Их невинная принцесса

Глава 3

Видя, как Купер направился в сторону ее личных апартаментов, Алия тяжело вздохнула.

— Я передумала. Теперь ты можешь опустить меня. Мне нужно поговорить с теми следователями, и самой внимательно изучить их отчет.

Принцесса не могла отрицать того, насколько сильно ей нравилось находиться в объятиях Купа. В его руках, она чувствовала себя нежной и женственной, любимой и почти невинной. Только все это было ложью.

— Только после того как я осмотрю тебя, Принцесса. Ты упала в обморок.

— У меня просто закружилась голова. Я не теряла сознание.

Нет, но это было бы, как нельзя, кстати. События сегодняшнего вечера морально истощили ее. Ее кузены, которым она доверяла больше, чем кому-либо в этом мире, наняли следователей, и даже не удосужились рассказать ей об этом. Куп и Дэйн также договорились не посвящать ее в эти дела. Когда они вообще планировали рассказать ей о том, что есть кто-то, кто жаждет снова отправить ее обратно в ад?

Купер пнул ногой дверь и та, открылась.

— Ты почти упала на пол.

— Это все узкое платье, — произнесла Алия, нахмурившись.

Она едва могла дышать. Ее вечерний наряд явно предназначался не для комфортного ношения. И теперь Алия была немного обеспокоена тем, что если она попытается сделать глубокий вдох, то ее грудь либо частично, либо полностью может выскользнуть из лифа платья.

— Тогда, может тебе стоит снять его, но я не уйду отсюда, пока не буду уверен в том, что с тобой все в порядке.

Темные глаза Купера были полны решимости.

Мужчина пронес ее через гостиную в спальню. Ему не нужно было говорить, куда именно тот должен следовать. Он, Дэйн, и Лэн знали каждый квадратный сантиметр этой комнаты, потому как постоянно наблюдали за ней. Ее телохранители проверяли покои каждую ночь, перед тем, как она ложилась спать. В остальное же время, один из них всегда находился где-то в тени, чтобы, в случае чего, иметь возможность защитить ее. И теперь это выглядело так, будто она нуждалась в них больше, чем думала.

Какой-то псих ждал момента, чтобы снова превратить ее жизнь в ад, желая воплотить свой страшный замысел в реальность. Боже, кто-то и вправду ненавидит ее. И тот факт, что это мог быть кто-то, кого она знала, приводил Принцессу в ужас. Девушка попыталась вспомнить хотя бы одного недоброжелателя, который открыто выступал против нее, но так и не смогла.

— Алия? Ты снова побледнела.

Поднеся девушку к постели и опустив на шелковистое одеяло бледно-серого цвета, Куп заботливо дотронулся до ее лба.

— Ты горячая.

Ей бы хотелось, чтобы слова, произнесенные им, означали то, что он находил ее привлекательной. Но, к сожалению, Купер Эванс был ужасным любителем пофлиртовать, поэтому она не воспринимала всерьез все то, что он говорил. И сейчас, сказанные им слова затрагивали лишь вопрос ее самочувствия с медицинской точки зрения.

— В танцзале было душно.

Купер оглянулся.

— Где, черт возьми, их носит? Мне нужен мой чемоданчик.

— Я не больна, — настаивала Алия. — Тебе не нужно меня осматривать.

Собрав все силы, девушка попыталась сесть. Ей на самом деле нужно было поговорить с этими следователями. После того, как Алия краем глаза увидела то, что было в отчетах касательно ее дела, она стала еще больше заинтересована узнать детали, которые содержались в бумагах, представленных следователями.

От одной лишь мысли о том, что случилось с ней в прошлом – и что могло бы повториться вновь – ее сердце забилось со скоростью отбойного молотка.

О, Боже, нет.

Панические атаки, которые мучили ее в течение последних двух лет, постепенно начали сходить на нет. Принцесса думала, что ей становилось лучше, но теперь она не могла сделать ни единого вдоха. Черт возьми, ей нужно дышать.

Оттолкнувшись от кровати, Алия поднялась на ноги и начала расхаживать по комнате – кровь пульсацией отдавалась по венам, в ушах раздавался стук сердца, а темнота застила ее взор.

— Лия? Детка?

Это «детка» немного привело ее в чувство. Она нуждалась в том, чтобы ее обняли, но Куп, похоже, не собирался этого делать. Наверняка он называл так всех представительниц женского пола, которые были моложе восьмидесяти. И даже, несмотря на то, что его голос был нежен настолько, что ей хотелось плакать, она не могла принимать на веру его интимные знаки внимания.

Неожиданно, Куп оказался рядом, схватив Алию за плечи, он окутал ее атмосферой безопасности, словно мягким одеялом. Возвышаясь над ней, его золотисто-каштановые волосы утопали в мягком свете комнаты; массивные плечи мужчины, казалось, день ото дня становились только шире. Куп выглядел таким мужественным; он явно был способен защитить женщину, которую любил. И сейчас он смотрел на нее с такой нежностью, с таким мягким беспокойством, что Алие захотелось растаять в его руках – но если она это сделает, то поставит себя в неловкое положение. Самое время восстановить так необходимое между ними расстояние.

— Я иду в ванную. Просто уходи, Купер. Со мной все в порядке.

Приблизившись к роскошной ванной комнате, Алия захлопнула за собой дверь. Он сейчас уйдет. И, черт возьми, нет, ее это не расстроит. Купер должен делать свою работу, поэтому, конечно же, он покинет стены ее спальни, оставляя ее в полном одиночестве. Даже зная, что это то, что он сделает, Алия прислонилась к двери и, сделав вдох, попыталась сдержать душившие ее слезы. Зачем плакать из-за того, чего не можешь изменить? Со злостью она вытерла мокрые дорожки на щеках, и, заведя руки за спину, начала расстегивать лиф платья. Через мгновение ее грудь освободилась от сдавливающей тесноты, и легкие, наконец, наполнились воздухом.

Алия стянула с себя вечерний наряд и жутко утягивающее нижнее белье; девушка втискивала свое тело во все эти вещи лишь потому, что не хотела, чтобы кто-нибудь узнал об изъянах ее фигуры. О, Боже, если бы они только знали.

Повернувшись и мельком взглянув на себя в зеркало, по ее лицу текли слезы. Девушка не считала себя красавицей. В сказках все принцессы были прекрасны, в реальной же жизни – принцесса оказалась с маленькой грудью, со слишком широкими бедрами и далеко не плоским животом.

Именно поэтому над ней так зверски издевались в борделе. Она до сих пор чувствовала удары хлыста, которым ублюдки пытали ее; напоминанием об этом служили едва заметные шрамы на животе. Похитители неоднократно говорили ей, что она была недостаточно привлекательной, чтобы продать, и не настолько сексуальной, чтобы трахать. Никто не захочет ее.

Но, в то же время, кто-то ненавидел ее настолько, чтобы похитить и пытать.

Алия подошла к раковине и включила холодную воду. Ей придется взять себя в руки, бал по случаю коронации был в самом разгаре. Пайпер, должно быть, ждала ее в зале. Ей нужно снова одеться. Кроме того, ей предстоит серьезный разговор с ее кузенами; она хотела узнать, почему те вовлекли в расследование о ее похищении всех, кроме нее самой. Алия была так уверена, что со смертью Халила ее суровое испытание закончилось. Она не раз плакала, осознавая, что теперь-то, наконец, была в безопасности. Но как же она ошибалась, все это было ложью. Ее кузены соврали ей.

Алия посмотрела на платье на полу. Она не могла снова встретиться со следователями в этом дурацком платье. Боже, она выбрала его из таких глупых соображений. Пайпер сказала, что то сидит великолепно, и Алия уже было подумала, что может быть, Дэйн, Лэндон и Купер сегодня вечером увидят в ней привлекательную женщину.

Так глупо. Ей нужно было просто выбрать черное платье, которое бы все скрывало, и она бы не беспокоилась о том, что то сползет с нее.

— О, Боже, ты великолепна.

Алия вздрогнула, а ее сердце почти остановилось, когда она услышала мужской стон. Купер. Мужчина стоял в дверном проеме, впившись в нее взглядом, его губы были слегка приоткрыты, выдавая его непристойные мысли. Слегка? После второго взгляда, она предположила, что возможно, недооценила его.

Ее первым порывом, было кинуться за одеждой, полотенцем – чем-то, что хоть как-то бы прикрыло ее – но она просто осталась стоять на месте, словно завороженная. Не отводя взгляда, Купер уставился на ее обнаженное тело. На самом деле, он двигался в ее сторону. Принцесса сделала шаг назад, оказываясь в ловушке между мраморной стеной позади нее и его телом.

Алия едва могла вздохнуть, чтобы вымолвить хоть слово.

— Ты должен немедленно уйти.

— Боже, ты так чертовски красива.

Это прозвучало так, как будто он и вправду, имел это в виду. Купер подошел еще ближе, и теперь возвышался над ней.

— Ты не можешь здесь находиться, — запротестовала она, но это прозвучало не так решительно, как следовало бы.

Вместо этого, ее голос звучал с придыханием, почти как соблазнение. Что с ней?

— Почему нет, Лия? Назови мне хоть одну вескую причину, почему я не должен находиться здесь.

Он прижал ее к стене, и теперь каждый миллиметр его твердого тела соприкасался с ее. В голове девушки крутились порядка пятидесяти причин, но вымолвить она смогла только одну.

— Я голая.

— Да, и это лучшая причина, почему, я думаю, мне стоит остаться.

Он наклонился к ней, касаясь своим лбом ее. Если бы Куп хоть немного давил на нее, она бы, не задумываясь, оттолкнула его, но то, что сейчас происходило между ними, походило на ванильную интимность. Сколько времени прошло с того момента, когда она касалась кого-то? Чувствовала теплоту чужого тела так близко, как сейчас? Никогда.

— Детка, ты хоть представляешь себе, сколько ночей я провел, представляя, какая ты красивая? Ты знаешь, каким потерянным я был? Ты в сотню раз прекраснее, чем я себе представлял. Скажи, ты же тоже хочешь меня. Скажи мне, и если я не прав, я выйду из этой комнаты. Я не буду пытаться прикоснуться к тебе снова, но ты должна знать, что я никогда не перестану хотеть тебя. Ты единственная женщина, о которой я способен думать, с тех пор, как встретил тебя.

Куп положил одну руку ей на плечо, едва касаясь пальцами, заставляя ее дрожать самым очаровательным способом из возможных.

Алия потрясла головой, пытаясь выбраться из-под его чар.

— Хочешь сказать, что с тех пор, как ты здесь, ты ни разу никому не назначал свиданий? Не пытайся одурачить меня.

Его голова опустилась и она обнаружила, что смотрит в самые теплые шоколадно-коричневые глаза, которые она когда-либо видела. Его красивое лицо нахмурилось, но это нисколько не умолило его мужское великолепие.

— Ни разу.

Принцесса до боли прикусила нижнюю губу, желая поверить ему. Боже, она находилась наедине с ним, голая, и даже не могла заставить себя сдвинуться с места.

— Это невозможно.

— Это правда.

Его пальцы скользнули вниз по ее руке.

— Я боялся прикасаться к тебе. Мне не хотелось пугать тебя, малышка. Ты должна знать, я бы никогда… никогда не сделал тебе больно.

Сейчас, он так отличался от того весельчака, которого она знала. Это был Купер, который, как она и ожидала, прятался под игривой внешностью. Он был таким милым; девушке было трудно поверить в отсутствие у него активной сексуальной жизни. Он был одним из трех охранников Тала, кто регулярно брал недели отпуска и покидал страну.

— Я думала, что дома тебя ждет девушка. Поэтому ты уезжал каждые шесть недель.

Он пристально смотрел в ее глаза, по-прежнему держа ее в заложниках.

— Я езжу в Пакистан. У одного моего старого приятеля там небольшая клиника. Иногда, когда тот отдыхает, я присматриваю за ней, и даже прививаю младенцев. Малышка, я ни с кем не встречаюсь. Я уже говорил тебе, что с той самой минуты, как увидел тебя, я не хочу никого другого.

Он с трудом сглотнул.

– Ты когда-нибудь посмотришь на меня так, как я смотрю на тебя?

Алия хотела бы. Она рассматривала его каждый раз, когда была уверена, что он не видит. На ее глаза навернулись слезы.

— Я не знаю. Я не знаю, могу ли сделать это, Купер. Я… Я не думаю, что смогу справиться с обязанностями, которые обычно выполняет женщина. Мое тело не реагирует на сексуальные ласки.

Только вроде как сейчас, ее тело отвечало. Ее дыхание было неровным. Она не паниковала. Вернувшись во дворец после спасения, она отталкивала всех, кто пытался прикоснуться к ней. В последнее время, ей стало интересно, может быть, она что-то упускала. Пайпер первая, кто внес неразбериху в ее мысли. Сначала это казалось грубым, отталкивать от себя жену ее кузенов, поэтому Алии всячески приходилось терпеть ее дружеские объятия, которые все больше и больше затягивали ее в пучину нежности. И она определенно думала, что не сможет прикоснуться к мужчине. В своих мечтах она открывала их полностью, отдавая им каждую частичку себя. Она чувствовала такое наслаждение, такую любовь… какая надуманная фантазия.

И просто тот факт, что Алия думала о них, как о своих мужчинах, был достаточно убедительным доказательством того, что она почти сошла с ума. Она должна оттолкнуть Купера немедленно, прежде чем он обнаружит, насколько холодной она была.

— Детка, у тебя затвердели соски.

Он отодвинулась назад ровно настолько, чтобы костяшки его пальцев оказались над сосками девушки. Грубая, вся в рабочих мозолях, кожа коснулась ее, разжигая огонь внизу живота. Вздрогнув и сделав глубокий вдох, Алия попыталась отстраниться, но Купер обнял ее за талию, еще ближе прижимая ее к себе.

— Ты отзывчивая.

Его голос звучал грубо.

— Позволь мне поцеловать тебя.

Алия замотала головой.

— Я не могу выдержать долгое прикосновение. Я не могу закрыть глаза…

— Шшш, детка. Ты не можешь выносить быть связанной, или когда кто-то держит тебя под своим контролем. Мы поработаем над этим. Это займет время и нам потребуется терпение, но у меня есть и то, и другое.

— Нужно нечто большее, чем только это.

Он не поймет, ее захлестнуло разочарование. Ей нужно было схватить халат и убежать. Алия осмотрелась по сторонам, ища пути к отступлению, но единственный выход был через Купа.

– Я не знаю, как смогу справиться с руками... прикасающимися ко мне.

— Позволь мне побеспокоиться об этом. Мы будем работать над этим.

Это звучало мило. Нет, это прозвучало, как огромное облегчение, позволить кому-то еще разделить с ней все то напряжение и ужас, который она пережила. Боже, она была настолько одинока, но она боялась рисковать. Что, если Куп коснется ее и она запаникует? Как она будет смотреть ему в глаза, и двум другим, если психанет, выставляя себя идиоткой? Тогда они узнают, что она была фригидной. Черт, она признавала это. Им не было известно о том, насколько часто она просыпалась в холодном поту, крича и сражаясь с невидимым противником. Медленно, Купер грациозным движением опустился на колени.

— Я не буду трогать тебя своими руками, малышка, но я хочу показать тебе, что с тобой все в порядке, и ты можешь ответить. Я могу доказать это. Позволь мне поцеловать тебя.

Он говорил не о ее рте.

Купер был прямо там, смотрел на нее. Она должна была быть в ужасе, ведь никто не видел ее обнаженной с тех пор, как она вернулась из Южной Америки. Но было что-то пьянящее в этой интимности, в том, что она находилась наедине с Купером, и Алия не могла этого отрицать. Она беспомощно замерла. А затем ее сердце чуть не остановилось от испытываемого шока, ведь Купер не стал дожидаться ответа. Он приблизился к ней, и она почувствовала жар его дыхания прямо на своей киске.

Алию охватила паника. Она уже приоткрыла рот, чтобы предупредить его о том, что в любую секунду она может стукнуть его и будет драться, и даже уже опустила руки, чтобы оттолкнуть его.

Как вдруг все вокруг замерло – время, ее сердце, ее дыхание – когда он поцеловал ее, с всепоглощающей нежностью, оставляя невесомые поцелуи на складочках ее киски, напоминающие легкое порхание бабочки. Женщины, живущие в их стране, полностью депилировали свое тело, и теперь Алия была рада, что придерживалась этой традиции, потому что она могла насладиться каждым прикосновением его губ к своей чувствительной коже. Все тело охватило жаром. Чувствуя, что дрожит, Алия посмотрела вниз, наблюдая за движениями его золотисто-каштановых волос, когда он, наклонив голову, ласкал каждый миллиметр ее тела.

— Видишь, ты смогла справиться с легким поцелуем, — прошептал он у внутренней стороны бедра, и его слова мгновенно отозвались жаром желания в жаждущей плоти.

— Главное – не спешить, чтобы ты знала, что ты в безопасности. Но мы можем немного раздвинуть границы. Ты знаешь, как давно я хотел попробовать тебя, детка?

Ее целовали в губы и раньше, правда те поцелуи были кроткими и неумелыми, и даже пару раз тискали. Все свое детство она ощущала себя под защитой. Подрастая за стенами дворца с тремя кузенами, она пошла учиться в колледж, имея за плечами очень маленький опыт в любовных делах.

Но она никогда раньше не испытывала такого пьянящего и удивительного наслаждения. О, Боже… И никто никогда не проводил так нежно языком по ее набухших складочкам.

Алия не смогла сдержать стона, сорвавшегося с ее губ. Внезапно, она порадовалась тому, что была прижата к стене, потому как была уверена, что иначе ее ноги просто бы подкосились от слабости. Она даже не могла вздохнуть полной грудью. Его рот ощущался таким приятным.

— Ты такая сладкая на вкус, Лия. Такая чертовски сладкая.

Куп скользнул языком по складочкам ее киски, и остановился возле вершинки клитора, начав кружить по нему. Алия чувствовала, что ее тело становится податливым и влажным, а ее лоно пульсирующим от желания. Удовольствие от его действий окатило наслаждением клитор. Она почувствовала на нем интимное давление. Куп всосал в рот мягкие складочки, нежно оттягивая их, затем поддразнивая их языком, с диким желанием, прежде, чем возобновить нападки на клитор. Она читала об этом чувстве, но никогда не думала испытать нечто подобное. Вероятно, она ошибалась, потому что каждый нерв в ее теле замер в ожидании, когда он обрушит на ее киску неумолимые действия, схожие по своей силе со сходом лавины. Он снова и снова ласкал ее клитор кончиком языка, а она в ответ награждала его стонами, растекаясь, словно лед под действием нежных солнечных лучей, умирая от желания.

Но он, казалось, намеревался заставить ее ждать, сводя этим с ума. Куп надавил на клитор, затем слегка сжал его между зубами, посасывая то сильнее, то слабее, заставляя ее просить большего. И эта самая просьба, уже казалось, крутилась на кончике языка. Ее голова откинулась назад, она прикрыла глаза. Вцепившись в его волосы, Лия еще ближе притянула его к себе.

— Да…, — простонала она.

О, Боже, она стала такой влажной. Куп поглощал ее, испивая все, что она давала. И даже, несмотря на это, казалось, что он хотел еще. Эти незнакомые ощущения, которые он дарил ей, заставляли ее чувствовать себя сильнее, сексуальнее… они были такими правильными. Алия задвигала бедрами, дублируя его движения языка, давая понять, что она жаждет большего. Куп мог заставить ей кончить. Он мог дать ей все, о чем она тайно мечтала. И она отблагодарит его, потому что никогда не чувствовала себя более свободной.

Так близко. Пока он скользил языком по вершине ее клитора, беспокоясь об идеальном прикосновении, она сжимала его волосы в руках так сильно, как только могла. Закатив глаза, Алия задержала дыхание. Скоро – через несколько секунд – она выкрикнет его имя. Она хотела испытать то блаженство, о котором все говорили и кричали от божественного удовольствия.

Внезапно, Куп схватил ее бедра и прижал их к стене, лишая ее возможности двигаться. Мгновенно, мозг принцессы отключился, и она перестала контролировать реальность. Воспоминание, сверкнув молнией, отбросило ее в другое место. Удовольствие исчезло. Никакой любви. Никакого влечения. Только цепи, боль и страдания.

Жирная сука. Стой, где стоишь. Похитители всегда говорили ей, насколько некрасивой она была. Что она была недостойна еды, которую ей давали, и что однажды они вырвут ей горло и скормят собакам.

Она слышала звук руки, заносящейся над ней. Эти подонки били ее по животу, потому как там была самая нежная кожа. Они так хлестали тростью по ступням, что она не могла ходить в течение нескольких дней, не говоря уже о том, чтобы задумываться о побеге.

— Лия! Лия, детка, остановись!

Она не могла. Они убьют ее, изнасилуют. Эти звери сказали ей, что она — ничто. Никчемный кусок дерьма. И что они уничтожат все те светлые чувства, что еще были живы внутри нее. Глупая принцесса, у которой не было своей семьи. Она была ущербной и бесполезной, и было бы лучше, если бы она умерла.

Худшим, были ее собственные слова. Это был ее собственный голос в голове, во сне… когда она предполагала, что было бы гораздо легче, если бы она сгнила в тех джунглях.

— Лия!

Сильные руки схватили ее, и Алия стала сопротивляться сильнее. Она вырвалась, пытаясь освободиться. В этот раз им не удастся взять ее. Она отказывалась позволить этому случиться. Принцесса никоим образом не собиралась возвращаться обратно в этот ад, да она скорее умрет. Алия услышала долгий, пронзительный крик, затем осознала, что это был ее собственный. Она отказывалась вести себя спокойно. Никогда. Она заставит их убить ее прежде, чем согласится вернуться в клетку.

— Детка, пожалуйста. Я больше не буду прикасаться к тебе. Пожалуйста, вернись ко мне. Пожалуйста.

— Какого хрена здесь происходит?

Сквозь ее затуманенное сознание прорезался глубокий голос, от него исходила власть. Командный голос решил, как она будет наказана, как и где ей причинят боль в этот конкретный день, быстро отмеряя справедливость.

— Пошел ты! – закричала Алия.

Она была готова, они могли убить ее, но без боя она не сдастся.

Эти подонки не всунут ей иглу в руку снова, не сделают ее уступчивой. Они не заставят ее просить дозы. Она не собиралась облегчать им работу.

Нет. Нет. Пожалуйста, только не снова.

— Алия! — этот голос был настойчив, толкая ее. — Алия! Ты в Безакистане. Ты в безопасности. Ты здесь. Никто не собирается делать тебе больно.

Сильные руки трясли ее, силой заставив открыть глаза.

Дэйн? Как Дэйн оказался в Южной Америке? Он приехал за ней? Он не мог видеть ее такой слабой и жалкой. Она попыталась оттолкнуть его, но мужчина был, словно массивная кирпичная стена.

— Уходи.

Он отказывался сдвинуться с места.

Слезы побежали по лицу, когда она начала яростно биться за свою свободу. Резкий удар по ее заднице, опаляющий кожу, заставил ее вернуться к реальности. Однако удар от реальности был еще сильнее, чем от ладони, приложившейся к ее заднице. Она была во дворце, и не одна, а в окружении ее троих телохранителей. Купер сидел, отклонившись на пятки на полу, пристально смотря на нее, а на его лице отчетливо читалось чувство вины. Лэн держал Купа за рубашку, словно отодвигал его от нее. А Дэйн стоял перед ней, его восхитительное лицо было строгим и взволнованным, когда он смотрел на нее сверху вниз. Голубые глаза мужчины были спокойны, когда он положил руки ей на плечи, будто был готов привести ее в чувство. Он был тем, кто шлепнул ее по заднице, и именно ему принадлежал тот глубокий голос, пытающийся вернуть ее в реальность.

И вдруг Алия поняла, что она была голая во всех смыслах этого слова.

— Убирайтесь отсюда!

Но ни один из них даже и не подумал сдвинуться с места.

И о чем только она думала? Какого черта она делала? Девушка всхлипнула, она не могла справиться с этим. От все еще охватывающей ее паники, желудок Алии скрутило в тугой узел. Эти воспоминания были так близки к реальности, что она чувствовала запах сырой простыни и слышала крики женщин вокруг. Толкнув Дэйна, принцесса попыталась выпроводить его из комнаты, но тот был, словно башня из груды мышц. Мужчина вообще никак не реагировал на ее жалкие попытки к освобождению.

— Успокойся, Принцесса. Ты знаешь, где ты?

Алия ненавидела его идеально спокойный тон. Она была за пределами здравомыслия, а его голос звучал абсолютно спокойно. Она попыталась успокоиться, но они все были так близко.

— Мне нужно, чтобы вы ушли. Уходите!

Было несправедливо набрасываться на них, но ей было необходимо побыть одной, чтобы она могла успокоиться. Она должна выгнать их отсюда, пока снова не потеряла контроль над собой. Она уже и так достаточно унизила себя. Паника еще больше подступила к краю ее сознания, застревая в горле и грозясь вырваться в долгий крик.

Они все сговорились против нее, даже Лэндон. Он знал о расследовании. Это было единственным объяснением, откуда он знал, где и когда произошла эта встреча в ее жизни. У всех троих на лицах читалось замешательство.

Сломанная и страшная. Это все, кем она была.

— Алия, я готов перекинуть тебя через колено и шлепать по заднице до тех пор, пока ты не придешь в себя.

— Мило. Что ж, вперед. Это ничто по сравнению с тем, через что я прошла. Ты думаешь, ты такой большой и плохой? Давай, обижай глупую, слабую принцессу. Может быть, это заставит тебя почувствовать себя мужчиной.

Она выплюнула ему эти слова, потому что не хотела позволять ему знать, что ей нужно, чтобы ее поддерживали и окружали заботой, пока она не будет уверена, что находится в полной безопасности. В конце концов, они поймут, что она сломлена, и уйдут. Ей придется возвести действительно высокую стену, которая защитит их всех, тогда их отказ не принесет так много боли.

— Мужчины видят в женщине только боксерскую грушу, разве не так?

Лицо Дэйна стало ярко-красным, его челюсти сжались так, что она была уверена, что те сломаются. Он был настолько взбешен, что принцесса уже было подумала, что он действительно ударит ее, чтобы тем самым показать, кто сильнее.

Вместо этого, он резко отошел от нее, и повернулся к ней спиной. Стараясь не смотреть на нее снова, он просто протянул руку к рубашке Купера, где до этого была рука Лэна. Скрутив ткань в кулаке, он потянул своего друга за собой.

— Черт возьми, Дэйн.

Купер сопротивлялся, но казалось, ничто не могло помешать Дэйну.

— Отпусти меня. Мы не можем оставить ее в таком состоянии.

Дэйн просто вышел из комнаты, волоча Купа за собой.

Руки Алии тряслись, когда она почувствовала теплую мягкую ткань, внезапно накрывающую ее плечи. Она посмотрела наверх. Лэндон. Без единой эмоции на лице, он накинул халат на ее тело, прикрывая наготу девушки.

— Я допускаю, что ты очень сильно облажалась, Принцесса, — Лэн начал говорить с привычным тягучим акцентом.

Она засмеялась, но не было ничего смешного в этом звуке. Алия со всей силы затянула пояс халата, как будто это были ее доспехи.

— Хорошо, Лэн. Ты только что доказал, что у тебя есть глаза и мозги, которые наполовину работают.

Мужчина вздрогнул, а его взгляд стал абсолютно нечитаемым. Алия едва сдерживала слезы. Что с ней было не так? Почему она продолжала говорить эти ужасные вещи? Почему она причиняла им боль?

Потому что они пугали ее. Потому что, если она причинит им боль первой, они не смогут ранить ее в ответ.

— Вау. Это было хорошо, Принцесса. Ты знаешь, как дотянуться до слабых мест. Ты определенно ударила Дэйна по самому больному. Ты знала, что его бывшая жена, считала БДСМ жестокостью? Ты знала, что когда он предлагал ей поэкспериментировать, при этом, не касаясь ее, она называла его извращенцем, получающим удовольствие от избивания своей жены?

Она ахнула. Как ужасно. И как ужасно она сейчас себя чувствовала. Дэйн никогда не обидит женщину.

На секунду Алия прикрыла глаза. Иногда она просто не узнавала себя. Когда она накидывалась на кого-то, как сейчас, это говорили ее страхи и боль, не она.

— Нет. О, Лэн, я не знала. Он бы не издевался над ней.

— Ну, у тебя хорошие инстинкты, Принцесса. Дэйн чувствовал, будто подвел всех, всю свою семью, особенно свою бывшую жену. Про себя могу сказать, что я самый тупой идиот, которого когда-либо видел свет, поэтому уточняю, что это самый верный способ причинить мне боль. А еще, позволь мне дать тебе совет, как причинить боль Куперу, потому что я не уверен, что ты смогла его понять. Он очень хорошо скрывает свою неуверенность в себе.

— Не надо.

Алия почувствовала горькие слезы, обжигающие ее лицо.

Потянувшись к ней, Лэн смахнул влажную дорожку с лица, но его голос не изменился. Он остался глубоким и вежливо монотонным.

— Куп из большой семьи, владеющей ранчо. Когда он был маленьким ребенком, на ранчо настали трудные времена. Семья потеряла почти все. Каждый цент, который они зарабатывали, был вложен в землю, либо шел на выплату долга, поэтому рос он в бедности. Он был самым младшим из семи сыновей, поэтому к тому времени, как обноски от его братьев доставались ему, они были настолько дырявыми и поношенными, а он был настолько худым, что одноклассники называли его Чучелом. Назови его так пару раз, и это заденет его за живое. А поскольку ты не только облажалась, но еще и жестока, это даст тебе немного больше возможностей. Наслаждайся, — он покачал головой. — Вот как я это вижу, не важно, тебя всегда обижают, или ты позволяешь им себя обидеть. В любом случае, это чертовски больно.

Смахнув еще одну слезу, Лэн повернулся и последовал за Дэйном и Купом. Они все уходили, и она была единственной, кто их прогонял, причиняя им боль и отталкивая, потому что она была недостаточно смелой, чтобы быть доброй и приветливой. Для этого требовалось храброе сердце, а ее было разбито вдребезги.

Из глаз хлынул новый поток слез, но крик, всегда готовый вырваться наружу, застрял у нее в горле.

— Лэндон.

Он остановился, но не повернулся.

— Что вам угодно, Ваше Величество?

Так много всего. Но ничего, о чем она могла бы попросить.

— Скажи Дэйну, что мне жаль. И Куперу и… мне очень жаль, что я обидела и тебя тоже.

Кивнув, Лэн ушел, и она снова осталась одна.

Алия упала на пол. Великолепное платье, которое она выбрала в надежде, что они заметят ее, лежало на плитке, истоптанное следами от ботинок, испорченное. О чем она думала? Она могла надевать все, что ей нравится, но все равно оставалась девушкой, прикованной к кровати в ожидании смерти.

Но вся беда теперь состояла в том, что она, казалось, была полна решимости утащить всех за собой в ад.

* * *

Вытащив Купера из комнаты принцессы, Дэйн закрыл за собой дверь, и только после этого отпустил своего напарника. Он не был уверен, что тот не побежит обратно, чтобы снова не припасть к ее ногам.

Но он также не был уверен в себе, что не вернется и не набросится на нее, что, скорее всего, будет означать, что его задницу арестуют за непозволительное отношение к Ее Королевскому Величеству.

— Ты — кретин, — в мгновение ока Куп вскочил на ноги. — Какого хрена это было?

Повисла адская тишина. Он боялся, что Тал последует за ними, но оказалось, что он вернулся на бал. И это было хорошо, потому как, прямо сейчас, Дэйн едва сдерживал себя, чтобы не наброситься на своего друга. Хотя, разбить лицо Купу, смогло бы облегчить злость, растущую внутри него.

Алия попала в самое яблочко. В его ушах до сих пор звенели слова Келли, которая кричала на него, что он был извращенцем, уродом, из-за своих желаний. Он все еще помнил тот день, когда отец сказал ему, что он обуза для семьи и что ему больше не рады в доме, в котором он вырос. Его даже не пригласили на свадьбу брата. Конечно, это не стало для него большим сюрпризом, потому как его очень ванильный брат женился на его бывшей жене.

Он почувствовал, как Куп толкнул его в плечо.

— Что? Теперь ты не можешь говорить?

Прищурив глаза, Дэйн начал разминать руки. Он думал, что надерет задницу Лэну, который привел Алию на встречу, но своей тупостью Купер просто переплюнул его.

— Я могу говорить. Просто думаю, тебе вряд ли понравится то, что я собираюсь сказать.

Нахмурившись, Купер слегка отстранился.

— Я не хотел, чтобы это произошло.

— Ах, ты хочешь сказать, что это был несчастный случай? Ты споткнулся и упал на колени рядом с ее киской? А твой язык вывалился и случайно оказался на ее клиторе?

— Она отвечала, черт возьми.

Дэйн видел, как она отвечала.

— Да, ты, должно быть, проделал адскую работу с ней, чувак. Она кричала, пиналась и дралась с тобой так, будто от этого зависело, выживет она или нет.

Услышав ее еще снизу в холле, Дэйн бросился в сторону Лэна, когда до них донесся крик Алии. Они побежали, испугавшись, что кто-то пытается убить ее. Лэн уже даже вытащил оружие и почти снес голову Купа, когда Дэйн понял, кто это. Куп немного расслабился.

— Все началось не так. Я пытался проверить, как она. Я хотел убедиться, что ее давление в норме. Она почти упала в обморок. Когда она задержалась в ванной, я вошел внутрь, чтобы посмотреть, что она не потеряла сознание и не упала, стукнувшись головой. Она была...

— Прекрасна.

Да, он тоже это видел. Он видел каждый дюйм ее загорелого тела, каждый соблазнительный изгиб. Даже если бы она кричала, он был всего лишь недостойным ублюдком, который испытывал возбуждение, потому что она была чертовски сексуальна. Стыд заполнил его. Она не хотела его и возможно, была права. Ни один нормальный мужчина не будет испытывать эрекцию, когда женщина, которую он обожает, напугана. И уж точно не будет грозиться отшлепать ее. Проблема была в том, что она отвечала на доминирование. Это было только тогда, когда он использовал свой голос Доминанта, от которого она успокаивалась и выходила из состояния паники. Ей нужен был кто-то, кто смог бы контролировать ее, когда она сама была не в состоянии. Кто-то, кто стоял бы рядом с ней, давая ей опору и защиту, в которой она так нуждалась.

— Да, она была так красива, и у нас с ней была связь, Дэйн, — продолжил Куп.

— Она думает, что она фригидная, но это не так. Она подавалась вперед и извивалась своей киской напротив моего рта, когда я ласкал ее языком и губами. Вот почему я пытался удержать ее на месте, чтобы позволить ей кончить. Черт, я не думаю, что эта девочка когда-либо испытывала оргазм. Если бы я не обхватил ее руками, мы были бы в совершенно другом месте.

— Да, ты бы трахнул ее, и Дэйн раскроил бы мне лицо, — раздался мягкий голос из дверного проема.

Лэндон уставился на Купера. Куп закатил глаза.

— Боже, не надо так. Я не пытался украсть ее. Я пытался показать, как хорошо ей может быть. И чья бы корова мычала. Что это был за чертов выпад с твоей стороны, Лэн? Ты рассказал ей о том, какие мы с Дэйном ужасные и то, что мы не хотели ее присутствия на той встрече?

— Да пошел ты, Куп, — смело заглядывая ему в лицо, сказал Лэн.

Они начали кружить друг напротив друга, как два питбуля, выжидающие момента для нападения.

— Она заслуживает того, чтобы быть на этой встрече. Это напрямую касалось ее. Она уже не ребенок.

— Она, конечно, знает, как закатывать истерику, — хмурясь, сказал Дэйн. — Все дерьмо, через которое она только что прошла, это то, от чего я ее оградил. Алия еще не готова к суровой реальности. Мы все согласились с этим планом, а ты сделал все по-своему наперекор нашему решению.

Куп так старался убедить их в своей правоте. Алии нужны были все трое. Она росла в стране, в которой было ожидаемо выйти замуж за двух или трех мужчин, может, и больше. Похищение перевернуло ее мир с ног на голову, но возможно, со временем, она нашла бы утешение в многобрачии. Но для того, чтобы предложить ей то, в чем она так нуждается, они должны держаться вместе, а его партнеры были кретинами-эгоистами.

Лицо Лэна покраснело от злости.

— Послушайте, я разговаривал с Коулом. У него была похожая ситуация.

— Ах, Коул Леннокс теперь твой лучший друг? — Куп сделал шаг в сторону Лэна, продолжая кружить вокруг него. — Или это человек, который дает тебе советы, как получить ее только для себя?

— О чем ты говоришь? Он делится своей женой со своим братом.

Лэн зарычал, верный признак того, что вся эта ситуация становится дерьмовой.

— А ты чертовски хороший собеседник, Куп. Я принял решение привести ее в комнату со следователями, потому что это касалось всех нас. Я думал, мы сядем и обсудим это с ней. Я думал, что возможно, если она поймет ситуацию, то станет более сговорчивой. Подпустит нас ближе. А каковы твои оправдания Куп? Ты пытаешься убедить меня, что просто хотел разогреть ее для того, чтобы я и Дэйн могли присоединиться к вам, и показать ей, как хорошо мы можем провести время вместе? Я не видел, чтобы ты оставил достаточно места для нас в ее киске.

Правый кулак Купа прилетел точно в челюсть Лэна. Глухой звук удара вызвал гадкую, слегка счастливую улыбку на лице Лэна, потому что он был человеком, который любил насилие, и Куп только что совершил огромную ошибку, дав ему это.

Ответный удар Лэна не заставил себя долго ждать, его кулак с молниеносной скоростью, Дэйн даже не успел отследить его траекторию, приземлился рядом с подбородком Купа, и теперь все его лицо было залито кровью. У него была рассечена губа, хорошо, что он успел увернуться, иначе Лэн запросто бы сломал ему нос.

Куп и Лэн продолжали лупить друг друга, Дэйн же потерял всякое желание бороться.

Все из-за того, что он был уверен, что они только что потеряли Алию. Или, может быть, потому что она и так была потеряна, а сегодня вечером просто заставила его взглянуть фактам в лицо. Женщина, которая с легкостью разбрасывалась направо и налево жестокими колкостями в их адрес, не могла быть его принцессой.

Он испустил долгий выдох. Она нуждалась в нем, но никогда не признается в этом, никогда не даст ему шанса доказать это ей. И, черт возьми, может быть, он был неправ. Ему не впервой. Может быть, ему на самом деле, нужно было вступить в этот чертов клуб, и проводить все свое свободное время там, с сабами, которые пришли туда хорошо провести время. Он разрушил свой брак, испортил свою карьеру.

— Мне стоило этого ожидать.

Повернув голову, Дэйн увидел позади себя Тала, наблюдающего за дракой и качающего головой. Взгляд Дэйна скользнул в сторону; да, похоже Тал привел с собой всю чертову компанию. Раф и Кад были с ним, вместе с тремя братьями Джеймс — Гэвином, Слэйдом и Дэксом, так же, как близнецы Леннокс, Коул и Бурк.

— Мужик, братья не должны драться, — сказал Дэкс, покачав головой.

Гэвин Джеймс послал своему младшему брату убийственный взгляд.

— Серьезно? Мой нос искривлен благодаря вам двоим, придурки.

Слэйд покачал головой.

— Это все на твоей совести, брат. Ауч, похоже, это больно. Они не особо соблюдают правила, не так ли?

Дэйн поморщился, потому что Купер только что нанес удар Лэну по почкам.

— Он был медиком в моей команде. Я не думаю, что он принимает клятву Гиппократа всерьез. И мы, на самом деле, не братья.

— Вот, где вы совершаете ошибку, — сказал Раф. — Если вы хотите завоевать Алию, вам нужно относиться друг к другу, как братья. Суть не в том, кровные вы родственники или нет, вам нужно быть единым целым. Вы должны заботиться друг о друге и действовать, как одна команда.

— Да, это то, что вам нужно делать, если вы собираетесь заслужить свою жену. Поверь мне, Коул — болван. Он всегда прячется за меня, когда сморозит какую-нибудь глупость. - Стоящий справа, близнец Леннокс указал на свою вторую половинку. Да, Дэйн хотел поговорить с Коулом.

— Возможно, сейчас он захочет спрятаться позади тебя, — пробормотал Дэйн.

Коул выгнул одну бровь.

— Ты злишься из-за того, что я говорил с Лэндоном? Но кто-то должен был. Вы, ребята, облажались, и сильно облажались.

Желание убить кого-нибудь вспыхнуло с новой силой.

— Серьезно?

Тал поднял руку вверх.

— Прежде, чем ты решишь убить мистера Леннокса, тебе нужно понять несколько вещей.

— Как будто он сможет меня убить, — Коул закатил глаза.

Бурк пожал плечами.

— Чувак, мы провели последний год в заботе о нашем сыне, а не в тренировках. Скорее всего, он тебя уложит.

— Я тебя умоляю. Я уложу его даже вместе с Калебом, находящемся в кенгуру на моей груди.

— Тот факт, что ты только что использовал слово “кенгуру”, доказывает, насколько сильно мы выбыли из игры.

Пока братья Леннокс продолжали спорить, Дэйн посмотрел на Тала:

— Что ты имеешь в виду?

— Я имел в виду, что твои старания не работают. Вы все пытались достучаться до нее разными способами, но возможно, ей требуется скоординированная попытка, когда вы просто не оставите ей выбора. Это важно, чтобы вы втроем действовали сообща. И будьте умнее после перемен. Я верю, что она ответит на нежность Лэндона, игривость Купера, и я более, чем уверен, что в тебе она нуждается больше всего, — Тал многозначительно посмотрел на Дэйна. — Но ты тот, кто тащит всех назад.

Тал мог обвинять его во многом, но никак не в том, что он держит всех позади. Что-то с грохотом упало на пол, и Дэйн оглянулся через плечо. Лэндон прижал Купера к полу, готовясь разбить об его голову бесценную вазу. Идиоты.

Подняв ногу, Купер пнул Лэна ботинком с металлическим носком, и тот, моментально отреагировав, схватился за яйца. Каждый мужчина в комнате вздрогнул, в то время, как Лэн начал оседать на пол.

Да, блять, это чертовски помогло. Дэйн бросился к ним, стараясь избежать полнейшей катастрофы. Последнее, что ему было нужно, это чтобы ему выставили счет за разрушение куска дерьма какого-то доисторического искусства. Он успел поймать вазу за секунду до того, как Лэн опустился на пол.

Теперь Купер и Лэндон были оба на ковре, все измазанные в крови, они пытались отдышаться. Парни хорошо отделали друг друга.

— Вы двое, остановитесь, блять, или я вмешаюсь, — пригрозил Дэйн.

Может быть, Раф был прав и они должны начать относиться друг к другу, как братья. Если они сделают это, то Купу и Лэну придется принять Дэйна старшим братом, и прислушиваться к его мнению.

Сейчас, лежа на полу и восстанавливая дыхание, они казалось, успокоились.

— Извини, — Дэйн вручил вазу Талу. — Я поговорю с ними.

Тал кивнул.

— Это только начало.

— Какого черта, ты говоришь, что я не пытался до нее достучаться? Я хожу на прогулки с ней почти каждый день. Я стараюсь разговаривать с ней, пытаюсь вытащить ее из раковины, в которой она закрылась. Я приношу ей угощения, хвалю ее… Все, что должен был.

— Все, что делал бы ванильный мужчина. Алии нужно больше, и ты это знаешь.

Черт.

— Она такая хрупкая.

— Она также сабмиссив без твердого Доминанта. Она словно находится в свободном падении без подстраховки. Раф, Кад и я не вмешивались, надеясь, что вы трое будете действовать вместе, но…, — Тал покачал головой.

Черт побери. Тал не сказал ему ничего нового об Алии. Каждый инстинкт в его теле призывал его подчинить ее, но она только отталкивала его. Он не хотел давить на нее слишком сильно. Он уже прошел этот путь с Келли, и все закончилось разводом.

— Я не могу силой заставить ее увидеть то, в чем она нуждается, — аргументировал Дэйн.

— Я наблюдал за тобой и Алией, — сказал Кад, отступая. — Ты делаешь все, что в твоих силах, когда говоришь об этом. Но ты был очень осторожен с ней. Черт, мы все были. Но мои братья и я решили сейчас остановиться. Вы должны сделать то же самое. Я не говорю тебе, что ты должен силой подчинить ее своей воле, но ты должен быть честным и открытым по поводу того, что можешь ей предложить. То, что вы трое можете предложить.

— Мы испробовали столько всего, — добавил Раф. — Мы привезли сюда специалистов, обеспечили ее работу в благотворительности, чтобы отвлечь от неприятных мыслей, окружили ее семьей и друзьями из ее прошлого, которые помогли бы ей вспомнить прежние счастливые времена. Ничего из этого не сработало. Да, она вежлива, но больше не сближается с людьми.

Куп оттолкнулся от пола, поднимаясь на ноги.

— Она ужасно относится к себе. Алия думает, что она страшная и фригидная. Мы не можем исправить это, находясь на расстоянии от нее.

Лэн также встал на ноги, вытирая кровь со рта.

— Мне неприятно это осознавать, но я согласен с Купером. Все, что мы делали до этого, не работает. Мы относились к ней, как будто она слишком хрупкая. Мы почти убедили ее в этом. Но она не сломается. Ей только нужно знать, что мы достаточно сильные, чтобы поддержать ее.

Дэйн посмотрел на двух своих лучших друзей. Они глупо избили друг друга, но теперь они были вместе. Может быть, это то, какими и должны быть настоящие братья. И возможно, пришло время начать следовать своим инстинктам. Алия колебалась. Ее мир рушился с такой скоростью, что она просто была не в состоянии собрать его обратно в одиночку. Она не знала, как попросить о помощи у кого-то и боялась того, что она в ней нуждается. Она была чертовски напугана, чтобы открыть свое сердце.

Дэйн провел множество операций, когда не было возможности просто войти в дверь, сверкая оружием. Ключом ко всему была стратегия. Поиск хитрого способа, как проникнуть внутрь. Он может справиться с этим. Двухсторонний подход сработает. Он мог начать с того, что предложил Тал, рассказать Алии все о том, что она упускает, все, что они могут дать ей самым развращенным языком. Он бы не стал сдерживаться. Он не хотел быть обходительным. И он не позволит ей уйти ни с чем.

И тогда, когда она уже не сможет терпеть ни секунды, они выполнят свои обещания. Они просто покажут ей, насколько она красива, какой страстной она может стать от их действий, насколько высоко она может воспарить в своем удовольствии. Когда ее соблазнительное тело будет принадлежать ему и его братьям, она уже не сможет прятать от них свое сердце.

— Идите, и приведите себя в порядок, — сказал Дэйн Лэндону и Куперу. — Нам нужно о многом поговорить. Тал, пожалуйста, попроси следователей прислать мне отчет. К утру, мы поменяем тактику и точно определимся, как действовать дальше. Тем временем, мы разработаем план новых действий по отношению к принцессе.

Тал крепко пожал руку Дэйну.

— Запасная группа защиты справится без вас оставшуюся часть вечера. Они все равно уже закругляются. Считайте, что ваша группа переквалифицирована. Отныне Вы полностью ответственны за защиту Алии. Удачи.

Тал и его братья, вместе со своими друзьями, спустились вниз по лестнице, направляясь в главный зал, оставляя Дэйна одного с двумя мужчинами, которые прикрывали его спину на протяжении последних двух лет. Не было никого другого, с кем бы он предпочел идти в бой.

Это была миссия всей его жизни, и Дэйн не собирался провалить ее.