Ищу мужа после развода

Глава 22

Я всё-таки дожала его.

После пяти минут препирательств, двух “я в порядке” и одного “не ной, это просто царапина”, Демьян сдался и согласился поехать в больницу. Конечно, весь путь до приёмного покоя он ворчал и бурчал, но я делала вид, что не слышу.

Теперь мы выходим из больницы. Он — с аккуратной повязкой на руке и тремя свеженькими швами. Я — немного отмытая, но всё равно с пятнами грязи на куртке и штанах.

Возле его машины мы останавливаемся. Вечер холодный, воздух звенит. Улица полупустая, город словно выдохся за день. В ушах тишина. Ни он, ни я не спешим нарушать её.

— Уже поздно, — говорю я первой, прижимая сумку к боку. — Я вызову такси до дома. За машиной смысла ехать до работы всё равно нет.

Он смотрит на меня. Секунду. Две. И я уже знаю, что он сейчас скажет.

— Я тебя подвезу.

— Нет, — качаю головой. — Ты должен ехать домой. У тебя рука зашита, тебе нужно отдыхать.

Он будто хочет возразить, но в итоге просто кивает. В этом молчании столько всего. Слишком много. Я не выдерживаю.

— Спасибо за сегодня. За всё. И… извини за падение. Это был не самый грациозный момент в моей жизни.

— Я переживу, — хрипло усмехается он.

Мы стоим напротив друг друга, в желтом свете фонаря, и вдруг мне становится неловко. Слишком тепло внутри. Слишком уютно, несмотря на то, что день был отвратительным. Хочется ещё хоть немного постоять рядом. Но нельзя. Лучше уйти сейчас.

— Пока, Демьян, — говорю я и отступаю на шаг.

— Пока, Лена.

Такси довозит меня до дома. Я щелкаю выключателем, иду в кухню, холодильник — абсолютно пуст, а я до безумия голодна.

Взгляд падает на часы.

— Отлично. Супермаркет ещё открыт.

Снимию с себя грязную одежду, одеваюсь, хватаю сумку и выхожу.

Супермаркет расположен прямо возле дома, яркий свет, унылое радио фоном, парочка людей. Я стою у полки с макаронами и внезапно понимаю, что мне хочется чего-то безумно вкусного и особенного, но я ничего не умею готовить.

Беру упаковку спагетти, соус с базиликом, кусочек сыра. С этим я ведь должна справиться, верно? Пасту с сыром может даже ребенок приготовить. Потом — овощи, куриное филе, багет. Ну и, конечно, бутылку вина. Приятное завершение дня одинокой женщины.

С пакетами, которые врезаются в пальцы, возвращаюсь домой.

На кухне тепло. Ставлю воду, нарезаю овощи, жарю курицу. Всё происходит на автопилоте, но в этой рутине есть что-то такое… успокаивающее. Я ужинаю на диване, под пледиком, с бокалом вина. Невкусно, но уютно. Курица подгорела и соли слишком много. Зато паста получилась отличной.

Ноги отказываются двигаться, глаза слипаются. Единственное, чего мне хочется — спать.

И я почти засыпаю. Почти.

Потому что через тонкие стены доносится истошный крик:

— ДАААААА!!! ПЕНАЛЬТИ, СУКА!!

Я подскакиваю, сонно верчу головой по сторонам, так как в первое мгновение показалось, что кто-то проник прямо в мою квартиру, а во вторую — что мне просто приснилось это все.

Но нет, через стену я отчетливо слышу звуки футбольного матча.

— Ну как так можно жить?! — шепчу я в потолок, чувствуя, как нервный тик поражает мои глаза.

— Да куда ты бежишь?! — раздаётся ещё громче.

Я хватаю подушку и сдавленно кричу в неё.

Потом ещё раз.

И ещё.

— Убить или переехать. Вот два варианта, — бормочу себе под нос, кутаясь в одеяло. — Третьего не дано.

Футбольный комментатор что-то истошно вопит. Потом сосед. Судя по звукам, кто-то забил гол. Потом резко наступает тишина. Судя по всему, матч закончился, или, может, сгорел телевизор. Очень надеюсь, что второе.

И всё это время я лежу с открытыми глазами, уставшая до невозможности, но не способная заснуть.

***

Я почти доезжаю до работы, когда телефон в сумке начинает вибрировать. Вытаскиваю его, бросаю взгляд на экран — мама. Сердце тут же делает сальто.

Она редко звонит. Не потому что не хочет, а потому что я сама всё время ее избегаю. Потому что все еще не призналась, что Олег мне изменил и теперь моя жизнь изменилась до неузнаваемости.

Машина останавливается у обочины, я выхожу из такси, глубоко вдыхаю и принимаю вызов.

— Привет, мам.

— Лена, здравствуй, — голос у неё спокойный, но просто так она бы не звонила рано утром. — Ты не знаешь, что происходит в нашей квартире?

Я замираю.

— В какой… квартире?

— Ну не в той же, где мы с отцом живем сейчас. В городской. Той, что нам от бабушки досталась. Соседка сказала, что вчера там были люди — выносили мебель, заносили что-то новое. А до этого, говорят, клининг приезжал.

Я зажмуриваюсь.

— Мам, это… я всё организовала, — выдыхаю. — Я решила сдать квартиру. Пустует же. Лучше уж кто-то жить будет, чем она развалится окончательно. Я была там на днях, были жуть сколько. Мебель перекосилась.

На том конце наступает пауза. Очень долгая. Настолько, что я почти думаю, что связь пропала.

— А почему с нами не посоветовалась? — спрашивает мама.

— Прости, — шепчу. — Просто… Я хотела вам потом сказать. Когда всё устроится.

— Лена, — голос мамы мягкий, но в нем слышится тревога, — у тебя… всё в порядке? Ты почти не звонишь. Лерка давно не приезжала. Мы волнуемся.

Вот и всё. Пузырь лопается. Я делаю глубокий вдох, отрывая веточку у куста, рядом с которым застыла.

— Я… — вдох. — Мы с Олегом разводимся, мам.

Снова тишина. Только моё дыхание и шум утреннего города.

— Что?.. Лена, ты серьезно?

— Да, — говорю честно. — Это не… не спонтанно. Всё очень сложно, и я потом расскажу.

Я жду крика, упрёков, вопросов. Но она не кричит.

— Господи… — выдыхает она. — Ты... ты хоть не одна там? У тебя все хорошо?

— Всё нормально, правда. Я сняла квартиру. Работаю. Всё будет хорошо.

— Лена, — говорит она, уже почти шёпотом. — Просто знай… если тебе что-то нужно — хоть ночью звони. Мы рядом. И мы любим тебя, слышишь? Давай к нам приезжай сегодня, поговорим, расскажешь все. Я же места себе теперь не найду.

Я вдруг чувствую, как в горле встаёт ком.

— Хорошо, мам. Спасибо. Я… Вечером приеду тогда. Соскучилась по вам. Испечешь пирожков? Моих любимых?

***

— Ну что, рассказывай, — Лиза опускается на стул рядом. — Как у вас там всё прошло вчера?

Я отвожу взгляд в экран компьютера и делаю максимально безразличное лицо.

— Нормально, — бросаю коротко. —Правда Демьян порезал руку, пришлось заехать в больницу. Конец истории.

— Похоже на свидание.

Я закатываю глаза.

— Лиза, у меня с утра башка квадратная, я вообще не спала. Сосед... смотрел свой футбол до трёх ночи и орал на всю квартиру! Мне даже снилось, что я душу его подушкой!

— Бедняжка, — сочувствует она, доставая из сумки пакетик с печеньем. — Возьми, это для настроения.

Я беру печенье и делаю глубокий вдох.

— Спасибо. Если честно, я в шаге от того, чтобы не завалиться спать прямо здесь, на клавиатуре.

— Выглядишь и в самом деле не очень.

Я хмыкаю, но, на самом деле, не уверена, что доживу до вечера. В голове каша, глаза слипаются, а тело просто просит мягкой кроватки.

Когда стрелки часов наконец приближаются к заветному обеденному перерыву, я почти срываюсь с места. Хочется тишины. Горячего супа. И чтобы хотя бы полчаса никто меня не трогал.

Выхожу в коридор, направляюсь к выходу. Но не успеваю пройти и нескольких шагов, как замечаю фигуру впереди. Чёрт.

Демьян.

В форме, с повязкой на руке.

Он идёт в мою сторону, пялясь экран телефона. Я в панике. Резко делаю шаг назад, заворачиваю за угол и… прячусь. Просто вжимаюсь спиной в холодную стену и задерживаю дыхание. Я сама не понимаю почему избегаю его. Мне вообще-то стоило бы поинтересоваться как его самочувствие, все ли хорошо с рукой, а вместо этого я играю в прятки.

Он проходит мимо и я пялюсь ему в спину. Сердцебиение учащается. Черт, со спины, да еще и форме он выглядит необычайно хорошо.

Боже. Лена, что с тобой не так?

После смены я еду к родителям. На душе странно — будто я снова подросток, сбежавшая домой после неудачного свидания.

Дверь открывает мама.

— Леночка, ну наконец-то… — Она обнимает меня так крепко, как в детстве, когда я разбивала коленку.

Мы сидим на кухне. Горячий чай, мед, варенье. И... слёзы. Много слёз.

— Я никогда бы не подумала, что Олег способен на такое, — говорит мама, вытирая глаза краем фартука. — Столько лет вместе. Дочка. Семья. Всё было.

Я сглатываю, смотрю на кружку.

— А эта Ритка… — продолжает она, уже с ноткой ярости. — Змея! Ты же ей всегда помогала! Всегда защищала! И вот тебе, пожалуйста…

Мы сидим молча. Просто держим друг друга за руки. Иногда и этого достаточно.

Мама глубоко вздыхает.

— Ты только… отцу пока не говори, — шепчет она. — Ты же знаешь его крутой нрав. Он и так Олега недолюбливал. Сразу за ружьё схватится. А у него давление!

Я улыбаюсь сквозь слёзы.

— Хорошо, мам. Пока не скажу. Только ты мне пирожков с собой дашь?

— Конечно. Еды с собой дам на три дня, чтобы не голодала, дурочка ты моя. Ты ж готовить так и не научилась. Вон как исхудала. А может у нас останешься?

— Нет, —качаю головой. — Папа наверняка что-то заподозрит. К себе поеду. Ты не волнуйся, мам, у меня все хорошо. Осталось добиться развода, потому что к нему я не вернусь.

Я выхожу от родителей уже под вечер — уставшая, но с каким-то неожиданным теплом внутри. Как мне не хватало этого — обнимашек, пирожков в пакете и маминых фраз: «Ты ж у меня худая, как веточка». Иногда действительно нужно просто посидеть на кухне с мамой, чтобы стало легче. И не важно тебе двадцать, тридцать или сорок лет. Мама всегда остается мамой, а ты ее маленькой доченькой.

До дома добираюсь ближе к десяти. У подъезда темно, фонарь снова не работает. Поднимаюсь на лифте на свой этаж, устало зевая в кулак и мечтая только об одном — кровать.

Когда двери открываются, я выхожу и автоматически поворачиваю к своей квартире. Но на полпути замираю.

Гляжу на соседскую дверь.

Может, всё-таки постучать ему? Ну, по-человечески попросить включать звук потише, и не орать так. С другой стороны, футбол ведь не показывают по телеку каждый день, верно? Значит, сегодня должно быть спокойно.

— Ладно, — бормочу себе под нос, — дам ему шанс исправиться. Один.

С этими мыслями я ставлю пакеты с едой на пол, роюсь в сумке в поисках ключей и…

Щёлк. Ручка поворачивается. Соседняя дверь открывается.

Я поворачиваю голову в бок.

И у меня челюсть чуть не падает на пол. Из квартиры с мусорным пакетом в руке выходит… Демьян.