Инкуб. Книга 2 (СИ)

Глава 12

Королевские щедроты. Развлечения вкупе с ядовитой гадюкой — ревностью.

Несмотря на слухи, венценосная пара была неразлучна и, удивляя сплетников, участвовала в многочисленных дворцовых церемониях, предшествующих Сатурналиям. Словно забыв о предстоящем разводе, король ни на шаг не отпускал от себя жену. Мало того за ней незаметно следили ноары Тайного департамента. Прозрачные намёки де Ривароля на то, что королеве пора подписать бумаги на развод, он пропускал мимо ушей, и тот на время смирился, поняв, что, настаивая на своём, не добьётся ничего, кроме немилости.

При такой плотной опеке Аделии поневоле пришлось отложить поход в Ночное королевство и мириться с прихотями короля. Осознав свою запоздалую любовь к жене, тот словно сошёл с ума и щедро задаривал её подарками. А она не знала плакать или радоваться, получая одно за другим богатые поместья и роскошные драгоценности. Дело дошло до того, что король отослал от двора своих официальных фавориток. И хотя душой Аделия рвалась на волю, но не рисковала идти наперекор самолюбивому супругу, и дожидалась, когда наступит более подходящий момент. При всех своих ведовских умениях она была беззащитна как мать, а Эвальд хитёр. Он поманил её возможностью видеть дочь, когда она вернётся из Ночного королевства.

Пока король удерживал жену в плену своей любви, остальные её спутники занимали себя как могли.

Жоло Вагабундо обретался в небольшом ухоженном особняке в привилегированном районе Гленцена. Здесь он часами вёл задушевные беседы с главой Тайного департамента и, почуяв поживу, подготавливал почву для своего перехода на сторону Эдайна и будущего возвышения. Конечно, в первую голову его интересовали регалии и размер жалования, но он не был дураком, чтобы спрашивать об этом напрямую. А де Ривароля забавляли беседы с умным и жадным собеседником, к тому же он мучился сомнениями по поводу его дальнейшей пригодности и поэтому до последнего тянул с вербовкой.

Граф де Фокс по-прежнему жил в загородном поместье королевы, где охотно развлекался с окрестными красавицами, старательно улучшая крестьянскую породу. Поддерживая форму, он бился на мечах с Мартином Труэ и очень удивился, осознав, что Юлиан гораздо более опасный противник, чем подготовленный с детства хоть и юный рыцарь.

Иногда на радость Харту они ходили на охоту. Новый спутник графа оказался прекрасным лучником, и они завалили кухарку дичью и мясом. Бережливая экономка не успевала заготавливать её впрок и взмолилась о пощаде, когда погреб оказался забит до отказа.

Временами де Фокс вспоминал о Вагабундо и тогда один за другим разрабатывал планы мести. Аделия сообщила ему, что приора освободили почти сразу же после ареста, но он даже не думал просить за него. Мало того, при встрече он сказал ей то же самое, что Рунике, — мол, графа выпустили вместе с ним, и он сразу же уехал, получив известие о тяжёлой болезни матери. Если бы ни случайный разговор, королева оставила бы поиски. К счастью она заглянула в конюшню, чтобы навестить свою любимицу Ройси и здесь краем уха услышала, как конюхи ругают разгильдяя-хозяина. По их словам выходило, что кто-то из гостей поставил в конюшне своего вороного и забыл о его существовании, а бешеный конь уже разбил всё стойло и никого к себе не подпускает. Мол, если дальше так пойдёт, то он скоро сдохнет. Аделия пошла взглянуть, нельзя ли чем-нибудь помочь, но увидев вороного и пса, забившегося в угол его стойла, она сразу же поняла, чьи они. А ещё она поняла, что их хозяин в беде, поскольку он никогда не бросил бы животных на произвол судьбы.

Впрочем, де Фокс был не слишком задет поступком Вагабундо и вскоре накал его страстей пошёл на убыль. Во-первых, он с раннего детства пребывал в стойком убеждении, что чернь изначально склонна к предательству. Во-вторых, он стал мудрей и понимал, что вряд ли приору удалось бы что-нибудь сделать в той ситуации, в которую они попали. Единственно, что страшно злило графа, так это уверенность, что тот палец о палец не ударил, чтобы помочь ему — хотя бы как собрату по ордену.

Остальная троица тоже не бедствовала. В отличие от Руники, которую отправили на задворки дворца, юной парочке отвели роскошные покои, где Цветанку обслуживала личная горничная, а Юлиана — камердинер. Кормили их бесплатно, но одеваться и покупать мелочи им приходилось за свой счёт. И хотя они получали денежное содержание, при королевском дворе то и дело возникали непредвиденные расходы и его катастрофически не хватало.

Конечно, они беспокоились за судьбу господ инквизиторов, но твёрдо верили, что Аделия не даст их в обиду. Правда, узнав, что Вагабундо выпустили из тюрьмы, а де Фокса — нет, Юлиан в спешном порядке стал выяснить, где его держат. Дело дошло до того, что ноары начали косо посматривать на юношу, когда он начал искать подходы к Тайному департаменту. Но в один прекрасный день Цветанку отловила сияющая Руника — она наконец-то встретилась с королевой — и порадовала её сообщением об освобождении графа. Девушка радостно вскрикнула и, боясь, что Юлиан что-нибудь натворит, сразу же бросилась его разыскивать. Узнав радостную новость, он к её великому облегчению перестал вынашивать грандиозные планы по освобождению приятеля.

Вначале король Эдайна, зная об их подозрительном прошлом, отнёсся к юной парочке довольно холодно. Спустя некоторое время после их вселения во дворец он вызвал Юлиана в свой кабинет и долго расспрашивал его о родном мире. Как и Аделия он был полон недоверия, но на этот раз юноша был в лучшей форме. Предполагая, о чём пойдёт речь, он постарался отвечать как можно чётче, и по мере возможностей аргументировать свой рассказ.

Конечно, в первую голову король Эдайна заинтересовался военным делом. Юлиан снова попытался замолчать неудобную тему о дальнейшем развитии вооружений. Но, увы! Вскоре к ним присоединился граф де Ривароль и быстро поймал его на обмолвках и недоговорённостях. Несмотря на своё нежелание, ему пришлось рассказать об огнестрельном оружии. А дальше стоило только начать, как остановиться было уже невозможно.

Разрушительность атомного оружия поразила короля. Откинувшись на высокую спинку кресла, украшенную грифонами, он долго молчал, обдумывая услышанное, а затем потребовал рассказать о вещах, которые будут полезны Эдайну.

В общем, за время беседы, больше похожей на допрос, они вдвоём вытянули из Юлиана всё полезное, что тот мог вспомнить. В свою очередь он живо заинтересовался историей Эдайна, и это пришлось по душе его собеседникам. По-настоящему преданный интересом своего государства, после приватной беседы король настолько смягчился, что пригласил его вместе с Цветанкой отобедать в узком семейном кругу. Как оказалось, это было неслыханной честью.

В уютной столовой, отделанной дубовыми панелями, молодые люди впервые после театра встретились с Аделией. В пышном наряде, расшитом золотом и драгоценными камнями и под слоем косметики, они не сразу её узнали. Опустившись на стул, отодвинутый чопорным лакеем, она улыбнулась им и слегка кивнула головой, украшенной затейливой причёской.

«Вот это да! Мадам Помпадур отдыхает! — восхитился Юлиан и, покосившись на Цветанку в её скромном наряде, скрыл тяжелый вздох. — Блин! Когда же кончится чёртово безденежье?» Словно услышав его мысли, девушка ободряюще улыбнулась и украдкой сжала его руку. «Я люблю тебя!» — выдохнула она чуть слышно и он, просияв, сжал её тонкие пальчики.

Счастливая парочка не заметила завистливых взглядов, брошенных на них блистательной королевской четой, как и выражения упрямства, промелькнувшего у короля, и лёгкой грусти на лице у королевы.

Пир достойный Гаргантюа скрашивали приятные голоса певцов, поющие бесконечные баллады о подвигах храбрых рыцарей и их платонической любви к прекрасной даме, которую они пронесли через всю свою жизнь. Правда, лично у Юлиана храбрые вояки вызывали большое сомнение в их ориентации, не говоря уж о потенции.

Несмотря на оказанную честь, обед в присутствии монарших особ оказался сущим наказанием. Многочисленные блюда и напитки шли нескончаемой чередой. Судя по поведению присутствующих, каждое из них подлежало обязательной пробе, и здесь даже королева не была исключением. Лишь сам король ел, что хотел.

В самом начале проголодавшийся Юлиан слишком подналёг на деликатесы, а затем мучился, давясь остальными блюдами. Но оно того стоило. За десертом по знаку короля ему вручили прадедушку патента, который давал право взимать часть дохода, приносимого книгопечатанием и несколько увесистых мешочков с золотом. Это заработала королевская типография, созданная ещё по наводке Аделии. Обрадованный Юлиан даже забыл о тяжести в животе. В последнее время его уже достало жить на подачки и каждый день расписываться в свитке у желчной экономки, которая с большой неохотой выдавала королевским постояльцам наличные деньги.

Когда они оказались в отведённых им покоях, Юлиан издал ликующий клич и горкой высыпал на столик золото из мешочков.

— Ура! Финансовая свобода! — Напевая, он закружил девушку по комнате. — Цветик, заказывай всё, что твоей душеньке угодно!

— Ничего не хочу. У меня есть ты и это самое главное.

— Брось! Я уже твой вместе с потрохами. Ну, что тебе купить? Платья, драгоценности?

— Чем тратить деньги на всякую ерунду, давай их вложим в дело. Говорят, что некоторые торговые дома очень надёжны и дают хороший процент, особенно здесь поблизости от моря, — тут же предложила практичная девушка. — Это лучше, чем держать их при себе с риском потерять…

— Обязательно, моя умница-разумница! Так и поступим, но первым делом купим тебе дом в Гленцене, а часть истратим в своё удовольствие. Ну, какой ты хочешь подарок?

— Чего я хочу, то не продаётся, — вздохнула Цветанка и тут же встрепенулась. — Не понимаю. Зачем мне дом в Гленцене? — спросила она с недоумением.

На лице Юлиана появилось уклончивое выражение.

— Хочу обзавестись недвижимостью в Эдайне, мне здесь нравится. Нужно же думать о будущем. К тому же у нас здесь мощные связи на самом верху.

— Не ври! Я тебя спрашивала не об этом!

— Ладно-ладно, не сердись! — Юноша замялся. — Ну, вдруг ты забеременеешь…

— Слава Аллаху Всемилостивому и Всемогущему! Я буду очень рада, если он наградит нас дитя. Но пока этого не произошло, значит, так Ему угодно! — и Цветанка быстро сделала знак, отвращающий несчастья.

Обняв её, Юлиан прищурил глаза и заулыбался.

— Тогда первым делом купим кровать, и вплотную займёмся созданием потомка, — весело проговорил он и, вкрадчиво добавил: — Лично я с превеликим удовольствием оставлю вас вместе с киндером дожидаться моего возвращения в Эдайне.

— Ни за что! Не смей меня бросать!

— Блин! — Юлиан посерьёзнел. — Цыплёнок, пойми! Ведь в первую голову я забочусь о тебе. — На его лице появилось непреклонное выражение. — В общем, я решил, с ребёнком или без него, но ты остаёшься здесь. Я не потащу тебя в вампирское гнездо. Это слишком опасно.

— А я всё равно пойду с тобой!

— Ничего не выйдет, дорогая! У тебя больше нет кулона. К тому же на лошадях мы будем передвигаться очень быстро.

— Ну и что! Я всё равно тебя найду!

— Вот глупая! Без нас ты не сможешь преодолеть ведьминский барьер. Но даже если произойдет чудо, и ты окажешься в Ночном королевстве, то без нашего присмотра тебя в ноль минут загрызут вампиры. Цыплёнок, ты куда?.. Стой! Я с кем разговариваю?!

— Извини, хабиб, я обещала Рунике, что зайду и забыла! — выпалила девушка и громко хлопнула дверью.

«Вот блин! Сбежала!.. Тоже мне нашла близкую подругу! А как же я? — обиженно подумал Юлиан и озадаченно почесал в затылке. — А я надеялся, что мы вместе сходим в город, немного погуляем и выберем цыплёнку подарок по душе, — он ухмыльнулся. — Ай, ладно! Может оно и к лучшему. Думаю, обещанный замок я не потяну, а вот на обручальное кольцо с бриллиантом совершенно точно хватит».

В мыслях о судьбе дальнейших взаимоотношений с девушкой, Юлиан пропустил нужный поворот и, свернув не туда, заблудился в прихотливом лабиринте огромного дворца. После хождения наугад он остановился и выглянул в окно. Это не помогло. Видимая часть парка была ему совершенно не знакома, и он укоризненно посмотрел на своего любимца.

— Финист, ладно я, а ты-то куда смотрел?

Сокол, сидящий на его плече, виновато заклекотал.

— Ладно, птиц, не бери в голову. Ты умница это я лох. — Юноша погладил сокола по спинке и толкнул ближайшие двери. — Сейчас найдём какую-нибудь Ариадну… ни фига себе! — Ведомый любопытством, он перешагнул порог.

Роскошная обстановка с явным отпечатком хорошего вкуса и индивидуальности несколько его смутила. Чудесная воздушная мебель, украшенная позолоченной резьбой, создавала идеальную обстановку уюта и отдыха. Там и сям стояли букеты свежесрезанных цветов и скрытые среди комнатных растений мирно журчали небольшие фонтанчики. В открытые окна задувал ветерок, раздувая легкие занавеси и, споря с разноголосым щебетом диких птиц, в золочёных клетках нежно пели канарейки.

Несмотря на царящую в покоях умиротворяющую атмосферу, множество свитков на столиках и этажерках, и оружие, богато инкрустированное драгоценными камнями и золотом, показывало, что их хозяин — мужчина. Причём, из сильных мира сего.

— Знаешь, Финист, вряд ли хозяевам здешних мест понравится наше вторжение. Давай-ка слиняем отсюда пока не поздно…

Только он собрался выйти, как вдруг раздался знакомый голос.

— Сударь, у вас замечательная птица, — лениво проговорил король Эдайна, скрытый высокой спинкой дивана. — Подойдите, я разрешаю.

Ослушаться было невозможно и, бесшумно ступая, Юлиан обошёл препятствие.

Правитель самого могущественного королевства Ойкумены отдыхал. Лежа так, что его длинные ноги в высоких ботфортах покоились на валике дивана, он перелистывал книгу в роскошном кожаном переплёте.

— Что скажете в своё оправдание, сударь? — спросил король, не отрываясь от своего занятия.

— Ваше величество, простите за нечаянное вторжение! — Юлиан склонился в низком поклоне. — Виноват, но я заблудился.

— Так и быть прощаю на первый раз, — поправив пенсне на носу, король внимательно глянул на своего посетителя и снисходительно добавил: — Хотите посмотреть, как выглядит первая напечатанная книга?

— О да! — Юлиан благоговейно взял в руки драгоценную вещь. — Прекрасно! Ваше величество, вы знаете, что спустя столетие она будет стоить целое состояние? Во всяком случае, так произошло в моём мире.

— Насколько я понимаю, речь идёт о раритетах, которые в отличие от дам с возрастом только растут в цене. — На монаршем лице промелькнула саркастическая улыбка. — А как вы оцениваете содержание сего манускрипта?

Юлиан вернул книгу королю и с приличествующей случаю миной сокрушённо развёл руками.

— Увы, ваше величество! К своему стыду я должен признаться, что не умею читать. Ваш язык для меня это какая-то дикая смесь из французского и немецкого. Да и то я их узнаю с трудом.

— Французского и немецкого? — В удивлении король приподнял брови, а затем на его лице появилось понимающее выражение. — Ах, да! Вы упоминали о странах вашего мира. Если я не ошибаюсь, речь идёт о Франции и Германии.

— Ваше величество, не ошиблись. Должен заметить без всякой лести, что у вас прекрасная память.

— О да! Я никогда ничего не забываю, и мои враги это знают. Поэтому редко осмеливаются привлечь к себе моё внимание, — холодно сказал король. В его глазах мелькнул предупредительный огонёк.

— Прекрасное качество, ваше величество, — льстиво пропел Юлиан. — Думаю, ваши друзья ещё больше счастливы этим обстоятельством, — лукаво добавил он и снова склонился в низком поклоне.

— Это верно. Я не забываю тех, кто преданно служит мне и Эдайну, — высокопарным тоном ответил король. — Вижу, вы прирождённый дипломат, сударь. Продолжайте в том же духе, и вы далеко пойдёте, — в его голосе прозвучала лёгкая насмешка.

Юлиан смиренно потупился.

— Ваше величество, вы слишком высокого мнения о моей ничтожной особе.

— Не стоит себя принижать, мой юный друг.

Подойдя к Юлиану, король протянул руку к соколу, сидящему на его плече. Финисту это не понравилось. Он беспокойно переступил лапами и гортанно крикнул.

— Какая красивая птица! — король убрал руку и восхищённо посмотрел на птицу. — Это сокол?

— Да, ваше величество.

— Никогда не встречал такой породы. Интересно, каков он в деле?

— О, Финист прекрасный охотник! — воскликнул Юлиан и, немного помедлив, добавил с замиранием сердца: — Ваше величество, я с большим удовольствием передал бы сокола вашим сокольничим, но он чрезвычайно предан мне и, боюсь, затоскует в чужих руках.

К счастью король был в хорошем настроении и не рассердился.

— Понимаю ваши опасения. — Он усмехнулся. — Не бойтесь, я не собираюсь вас разлучать, к тому же я предпочитаю сапсанов. — На его лице появилось снисходительное выражение. — Сударь, хотите вместе со своей птицей составить мне компанию в завтрашней охоте?

— С превеликим удовольствием, ваше величество! — Юноша просиял, уже наслышанный о любимой королевской забаве. — Мы с Финистом постараемся не разочаровать вас и показать всё на что способны.

— Что ж, тогда встречаемся в пять утра на соколином подворье… — Король смерил юношу испытующим взглядом. — Сударь, к вам несколько затруднительно обращаться. Мы не настолько знакомы, чтобы быть накоротке и звать друг друга по имени. — Он подошёл к бюро и, открыв инкрустированную перламутром крышку, вытащил лежащий там свиток. — Думаю, вы не откажетесь от дворянского титула и небольшого поместья в моём королевстве? Вы его заслужили, подарив моему королевству крайне полезные изобретения.

— О, ваше величество! Не передать, насколько я благодарен! — Поражённый Юлиан снова склонился в низком поклоне. «Блин! Кто там сказал, что у царедворца должен быть гибкий позвоночник, если он заинтересован в карьере?»

Король снова смерил юношу испытующим взглядом и, милостиво улыбнувшись, протянул ему свиток со свисающей на витом шнурке большой королевской печатью.

— Не проспите, барон де Фальк, увлекшись своей прелестной женой.

— Ни в коем случае, ваше величество!

Облегчённо переведя дух, Юлиан попятился к двери. Король Эвальд был не из тех, с кем приятно проводить время.

— Барон, надеюсь, вы знаете, что отныне являетесь моим подданным.

Юноша замер.

— О да, ваше величество! — воскликнул он и постарался изобразить энтузиазм на лице. «Блин! И здесь я влип!»

— Остальные регалии, соответствующие званию, вы получите, когда вместе с остальными соискателями принесёте рыцарскую присягу на верность мне и Эдайну. Церемония состоится сегодня вечером ровно в восемь в Большом тронном зале. — Король неспешно натянул перчатки. — Вы свободны, барон, — соизволил он отпустить нового подданного.

— Благодарю, ваше величество!

«Yes!» — выдохнул Юлиан, когда оказался в коридоре. Засунув королевскую грамоту в рукав, он подмигнул соколу. «Сечёшь, птиц, теперь твой хозяин не кто-нибудь, а самый настоящий барон де Фальк».

— Хорошо, что не барон Мюнхгаузен, — иронично заметил женский голос, и юноша резко обернулся. Вокруг было пусто, и он вдруг засомневался, что услышанная фраза была сказана вслух. Ведь он знал этот голос. Знал, как самого себя. Это и был его голос, только в женском обличье.

— Какого чёрта?.. Светозар, это твои шуточки? — возмущённо воскликнул он, но тут в одном из переходов показались нарядные придворные дамы, и он воспользовался случаем, чтобы узнать, где находится выход из дворца. Жеманные красавицы не только объяснили ему, как выбраться, но оказались настолько любезны, что вызвались его проводить, чтобы он больше не заблудился по дороге.

Собравшиеся на прогулку Цветанка и Руника встретились с Юлианом на въездной колоннаде дворца.

При виде смеющегося мужа в сопровождении придворных дам, на лице девушки появилось ревнивое выражение.

— О Аллах! Когда же это кончится? — простонала она.

— Судя по всему никогда, — насмешливо отозвалась Руника и схватила её за рукав. — Стой, дурочка! Не делай из себя посмешище! — попыталась она остановить девушку, но та вырвалась от неё и бросилась к Юлиану.

— Хабиб, ты идёшь с нами на прогулку? — спросила она с жалобными нотками в голосе.

«Какой афронт!.. Полнейшая невоспитанность!.. Деревенщина, никакого понятия о приличиях…» — зашептались злоязычные придворные дамы.

Вцепившись в Юлиана, девушка делала вид, что не слышит ядовитые реплики, но он осторожно высвободился из её рук и повернулся к своим спутницам.

— Благодарю вас, сударыни. Вы — мои путеводные звёзды. Если бы не ваша помощь, я бы ещё долго плутал по дворцу.

Придворные дамы расцвели и, не обращая внимания на девушку, принялись наперебой уговаривать его бросить затворничество и посещать дворцовые увеселения.

Сыпля комплиментами, Юлиан пообещал не разочаровывать их, но на литературный вечер мадам де Ториньи он отказался придти, мотивировав это тем, что король пригласил его на охоту и ему нужно рано вставать. Сообразившие, что на придворном горизонте восходит новая звезда, дамы восхищённо заахали и на юношу как из рога изобилия посыпались приглашения на званые вечера.

Видя, что кипящая от возмущения Цветанка вот-вот вцепится в волосы какой-нибудь не в меру ретивой кокетки, он поспешил закончить светский разговор.

— Ещё раз примите мою благодарность, дамы. Извините, но я вынужден вас покинуть. Au revoir, belle femme![23]

«Идём!» — С вежливой улыбкой на лице Юлиан подхватил Цветанку под руку и потащил её к Рунике, стоящей в отдалении.

— Ну, что? Поиздевался над девчонкой? Рад, что выставил её дурой перед придворными курицами? — язвительно проговорила она.

На лице юноши появилось холодное выражение.

— Будь ты настоящей подругой, ты не допустила бы этого позорища.

Получив заслуженный выговор, Руника поскучнела.

— Разве её удержишь? — Она сердито покосилась на девушку. — И вообще, я не нанималась в няньки ко всяким ревнивым дурочкам.

Задетая за живое Цветанка сверкнула глазами.

— Я уже вышла из того возраста, когда нужны няньки. Если вы считаете, что я позорю вас своим поведением, то я пойду одна…

— Спокойно, девочки! Давайте не будем ссориться! — Юлиан подхватил подруг под руки и весело проговорил: — Ну, что, красавицы, прогуляемся? Куда хотите пойти, по магазинам, в колдовской цирк или на бой гладиаторов?

— Сначала бой гладиаторов, а затем в колдовской цирк! — безапелляционно ответила Руника. Вдруг она остановилась. — Рогатый! Боюсь, у нас ничего не выйдет. У меня совсем мало денег, а я не хочу идти на поклон к этой сушёной вобле дворцовой экономке… — расстроилась она.

В последнее время Рунике приходилось туго. По распоряжению короля она больше не получала денег на содержание, но не призналась в этом друзьям и жила, экономя каждый грош.

— Хоть ты и злыдня, но я великодушен и всепрощающ, как Христос. Поэтому смело заказывайте всё, что хотите. Как и положено истинному дворянину, с прелестными дамами барон де Фальк сама щедрость, — задрав нос, важно произнёс юноша и, сияя глазами, радостно добавил: — Не бойтесь, сегодня я богат как Крез и вам ни в чём не будет отказа.

— Что ты болтаешь? Кто такой барон Фальк и откуда у тебя деньги? — недоверчиво спросила Руника, уже начиная догадываться, в чём дело.

Засмеявшись, Юлиан опустился перед молчаливой Цветанкой на одно колено и прижал руку к сердцу.

— Дорогая баронесса, смените гнев на милость и разрешите вашему смиренному супругу, новоиспечённому барону де Фальку, сопровождать вас на прогулку, — он вскочил на ноги и приподнял девушку за талию. — Ну-ка, улыбнись, царевна Несмеяна! Моё сердце, хватит хмуриться, лучше порадуйся за меня!

До Цветанки тоже дошло, что это значит. Её личико просветлело и она, позабыв об обиде, радостно взвизгнула и повисла у него на шее.

— Не может быть!

— Может, дорогая. Не знаю почему, но их величество сегодня щедр аж до содрогания! — весело сказал Юлиан и снова подхватил спутниц по руки. — Цирк, значит, цирк, а потом на бой гладиаторов!

Руника не стала с ним спорить из-за смены порядка посещения намеченных развлечений.

К их великому разочарованию в кассу цирка шапито, расположенного у центральной площади Гленцена, стояла огромная очередь. Сегодня здесь выступала знаменитая колдовская труппа, и масса жаждущих зрителей стремилась прорваться на их первое представление в сезоне.

Они еле нашли хвост очереди и вскоре поняли, что билетов им не достанется — в цирке был полный аншлаг.

«Ваше счастье, что я перестроечное дитя страны Советов!» — воскликнул юноша и, подмигнув огорчённым спутницам, ужом ввернулся в плотную толпу у касс. Несмотря на ругань, он неуклонно продвигался к цели, даря обаятельные улыбки особо злобствующим личностям. Добравшись до вожделенного окошечка, он протянул кассиру деньги и потребовал выдать ему билеты на самые лучшие места.

Усталый худой старичок с залысинами на высоком лбу смерил его ироничным взглядом. «Самые лучшие?.. Сударь, вы что предпочитаете? Сидеть на полах центрального или бокового прохода? А может, вас устроят колени какой-нибудь дамочки? — язвительно спросил, выглянув в окошечко. — Могу походатайствовать и выбрать матрону подородней, чтобы вам было мягче сидеть…»

Ничего не ответив, юноша холодно улыбнулся, и его кожа слегка засветилась. Ехидный старичок смолк на полуслове и, растерянно моргая белесыми ресницами, протянул ему билеты, припасённые для директора цирка.

— Извините за проволочку, мой господин, сами видите, что творится, — произнёс он и, выскочив из своей будки, низко поклонился. — Если вам ещё что-нибудь нужно, вы только скажите!

— Не переживай, старина, теперь полный порядок.

— Господин, приходите к нам в гости после представления, — не отставал старичок с просительной миной на лице. — Мы, Буффоны, потомственные циркачи и живём здесь совсем рядышком…

— Большое спасибо, старина. Передавай привет семье. Если будет время, я обязательно загляну…

Юлиан поспешно ретировался от навязчивого кассира, не знавшего, чем ещё ему услужить.

— Уф! — вырвавшись из плотной толпы, он с победным возгласом показал свою добычу обрадованным спутницам и, подхватив под руки, скомандовал: — Крошки мои, за мной!