той эпохи правды.

— И-и… что это были за аппетиты? — хотя, напрасно я задала данный вопрос, испытывая в эти самые мгновения неуёмную похоть с бесконтрольными желаниями. Особенно, когда руки Найта забирались мне под расстёгнутое платье, сопровождая все слова Иного безостановочными ласками и поглаживаниями. Не говоря уже о моменте, когда одна из его ладоней скользнула по моему вздрагивающему животу ещё ниже и забралась под кружево трусиков кончиками пальцев, дразня чувствительную там кожу и вызывая более жгучие вспышки ненормального возбуждения в набухших складочках киски.

— Не способные сравниться ни с чьими другими на вашей планете. Вас сложно было остановить на поле боя, а в постели так и подавно. Никто из живущих тогда мужчин — простых смертных, не рискнул бы стать избранным спутником истинной Меоты. Да меоты и не занимались никогда сексом лишь с одним партнёром, поскольку могли загнать в аккурат сразу троих и не получить при этом желаемого удовлетворения. А некоторые из отобранных «счастливчиков» даже не выживали после таких бурных любовных состязаний.

— Ничего… себе… — я всё-таки несдержанно всхлипнула, когда пальцы Велдора добрались до моего клитора и принялись неспешно массировать и без того ноющую от перевозбуждения интимную плоть.

И вообще… это нечестно! Так делать нельзя — рассказывать о чём-то очень интересном и важном, и при этом заниматься столь развратными вещами. И ведь я хотела того и другого! И слушать, и получить свою долю сводящего с ума удовольствия. А у Найта это получалось, как ни у кого другого. И я действительно плыла под его руками и голосом, теряя нить его поверхностных рассказов, как только его пальцы заставляли моё тело дрожать от греховной истомы, требуя большего — незамедлительно и сию же секунду.

— Даже… как-то страшно себе такое… представлять…

— При большом желании, тебе это и не нужно. Достаточно только вспомнить. Так сказать, поднять спящую память с самого дна. Правда, для этого тоже нужны определённые навыки.

— А они… у меня есть?..

Я невольно вцепилась в разведённые в стороны колени мужчины, когда слабость во всём моём теле накрыла меня с головой после очередной вспышки ненормальной похоти, вызванной чужими пальцами — уже буквально трахающими мою изнывающую киску, правда, пока ещё поверху. Они скользили по клитору и очень влажным складочкам туда и обратно, будто растирая разрастающееся в них вожделение до несоизмеримых масштабов. А я уже ничего другого больше и не хотела. Попросту не могла. Жажда ненасытного порочного безумия овладела мною за считанные доли секунды. Пронзила и инфицировала каждую клеточку моего «пылающего» от остервенелого желания тела, превращая в безвольную игрушку в знающих руках своего изощрённого палача и хозяина.

— Ты много чего можешь, Алана… Всё заложено в тебе с самого зачатия, подобно врождённым инстинктам. Просто некоторым из них не хватает определённого стимула.

— И в чём же он… заключается…

— А у каждого он свой. Исключительный и неповторимый.

И всё это Найт выговаривал мне прямо в губы, когда вынуждал меня дрожать и двигаться в такт его руки, другой перехватывая мою безвольную ладошку со своего колена и притягивая к своему паху. К уже расстёгнутым брюкам, чтобы тут же обхватить моими пальцами упругий, почти каменный ствол члена и начать водить ими от головки до тяжёлой мошонки в унисон со своими пальцами на моей киске.

И снова меня обдало таким жгучим облаком сумасшедшей похоти, будто паром от кипятка, что невольно захотелось вскрикнуть. Но только не от «боли», само собой. А от тех ненормальных желаний, что творили со мной и с моим восприятием реальности какие-то воистину жуткие метаморфозы. Ведь я хотела того, кого ещё вчера боялась и ненавидела, как любой свободомыслящий человек, жаждущий свободы и справедливого ко мне отношения. А теперь… я текла, тряслась и едва не скулила в голос от взявшейся во мне ниоткуда неуправляемой к нему одержимости.

Я его так безумно хотела, что с трудом соображала и ни о чём другом думать уже не могла. И, кажется, когда нагнулась к его члену, чтобы вобрать его большую вздутую головку жадным ртом, то сделала это по собственному порыву и наитию, но никак не под давлением чужой воли. Про остальное можно и не говорить. Подобную страсть невозможно вызвать в ком-то насильственным путём. Я действительно ласкала его внушительный фаллос языком, губами и пальцами, потому что хотела этого, буквально до трясучки. И возбуждалась от этого ещё сильнее. От ощущений упругого рельефа на своём языке, от чужого специфического вкуса и даже от пульсации залупы и периодических, будто ленивых судорог самого члена. Я даже настолько осмелела, что прошлась несколько раз жадным язычком по мошонке — по её более грубой коже, после чего проложила влажную дорожку по центу длинного ствола вплоть до блестящей от моей слюны головки.

— М-м… вот видишь… всё заложено в тебе, Меота. Ты не просто этому учишься, ты знаешь, как это нужно делать именно подсознательно… — довольное рычание Найта над моей головой с его поощрительно похвалой, казалось, подхлестнули меня ещё сильнее.

Правда, я так и не успела насладиться в полную меру открывшимися во мне способностями, как и узнать, что я ещё могла вытворять с мужским членом по собственному на то хотению. Велдор перехватил меня за предплечья и заставил подняться с колен. А я лишь недоумённо ахнула или всхлипнула от столь резкой смены положения, в какой-то момент оказавшись развёрнутой спиной к мужчине и усаженной на его бёдра в самой развратной для этого позе. Только и смогла, как интуитивно схватиться за его колени, пока он прогибал меня в спине наперёд, одновременно заставляя выпячивать попку и раскрывать свою воспалённую киску навстречу его не менее возбуждённому члену.

— Какая послушная умница… Уже не терпится проверить, на что ты вообще способна.

В этот раз я его почти уже не слышала, потому он принялся скользить головкой своего фаллоса по моей промежности, ненадолго задерживаясь на клиторе, а потом снова возвращаясь по влажным складочкам изнывающей вульвы, чтобы потереться о пульсирующий вход в вагину. Несколько таких развратных манипуляций, и я уже готова свихнуться от дичайшего желания самой насесть на его член. Только мне до сих пор не хватает для этого ни должного умения, ни сноровки. Хотя Найт тоже явно не собирался долго надо мной издеваться. Видимо, проверял до какой степени я дошла и на что уже была готова.

— Сделай это. Вбери его в себя…

Я снова несдержанно застонала, когда он всё-таки в меня вошёл, разве что не полностью, а где-то по головку. Но мне и этого хватило выше крыши, чтобы неосознанно выгнуться и непроизвольно сжать внутренние мышцы влагалища, едва уже не кончая от этих запредельных ощущений. А потом застыть на несколько сводящих с ума секунд, перед тем как слегка очнуться, чтобы тут же поддаться приказу звучного баритона за моей спиной и мужским рукам, удерживающих меня за таз и ягодицы в этой безумно пошлой позе.

Я действительно начала садиться, вернее, насаживаться на растягивающий меня изнутри большой член, то и дело всхлипывая, замирая, ненадолго и недалеко отстраняясь, но после всё равно возвращаясь к начатому действию. Пока, в конечном счёте, не сделала это — не вобрала в себя полностью весь огромный (по ощущениям) ствол. До упора, до соприкосновения ягодицами и выпяченной киской с животом и мошонкой Найта.

— Да тут только от одного вида впору кончить. Чувствуешь, Меота? Чувствуешь, как течешь на мой член и яйца? Хороша, твою мать! Охренительно хороша!

Вместо словесного ответа мне пришлось несколько раз простонать, потому что моему растлителю пришла в голову не менее развратная идея схватить меня покрепче за таз и слегка приподнять над своим пахом, чтобы тут же сделать несколько глубоких и быстрых во мне толчков членом с характерным звуковым сопровождением. С будоражащими влажными хлопками чужой плоти о мою киску, от которых хотелось кончить так же сильно, как и от всех физических (и ментальных, наверное, тоже) проникновений Велдора.

— И что это вы тут устроили без меня, а? Что, не хватило сил дотерпеть до вечера?

В этот раз я чуть было не вскрикнула от страха, когда вначале услышала голос Адия, а потом и увидела, раскрыв от ужаса во всю ширь глаза, как он неспешно входит в беседку и рассматривает нас с глумливой ухмылочкой на своём безупречно красивом лице.

— А что? Нужны ещё какие-то сопроводительные пояснения? Визуально не достаточно понятно, чем мы здесь занимаемся? — Найт определённо иронизировал над своим другом напряжённым и заметно севшим голосом. Но останавливаться при этом совершенно не собирался.

И как бы я до этого не испугалась нежданного вторжения Дэя, удержаться от стонов из-за ряда новых толчков во мне так и не смогла. Видимо, Велдор намеренно это сделал или продемонстрировал, показательно и почти нещадно насаживая мою киску на свой большой, упругий и твёрдый, как камень, член.

— И, пожалуйста, Адий, не нужно сетовать на то, будто мы тебя не пригласили за компанию… Ты ведь почувствовал, что мы тут творим. Иначе, как бы ты нас так скоро нашёл?

— Почувствовал? Да мне так приложило по голове, думал, точно сознание потеряю. Похоже, наша девочка уже начала входить во вкус. И это не может не радовать.

— Сложно противостоять столь мощному врождённому напору истинной Меоты, причём, как и самой носительнице, так и тем счастливчикам, кто попадает в её жадные ручонки. Вставляет не по-детски.

— Это я уже тоже успел отметить…

Я уже находилась почти на грани, поскольку каждый толчок члена Найта во мне вызывал ответную вспышку острого удовольствия, из-за которого моё собственное возбуждение ещё больше разрасталось, поглощая своим эрогенным пламенем как и всё моё тело, так и помутневший от похоти рассудок. А когда пережитый страх при нежданном вторжении Адия так же быстро сошёл на нет, я как-то сразу перестала следить за ходом чужого разговора, заостряя внимание лишь на собственных желаниях и испытываемых ощущениях.

Правда, не заметить, как второй мужчина подошёл к нам (вернее даже ко мне), не получилось. Как и не почувствовать его властных рук на своем лице, приподнявших мне голову и заставивших взглянуть в чужие сине-зелёные глаза, взирающего на меня сверху безупречного красавца. Кажется, радужка глаз Дэя отличалась редкой даже для людей способностью менять свой цвет от окружающих вещей, света и теней. Разве что, я не успела как-то зацепиться за данное открытие, поскольку он тут же нагнулся ко мне и накрыл мой всхлипывающий ротик своим жадным, ненасытным поцелуем. Атаковал и вторгся змием искусителем своего бесстыжего языка, заскользившего у меня во рту похотливыми толчками, имитирующими толчки члена в моей воспалённой вагине.

Меня едва не подбросило, будто от взрыва или, точнее, всепоглощающей вспышки ненормального перевозбуждения. Я даже чуть было не кончила… а может и кончила, просто не до конца этого поняла. По крайней мере, мой мозг уж точно кончил не раз и не два за всё это время, из-за чего я ещё крепче и неосознанней вцепилась в колени Найта, подстраиваясь под ритм его ударов и едва уже не вскрикивая от каждого очередного его глубокого проникновения.

Правда, им всё же удалось ненадолго оттянуть мой самый первый физический оргазм. Но только ненадолго. Когда Дэй вдруг прервал наш недетский поцелуй, выпрямился и… заставил меня посмотреть на свой живот. Вернее, на уровень пояса его брюк, которые он демонстративной расстёгивал прямо перед моими глазами, вскоре вытащив на свет свой собственный далеко не маленький и полностью эрегированный фаллос с тяжёлой выбритой мошонкой. Догадаться, для чего конкретно и с какой целью он это сделал было несложно теперь даже для меня.

— Надо этим вечером позаботится об её охране более ответственней. А то, чует моя задница, на неё точно положат глаз очень многие… особенно когда догадаются о всех её способностях… как открывшихся, так и о всё ещё спящих…

Я вполуха слушала Адия, поскольку всё моё внимание было сосредоточено в эти секунды на его стоячем колом и заметно вздрагивающем члене со вздутой и блестящей светло-пурпурной головкой. Так что проследить за ходом его странных фраз всё равно бы не успела. Одна его рука в этот момент намотала мои волосы на затылке в тугой жгут, а другой он принялся ласкать моё лицо и губы своим гладким и ощутимо пульсирующим пенисом, пока не заставил взять в рот упругую залупу с проступившей на её вершине каплей эякулята. Я и сама вскоре не удержалась и схватилась за его ствол, возбуждаясь буквально на ходу с пугающей силой и скоростью. Тем более, что Велдор за всё это время и не думал останавливаться. Долбил мою киску, даже когда обменивался с другом понятными лишь им обоим обсуждениями.

— Я тоже об этом задумался. Столь редкие экземпляры надо хранить и беречь с особой тщательностью. И я бы не стал её никуда водить, особенно сейчас, если бы нас к этому не обязывали… Давай, милая. Не стесняйся. Ты способна, куда на большее. Отпусти себя…

Не знаю, заставили ли меня это сделать и пережить ментально, или это действительно теперь исходило лишь от моих бесконтрольных желаний, но я начала ласкать член Дэя не одной только рукой, одновременно подмахивая трахающему меня члену Найта. И завелась до такой степени, что не сумела продержаться в столь сумасшедшем темпе даже минуты. Оргазмом меня накрыло просто нешуточным, ещё и настолько долгим, перешедшим, в конечном счете, в затяжную агонию. Особенно от последующих новых и более сильных вспышек, связанных с разрядкой кончающих в меня мужчин. Именно тогда, когда я словила ментально их мощные оргазмы, чувствуя и вагиной, и онемевшим от трения языком обильные струи горячего семени, меня едва не вынесло из собственного тела и сознания. Мы будто стали одним целым, причём физически, кончая в унисон и теряясь в этих ощущениях, будто в эпицентре мощного энергетического потока из сплошной эйфории.

Если я в последствии как-то и очнулась, то, скорее, не до конца. Хотя, вспоминая потом, что они со мной делали в той беседке, я могла с точностью до последней детали восстановить весь хронологический порядок их действий и сказанных ими в те минуты фраз. Но сейчас… это снова, как и прошедшей ночью, походило на наркотический сон или транс. В котором меня не волновало больше ничего, кроме сексуального удовольствия. Долгого, сладкого, бесконечного и совершенного…