Инкуб. Книга 2 (СИ)

Глава 7

Знаменательные встречи, приоткрывающие завесу тайны над другой стороной жизни ведьмы-предводительницы.

Среднего роста русоволосый мужчина, облачённый в неприметный плащ тёмно-серого цвета, остановился около апартаментов Аделии и деликатно постучал.

— Входите, открыто! — донеслось из-за дверей.

Перед тем как шагнуть через порог таинственный посетитель зорко глянул в коридор, проверяя, нет ли за ним слежки.

— Можете не осторожничать, mon ami! Поблизости нет любопытных ушей, — пропела Аделия, пряча досаду за лучезарной улыбкой. Она изящным движением опустилась на диван, но с появлением гостя её непринуждённость исчезла, уступив место светской манерности.

— Лучше лишний раз в этом убедиться, чем жалеть об излишней беспечности, — сдержанно отозвался мужчина. Широкополая шляпа с белоснежным страусовым пером — дань скрытому тщеславию её владельца, аккуратно легла на столик у двери. Подойдя ближе, граф Антуан де Ривароль, глава Тайного департамента королевства Эдайн, опустился на одно колено и галантно приложился к милостиво протянутой руке.

— Mon souveraine!

Неохотно выпустив изящные пальцы из своих ладоней, он поднял голову и пытливо вгляделся в знакомое с детства лицо. Тени, залегшие под синими глазами, заставили его нахмуриться.

— Делать вам нечего, как лично возиться с подвыпившими мальчишками, — проворчал он на правах старинного друга.

— О! Тебе и об этом известно! — глаза Аделии заискрились смехом. — Антуан, ты в своём репертуаре! Интересно, как твоим орлам удается следить за мной, ничем себя не выдавая?

— У моего ведомства свои секреты, mon ami, которые даже вам не положено знать, — снисходительно ответил де Ривароль и гибким движением поднялся на ноги. Подойдя к окну, он отодвинул штору и выглянул на улицу. На его губах промелькнула удовлетворенная улыбка. Ноары[16] были на посту, держа свою подопечную под неусыпным наблюдением.

Видя это, Аделия покачала головой. В её душе боролись привязанность к другу детства и раздражение от его опёки, все больше походящей на постоянную слежку.

— Антуан! Ну, что за шпионские игры? Мог бы больше доверять моим способностям.

Де Ривароль усмехнулся и, опустившись рядом с ней, взял за руку.

— Одно другому не мешает, mon ami.

Ожидая очередного выговора за беспечность, Аделия забарабанила пальцами по подлокотнику дивана. Мужской шовинизм уже достал её до самых печёнок. И де Ривароль не замедлил оправдать ожидания.

— Ай-я-ай, mon souveraine! Вы же знаете, что это не моя инициатива, а вашего супруга. — При виде унылой гримасы, появившейся на лице красавицы-ведьмы, в его бледно-голубых глазах запрыгали весёлые бесенята. Он явно забавлялся. — Но я с ним полностью согласен. Способности способностями, а бережёного боги берегут, — произнёс он укоризненным тоном. — Чем сердиться, mon ami, давайте обменяемся полезной информацией. Вы расскажете об инкубе, а я расскажу вам о графе де Фоксе. Моим ноарам удалось добыть немало информации о его семье.

— Хорошо… Постой, сначала скажи, удалось ли что-нибудь узнать о его мнимом слуге?

— Увы! — де Ривароль перебрался в кресло напротив и, положив нога на ногу, испытующе посмотрел на свою собеседницу. Черты его лица отвердели, и оно разом утратило доброжелательное выражение. — Честно говоря, мы не очень искали. Ведь Жоло Вагабундо[17] обычная чернь из самых низов. Замашками он вполне соответствует своей фамилии…

— Вот уж не ожидала от тебя такой близорукости! — перебила его Аделия. — Антуан, это в тебе говорит чувство сословного превосходства. А вот я, пожалуй, затруднюсь назвать, кто из господ инквизиторов опасней. Временами мне кажется, что это слуга. Умный, честолюбивый и беспринципный, он рвётся к власти и готов идти по трупам.

На лице главы Тайного департамента появилось снисходительное выражение, и раздосадованная Аделия еле удержалась от детской привычки вцепиться в его волосы и ткнуть задаваку носом в землю.

— Ерунда! Несмотря на нестабильную политическую обстановку в Кордовском халифате очень сильны сословные предрассудки. Как бы это безродное дерьмо не лезло вон из кожи, ему ничегошеньки не светит. Извините за грубость, mon ami.

— Орден иезуитов, опираясь на таких типов, как Вагабундо, набирает силу и явно зарится на наши земли! — запальчиво возразила Аделия.

— Mon souveraine, оставьте политику мужчинам и не забивайте свою хорошенькую головку ненужными проблемами. Помните, от них появляются преждевременные морщины. — На губах де Ривароля появилась улыбка, которая не коснулась его холодных голубых глаз. — С тех пор как вы вышли замуж, вы светская дама, а не служительница Ведьминских кругов. Не спорьте, mon ami, и послушайте доброго совета. Живите своими женскими интересами, и больше уделяйте внимания мужу и ребёнку. А то однажды рискуете обнаружить, что место подле вашего супруга занято окончательно, — проговорил он с предостерегающими нотками в голосе.

Де Ривароль не бросал слов на ветер, и Аделия почувствовала себя неуютно; в преддверии грядущих неприятностей у неё заныло сердце.

— Это угроза или предупреждение? — спросила она спокойным тоном, но плотно сжатые губы и искорки в глазах выдавали её гнев.

— Это реалии нашего мира, — вздохнул де Ривароль и обезоруживающе улыбнулся. — Не сердитесь, Адель. Могу я вас по-прежнему так называть? — Получив согласный взмах ресниц, он продолжил: — В память о нашей детской дружбе, я всего лишь хочу вас предупредить. — Он снова опустился на колено и его тонкие, но сильные пальцы бережно сжали руку той, что до сих пор была ему не безразлична. — Адель де Линь, будьте благоразумны, не забывайте о своём долге и обещании, данном супругу. Поверьте, я забочусь о вашем благополучии. Mon souveraine, вернитесь домой. Не дожидайтесь, когда государь окончательно выйдет из себя.

— Я не могу этого сделать даже под угрозой заточения! — прошептала Аделия. — Пойми, Антуан, я и рада бы вернуться, но… — в её глазах, обращенных к де Риваролю появилась мольба, — ради Эдайна я не могу отказаться от похода в Ночное королевство. Пожалуйста, помоги убедить мужа…

— Нет! — холодно перебил её де Ривароль. — Какими бы вы не руководствовались целями, здесь я вам не помощник. Будь моя воля, я силой вернул бы вас домой. Место любой женщины рядом с супругом, а главная её забота — это благополучие семьи, — на его лице появилось осуждающее выражение. — Дорогая, вы слишком долго бродите сами по себе и забыли о своём главном долге, — он сделал паузу и бесстрастно добавил: — Mon souveraine, вы должны родить наследника. Иначе ваше положение пошатнётся ещё больше.

При виде явного отчаяния на лице подруги детства, которая так и не научилась толком скрывать свои эмоции, де Ривароль вздохнул.

— Mon ami, неужели я должен говорить вам такие очевидные вещи? — проворчал он с дружеской интонацией.

Понимая, что он прав Аделия нервно стиснула пальцы и не удержалась от упрёка:

— Антуан! Твои взгляды мало чем отличаются от речей католиков, проповедующих веру в Единого!

Около рта де Ривароля залегли жёсткие складки.

— И что из этого? Во многом я с ними согласен, — резко проговорил он. — Эдайну нужна религия, помогающая сплотить государство, а не ведовская вольница, от которой один разброд в умах и шатания.

— И это ты говоришь мне прямо в глаза?! — Потрясённая Аделия прикусила губу и испытующе глянула на своего собеседника, но на его лице не дрогнул ни единый мускул. Чувствуя себя не в своей тарелке, она немного поёрзала на диване и сердито проговорила: — Ладно, хватит разговоров обо мне. Давай, поговорим о делах. Так что там с семьей де Фокса? Кстати, почему у дворянина с берега кроликов[18] германские имя и фамилия?

— Его прадед со скандалом женился на знатной девушке из очень уважаемой и богатой семьи, но поставил условие новым родственникам, что будет продолжать род, согласно корням своих предков, которые были хоть и не очень богаты, но славились ратными подвигами. Поначалу заносчивые родичи отказались наотрез. Тогда прадед де Фокса, к слову сказать, редкостный разбойник, собрал банду наёмников и осадил замок невесты, и тем вынудил новую родню принять его условия. Поскольку ребёнок, растущий в утробе матери, не собирался дожидаться, пока родители разберутся со своими делами, гордым испанцам пришлось сдаться на милость победителя.

— Испанцам?

— Всё чаще так себя именуют жители Кордовского халифата. Похоже, «береговые кролики» готовятся поменять не только вероисповедание, но и название страны, — Ривароль усмехнулся. — Н-да. Испания. А что? Хорошо звучит. Лично мне название кажется удачным. Оно соответствует взрывному темпераменту жителей и главной католической заповеди «плодитесь и размножайтесь».

— Ясно, — не выдержав, Аделия засмеялась, — а я всё гадала, откуда у де Фокса разбойничьи замашки. При таком прадеде, оно не мудрено. Интересно, почему он оказался в рядах инквизиторов? Насколько мне известно, его семья очень богата, и он не фанатик от веры. Ни разу не видела, чтобы он долго молился. В лучшем случае, что-то пробормочет и перекрестится при упоминании нечисти.

В душе де Ривароля шевельнулось ревнивое чувство, и он бросил на собеседницу внимательный взгляд, стараясь угадать степень её заинтересованности в молодом иезуите.

— Нет, де Фокс вырос в католической семье и очень набожен. Во всяком случае, так гласят донесения ноаров. Думаю, он немного разуверился в Боге, когда его невесту Веронику де Коста осудили как ведьму и сожгли на костре.

— Понятно! — Аделия стиснула руки так, что побелели костяшки пальцев. — Вот негодяи! Судя по тому, что бедный граф не питает ко мне ненависти, у девочки не было даже признака ведовских талантов. Наверняка это был политический ход по ослаблению влияния могущественной семьи.

— Возможно, — сдержано отозвался де Ривароль.

Спохватившись, Аделия через силу улыбнулась и заговорила на другие темы, в основном, пытаясь разведать умонастроения при королевском дворе Эдайна. Но глава Тайного департамента отвечал уклончиво и в свою очередь вытащил из неё сведения о Юлиане, который оставался для него тёмной лошадкой. Когда они заговорили о его спутнице, на лице де Ривароля появилось недоверчивое выражение. Он явно не поверил, что мать девушки родом из Ночного королевства, но пообещал тщательно проверить слухи.

Оставшись одна, снедаемая тревогой Аделия недолго раздумывала. С некоторых пор Верховная ведьма упорно игнорировала её прямые вызовы, но сейчас было не до обид. Найдя дорожный несессер с письменными принадлежностями, она присела к бюро и, как только высохли чернила, подошла к золочёной клетке с почтовыми голубями. Красивые птицы в белом оперении (совершенно не похожие на своих разжиревших собратьев с Земли) нежно заворковали при её приближении. Она погладила своего любимца и засунула свёрнутую в трубочку записку в крошечный футлярчик, прикреплённый к его лапке. «Лети, малыш!» — напутствовала она крылатого почтальона и подбросила его вверх.

Голубь стремительно взмыл в небеса и устремился к ведовской обители, где, по её сведениям, находилась Верховная ведьма. Приставив ладонь к глазам, Аделия долго провожала его взглядом, и когда он превратился в исчезающую точку, лишь тогда она отошла от окна, шепча охраняющую молитву.

Наблюдающий за ней ноар дал знак и с одной из городских башен в погоню за голубем устремился быстрый сапсан. Спасаясь от хищника, храбрый малыш полетел ещё быстрей, но силы были не равны. Стремительное пике, удар мощными лапами и всё было кончено. На землю осыпались белоснежные перья, окроплённые алой кровью, и футлярчик с посланием Аделии отправился к главе Тайного департамента. Получив его, он внимательно прочитал записку и, проверив её на предмет тайнописи, бросил в горящий камин.

«Так я и знал, моя дорогая ведьма, что ты не удержишься и попытаешься предупредить своё руководство. Ничего не выйдет, Адель. Ваше время ушло. При всём моём уважении Ведьминские круги с их языческим поклонением силам природы — уже пережиток древних врёмён. Эдайн и так припозднился. Религия многобожия стремительно теряет авторитет в народе, морально ослабляя королевство, а это недопустимо».

Де Ривароль тяжело опустился в любимое кресло, которое неизменно сопровождало его в скитаниях, и нахохлился. Обеспокоенный подступающими переменами, он хмурился, хотя во многом сам им способствовал.

Несколько лет назад глава Тайного департамента принял поворотное решение и, окрестившись, стал тайным католиком. Но это не значило, что он предал своего короля. По-прежнему интересы государя занимали приоритетное место в его честолюбивых планах, и их исполнению мешала только одна небольшая загвоздка — преданность подруге детства, к которой он питал непреходящую слабость и к тому же был обязан своим возвышением.

В напряженных размышлениях де Ривароль просидел до самого обеда и, наконец принял непростое решение. «Прости, Адель, но долг перед Эдайном превыше всего. Ведьмы слишком долго властвовали в умах сограждан. Пора им на покой. Если бы не барьер вокруг Ночного королевства… — он досадливо прикусил губу — впрочем, ещё неизвестно, существует ли оно на самом деле. Вампиры — это же кровожадные двуногие волки. Конечно же, они давным-давно перерезали всех жителей Ночного королевства и сами сдохли от голода. Скорей всего Адель придумала насчёт побега его жительницы, чтобы оттянуть время».

Де Ривароль склонился над бюро и, не торопясь, написал послание. Свернув его в трубочку, он запечатал его своей печатью и дёрнул витой шнур. Неслышно ступая, в комнату вошёл неприметный молодой человек в тёмной одежде. Серебряная брошь в виде сдвоенной бело-чёрной звезды свидетельствовала о его принадлежности к знаменитым ноарам.

— Вызывали, милорд? — прошелестел он, согнувшись в низком поклоне.

— Немедленно отправь письмо их величеству.

— Слушаюсь, милорд, — слуга вторично поклонился и исчез за дверью.

Вскоре со двора мощёного брусчаткой, донёсся топот копыт, звонко отдающийся в замкнутом пространстве небольшого замка, окружённого высокой стеной.

Де Ривароль проследил за тем, как его посыльный под окрики бдительных стражников миновал ворота и подъёмный мост, а затем исчез на петляющей дороге, ведущей к южным воротам города.

«Дело сделано», — он отошёл от окна и, опустившись в кресло, уставился рассеянным взглядом на огонь, горящий в камине.

Впрочем, Аделия де Линь была не глупа. Над жрицами Сьефнейг сгустились тучи, вот-вот грозящие разразиться бедой, и она не ограничилась одним только посланием. Но при всей своей предусмотрительности ей было не под силу тягаться с многочисленными агентами Тайного департамента. Оправдывая своё название, шпионы её приятеля и по совместительству его тайные убийцы были быстрыми и неуловимыми как тени. Ни днём, ни ночью ноары не спускали глаз с той, которую их служебный долг обязывал охранять, как зеницу ока. Потому ни одно из посланий Аделии так и не дошло до Верховной ведьмы.

Во время совместной прогулки по городу совершенно случайно выяснилось, что Цветанке на следующий день исполняется восемнадцать лет. С присущей ей бестактностью Руника обругала Юлиана, но он проявил завидную выдержку и заявил, что хотел ограничиться сюрпризом жене, поскольку у них нет средств на праздничное застолье. Действительно, не заявлять же во всеуслышание, что он не знал, когда у неё день рождения.

Аделия смерила юношу укоризненным взглядом, и хотела было заметить, что он мог бы взять денег взаймы, но самолюбивое выражение на его лице заставило её промолчать.

Критически осмотрев девушку, Аделия и Руника посовещались и пришли к единому мнению, что ей жизненно необходимо новое платье и они, не слушая её робких возражений, направились в торговые ряды. Юлиан с ними не пошёл, заявив, что у него есть неотложные дела, и бросился на поиски де Фокса, ему страшно не хотелось снова просить у него деньги, но он не мог оставить Цветанку без подарка.

Три красавицы, оказавшись в торговых рядах, сразу же привлекли к себе внимание мужчин, но ведовской амулет Аделии заставлял держаться их на расстоянии, чего не скажешь о юных зазывалах. Крича наперебой, они окружили их плотной толпой, стремясь пробиться в первые ряды. В ходе этой жёсткой конкурентной борьбы победил бойкий мальчишка лет десяти, чем-то приглянувшийся Аделии. Как только она указала на него, остальные мальчишки и девчонки, подчиняясь неписаному уличному правилу, тут же отступили и счастливчик, преисполнившись важности, препроводил их в интересующую лавку. У входа мальчик низко поклонился и, получив от ведьмы по-королевски щедрое вознаграждение, поначалу онемел, не веря своим глазам, а затем завизжал так, что женщины, смеясь, зажали уши.

На радостный вопль юного зазывалы из лавки вышел сам хозяин и, льстиво улыбаясь покупательницам, с низкими поклонами пригласил их пройти внутрь.

Цветанка вслед за остальными шагнула в просторное светлое помещение и онемела от восторга. И в самом деле, здесь было на что посмотреть. Сказочно красивые ветви кораллов упирались прямо в низкий потолок, а под ними стояли огромные раковины, в которых плавали золотые рыбки. В одном из углов громоздились сундуки всех форм и размеров, одни из которых были изысканно красивыми, с тонкой резьбой и вставками из кожи и златотканых тканей, а другие — совсем простыми, без особых излишеств, но тоже добротные и удобные. Царство сундуков соседствовало с чудесными напольными вазами, чьи бока покрывали изящные узоры и жанровые картинки. Рядом с гигантскими сородичами стояли маленькие кувшинчики, от которых исходил аромат благовоний. За стёклами многочисленных витрин, расставленных по всему залу, прятались хрупкие стеклянные изделия, сияющие радужным блеском, и поделки из слоновой кости, похожие на ажурное плетение искусной мастерицы. Среди них лежали украшения из полудрагоценных камней, жемчуга и янтаря.

В общем, всех диковинок было не перечесть. Но Аделия с Руникой даже не глянули на них и устремились туда, где целую стену занимали отрезы с тканями и прочими вещицами, дорогими сердцу каждой настоящей женщины, поскольку они дают ей возможность и без феи-крёстной почувствовать себя принцессой. И не важно, если временами какая-нибудь из них заблуждается относительно своей внешности. Ведь радость от преображения самая что ни на есть настоящая.

После придирчивого осмотра ярких отрезов с тканями особого внимания Аделии удостоился переливчатый шёлк розовато-персикового цвета. Цветанка тоже пришла от него в восторг, но узнав цену заморского товара, бурно запротестовала. Само собой, что никто её не стал слушать, и помимо этого был куплен отрез материи на нижнее платье и всякая мелочь вроде тесьмы, лент, жемчужного бисера и прочей швейной фурнитуры.

Покупательницы выбрали самые дорогие товары, и хотя их качество было выше всяких похвал, безмерно довольный торговец в завершение сделки порекомендовал им белошвейку, проживающую поблизости. Он и здесь не обманул их ожидания. Выставленные образцы готового платья так понравились Аделии, что она заказала новые наряды себе и Рунике. Правда, перед этим она договорилась, что платье девушки будет готово уже после полудня. Оставленный задаток был более чем щедр, и сияющая белошвейка клятвенно пообещала, что умрёт, но выполнит пожелание госпожи ведьмы.

Но на этом Аделия не остановилась и уговорила Цветанку принять от неё ещё один подарок. Согласно ведовским обычаям день рождения в королевстве Эдайн было принято праздновать накануне с друзьями, а на следующий день отмечать в кругу семьи. Потому она договорилась о праздничном ужине в таверне, которая находилась поблизости от гостиницы.