15

АНА

После обеда, как он и сказал, Лиам везет меня на прием в салон красоты в центре города.

— Я забронировал для тебя услуги, но пусть они делают все, что ты захочешь, — говорит он мне. — Я вернусь, чтобы забрать тебя, когда ты закончишь.

Услуги — это мягко сказано. Лиам заказал мне спа-процедуры на целый день, от ухода за лицом до маникюра и педикюра и, наконец, стрижку и окрашивание.

— Просто мелирование и немного тонального средства для блондинки, — говорю я стилисту, когда она спрашивает, какой цвет я хочу, и что-то простое для своей стрижки, не слишком длинное.

Когда я полностью закончила, я чувствую себя отполированной и сияющей, мои волосы падают вокруг лица тонко подстриженными слоями, ногти покрыты блестящим бледно-розовым лаком, пальцы ног такие же. Я также чувствую себя более расслабленной, чем когда-либо за долгое время, и я отбрасываю давящее чувство вины, когда смотрю на себя в зеркало. Лиам сделал все это для меня, чтобы я могла чувствовать себя хорошо, чувствовать, что начинаю все сначала, и я не хочу быть неблагодарной или заставлять его думать, что я это не ценю.

Когда я встречаю его в вестибюле салона, от выражения его лица у меня по телу пробегает тепло.

— Ты прекрасно выглядишь, — говорит он, вставая, чтобы расплатиться и оставить щедрые чаевые, затем провожает меня к ожидающей машине.

— Я чувствую себя принцессой, — признаюсь я, когда снова оказываюсь в прохладном полутемном салоне автомобиля. — Это похоже на сон.

— Хорошо. — Лиам откидывается назад, глядя на меня. — Я хотел, чтобы ты чувствовала себя побалованной, Ана, побалованной без каких-либо скрытых мотивов, кроме твоего собственного счастья. Ты мне ничего не должна. Ты не обязана мне ничем возвращать долг. Если бы ты хотела вернуться на Манхэттен сегодня вечером, я бы забронировал для тебя билет на самолет, хотя я и не хочу, чтобы ты этого делала, — быстро добавляет он. Я знаю, что он говорит правду, я заметила огонек в его глазах в тот момент, когда он упомянул об этом, мимолетный страх, что я действительно могу его подловить на этом. — Я прошу тебя следовать моим правилам и подчиняться мне, пока ты здесь, только из-за беспокойства о тебе, а не потому, что ты принадлежишь мне. В этом разница.

— Между тобой и Александром. — Я сжимаю руки на коленях, чувствуя, как он напрягается, когда я произношу это имя вслух. — Я не думаю, что Александр понимал разницу.

— Вероятно, нет, — соглашается Лиам. — Но важно то, что ты права, Ана.

— Чего ты хочешь от меня? — Я поворачиваюсь к нему лицом, мое сердце внезапно учащенно бьется в груди. — Трахнуть меня, но так, чтобы я просто хотела тебя? Поддерживать со мной отношения? Чтобы я оставалась здесь, жила с тобой всегда? Ты продолжаешь говорить, что хочешь, чтобы я исцелилась, снова почувствовала себя счастливой, но ты не сказал, как все это закончится…

— Сейчас это не имеет значения, — говорит Лиам, его голос внезапно становится немного жестче. — Пока ты не сможешь забыть его, Ана, пока ты не перестанешь чувствовать то, что чувствуешь к нему, у нас нет будущего. Давай сосредоточимся на настоящем.

Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь в ответ, но в последних словах звучит окончательность, которая заставляет меня снова медленно закрыть его, сжав руки между коленями. Лиам не ставит мне ультиматум, не совсем так. И я могу понять, что он не хочет снова спать со мной, пока не убедится, что я хочу именно его и никого другого, особенно после того, что произошло прошлой ночью. Я не могу представить другого мужчину во всем мире, который повел бы женщину по магазинам и в спа-салон на следующее утро после того, как она выкрикнула имя другого мужчины, когда он все еще был внутри нее. Но у меня все еще сжимается сердце, когда я слышу, как он говорит мне, так многословно, что если я не смогу полностью забыть Александра, то между нами никогда ничего не будет.

Мы возвращаемся в пентхаус в тишине, и Лиам открывает мне дверь, внося мои сумки с покупками. Он относит их в мою спальню, я следую за ним. Он выпрямляется после того, как он кладет их на стол, выуживая телефон из кармана.

— Я позвоню насчет назначенных встреч, пока ты разбираешь свои вещи, — говорит он. — Это не займет много времени.

После того, как он уходит, в комнате становится слишком тихо без него. Я не могу заставить себя посмотреть на кровать, не желая думать о том, что произошло там прошлой ночью, и в то же время желая вспомнить это.

Вместо этого я занимаюсь тем, что убираю свою одежду, ароматы новой ткани, свежего лака для ногтей и салонного шампуня наполняют мои чувства. Все это по-прежнему кажется мне перебором, как будто меня балуют, но я также чувствую себя более расслабленной, чем когда-либо за все время, сколько себя помню. Я месяцами не стриглась и никогда не красила ногти, как балерина, я просто не могла этого сделать. Конечно, от меня ожидали, что я буду держать их короткими и ухоженными, но о покрытии ногтей лаком не могло быть и речи.

Как только я заканчиваю убирать свои вещи, я колеблюсь. Я больше не слышу, как Лиам разговаривает по телефону, и думаю, не стоит ли мне вернуться. Я не знаю, что у него запланировано на остаток дня, и теперь, когда мы вернулись домой, я чувствую неуверенность. Я пытаюсь представить, как мы просто сидим на диване, смотрим телевизор, как обычная пара, или читаем рядом друг с другом, и у меня не получается это представить. Но в то же время, как и при нашем свидании за ланчем, у меня есть смутное подозрение, что, если бы мы это сделали, это было бы естественно. Как будто мы всегда так делали.

Все, что было с Лиамом, казалось естественным, хотя и не совсем легким из-за нашего общего прошлого, как порознь, так и вместе. Безопасно. Хорошо. Это было нормально, как и положено отношениям, такие отношения, которые у меня были в прошлом, но намного лучше.

Если бы я могла просто оставить Александра позади, я могла бы узнать, как далеко это может зайти.

Я осторожно выхожу в гостиную и вижу Лиама, сидящего на краю одного из барных стульев, телефон лежит на стойке перед ним. Он поднимает глаза, чтобы увидеть меня, и слегка улыбается.

— Я назначил тебе встречи, — говорит он.

— Так просто? Мне потребовались недели, чтобы сделать это на Манхэттене.

— Мои связи смогли пригодиться. — Лиам ухмыляется, вставая. Его улыбка слегка тускнеет, когда он смотрит на меня сверху вниз, выражение его лица становится несколько суровым. — Ты не должна пропускать ни одну из них, это понятно? София однажды упомянула мне, что было трудно уговорить тебя вернуться на назначенные встречи в Нью-Йорке. Ты не должна пропускать эти встречи.

Я чувствую легкую обиду на Софию за то, что она сказала ему это. Тем не менее, в каком-то смысле это имеет смысл, я полагаю, она и другие хотели, чтобы Лиам понял, во что он ввязывается, приводя меня сюда. Если рассуждать логически вероятно, больше для моего блага, чем для его. Если бы он не осознал хотя бы малую часть того, через что я прошла, и того эффекта, который это оказало на меня, он мог бы привести меня сюда и разочароваться во мне или ожидать того, чего я не была готова дать. Я знаю, что София заботилась обо мне, даже если немного странно осознавать, что они говорили обо мне без моего ведома.

— Ана? — Лиам смотрит на меня сверху вниз, выражение его глаз становится все более напряженным, и я чувствую, как небольшая дрожь пробегает по моей спине.

— Что, если я пропущу? — Мой голос звучит немного вызывающе, я невольно вздергиваю подбородок. Я не знаю, что на меня нашло, чтобы так его проверять, но я прищуриваю глаза, мой рот слегка подергивается.

— Что? — Лиам выглядит пораженным, его губы сжимаются. — После того, как я попытался договориться о встречах, Ана, меньшее, что ты могла сделать…

— Ты собираешься наказать меня? — Я выгибаю бровь, придвигаясь к нему немного ближе, желая знать, как он отреагирует. Я чувствую, как между нами нарастает напряжение… тоже не из приятных, Лиам выглядит так, словно готовится к спору, прежде чем до него доходят мои последние слова. И тут он понимает, что я пытаюсь подразнить его несколькими способами, и раздражение в его глазах сменяется жаром, который становится для меня все более и более знакомым. Он протягивает руку, приподнимая пальцем мой подбородок так, чтобы я смотрела на него.

— Это то, чего ты хочешь, малышка? — Его голос темнее, чем раньше, ниже, акцент усиливается, и мое сердце внезапно учащенно бьется в груди. Он никогда раньше не называл меня так, никогда не называл меня чем-то более фамильярным, чем мое собственное имя, и то, что это заставляет меня чувствовать, поражает меня.

— Не думаю, что знаю, если не попробую, — бормочу я, мой собственный голос понижается, когда я бессознательно придвигаюсь немного ближе к нему. — Хотя, может, мне это и понравится.

— О? — Глаза Лиама горят еще сильнее, обжигая его лицо, когда он придвигается ближе, прижимая меня к одному из табуретов. — Я не думаю, что ты знаешь, как бы я наказал тебя, маленькая девочка. Это было бы не то, к чему ты привыкла. Я не думаю, что ты испытывала что-либо подобное раньше.

— Ты уверен в этом? — У меня внезапно перехватывает дыхание, сердце бешено колотится от собственной смелости. Я не знаю, стоит ли мне так его дразнить, но теперь, когда я начала, я также не уверена, что хочу останавливаться. Он так близко ко мне, его мускулистое тело склоняется надо мной, и я легко могу представить, как он целует меня, как его пальцы берут меня за подбородок и приближают мой рот к его.

— Принимая во внимание, как ты реагируешь, когда я прикасаюсь к тебе, — бормочет он, поглаживая пальцами мою челюсть, — я думаю, можно с уверенностью сказать, что ты никогда не чувствовала ничего подобного тому, что я бы с тобой сделал.

Он подходит на дюйм ближе, достаточно близко, чтобы его тело касалось моего, достаточно близко, чтобы я могла почувствовать, какой он твердый, толстый выступ его члена прижимается к внутренней стороне моего бедра. Это вызывает дрожь желания во мне, когда я вспоминаю, как он чувствовался внутри меня прошлой ночью, и когда его рука поглаживает мою шею сбоку, я так сильно хочу, чтобы он поцеловал меня, что мне кажется, я готова расплакаться.

— Лиам… — Я шепчу его имя, и это останавливает его.

Он стоит очень тихо, его пальцы почти касаются моей ключицы, а его зеленые глаза глубоко впиваются в мои.

— Если ты хочешь большего, малышка, — говорит он, его голос настолько хриплый от желания, что это почти рычание, — тебе придется делать то, что тебе говорят.

Затем Лиам отходит назад, и я вижу, каких усилий ему это стоит.

— Ходи на свои встречи, — тихо говорит он. — А потом мы посмотрим, какой награды заслуживает хорошая девочка.

Он поворачивается и уходит, и я понимаю, что вцепляюсь в края барного стула, моя грудь вздымается, когда я пытаюсь отдышаться, сердце бешено колотится. Я облизываю пересохшие губы, чувствуя почти головокружение от того, насколько я возбуждена. В тот момент, когда я вижу, как закрывается его дверь, я бросаюсь по коридору в свою комнату, проскальзываю внутрь и закрываю за собой дверь, прислоняясь к ней.

Все мое тело словно охвачено огнем, пульс бешено бьется у горла, кровь горячая и несется по венам. Я знаю еще до того, как просовываю руку за пазуху джинсов, что я насквозь мокрая, мой клитор пульсирует от потребности в прикосновениях, вся я жажду его так, как никогда ни к кому не стремилась. Я откидываю голову назад, прислоняясь к двери, задыхаясь, когда мои пальцы скользят между моих складочек, мгновенно отыскивая клитор. Я не утруждаю себя тем, чтобы дразнить себя; я уже горю, уже умираю от желания, в котором так сильно нуждаюсь.

— Лиам, — я стону его имя, потирая пальцами свою скользкую, набухшую плоть, мои колени уже подкашиваются от удовольствия, прокатывающегося по мне от одного трения моих пальцев. Я думаю о том, как он идет по коридору и слышит меня, понимает, что я делаю, и я знаю, что эта мысль должна привести меня в ужас. Но мысль о том, что он поймет, как сильно он меня возбуждает, как сильно я хочу его, заводит меня еще больше. Я крепко прижимаю руку к своей киске, мои пальцы лихорадочно двигаются по клитору, когда я представляю, как он входит в меня, как его глаза загораются желанием, когда он замечает меня, как я вижу, как он возбуждается, наблюдая за мной.

Я закрываю глаза, представляя, как он толкает меня спиной к двери, стаскивает мои джинсы, приподнимает меня так, что мои ноги обвиваются вокруг его талии, и он может входить в меня, его член заполняет меня, когда он трахает меня у двери, или разворачивает меня, мои джинсы спущены до лодыжек, когда он входит в меня сзади, его пальцы пробегают по моему позвоночнику, когда он берет меня быстро и жестко…

— О боже, о боже… — я громко стону, чувствуя, как сжимается моя киска, желая большего, чем просто мои пальцы, желая его член, и я знаю, что я на грани. Я помню, как опустилась перед ним на колени в гостиничном номере, взяла его в рот и почувствовала солоноватый привкус его спермы на своем языке, как он бросил меня на кровать и потом поглощал меня, я помню сколько раз его язык доводил меня до оргазма. Дюжина сценариев проносится в моей голове, каждый из них грязнее и эротичнее предыдущего, пока я не чувствую, что начинаю содрогаться от приближающегося оргазма. Мои бедра выгибаются вперед, пальцы неистово потирают, когда я чувствую, как мой клитор пульсирует под кончиками моих пальцев. Я зажимаю другой рукой рот, заглушая свой сдавленный стон, и прижимаюсь к двери, пытаясь не рухнуть на пол от силы удара. Мои колени слабеют, почти подгибаются, влажные звуки моих пальцев, потирающих мою киску, заставляют меня покраснеть, в то же время я задыхаюсь и постанываю, треща по швам от воображаемого удовольствия Лиама внутри меня.

Я опускаюсь на пол, когда остатки удовольствия покидают меня, вытаскиваю руку из джинсов и закрываю глаза. Почему прошлой ночью все было не так? В те последние минуты, когда я кончала, я думала только о Лиаме. Только когда я закончила, мысли об Александре начали возвращаться ко мне, все те ночи, когда я стояла под дверью его спальни, наблюдая за ним, прикасаясь к себе.

Александр. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой противоречивой, как сейчас, думая о двух разных мужчинах. Я ничего не могу поделать с тем, что скучаю по нему, как бы мне этого ни хотелось. Я не могу притворяться, что часть меня не скучает по тому, как он дал мне возможность не принимать решений, не выяснять, как жить без всего того, что когда-то приносило мне радость, потому что он заставил меня жить только для него и его удовольствия. Он забрал все, что меня мучило, все потенциальное будущее, к которому я не видела пути, и дал мне другую жизнь с ним. В каком-то смысле эта жизнь сделала бы меня счастливой, если бы я осталась.

Но я этого не сделала. Лиам пришел за мной, схватил меня и увел, вернув к жизни и реальности. Я знаю, что Александр не обязательно был хорошим человеком, он доказал это, когда навязал мне Лиама, “испытывая” меня таким ужасным способом. Но до тех пор он не причинял мне боли. Он пытался заботиться обо мне по-своему, даже доставлял мне удовольствие, и я поняла в нем то, чего, как мне кажется, никто не понимал очень долгое время возможно, когда-то его сводная сестра. Он, по-своему, тоже понимал и меня.

Сейчас, однако, я вижу другую сторону этого. Лиам относится ко мне так же, но без той ответственности, которая была у Александра. Александр хотел контролировать меня, обладать мной, сделать из меня свою куклу, но Лиам, похоже, просто хочет, чтобы я поправилась, стала самостоятельной, а не просто принадлежала ему, исцелилась внутри и снаружи. Впервые после пыток Франко я начинаю думать, что, возможно, это возможно. Возможно, если я смогу научиться разлюбить Александра, не вспоминать о том, как он прикасался ко мне, и тосковать по этому, не жаждать темноты и забвения, которые он мне подарил, у нас с Лиамом будет другое будущее.

В глубине души я знаю, что оно будет лучше.

Я пытаюсь представить себе жизнь с Лиамом, просыпаться рядом с ним каждый день, проживать эту жизнь вместе с ним, проводить время вместе. Я пытаюсь представить это, и это проще, чем я могла себе представить. Мое сердце учащенно бьется в груди, когда я вспоминаю, как он стоял рядом со мной на кухне, понизив голос, как он касался меня. Когда я думаю о нашем сегодняшнем свидании, мне хочется того, о чем я даже не думала, что у меня может быть; покоя, от которого я отказалась. Более нормальной жизни.

Это то, что Лиам хочет мне дать. И я думаю, что может быть, только может быть, это то, чего я все-таки хочу.

Загрузка...